Последняя возможность

Задумаемся над этой последней возможностью! Быть может, мы все-таки в Космосе одни? Или почти одни. Быть может, в нашей Галактике земная цивилизация — единственна. Иногда считают, будто материалистичен лишь тезис о «множественности обитаемых миров», а любое представление о редкости жизни и, особенно, разума — таковым не является. Но дело обстоит не так просто. Единственность жизни отнюдь не подразумевает Творца, а ее множественность отнюдь его не отвергает. Церковь давно уже примирилась с коперниканской ересью Бруно…

Против редкости жизни и разума говорит скорее «дух» науки, взращенной в борьбе с геоцентризмом, чем ее конкретные факты. Генезис жизни и разума — это, прежде всего, возможность, реализация же этой возможности зависит от огромного числа условий. Многие из них нам неясны. Во всяком случае, если наука, наблюдательная наука, скажет нам завтра, что мы одни, здание материализма не даст трещины. Не будет также и места для «пессимизма растерянности». Наоборот, это наложит на человека особую ответственность, моральную обязанность сохранить жизнь на Земле, выйти в Космос и распространить разум по всей Галактике. Человечество станет тогда Творцом, сотворившим самого себя…

Трионы

«Бабушке исполнилось тогда всего лишь восемьдесят шесть лет, но мне она казалось очень старой. Я считал, что такой она была всегда. Седые волосы она гладко зачесывала назад и укладывала в тяжелый узел; одевалась в фиолетовое или темно-синее и не носила никаких украшений. Только на безымянном пальце переливался у нее прямоугольный камень на тоненьком колечке. Ута, моя старшая сестра, как-то сказала, что в этом кристаллике хранится голос деда, еще с тех лет, когда он был жив, молод и влюблен в бабушку. Эти слова захватили мое воображение. Играя с бабушкой, я незаметно прижался ухом к колечку, но ничего не услышал, и пожаловался ей на Уту. Смеясь, бабушка стала убеждать меня, что Ута сказала правду, но это оказалось безуспешным. Тогда, поколебавшись, она вынула из секретера какой-то ларчик, вставила в него кольцо, и в комнате раздался мужской голос. Я не понимал, что он говорит, но чувствовал себя довольным и очень удивился, увидев, что бабушка плачет».

В этой сценке из «Магелланова облака» Лем знакомит читателя с «трионами» — кристаллами для хранения информации. Потом он посвящает им целую главу романа. Прежде всего, это — «точная реалия» из тех, о которых мы говорили выше. Микроминиатюризация в новейшей электронике создаст, видимо, «память на молекулярном уровне» — необычайно емкие и компактные блоки хранения информации.

Но здесь же содержится и некая общая концепция. Сила цивилизации — в энергии, которую она обуздала, а ключ к обузданию энергии — в знаниях общества, в его «информационной мощи», то есть в его возможностях добывать, хранить, обрабатывать и использовать информацию. При нехватке информации доступ к тому или иному виду энергии закрыт, что тормозит прогресс. Для прогресса необходима «определенная» скорость роста познания. И Лем, вслед за футурологами, спрашивает: ограничена или неограничена эта скорость. Нет ли здесь «потолка», которого мы вскоре достигнем?

Но ведь один из принципов научного мировоззрения, скажет в недоумении иной читатель, состоит в том, что познанье неограничено! Это, конечно, так. Только речь здесь идет о другом, о том, что познание зависит от темпа исследований, от динамики науки.

Еще совсем недавно мы мало что знали об этой динамике, мы ограничивались общими фразами об «убыстрении» развития науки. Развитие науки стало в последние годы предметом особой дисциплины — науковедения. Его отличительная черта — применение количественных методов. Уже первые работы как зарубежных (Дж. Бернал, Дирек Де ла Солла Прайс), так и советских ученых привлекли здесь внимание к тому, что Д. Прайс назвал «насыщением».

Date: 2015-07-17; view: 340; Нарушение авторских прав