Подготовка геноцида

Вот вам программа и указания лидеров гитлеровской партии и гитлеровского командования, программа и указания людей, потерявших человеческий облик и павших до уровня диких зверей.

И. Сталин, 6 ноября 1941 г.

Как ни страшны были находки, делавшиеся советскими войсками во время зимнего наступления 1941 года, они были лишь малой толикой тех преступлений, которые уже были совершены на оккупированных территориях и тех, которые нацистам еще только предстояло совершить. Об этих преступлениях осталось множество свидетельств. Со страниц составлявшихся по свежим следам актов Чрезвычайной государственной комиссии, внутренних отчетов органов госбезопасности, партизанских разведсводок, по рассказам людей, переживших кошмар нацистского господства, перед нами встает то, о чем в послевоенное время пытались забыть. То, о чем на самом деле забыть невозможно, что навсегда останется впечатанным в коллективную память: виселицы, котлованы с тысячами трупов, сожженные заживо крестьяне, вспоротые животы изнасилованных девушек, разбитые головы младенцев. Кровавый след кованого немецкого сапога на советской земле.

Ни в одной другой стране, оккупированной нацистским Рейхом, не происходило ничего даже отдаленно похожего на преступления, совершенные на советской территории. Во Франции, Норвегии, Дании, Греции и даже в Польше оккупанты очень долго вели себя как добропорядочные завоеватели, с немецкой педантично-

стью выполняющие международные законы и обычаи войны.

Во время Нюрнбергского трибунала выяснилась забавная, но весьма характерная деталь: вступая на территорию Франции, Бельгии и Нидерландов, каждый солдат вермахта имел памятку с «Десятью заповедями о ведении войны», в которой предписывалось вести себя лояльно по отношению к мирному населению и не нарушать международных правил ведения войны. Когда через год вермахт вторгся в Советский Союз, его солдаты были снабжены указаниями без раздумий применять оружие против мирных жителей.

И в том, в другом случае речь шла не об отдельном казусе, а о системе.

Сейчас многие полюбили рассуждать о родственности советского и нацистского режимов. Это глубочайшее заблуждение. Мы слишком слабо представляем себе сущность нацизма; факельные шествия, костры из книг на площадях и «Триумф воли» заслоняют от нас содержательную сущность явления. Очень трудно осознать, что нацизм, в отличие от советского строя, был специфически европейским явлением. Расовые теории нацизма брали начало из расовых теорий европейских колониальных империй; ненависть Гитлера к жидобольшевизму была лишь отражением общеевропейского страха перед «красными». «Национал-социализм — это европейский ответ на вопросы нашего века», — заметил Альфред Розенберг¹. Эту очень точную характеристику нынешние европейцы пытаются забыть, а отечественные «западники» даже и не знают.

Европейское происхождение нацизма — это отдельная и очень большая тема; заинтересовавшихся ею можно отослать к недавно переведенной на русский

¹ Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма: От британской к австро-баварской «расе господ»: Курс лекций, прочитанный в Гейдельбергском университете / Пер. с нем. М.Ю. Некрасова. — СПб.: Академический проект, 2003. — С. 292; Бройнингер В. Противники Гитлера в НСДАП, 1921—1945 / Пер. с нем. — М.: ACT; Астрель, 2006. С. 329 — 330.

язык монографии германского ученого Мануэля Саркисянца «Английские корни немецкого фашизма». Мы же лишь приведем главный вывод, к которому пришел Саркисянц: Гитлер лишь предал государственное оформление широко распространенным в Европе общественным идеям¹.

Нацистское руководство всегда очень трепетно относилось к вопросам общеевропейского единства; после окончания французской кампании «в одном из самых впечатливших немецкую публику документальных фильмов нацистской пропаганды показывали местечко Domremy — родину Жанны д'Арк. Сюжет построен на том, будто бы Орлеанская дева дает тайный знак солдатам вермахта, что их борьба против еврейско-негритянского разложения Старой Франции ей импонирует и она благословляет немецких солдат»². Не следует думать, что это была лишь пропаганда; в июле 1940 года, вскоре после поражения Франции, писатель Андре Жид констатировал: «Если бы правление Германии принесло нам благосостояние, девять из десяти французов смирились бы с ним, а трое или четверо приняли бы его с улыбкой»³.

Война на Западе была для нацистской Германии внутрисемейной схваткой за гегемонию; так средневековые рыцари бились за права владения феодом. Война на Востоке носила принципиально иной характер. Не феодальные войны, а крестовые походы были ее прообразом; не получение права владения на клочок земли, а уничтожение иной, неправильной цивилизации было ее целью.

В отличие от войны в Европе война с Советским Союзом носила характер межцивилизационного конфликта. Именно поэтому он и приняла характер войны на уничтожение советских народов. «Ведь цивилизация — это

¹ Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. С. 8.

² Пленков О.Ю. III Рейх. Война. Кн. 1. С. 119.

³ Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. С. 291.

прежде всего ее носители. Следовательно, их тоже следует уничтожить — да так, чтобы на развод не осталось».

Крестовый поход на Восток представлялся нацистскому руководству совершенно неизбежным; это обуславливалось не какими бы то ни было геополитическими комбинациями, а самим фактом существования Советского Союза. Несомненный рационализм и прагматизм Гитлера давал регулярные сбои, когда речь заходила о раскинувшейся на востоке стране.

«Все, что я предпринимаю, направлено против России, — проговорился фюрер в августе 1939 года. — Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы уразуметь это, я вынужден буду сначала разбить Запад, а потом, после его поражения, повернуться против Советского Союза со всеми накопленными силами»¹.

Полутора годами позже, готовясь к нападению на Советский Союз, Гитлер обосновывал необходимость войны тем, что английское руководство, отказавшись заключить мир с Рейхом, питает надежды на помощь заокеанской Америки и огромной России. Америка достигнет необходимого уровня военного производства лишь через четыре года и потому пока может быть сброшена со счетов. Остается Россия. Как только она будет повержена, Британия останется одна, и тогда в окончательной победе германского Рейха можно будет уже не сомневаться².

Но на самом деле причины нападения на Советский Союз были иными; 17 февраля 1941 года начальник генерального штаба ОКХ генерал Франц Гальдер записал в дневнике высказывание, сделанное фюрером на одном из закрытых совещаний: «Если Англия будет ликвидирована, я уже не смогу поднять немецкий народ про-

¹ Нарочницкая Н.А. За что и с кем мы воевали. — М.: Минувшее, 2005. - С. 54.

² Откровения и признания. С. 116—118, 124—126, 129—130.

тив России. Следовательно, сначала должна быть ликвидирована Россия»¹.

Уничтожение Советского Союза в глазах нацистского руководства было самоцелью. Именно поэтому после победы на Западе вместо принципиально возможной высадки в Англии или прямо-таки напрашивающейся «средиземноморской стратегии» Гитлер предпочел напасть на Советский Союз. С рациональной точки зрения это было достаточно сомнительное решение, в конечном итоге приведшее к гибели Третьего Рейха; однако если рассматривать проблему с точки зрения идеологической борьбы, решение Гитлера оказывается вполне логичным.

Нападение на СССР позволяла превратить войну из внутриевропейского конфликта в «войну цивилизаций», сплотить Европу вокруг Германии против «зла с Востока». Было не исключено, что к крестовому походу на Восток может примкнуть и Британия: ибо голос европейской крови и европейской культуры выше сиюминутных политических разногласий; по крайней мере, в это верил не только Гитлер². «В Европе распространяется нечто вроде атмосферы крестового похода, — записывал в дневнике доктор Геббельс на следующий день после начала войны. — Мы сможем хорошо использовать это»³.

¹ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 440. Рассматривая этот эпизод, германский историк Себастиан Хаффнер справедливо замечает: «Война против Советского Союза всегда оставалась его [Гитлера] заветной целью». —Хаффнер С. Самоубийство Германской империи // Вторая мировая война: Взгляд из Германии. — М.: Эксмо; Яуза, 2005. — С. 350; Хаффнер С. Война против России — «правильная война»: Самоубийственное решение // Другая война, 1939—1945. — М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1995. С. 215. См. также: Германия во Второй мировой войне, 1939 — 1945 / Блейкер В., Дрехслер К., Фёрстер Г., Хасс Г.; Пер с нем. под ред. М.И. Семиряги. — М.: Воениздат, 1971. — С. 107—108.

² Лучшее доказательство этому тезису — полет Гесса.

³ Откровения и признания. С. 315. См. также: Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. С. 320—321; Киллиан Х. В тени побед: Немецкий хирург на Восточном фронте, 1941—1943 / Пер. с англ. С. Бабак. — М.: Центрполиграф, 2005. — С. 320.

«Я уверен, — рассуждал фюрер, — конец войны положит начало прочной дружбе с Англией. Мы будем жить с ними в мире. Это тот народ, с которым мы можем заключить союз»¹. Слова не расходились с делом: в июне сорок первого германский посол в Турции Франц фон Па-пен получил из Берлина распоряжение: в первый день нападения на Советский Союз обсудить с британским послом вопрос о союзе против большевизма².

С нашей же страной никто заключать союзов не собирался; ее название должно было исчезнуть с карты мира, ее богатства должны были быть поставлены на службу Германии, ее граждане — те немногие, которые уцелеют, — должны были превратиться в рабов, обслуживающих представителей высшей расы.

«Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинёны.

¹ Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера в ставке Германского верховного командования (1941—1942), записанные Генрихом Геймом и Генри Ликером и изданные последним / Пер. с нем. И.В. Розанова; предисл. И.М. Фрадкина (далее — ЗРГ. Вар. 1). Смоленск: Русич, 1998. — С. 27; ЗРГ. Вар. 2. С. 40; Откровения и признания. С. 137. См. также воспоминания Вальтера Шелленберга: Откровения и признания. С. 431.

² Герлиц В. Германский генеральный штаб: История и структура, 1657—1945 / Пер. с англ. С.В. Лисогорского. — М.: Центрполиграф, 2005. — С. 379.

Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории.

Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч»¹.

Приведенные выше слова Гитлер написал в 1925 году; наверно, это один из редчайших случаев, когда обещания политика были в конечном итоге выполнены. Через шестнадцать лет германские войска нового, Третьего Рейха перешли границу Советского Союза — именно для того, чтобы «немецким мечом завоевать земли для немецкого плуга» и положить конец российской государственности.

В сорок первом году Гитлер рассуждал так же, как и в двадцать пятом: пространства на Востоке должны были стать германской колонией. Однако методы, с помощью которых можно было достичь покорения России, значительно конкретизировались.

«Моя миссия, если мне удастся, — уничтожить славян, — объяснял фюрер румынскому министру Антонеску. — В будущей Европе должны быть две расы: германская и латинская. Эти две расы должны сообща работать в России для того, чтобы уменьшить количество славян. К России нельзя подходить с юридическими или политическими формулировками, так как русский вопрос гораздо опаснее, чем это кажется, и мы должны

¹ Гитлер А. Моя борьба / Пер. с нем. — М.: Витязь, 2000. — С. 556-558.

применять колонизаторские и биологические средства для уничтожения славян»¹.

Эта идея явно владела помыслами Гитлера; по крайней мере он повторял ее снова и снова. «Перед нами стоит только одна задача — осуществить германизацию путем ввоза немцев, а с коренным населением обойтись, как с индейцами... Нам придется прочесывать территорию, квадратный километр за квадратным километром, и постоянно вешать! Это будет настоящая индейская война...»²

Таким образом, предстояло уничтожить миллионы советских граждан.

Когда мы говорим о «миллионах», то вовсе не преувеличиваем.

Дело в том, что планирование освоения оккупированных территорий нацистами велось с удивительной тщательностью. Все было заранее подсчитано, выверено и подготовлено; много позже французский историк Раймонд Картье, один из первых исследователей материалов Нюрнбергского трибунала, с огромным удивлением заметил: «Ни одна победа не была так хорошо продумана, как та, которую Гитлеру не удалось одержать: его победа над Россией»³.

Немецкая педантичность сыграла дурную шутку с нацистским руководством; в конце войны в руки победителей попало множество документов о подготовке войны против Советского Союза. Среди стратегических разработок плана «Барбаросса» в изобилии нашлись документы, названные впоследствии историками «преступными директивами». Не для обеспечения операций на фронте или организации тыловых коммуникаций вер-

¹ Левит Н.Э. Вступление Румынии в войну против Советского Союза // Крестовый поход на Россию. — М.: Эксмо; Яуза, 2005. — С. 217. Высказывание Гитлера приводится по официальной румынской записи.

² Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. С. 179.

³ Картье Р. Тайны войны: После Нюрнберга / Пер. с франц. — M.: Вече, 2005.—С. 181.

махта были изданы эти директивы; целью их была расчистка «жизненного пространства» на Востоке, обезлюживание советских земель.

Первой из «преступных директив» стала «Инструкция об особых областях», найденная в приложениях к директиве «Барбаросса». Подписанная 13 марта 1941 года, «Инструкция» гласила:

«На театре военных действий рейхсфюрер СС получает, по поручению фюрера, специальные задачи по подготовке политического управления, которые вытекают из окончательной и решительной борьбы двух противоположных политических систем. В рамках этих задач рейхсфюрер СС действует самостоятельно, на свою ответственность... Рейхсфюрер СС должен обеспечить, чтобы выполняемые им задачи не мешали ходу боевых действий. Дальнейшие детали главное командование сухопутных сил должно согласовывать непосредственно с рейхсфюрером СС»¹.

Составители «Инструкции» проявили завидную осторожность: если бы этот документ попал в руки постороннему, он не смог бы понять, какие, собственно, «специальные задачи» были возложены на рейхсфюрера СС. Будучи уверенным в неизбежной победе над Советским Союзом, фюрер все же предпочел ключевые указания передать в устной форме. Они были слишком чудовищны, чтобы доверять их бумаге.

Конечно, даже самым наивным людям было понятно, что под «специальными задачами» подразумевается уничтожение мирного населения Советского Союза — не зря же, в конце концов, фюрер германской нации однажды заметил: «Народ должен знать, что войскам вроде СС приходится выполнять палаческие обязанности

¹ МНП. Вар. 1. Т. 1. С. 592 — 593; Т. 3. С 547; Вар. 2. Т. 1. С. 478; Т. 2. С. 566—567; Варлимонт В. В ставке Гитлера: Воспоминания немецкого генерала, 1939—1945 / Пер. с англ. И.А. Игоревского. — М.: Центрполиграф, 2005. — С. 172; Хаупт В. Группа армий «Север». С. 337; Мельников Д.Е., Черная Л.Б. Конвейер смерти. С. 379.

больше, чем кому-либо еще»¹. Однако о планируемых масштабах уничтожения советских граждан можно было только догадываться.

Историки никогда не узнали бы, сколько народу планировалось уничтожить на оккупированных восточных территориях, если бы весной 1945 года в плен к американским войскам не попал генерал войск СС обергруппенфюрер Эрих фон-дем Бах-Зелевски. Этот человек был одним из самых высокопоставленных руководителей СС, пользовавшийся доверием Гиммлера; в преддверии нападения на Советский Союз, в мае сорок первого, его назначили высшим руководителем СС и полиции в Центральной России. Установить точное число советских граждан, уничтоженных под его руководством, не представляется возможным.

На Нюрнбергском трибунале фон-дем Бах-Зелевски рассказал очень много интересного; к его показаниям мы будем обращаться не раз. Рассказал он и о том, как в марте 1941 года рейхсфюрер Гиммлер собрал высших чинов СС в замке Вевельсбург.

...На западной границе исконных имперских земель, в Вестфалии, на вершине горы нахохлился замок Вевельсбург. Многие века назад о его стены разбилась волна нашествия гуннов, и древняя легенда гласила: настанет страшное время, когда с Востока придут новые орды — и снова разобьются о неприступные бастионы Вевельсбурга. К началу XX века обветшавший замок лежал мало что не в руинах, забыв о легендах и славе. А потом настало время, когда легенды стали воплощаться в жизнь. Замок отстроили, его бастионы горделиво вознеслись к небесам, и над северной башней взвилось знамя рейхсфюрера СС.

В северной башне располагался главный зал замка, зал Валгаллы. В нем, за круглым дубовым столом, собирались руководители СС. Личные гербы на обтянутых

¹ ЗРГ. Вар. 2. С. 177.

кожей креслах переглядывались с большими гербами на стенах; в главном зале вершились тайные, мистические дела.

Для земных дел предназначался общий зал совещаний в южном крыле.

Зал заполнен. Свет факелов пляшет на украшающих фуражки черепах, черной парадной форме, дубовых листьях в петлицах, витых погонах, наградных кинжалах. Рыцари тайного ордена слушают своего вождя.

— Близок час последней битвы! Десятки и сотни лет живет Европа в страхе перед нависшими над ее восточными границами варварами. Угроза растет с каждым годом; сегодня речь идет о том, сохранится ли наша цивилизация — или падет под ударами восточных орд. Фюрер принял решение о войне с Россией.

Гиммлер делает паузу; переждав радостный шум, продолжает:

— Это будет особая война, какой еще не было. Особая тяжесть ляжет на плечи СС. Фюрер издал приказ: «На театре военных действий рейхсфюрер СС получает, по поручению фюрера, специальные задачи по подготовке политического управления, которые вытекают из окончательной и решительной борьбы двух противоположных политических систем».

Задачи СС обширны. Мы должны навсегда устранить угрозу с Востока. Нашей задачей является не германизировать Восток в старом смысле этого слова, то есть привить населению немецкий язык и немецкие законы, а добиться, чтобы на Востоке жили только люди действительно немецкой крови. Вермахт расширит границы Рейха; СС сделает их немецкими. Для этого необходимо ликвидировать значительную часть населяющих восточные земли недочеловеков. Число славян необходимо сократить на тридцать миллионов человек; чем меньше их останется, тем лучше.

Фюрер надеется на нас.

Хайль Гитлер!

Тридцать миллионов подлежащих уничтожению советских граждан — такими согласно показаниям обергруппенфюрера фон-дем Бах-Зелевски были поставленные перед рейхсфюрером СС «специальные задачи»¹.

Никогда в истории человечества не планировалось столь масштабных злодеяний; неудивительно, что чудовищную цифру намеченных для уничтожения невинных людей нацистское руководство не осмелилось доверить бумаге, даже будучи полностью уверенным в предстоящей победе.

Следует понять, что 30 миллионов человек, которых собирались уничтожить, — это ни в коем случае не окончательная цифра. Это лишь первые наметки; уже через несколько месяцев фельдмаршал Герд фон Рундштедт заявил: «Мы должны уничтожить по меньшей мере одну треть населения присоединенных территорий»². Масштабность истребительных планов была одной из причин, по которым после окончания военной фазы на Востоке предполагалось оставить пятьдесят шесть дивизий, в том числе двенадцать танковых и шесть моторизованных³.

Тех же советских граждан, кому посчастливилось уцелеть, согласно нацистским планам следовало свести до положения диких туземцев.

Об этом Гитлер неоднократно и с удовольствием рассуждал во время обеденных бесед. Секретари записывали для потомков гениальные высказывания фюрера; ознакомимся с ними и мы.

¹ МНП. Вар. 1. Т. 1. С. 634; Т. 5. С. 267, 270. См. также: Преступные цели... С. 79; МНП. Вар. 1. Т. 3. С. 456; Пэдфилд П. Рейсхфюрер СС. С. 310; Орловский С., Острович Р. Эрих Кох перед польским судом. С. 221.

² Шнеер А. Плен... С. 187.

³ Дашичев В. И. Стратегия Гитлера — путь к катастрофе, 1933— 1945: Исторические очерки, документы и материалы. — М.: Наука, 2005. — Т. 3. — С. 162—167.

«Мы не будем жить в русских городах и предоставим им возможность разваливаться на куски без нашего вмешательства. И самое главное, никакого сожаления по этому поводу! Мы не собираемся быть для них няньками; по отношению к этим людям мы не берем на себя никаких обязательств. Воевать с лачугами, уничтожать блох, поставлять немецких учителей, издавать газеты — это слишком мелко для нас! Мы, возможно, ограничимся тем, что установим радиопередатчики под своим контролем. А в остальном обучим их лишь до уровня, чтоб они понимали наши дорожные знаки...

О чем думают наши доктора? Не хватит ли делать прививки?.. Пусть подыхают! Самое главное, из-за этих одержимых мы не можем стерилизовать всех коренных жителей!

Русские не доживают до старости. Они едва ли живут более пятидесяти-шестидесяти лет. Что за глупая идея делать им прививки!.. Никакой вакцинации для русских и никакого мыла, чтобы они смывали свою грязь. Но надо дать им алкоголя и табака сколько их душе угодно.

Идеальным решением было бы научить этих людей элементарным правилам имитирования. С них спрашивается меньше, чем с глухонемых. Никаких специальных книг для них! Радио будет достаточно, чтобы дать им наиболее важную информацию. Музыки они, конечно, могут иметь сколько им угодно. Могут заниматься тем, чтобы слушать, как журчит текущая из-под крана вода. Я против того, чтобы доверять им работу, требующую даже минимальных умственных усилий.

Обучение русских, украинцев и киргизов чтению и письму в конечном итоге обратится против нас самих; образование даст более интеллигентным среди них возможность изучать историю, усваивать исторический смысл и, следовательно, развивать политические идеи, которые только повредят нашим интересам. В каждой деревне будет установлен громкоговоритель, чтобы сообщать людям разрозненные новости и прежде всего позволять отвлечься. Какая им польза в знании политики или экономики? Также нет смысла делать передачи о различных историях из их прошлого — все, что надо деревенским жителям, это музыка, музыка и еще раз музыка. Веселая музыка — отличный стимул в тяжелой работе; дайте им все

возможности потанцевать, и все селяне будут нам благодарны...

В области общественного здравоохранения не стоит распространять на покоренные массы блага наших знаний. Это лишь привело бы к огромному росту численности местного населения, и я категорически запрещаю организацию какой-либо борьбы за чистоту и гигиену на этой территории. Обязательная вакцинация будет ограничена только немцами...

Что до этих смехотворных ста миллионов славян, лучших из них мы вылепим в такой форме, какая нам подходит, а остальных изолируем в их свинарниках; а всякий, кто заговорит о том, что надо беречь и лелеять местных жителей, прямым ходом отправится в концентрационный лагерь!»¹

Нацистские чиновники свою деятельность строили в полном соответствии с указаниями фюрера. «Славяне должны работать на нас, — излагал сущность оккупационной политики Борман. — Они могут умирать постольку, поскольку они нам не нужны. Они не должны иметь возможности пользоваться немецкой государственной системой здравоохранения. Их рождаемость нас не интересует. Они могут пользоваться противозачаточными средствами и делать аборты, и чем больше, тем лучше. Мы не хотим, чтобы они были образованны. Достаточно, если они будут считать до ста. Такие недоумки будут тем более полезны для нас. Религию мы оставим для отвлечения внимания. Что касается продовольствия, то они получат только то, что им совершенно необходимо. Мы господа, мы стоим на первом месте»².

Таковы были задачи нацистов на оккупированной советской земле — уничтожить миллионы, а остальных оставить вымирать от голода и болезней.

Однако СС, на которые было возложено решение «специальных задач» на Востоке, насчитывали менее

¹ ЗРГ. Вар. 2. С. 91, 212, 309, 339, 398, 566.

² МНП. Вар. 1. Т. 6. С. 213.

250 тысяч человек. Даже если все до одного эсэсовцы были бы задействованы на оккупированных восточных территориях и при этом трудились не покладая рук, то они все равно чисто физически не смогли бы за короткое время уничтожить 30 миллионов человек. Кроме того, в юрисдикцию СС не входили военнопленные; за них отвечала армия. Нацистское руководство мыслило расовыми критериями; с их точки зрения, было бы совершенно нелогично уничтожить тридцать миллионов гражданских, но оставить в живых многие миллионы попавших в плен красноармейцев. Число советских недочеловеков должно было быть радикально сокращено; в рамках этой задачи уничтожение молодых мужчин было просто необходимо.

Таким образом, кроме чисто военных задач от вермахта в предстоящем восточном походе требовалось две вещи: во-первых, обеспечить уничтожение военнопленных и, во-вторых, помочь СС в ликвидации мирного населения.

Проблема заключалась в том, что вплоть до начала Восточной кампании вермахт, не понаслышке знакомый с понятием воинской чести, не только демонстративно дистанцировался от карательных мероприятий эсэсовцев, но и препятствовал им. Многие германские генералы прямо противодействовали репрессиям против мирного населения, шли на прямое столкновение с гражданскими оккупационными властями и самим рейхсфюрером СС.

...В сентябре 1939 года войска вермахта прорвали оборону поляков. Растянутые вдоль границы польские дивизии были раздроблены и рассеяны; германские танковые части уходили все дальше на восток, замыкая котлы вокруг все еще сопротивлявшихся соединений противника. Начальник генштаба ОКХ Гальдер удовлетворенно записывал в дневнике: «Войска всюду сражаются хорошо. Отдельные признаки усталости»¹.

У Гальдера были веские причины гордиться собой и

¹ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 1. С. 135.

немецкими войсками: первая после сокрушительного поражения восемнадцатого года война была выиграна в минимальные сроки и с минимальными потерями. Немецкий солдат показал себя умелым и стойким, армейское командование — инициативным и решительным. И только одно омрачало праздничное настроение генерала: эсэсовцы. Танковая дивизия генерала Вернера Кемпфа, наступавшая из Восточной Пруссии, более чем наполовину состояла из войск СС. На их выучку не приходилось жаловаться, однако когда 3 сентября Кемпф взял городок с непроизносимым для немца названием Быдгощ, эсэсовцы из артиллерийского полка устроили там бойню: согнали полсотни евреев в один из костелов города и всех перебили.

Преступление вызвало нешуточный скандал. Генерал Кемпф немедленно арестовал эсэсовцев и отдал их под трибунал; это, однако, не избавило его самого от выговора за слабое руководство войсками. Военный трибунал приговорил виновных лишь к году заключения — и тогда командующий третьей армией генерал Георг фон Кюхлер отказался утверждать приговор. Галь-дер был полностью согласен с фон Кюхлером: преступники должны были понести более строгое наказание. Вопрос был передан на рассмотрение ОКХ, а начальник генштаба записал в дневнике: «Безобразия в тылу — объявить войскам. Строгое наказание»¹. Дело запахло смертной казнью: именно ее применяли в вермахте при дисциплинарных нарушениях подобного масштаба.

По Берлину ходили слухи, весьма неприятные для эсэсовцев. «Я слышал, что Бласковиц как командующий армией намерен обвинить двух эсэсовских начальников за грабежи и убийства», — записал в дневнике отставной дипломат Ульрих фон Хассель².

За своих подчиненных пришлось вступаться рейхсфюреру СС Гиммлеру. Военное командование было

¹ Там же. С. 135—136. См. также: С. 180—181.

² Мессенджер Ч. Гладиатор Гитлера. С. 123.

столь возмущено произошедшим, что рейсхфюреру пришлось оправдываться. «Трудности. Были ошибки. Доклад командующего на Востоке содержал пять случаев. Просьба сообщить об остальных. Намерен выполнить трудную задачу как можно разумнее, с минимальным кровопролитием. Хочет установить хорошие отношения с армией», — записывал эти оправдания Гальдер¹.

После громкого выяснения отношений вермахт и СС пришли к соглашению: пока на оккупированных территориях действует военная администрация, никаких мероприятий по политической чистке СС проводить не будет. Взамен устроивших бойню эсэсовцев отпустили; мотивировка оправдательного приговора была своеобразной: оказывается, подсудимые действовали в состоянии аффекта.

«Будучи эсэсовцами, они особенно чувствительны к виду евреев и к враждебному отношению евреев к немцам, поэтому действовали бездумно, в пылу юношеского рвения»².

Кроме того, 17 октября 1939 года был принят закон, согласно которому члены войск СС больше не подлежали военному трибуналу. Дела о преступлениях эсэсовцев теперь должны были рассматривать эсэсовские же суды³.

Военные, однако, продолжали противодействовать СС. В феврале 1940 года главнокомандующий оккупационными войсками в Польше генерал-полковник Иоханес фон Бласковиц подал высшему командованию гнев-

¹ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 1. С. 314.

² МНП. Вар. 1. Т. 7. С. 667. Попутно были распущены слухи о том, что в городе поляками был устроен немецкий погром, а когда 5 сентября туда подошли германские войска, то они встретили «сотни трупов этнических немцев» (Меллентин Ф. фон. Танковые сражения, 1939—1945 / Пер. с нем. — М.: ACT; СПб.: Полигон, 2003. — С. 23). На самом деле, как следует из дневника Гальдера, город был взят 3 сентября.

³ Мессенджер Ч. Гладиатор Гитлера... С. 123.

ную докладную записку с протестом против осуществлявшейся эсэсовцами «политической чистки»; читая ее, нельзя не поражаться резкости выражений.

«Является ошибочной бойня нескольких десятков тысяч евреев и поляков, как это сейчас происходит. Напротив, способ уничтожения наносит величайший вред, усложняет проблемы и делает их более опасными... Если высокие должностные лица СС и полиции требуют насилия и жестокости и одобряют их публично, то в кратчайший срок у власти окажутся только насильники. Невероятно быстро сходятся себе подобные и ущербные типы, которые, как в Польше, дают волю своим животным и патологическим инстинктам. Вряд ли есть еще возможность удержать их в узде, так как они считают, что закон их власти предоставляет им право на любую жестокость. Единственная возможность борьбы с этой чумой в том, чтобы как можно скорее отдать виновных и их окружение в руки военного начальства и правосудия»¹.

Генерала фон Бласковица не только не наказали — вскоре он был назначен командующим оккупационных войск во Франции.

Нежелание командования вермахта заниматься палаческой работой было очевидно; но, с другой стороны, без помощи вермахта обезлюживание и освоение оккупированных советских земель было невозможно.

Ситуация казалась неразрешимой.

В конце марта Гитлер решил разрубить этот гордиев узел.

Все было запланировано заранее. Воскресный день 30 марта 1941 года должен был войти в историю. С раннего утра в малом министерском

¹ Война Германии против Советского Союза. С. 40. См. также: Пленков О.Ю. III Рейх. Война. Кн. 1. С. 82, 86; Ветте В. Война на уничтожение. С. 5—6; Герлиц В. Германский генеральный штаб. С. 345 — 346; Бухгайт Г. Абвер — щит и меч III Рейха: Немецкая военная разведка, 1918—1944 / Пер. с нем. Ю.А. Неподаева; предисл. Т. Гладкова. — M.: Эксмо; Яуза, 2005. — С. 216.

зале рейхсканцелярии шла подготовительная суета; потом все затихло. Солнечные лучи ползли по паркету к установленной на возвышении кафедре, гладили дубовые панели стен. Картины в тяжелых рамах расцвечивались неожиданно яркими красками, и ряды кресел ожидающе замирали в предвкушении.

В половине одиннадцатого двери распахнулись; один за другим в зал входили генералы непобедимого вермахта. Раскланиваясь друг с другом, сверкая тусклым серебром витых погон и золотом Рыцарских крестов, они рассаживались по креслам, и малые имперские орлы на фуражках переглядывались с украшавшим кафедру большим орлом.

Здесь, в малом министерском зале, собрались лучшие военачальники Рейха, прошедшие Польшу, Норвегию и Францию, раздвинувшие границы германской империи, сделавшие ее главной державой европейского континента. Их имена звучали как победная музыка, как угроза врагам: фон Рундштедт, фон Бок, фон Лееб, фон Клюге, фон Рейхенау. Их честолюбия порою сталкивались между собой, их соперничество вырывалось наружу — но все они верно служили восставшей из пепла германской империи и ее фюреру.

Именно фюрер собрал их здесь сегодня.

Очень скоро военные таланты генералитета снова послужат Рейху.

Новая война стоит на пороге.

Ее планы утверждены и подписаны.

Ее успех неизбежен.

Сегодня фюрер расскажет о целях этой войны.

— Наши задачи в отношении России... — Гитлер выдержал эффектную паузу, — разгромить ее вооруженные силы, уничтожить государство!

Фюрер германской нации внимательно вглядывался в лица сидящих перед ним генералов. Он ценил их военные таланты, щедро вознаграждал за победы, был уверен в их верности великому Рейху. Но сейчас, в пред-

дверии решающей войны, он испытывал сомнения. Вермахт так и не проникся одухотворяющей национал-социалистической идеологией, его командование носилось с обветшавшими понятиями рыцарской чести и замшелыми военными обычаями — со всем тем, что было уместно в войне на Западе, но что следовало безжалостно отбросить в войне с русскими.

— Эта война будет войной двух диаметрально противоположных идеологий. Она неизбежна, и я предпочитаю взять на себя ответственность, а не закрывать глаза на большевистскую угрозу Европе. Только превентивная война способна остановить большевистский паровой каток прежде, чем Европа станет его жертвой. Русскому большевизму должен быть вынесен уничтожающий приговор; это не социальное преступление — это лишь устранение огромной опасности для будущего нашего Рейха и всей Европы. Исходя из этого мы не должны исходить из принципа солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и никогда не станет нашим товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение¹.

Фюрер сделал паузу и снова оглядел генералов. Начальник генштаба Гальдер что-то записывает в блокноте; по сосредоточенному лицу не понять, как он воспринял слова фюрера.

Положительно?

Отрицательно?

В польскую кампанию Гальдер требовал для солдат ваффен-СС строгого наказания только из-за того, что они перестреляли каких-то полсотни евреев. Фюрер тогда никак не показал своего возмущения; однако и полтора года спустя он не мог забыть возмутительного поступка начальника генштаба ОКХ. На Востоке русско-большевистские орды придется расстреливать десят-

¹ Кейтель В. Мемуары фельдмаршала: Победы и поражения вермахта, 1938—1945 / Пер. с англ. П.Ю. Никишова. — М.: Центрполиграф, 2004. — С. 161; Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 522.

ками тысяч ежедневно. Неужели начальник генштаба будет препятствовать и этому благородному делу?

— В борьбе против России следует исходить из необходимости безусловного уничтожения большевистских комиссаров и местной интеллигенции. Командиры частей и подразделений германской армии должны знать цели войны, обязаны руководить идеологической борьбой. Комиссары и лица, принадлежащие к ГПУ, являются преступниками, и с ними следует поступать как с преступниками¹.

Поодаль от Гальдера сидит фельдмаршал Герд фон Рундштедт. Именно его войска наносили главные удары в Польше и Франции, именно ему принадлежит самая громкая военная слава. Рундштедт—живое олицетворение прусского офицерства; глаза смотрят прямо и твердо, но понять, о чем думает фельдмаршал, невозможно. После польской кампании командующий оккупационными войсками фон Рундштедт при первой же встрече холодно заявил прибывшему из Берлина рейхслейтеру Гансу Франку, что ни в коем случае не потерпит у себя филиал учреждения рейхсфюрера СС². А ведь чистить Польшу от местной элиты Франка послал сам фюрер!

Значит ли это, что в России, как до того в Польше, фельдмаршал фон Рундштедт не сможет встать выше старомодных представлений о рыцарской чести?

— Война против России будет такой, что ее не следует вести с элементами рыцарства. Это будет битва идеологий и расовых различий, и она должна проводиться с беспрецедентной и неослабеваемой жестокостью. Все офицеры должны избавиться от устаревших взглядов на мораль. Эта война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке сама жестокость — благо для будущего ³.

¹ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 522.

² Манштейн Э. фон. Утерянные победы. С. 69.

³ МНП. Вар. 1. Т. 4. С. 99—100; Уткин А.И. Россия над бездной... С. 288; Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 522.

Взгляд фюрера скользит по лицам генералов. Седые виски, благородные лица, золото наград. В оккупированных Польше и Франции они снабжали местное население продовольствием и заботились о размещении беженцев ¹. Взятые ими пленные всегда содержались в соответствии с международными нормами, когда допрос в присутствии журналистов уже был недопустимым мероприятием, унижающим достоинство военнопленного².

В предстоящей войне на Востоке все должно быть наоборот. Снабжать местное население продовольствием ~ недопустимая глупость; чем больше русских умрет, тем лучше. С пленными большевиками не следует церемониться; лучший способ избавиться от них — расстрел.

Не будет ли военное командование мешать этим мероприятиям?

Недоброе предчувствие терзает фюрера, вглядывающегося в непроницаемые лица генералов вермахта. И он, почти потеряв надежду, заканчивает свою историческую речь словами: «Я не жду, что мои генералы поймут меня, но я буду ждать, что они выполнят мои приказы»³.

Весеннее солнце уже не заливает залу; из глубины темных картин за спиной фюрера с ожиданием глядят на своих далеких потомков рыцари в средневековых доспехах. Плюмажи на шлемах и витые погоны, вязь чеканки на панцирях и золотые кресты; прошлое и настоящее смотрятся друг в друга. Один за другим генералы вермахта поднимаются с кресел навстречу своим благородным предкам: фон Рундштедт, фон Бок, фон Лееб, фон Клюге, фон Рейхенау...

Их аплодисменты разносятся по залу, отражаясь от стен, приобретая металлический отзвук. Мерещится: на

¹ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 1. С. 148, 235, 482, 598.

² Там же. С. 449; Ржевская E.M. Геббельс... С. 217; Пленков О.Ю. Ill Рейх. Война. Кн. 1. С. 115.

³ Кейтель В. Мемуары фельдмаршала... С. 162; Откровения и признания. С. 350.

руках аплодирующих генералов — стальные рыцарские перчатки.

И фюрер счастливо улыбается своим полководцам.

Выступление Гитлера перед представителями высшего командования вермахта 30 марта 1941 года стало по-настоящему этапным в подготовке геноцида против СССР. Стенограммы этого совещания не сохранилось; возможно, как и в случае с указаниями рейхсфюреру СС, Гитлер счел полезным обойтись без письменных документов. Тем не менее мы имеем вполне исчерпывающее представление об основных положениях речи фюрера. Начальник генштаба ОКХ генерал Гальдер во время совещания делал записи, которые потом привел в своем дневнике. Записи Гальдера дополняются воспоминаниями начальника ОКВ генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля и генерал-майора Вальтера Варлимонта.

Разумеется, после войны все генералы с редким единодушием утверждали, что были поражены предложением Гитлера принять на себя столь противоречащие любым представлениям о воинской чести палаческие обязанности и что, невзирая на указания сверху, как могли, препятствовали истреблению пленных и местного населения.

Редкое единодушие объяснялось просто: перед каждым из уцелевших генералов вермахта маячила петля за военные преступления; бесстыдно врать приходилось из естественного чувства самосохранения.

Одним из немногих, осмелившихся сказать правду, был генерал Варлимонт. «Впоследствии многие говорили, что такие резкие выпады Гитлера должны были заставить хоть кого-то из присутствующих в зале хоть как-то выразить свой протест или негативную реакцию после ухода фюрера, — писал он. — Никаких свидетельств, что нечто подобное имело место, нет; я сам был там, и

ни в одном из опубликованных ныне документов нет упоминания о таких вещах»¹.

В массе своей командование вермахта безоговорочно согласилось с предложенной фюрером войной на уничтожение; возражавших можно пересчитать по пальцам. «Следствием этого выступления, — пишет германский историк Вольфрам Ветте, — стало сплочение военной элиты вокруг фюрера нацистского государства. Для осуществления преступных замыслов Гитлера вермахт не нуждался в институте политических комиссаров: их роль взяли на себя немецкие генералы»².

Отбросив вековые законы и обычаи ведения войны, генералы согласились выполнять приказы фюрера по обезлюживанию советских земель. Произошло то, чего и ожидать-то было трудно: еще вчера противостоявшие карателям из СС, теперь они словно соревновались в демонстрации преданности идеям истребительной войны. Об этом исчерпывающе свидетельствует тот факт, что после совещания 30 марта подготовка «преступных директив» переместилась в ОКХ и ОКВ.

Фюрер выступил перед своими полководцами в воскресенье, а уже в четверг, 3 апреля, начальник генштаба ОКХ генерал Гальдер представил проект директивы об «идеологической войне» на Востоке. Германский историк Кристиан Штрайт следующим образом излагает содержание подготовленной Гальдером директивы: «В этом приказе содержались недвусмысленные указания об обращении с советским населением. Говорилось в нем также и об организации содержания военнопленных. Из приказа следовало, что в отношении Советского Союза не действуют принципы Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны... Реализация германской претензии на господство на советской территории с

¹ Варлимонт В. В ставке Гитлера. С. 181.

² Ветте В. Гитлеровский вермахт. С. 272; Ветте В. Война на уничтожение. С. 3.

Генерал Франц Гальдер предвосхитил указания фюрера в разработке «преступных директив»

применением любых — без разбора — средств предпослана здесь как нечто само собой разумеющееся»¹.

Судя по всему, Гальдер подготовил свой проект заблаговременно, еще до мартовской речи фюрера; любой, кто хоть немного знаком с особенностями подготовки правительственных документов, согласится, что иного объяснения столь необычной оперативности быть не может. Оформление и согласование проектов директив такой сложности в германском военном ведомстве обычно занимали от одного до полутора месяцев. Так, например, только 28 апреля, через полтора месяца после издания памятной нам «Инструкции об особых областях», непосредственный начальник Гальдера главнокомандующий сухопутными войсками фельдмаршал Вальтер фон Браухич подписал разработанное на основе «Инструкции» соглашение о взаимодействии подразделений вермахта и СС².

Как видим, Гальдер проявил завидную предусмотрительность; впрочем, не он один.

Начальник управления по делам военнопленных ОКВ генерал-лейтенант Герман Рейнеке уже в марте вызвал из военных округов начальников отделов по делам военнопленных и под большим секретом сообщил, что

¹ Штрайт К. Солдатами их не считать... С. 33—34.

² Там же. С. 32; Истребительная война на Востоке. С. 21.

ориентировочно в начале лета 1941 года Германия вторгнется на территорию Советского Союза.

— В соответствии с этим верховным главнокомандованием разработаны необходимые мероприятия, — сказал генерал. — В наши руки попадут массы пленных большевиков. В обращении с ними необходимо исходить из общей концепции войны на Востоке. Это будет идеологическая и расовая война, сантименты в которой недопустимы.

Присутствовавший на инструктаже генерал Курт фон Эстеррейх, занимавший должность начальника отдела по делам военнопленных Данцигского военного округа, вспоминал, что был поражен указаниями начальства: «Рейнеке указал, что если на местах не удастся в срок создать лагеря с крытыми бараками, то устраивать русских военнопленных под открытым небом, огороженными только колючей проволокой. Далее Рейнеке дал нам инструкции об обращении с русскими военнопленными»¹.

Суть инструкций заключалась в том, что расово неполноценных русских недочеловеков нельзя содержать в тех же условиях, что англичан или французов. Соответственно, нормы питания должны быть меньше, а нормы выработки — больше. Впоследствии подчиненными Рейнеке были разработаны нормы питания советского военнопленного, которые соответствовали: по жирам — 42% от нормы европейца, по сахару и хлебу — 66%, по мясу — 0%².

В одном из внутренних документов управления отмечалось также, что «попытки изготовить для русских специальный хлеб показали, что наиболее выгодная смесь получается при 50% ржаных отрубей, 20% отжимок сахарной свеклы, 20% целлюлозной муки и 10% муки, изготавливаемой из соломы или листьев»³.

¹ МНП. Вар. 1. Т. 4. С. 102—103; Вар. 2. Т. 3. С. 22—24.

² Там же. Вар. 1. Т. 4. С. 93; Вар. 2. Т. 3. С. 13; Истребительная война на Востоке. С. 29.

³ Преступные цели... С. 171; МНП. Вар. 2. Т. 3. С. 14.

Организационная подготовка к созданию системы лагерей для советских военнопленных началась в середине апреля 1941 года; к этому времени уже и средний офицерский состав был осведомлен, что советских пленных ожидает гораздо худшее по отношению к другим категориям военнопленных обращение¹.

В своих действиях начальники отделов по делам военнопленных руководствовались секретным приказом командующего резервными силами о создании фронтовых лагерей. Согласно этому приказу для организации предназначенных для советских военнопленных лагерей округам выделялась только колючая проволока для ограждения; недочеловеков предполагалось содержать под открытым небом. Командующие военными округами получили приказ 10 апреля; однако издан этот документ был гораздо раньше — 26 марта, за четыре дня до выступления Гитлера². В тот же день между Кейтелем и Йодлем, с одной стороны, и рейхсфюрером Гиммлером, с другой, было достигнуто соглашение о том, что айнзатцкоманды будут проводить «подготовительные работы по политической реорганизации» покоренных областей СССР — то есть в соответствии с указанием фюрера от 13 марта об уничтожении недочеловеков³.

Как видим, командование вермахта прямо-таки предвосхищало людоедские указания фюрера.

Между тем 6 мая на стол командующего сухопутными войсками фельдмаршала фон Браухича наконец легли подготовленные в соответствии с мартовскими указаниями фюрера проекты приказа «О комиссарах» и указа «О ведении военного судопроизводства и особых действиях войск» — пожалуй, самые известные из «преступных директив».

Приказ «О комиссарах» гласил:

¹ Штрайт К. Солдатами их не считать... С. 41.

² Шнеер А. Плен... С. 174.

³ Бухгайт Г. Абвер — щит и меч III Рейха. С. 250.

«1. Ответственные политические работники и политические руководители (комиссары) должны устраняться.

2. Поскольку они будут захватываться войсками, решение о том, должны ли они устраняться, принимается офицером, имеющим право накладывать дисциплинарные взыскания. Для решения достаточно установления того, что данное лицо является руководящим политическим работником.

3. Политические руководители в войсках не считаются пленными и должны уничтожаться самое позднее в пересыльных лагерях. В тыл не эвакуируются.

6. В тылу войск руководящих политических работников и комиссаров (за исключением политических руководителей в воинских частях) передавать айнзатцкомандам полиции безопасности»¹.

Уже цитировавшийся нами историк Кристиан Штрайт замечает, что «подобным решением военное руководство изъявило готовность возложить на действующую армию задачу истребления целой категории политических противников. Это была задача, которой до тех пор занималась лишь полиция безопасности Гейдриха»². И если предыдущие «преступные директивы» еще оставляли какое-то пространство для маневра, то, приняв приказ «О комиссарах», военное командование переходило Рубикон, окончательно включаясь в войну на уничтожение.

По-видимому, в ОКХ это прекрасно понимали; косвенным свидетельством тому является указ «О ведении военного судопроизводства и особых действиях войск», представленный на подпись фон Браухичу одновременно с приказом «О комиссарах». И если в предыдущей директиве речь шла об уничтожении одной из категорий

¹ МНП. Вар. 1. Т. 4. С. 201; Дашичев В.И. Стратегия Гитлера... Т. 3. С. 24—25.

² Штрайт К. Солдатами их не считать... С. 35. Желающие могут сравнить многословные оправдания генерала Варлимонта с однозначностью формулировок его докладной записки по поводу «Приказа о комиссарах». См.: Варлимонт В. В ставке Гитлера. С. 184— 189; Дашичев В.И. Стратегия Гитлера... Т. 3. С. 24—25.

военнопленных, то в указе о военном судопроизводстве речь шла об уничтожении мирного населения.

Именно этот приказ в ночь на 22 июня зачитывали на всем протяжении Восточного фронта; в нем немецким солдатам давался карт-бланш на любые преступления против советских недочеловеков. Часть указа, в первые же дни войны приведшую к массовой вспышке жестоких убийств и изнасилований, мы уже цитировали.

Второй пункт указа касался подсудности уже не немецких военнослужащих, а советских мирных жителей, оказавшихся на оккупированной территории:

«Преступления враждебных гражданских лиц вплоть до дальнейших распоряжений изымаются из подсудности военных и военно-полевых судов...

Нападения враждебных гражданских лиц на вооруженные силы, входящих в их состав лиц и обслуживающий войска персонал также должны подавляться войсками на месте с применением самых крайних мер для уничтожения неприятеля...

В отношении населенных пунктов, в которых вооруженные силы подверглись коварному или предательскому нападению, должны быть немедленно применены распоряжением офицера, занимающего должность не ниже командира батальона, массовые насильственные меры, если обстоятельства не позволяют быстро установить конкретных виновников...

Категорически воспрещается сохранять заподозренных для предания их суду после введения этих судов для местного населения»¹.

Как видим, речь шла уже не о комиссарах и даже не о партизанах. Речь шла о произвольном уничтожении гражданских лиц; только так можно истолковать положение о «массовых насильственных мерах». Никогда еще германская армия не занималась ничем подобным.

О том, как указ «О военном судопроизводстве» истолковывался в войсках, после войны показал захваченный в плен председатель военного трибунала 267-й пе-

¹ МНП. Вар. 1. Т. 4. С. 288—290; Т. 7. С. 300—330.

хотной дивизии гауптман Юлиус Райхоф — то есть человек, который по долгу службы в юридических тонкостях прекрасно разбирался.

«За действия, чинимые немецкими солдатами над советскими гражданами, солдат не разрешалось, по приказу Гитлера, предавать суду военного трибунала, — разъяснял Райхоф. — Солдата мог наказать только командир его части, если он сочтет это необходимым. По тому же приказу Гитлера офицер имел более широкие права... Он мог истреблять русское население по своему усмотрению... Командиру было предоставлено полное право применять к мирному населению карательные меры борьбы, как то: полностью сжигать деревни, отбирать у населения продовольствие и скот, по своему усмотрению угонять советских граждан на работы в Германию. Приказ Гитлера был доведен до сведения рядового состава немецкой армии за день до нападения Германии на Советский Союз»¹.

Еще короче о смысле указа выразился германский историк Вольфрам Ветте: «Каждый участник Восточного похода вермахта знал, что ему все позволено и он не предстанет перед военным трибуналом»².

Подписать подобный документ было равнозначно совершению военного преступления.

Командующий ОКХ подписал обе преступные директивы без колебаний.

—... Подготовка к операции «Барбаросса» развивается планомерно и никаких непреодолимых трудностей не встречает. Улучшилось положение с автотранспортом. Штабы высших соединений сухопутных войск уже получили в свое распоряжение авиаэскадрильи. Эскадрильи войсковой авиации имеют в среднем по семь самолетов; кроме того, в резерве —до 120 самолетов «хейнкель». Эс-

¹ Там же. Т. 5. С. 115—116; Вар. 2. Т. 3. С. 241; Истребительная война на Востоке. С. 42.

² Ветте В. Война на уничтожение. С. 3.

кадрильи дальней разведки насчитывают по девять самолетов Me-111. Комплектование закончено. Осуществляется подтягивание самолетов в районы дислокации штабов. Таким образом, — генерал Гальдер удовлетворенно улыбнулся, — все идет по плану.

Из окна кабинета командующего сухопутными силами фон Браухича открывался великолепный пейзаж на министерский сад. В приоткрытое по случаю майской жары окно врывались запахи весны; комплекс зданий военного командования на Тирпецуфер утопал в зелени.

— Теперь о том, что касается особых директив. Я разговаривал с Кестрингом, нашим московским военным атташе. Он категорически не согласен с мыслью о том, что большевистская Россия — колосс на глиняных ногах. Он даже подал мне специальную докладную записку, в которой... — Гальдер прищурился, вглядываясь в четкие строчки документа, — пишет следующее. «Точно так же, как во время войны с Финляндией, в случае какой-либо другой войны Советское правительство может положиться на выполнение долга и на готовность советских войск пожертвовать собой, при этом оно может рассчитывать также и на всю молодежь страны»¹. Как вы знаете, Кестринг — человек умный и непредвзятый, он всегда снабжал нас достоверной информаци-

Фельдмаршал Вальтер фон Браухич утвердил приказ «О комиссарах» и указ «О военном судопроизводстве». Эти директивы стали смертным приговором для сотен тысяч невинных людей

¹ ОГБ. Т. 1. Кн. 2. С. 333.

ей¹. Исходя из этого, мы получаем дополнительное основание для издания особых директив в соответствии с мартовскими указаниями фюрера. Вот проекты... —начальник генерального штаба ловко достал из папки несколько скрепленных листочков бумаги, — проекты приказа «О комиссарах» и указа «О ведении военного судопроизводства и особых действиях войск». Предлагаю направить их для утверждения в ОКВ.

Фельдмаршал фон Браухич бегло просмотрел переданные ему документы. В глаза бросились положения указа о комиссарах. «О ведении военного судопроизводства»:

«... За действия против вражеских гражданских лиц, совершенных военнослужащими вермахта и вольнонаемными, не будет обязательного преследования, даже если деяние является военным преступлением...»

Фельдмаршал подчеркнул фразу «даже если деяние является военным преступлением» и задумчиво посмотрел на Гальдера. Меры, предусматривавшиеся в приказе, были революционными: до сих пор уничтожение политических противников возлагалось на СД, а никак не на вермахт. Сам фон Браухич не имел ничего против уничтожения каких-то там русских, однако никак не ожидал, что маниакально помешанный на солдатской чести Гальдер когда-либо согласится с концепцией идеологической войны. Однако ж...

Главком продолжил чтение. Он подчеркнул выражение «массовые насильственные меры» и снова посмотрел на Гальдера. Генерал стоял прямо, словно памятник прусскому офицерству.

— У меня нет принципиальных возражений, — сказал наконец главком. — Единственное пожелание — это чтобы, во-первых, на директивах стоял гриф «совершенно секретно» и, во-вторых, расстрелы большевиков проводились бы незаметно и вне пределов боевых действий. Отметьте это в сопроводительной записке для ОКВ².

¹ Лиддел-Гарт Б. Битвы Третьего Рейха... С. 210—211.

² Штрайт К. Солдатами их не считать... С. 35.

...Когда за начальником генштаба закрылась дверь, фельдмаршал подошел к окну и стал любоваться расцветшим министерским садом.

Приказав засекретить документы, фельдмаршал фон Браухич наглядно продемонстрировал, что понимал преступность своих действий. В отличие от многих германских генералов он понес за это наказание. После войны англичане и американцы под благовидными предлогами спасли от заслуженной кары многих немецких военачальников; их опыт войны против СССР показался нашим союзникам весьма полезным. Бывший командующий сухопутными войсками Вальтер фон Браухич попал в плен к англичанам; весьма возможно, что его, как прочих, освободили бы. Однако божий суд оказался быстрее и справедливее человеческого: в тюрьме фон Браухич ослеп и, несмотря на усилия врачей, умер

Весной сорок первого до этого было еще очень далеко. Получив одобренные фон Браухичем приказ «О комиссарах» и указ «О ведении военного судопроизводства», начальник верховного командования вермахта фельдмаршал Кейтель подписал их 12 и 13 мая соответственно; директивы сразу направили в сосредотачивающиеся на восточных границах рейха войска.

...После того как военное командование утвердило ключевые «преступные директивы», ему уже

Фельдмаршал Вильгельм Кейтель. Его подпись стояла под всеми «преступными директивами»

невозможно строить из себя воплощенную невинность. Все заинтересованные лица понимали, что к чему. В имперской столице немедленно было созвано совещание руководства РСХА. На этом совещании давались завершающие указания о принципах действия на оккупированной территории СССР. «Здесь я в первый раз услышал это кодовое название подготовки войны против Советского Союза, — вспоминал начальник отдела IV В 4 Адольф Эйхман. — Были оглашены заранее разработанные планы, вся организация дела, и там значились оперативные группы «Восток» со своими оперативными отрядами. Оперативные группы начальника полиции безопасности и СД должны были двигаться вслед за наступающими немецкими войсками, чтобы сразу за фронтом создавать полицейскую власть»¹. Официально задачи айнзатцгрупп были сформулированы следующим образом:

«Задача полиции безопасности и СД заключается в выявлении всех противников империи и борьбе с ними в интересах безопасности армии. Помимо уничтожения активных противников, все остальные элементы, которые в силу своих убеждений либо своего прошлого при благоприятных условиях могут оказаться активными врагами, должны устраняться посредством превентивных мероприятий»².

Таким образом айнзатцгруппам был выдан карт-бланш на уничтожение всех, кого только заблагорассудится. И этот карт-бланш должен был быть согласован с руководством вермахта.

Уже через несколько дней после утверждения ОКВ ключевых «преступных директив» к обер-квартирмейстеру сухопутных сил генералу Эдуарду Вагнеру пришел начальник 4-го управления РСХА бригаденфюрер

¹ Ланг Й. фон. Протоколы Эйхмана: Магнитофонные записи допросов в Израиле / Послесл. А. Лесса; пер. с нем. М. Черненко. — М.: Текст, 2002. — С. 78—79.

² МНП. Вар. 1. Т. 7. С. 209.

СС Генрих Мюллер. Разговор пошел об использовании полиции безопасности и СД в районе действующих армий на Востоке; от вермахта требовалось оказывать содействие айнзатцгруппам СД в решении «специальных задач». Еще бы год назад подобное предложение просто не осмелились бы сделать; теперь же Вагнер подписал соглашение: вермахт обязался оказать содействие СС в благородном деле уничтожения недочеловеков¹.

Воодушевленный поддержкой военных, рейхсфюрер СС уже на следующий день, 15 мая, подал Гитлеру записку, в которой призывал расчистить земли на Востоке. «Дать людям землю! — писал Гиммлер. — Мы должны германизировать и заселить в течение двадцати лет Белоруссию, Эстонию, Латвию, Литву, Ингерманландию и Крым»². Под «германизацией» понималось переселение на вновь захваченные территории чистокровных немцев; что же до местных жителей, то их ждала смерть.

В это время в оперативном штабе верховного командования уже разрабатывался новый документ, ставший впоследствии известным как «Директива о поведении войск в России». Возглавлявший оперативный штаб ОКВ генерал Альфред Йодль соперничал с начальником генштаба ОКХ генералом Гальдером за влияние на фюрера; поэтому Йодлю было очень неприятно, что Галь-дер опередил его в подготовке особых приказов. Недостаток оперативности был восполнен избытком жестокости; согласно «Директиве» Йодля, речь шла уже не только об уничтожении партийных работников и военнопленных, но об истреблении всех, кто оказывал сопротивление в какой бы то ни было форме. «Директива» призывала войска к «беспощадной и энергичной борьбе против большевистских подстрекателей, сопротивляю-

¹ Шнеер А. Плен... С. 415; Ветте В. Война на уничтожение. С. 3; Диксон Ч.О., Гейльбрунн О. Коммунистические партизанские действия. С. 136—138; Мельников Д.Е., Черная Л.Б. Конвейер смерти. С. 376-378.

² Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944. — М.: ACT; Транзиткнига, 2004. — С. 183.

Фельдмаршал Герд фон Рундштедт призывал к уничтожению тр