Внеземелье, ДОС «Немезида-17», кают-компания «В», 13 июня 2028 года, условное утро

О том, что Настя Чистова погибла, а не выбыла из шоу путем голосования зрителей, теоретически на «Немезиде» знали лишь трое: Игорь, Константин и неведомый убийца. Но отчего-то все участники чувствовали себя на редкость подавленно. Не слышалось обычных шуток и подколок (остроумный игрок собирает куда больше зрительских голосов!), не клеился общий разговор. В кают-компании собрались – а куда еще податься? – но сидели по углам, группами по два-три человека, о чем-то негромко переговаривались. Настороженно поглядывали на люк «исповедальни», но над ним давненько не загоралось табло с номером участника, приглашаемого за очередной порцией сценария…

Громкие слова Орлова, обращенные по видимости к Барби, услышали все:

– Скажи, Наташа, ты давно проверяла медизолятор?

Барби удивленно захлопала ресницами, ответила не сразу и несколько сбивчиво:

– Да я… ну, когда прилетели… А зачем? Кто заболел?

– Сдается мне, что скоро он потребуется, – туманно объяснил Константин.

В разговор вступил Марат:

– Нет уж, ты не темни… Если чувствуешь, что заболеваешь, – так зачем тут сидишь, среди нас?

– Я здоров, не беспокойся, – отвел подозрения Константин. – Но кое-кому отдельное помещение вскоре потребуется.

После его слов повисла долгая пауза – привычная во всех разговорах с участием Марата.

Дело в том, что по сценарию он считался в «Наших звездах» первым остряком-юмористом (остальные могли бороться только за второе место в рейтинге). Но, как известно, лучшие экспромты сочиняются заранее, – однако на все случаи жизни, на все повороты разговора их не напасешься. Известно и другое: голова хорошо, а две лучше. Логика подсказывает, что три головы – еще лучше, ну а четыре – совсем уж хорошо. Именно так – в четырех головах – рождались остроты Марата. Его соавторами были трое оставшихся на Земле юмористов (поговаривали, что среди них подвизался сам Ткачило, известнейший автор эстрадных монологов). И в ответ на любую реплику, обращенную к нему в кают-компании «А», Марат долго молчал, – прежде чем изречь что-то язвительно-остроумное. Вернее, прежде чем повторить услышанное в крохотном, незаметном наушнике. Молчали и остальные, знали: все равно эти минуты будут вырезаны. Поначалу такой разговор, перебиваемый долгими паузами, казался странным, потом привыкли.

Сейчас никто Марату не суфлировал, но привычка – вторая натура…

Нарушил молчание вновь Орлов, спросив у Игоря:

– Там ведь люк запирается снаружи? В изоляторе?

Чересчур уж в лоб, чересчур прямолинейно шел он к цели… Так, по крайней мере, показалось Игорю. Хотя, может быть, именно так и надо – чтобы убийца не мог успокаивать себя возможностью совпадения, случайности, или делать скидку на собственную мнительность… Чтобы знал наверняка: он раскрыт, надо действовать.

– Запирается люк, – подыграл Игорь. – Только снаружи и запирается, изнутри не отпереть.

Барби, теоретически отвечавшая за всю медицину на «Немезиде», в том числе и за изолятор, недоуменно переводила взгляд с Игоря на Константина. Похоже, собиралась не то что-то спросить, не то возразить, – но не успела. Прозвучала соловьиная трель сигнала, вызывавшего в «исповедальню», на экранчике загорелась семерка – именно под этим номером числилась участница шоу Наташа Горячева, проще говоря – Барби. Она вздохнула и отправилась за ценными указаниями сценаристов.

– Надеюсь, они там, на Земле, что-нибудь веселенькое сочинили, – предположила Марианна. – А то что-то мы закисать начали, давненько хорошенького скандальчика не было…

– Скандальчик? Это можно, – нехорошим голосом сказал Константин. – Будет весело. Обещаю.

Глава пятая. Он сказал: «Поехали!»

– Вы рассчитываете найти на Марсе живых существ?

– Это я увижу утром, в пятницу, девятнадцатого августа.

– Я предлагаю вам десять долларов за строчку путевых впечатлений.

А. Толстой, «Аэлита»