Санкт-Петербург, стоянка гипермаркета, 15 июня 2028 года, 16:48

Счет на мое имя был открыт в питерском отделении «Кредит Лионе». Не слишком выгодно с точки зрения процентных ставок, зато надежно – чихать хотели эти заграничные ребята на бумажки об аресте счета, подписанные нашей районной прокуратурой. Им, чтобы ущемить интересы клиента, подавай решение европейского суда, да не какого-нибудь, а высшей инстанции, после всех апелляций-обжалований.

Как и ожидалось, денег на счету не прибавилось. Сто тысяч пятьдесят евро. Полтинник в валюте внес я, при открытии счета. Остальное – от щедрот Пастушенко, двадцатипроцентный аванс. Остальные восемьдесят процентов должны были оказаться на счету в течение трех часов после успешного завершения акции. Не оказались…

Из спортивного интереса я позвонил Пастушенко – вдруг случится чудо, и он ответит. Не случилось, ответа не было… Наверняка этот номер использовался Пашей лишь для общения со мной и лишь в период подготовки операции.

Может, он вообще сейчас далеко-далеко, на другом краю света? Греет косточки на флоридском пляже?

Или наоборот, лежит где-нибудь в укромном месте с пулей в голове – чтобы не осталось никакой ниточки, ведущей от «Хеопса» к «патриотам России»?

Нет, оба эти варианта не проходят. Потому что работа Паши до конца не выполнена – я жив. Значит, он жив тоже и находится где-то поблизости. Руководит охотой на меня… Из чего следует, что у рядовых охотников есть выход на Пастушенко, прямой или опосредованный. И план дальнейших действий прост и логичен: охота на охотников.

…Необходимыми для задуманного аксессуарами я запасся в гипермаркете «О'Санчес» – в огромном здании нелепой архитектуры, расположенном все на том же Северном проспекте, в нескольких кварталах от засвеченной конспиративной квартиры.

Запасся, но не спешил вырулить на «Дерринджере» с пятиярусной подземной стоянки гипермаркета. Сидел за рулем и терпеливо поджидал жертву. Машины время от времени подъезжали и уезжали, но не слишком густым потоком, – настоящее столпотворение начнется здесь позже, вечером, когда «средний класс» хлынет с мест работы в спальные районы.

Наконец появилась «тойота» десятилетней давности, набитая под завязку – мужчина, женщина и трое детей – от детсадовского до среднего школьного возраста.

Пожалуй, то, что надо… Машина достаточно старая, но, судя по внешнему виду, содержится неплохо, – и не сломается в критический момент. Разговор вышедших пассажиров внушал надежду, что покинут они «О'Санчес» не скоро: младший отпрыск требовал после киносеанса в стереозале гипермаркета еще и сеанс на игровых автоматах, мама уговаривала его выбрать что-то одно, папа же вынул из кармана и развернул список с добрую простыню размером – не иначе как перечень необходимых покупок. Все понятно – семейство затоваривается перед выездом на дачу, причем не на уик-энд, наверняка на весь отпуск.

Сигнализацию эти простофили даже не включили. Понадеялись на сканирующие камеры под потолком, да на охранников, сторожащих два выезда со стоянки, и спрашивающих техпаспорта на машины у всех выезжающих. Наивные люди (не охранники наивные, понятное дело).

Через пять минут я сидел за рулем «тойоты» – замки ее при желании можно было открыть ногтем, но у меня имелся инструмент получше. Из пяти техпаспортов, лежавших в кармане, я выбрал самый потрепанный, затертый, со следами испачканных в машинном масле пальцев. Конечно же, указанное в документе транспортное средство ничего общего с «тойотой» не имело, но я знал, как работает охрана подобных заведений. Правильнее сказать – как бездельничает.

Техпаспорт лег в бумажник, бумажник – в барсетку, барсетка – в бардачок, и я покатил к выезду – естественно, не к тому, через который въехало стремящееся на дачу семейство.

Расчет оказался точен. Охранник лениво подошел к машине, я неторопливо опустил стекло, медленно потянулся к бардачку и вынул барсетку, бумажник из нее доставал вовсе уж летаргически…

Сзади раздался длинный, нетерпеливый гудок – навороченный «опель-рейтар» стремился покинуть стоянку. Охранник, едва увидев появившийся из недр бумажника техпаспорт, нетерпеливо махнул мне рукой: проезжай, мол, не задерживай движение! Да и в самом-то деле, ну какому кретину придет в голову угонять старую «тойоту»?

Импульсный парализатор опять остался невостребованным. Даже обидно: с утра безбожно нарушаю закон, таская с собой запрещенную игрушку, реквизированную у шелушащегося господина, – и всё никак не представляется случай ее на ком-нибудь опробовать.

Постараюсь в ближайшее время исправиться…