Дорога к миру

* * *

Ветер пронизывал до костей – налетал жесткими порывами, вгрызался, будто пытаясь содрать рубашку, вырвав с мясом все пуговицы. Гарри сидел, поджав ноги, на парапете башни Астрономии и, прислонившись спиной к стене, вглядывался в хмурое небо невидящим взглядом. Он вспоминал…

- Нелогично, - обронил Гарри, опуская газету и глядя куда-то поверх головы Луны.

Слова, будто тяжелые, мутные капли, падали сами собой – не нужно было даже пытаться формулировать фразы.

- В каком месте? – осторожно уточнила Панси.

- Вам следовало бы дождаться конца войны. Позволить мне продолжать думать, что все только планируется. Что Джеральду нравится этот ментальный онанизм – прикидывать, что можно было бы сделать, если бы они и впрямь начали что-то делать. Искать дырки в моих планах и заставлять меня продумывать каждую мелочь. Вытрясать из моих мозгов все, что в них застоялось…

- Гарри… - жалобно пискнула Луна.

Поттер перевел на нее застывший, опустошенный взгляд.

- Зачем вы допустили, чтобы я это увидел? – медленно, с горькой усмешкой проговорил он. – Я что… плохо соображал, пока оставался в своих иллюзиях?

Они молчали – каждый по-своему. Сочувственно, понимающе, удивленно. С болью, смирением или надеждой. Подбирая слова – или просто пережидая паузу.

Какие они разные у меня все-таки, невпопад вдруг подумалось Гарри. С ума сойти… Какие мы все…

- Вы… - голос все же сорвался, но надо было закончить, сказать – они заслужили право услышать это. Все трое. – Вы… молодцы. Правда…

Испуганно-недоверчивые переглядки – Луна и Драко. Разумеется – Панси же никогда не сомневается, ни в чем. Ей и так все понятно. Умница моя… точнее – наша…

Гарри нервно выдохнул и попытался улыбнуться. Получилось скверно. И тогда он просто развернулся и быстро вышел, очень стараясь не оглянуться.

Очередной порыв ветра чуть не снес его с парапета. Или уж лучше бы снес, мрачно подумал Гарри, машинально хватаясь за поребрик. К чертовой матери отсюда… из мира этого чокнутого, на всю голову больного… ничего ведь ему не поможет… Ничего и никогда… Не Финниган, не Риддл – так какой-то другой монстр объявится. Всегда все получают по заслугам – даже люди, хоть и не понимают они этого совершенно, так что – нечему удивляться, всегда будет какой-нибудь Риддл. Или какой-нибудь Финниган. Или какой-нибудь Поттер… какая им разница, людям, кого бояться? Они ведь даже одно от другого не отличают, для них все, что не серость – все черного цвета, или, что еще хуже, сперва белого – а потом, как только функция закончилась, так сразу опять – в черный… А поводов не будет – так сочинят и перекрасят, маляры хреновы, творцы приукрашиваний, гении коррекции оттенков…

О-о-ох, ну и замутили мы кашу… - вздохнул он, обессиленно запрокидывая голову и с тоской кусая губы. Ведь перебьют же. К Мерлиновой маме, хоть всех, хоть поодиночке – и ни мы никакими магами не прикроемся, ни они – нами… Вот и допрятался сам от себя… – губы дрогнули в усмешке, но она все равно вышла какой-то грустной и жалкой.

Все хотелось оттянуть, потерпеть, переждать… не связываться. Вдруг само пройдет, да? Вдруг и без нас разберутся… трус гриффиндорский… зря Шляпу не слушал – в Слизерине тебе было бы самое место. Сидеть и за шкурку трястись – и свою, и Малфоя, и девочек – и самого себя обманывать, да поводы сочинять, почему на этот раз ты никому ничего не должен…

И так бы и сидел до сих пор, если бы, опять же, не девочки. Поспорить, что ли, на галлеон с кем-нибудь? – наверняка ведь идея Панси принадлежала. Все сама провернула – и Малфою на хвост упала, чтобы в резервацию попасть, и Джеральда нашла и к нам заманила… и Луну на возвращение к журналистике воодушевила… Памятник ей, что ли, поставить? За смелость… За то, что не побоялась дразнить психопата Поттера, безбашенного убийцу Темных Лордов… да и других научила, что лучше между очков правдой бить, чем сидеть и от страха трястись, пока твоя совесть предсмертные крики выплевывает…

Дверь тихонько скрипнула, и Гарри от неожиданности вздрогнул – так, что на мгновение потерял равновесие, рывком оборачиваясь ко входу. Задумался, надо же! Ведь знал же, что кто-то из них придет, рано или поздно. Не голос холодного разума – эта наверняка осталась в теплой спальне, и фырчит там себе под нос, как глупо таскаться по лестницам и уговаривать гриффиндорцев, которым приспичило впасть в праведное отчаяние. А вот голос всепрощающей любви вполне мог и притащиться. С нее бы сталось.

Тень заколебалась, и на площадку, поеживаясь от холода, шагнул Драко. Гарри моргнул – и, чувствуя, как медленно отпускает накатившее напряжение, снова прислонился к стене. Не угадал, буркнул он сам себе, окидывая Малфоя взглядом – и ловя себя на предательском желании улыбнуться от уха до уха. Может быть, именно потому, что пришел – Драко?..

Голос понимания. Понимания – всегда.

Малфой подошел ближе и остановился, глядя на него своими бездонными, как клубящаяся пропасть, глазами. Гарри поймал себя на полузабытом ощущении, что, будь на его месте человек – обязательно начал бы с бессмысленных вопросов или констатаций очевидных фактов. Вроде: «Ты не сердишься?» или: «Здесь холодно». Драко не был человеком. И слава Мерлину…

- А я думал, это Луна идет… - прошептал Поттер. – Теперь же она у вас – штатный успокоитель взрывных безумцев…

Драко пожал плечами.

- Не притащись ты на самую высокую точку Хогвартса – была бы тебе и Луна, - чуть насмешливо протянул он. – Ее смутила перспектива пересчитывать сотни ступенек.

- Лентяйка, - констатировал Гарри.

- Да ужас, вообще, - хмыкнул Драко. – Совсем от рук отбиваются обе. Палец о палец лишний раз не ударят.

Губы Поттера дрогнули.

- Как результаты раздумий? – вежливо осведомился Малфой.

- Ну-у-у… - Гарри задумчиво изогнул бровь.

- Чувствуется, затяжные прыжки в вечность с парапета отменяются.

Бровь выгнулась теперь вопросительно. От Снейпа, что ли, манер набрался? – подумал Драко и пожал плечами.

- Эта башня всегда провоцировала у тебя рецидив суицидальных заскоков, - доверительно пояснил он. – Ты вполне мог решить возобновить старые привычки. Но это нормально – периоды переосмысления и не то, бывает, приносят.

Гарри почувствовал, что удерживает серьезное выражение на лице из последних сил, и отвернулся, прижимаясь щекой к холодной стене.

- Тебе, стало быть, уже принесли?

Малфой ухмыльнулся и кивнул. Поттер поднял голову и уставился в потолок.

- Не могу припомнить ни одной из твоих старых забытых привычек, кроме жалких школьных попыток вывести меня из себя, - наконец сообщил он. – Хотя – нет, это не считается. Этим ты и так каждый день занимаешься. Так что – нет идей.

- Говорю же, ты никогда не блистал интеллектом.

Малфой ощущался словно всей кожей, всем телом, каждой клеточкой – его присутствие, его легкая нервозность и облегчение, его горькая, зашкаливающая нежность, и забота, и мягкое, трогательное, знакомое тепло – где-то в груди, почти превращающееся в забивающий горло комок эмоций… Все то, что Драко умудрялся прятать, не скрывая, и давать, не показывая.

- Бедный Магический Мир, если его собираются спасать под моим руководством…

- Ну, почему же только собираются.

- Да, действительно…

- Пока что вполне благополучно спасают.

- А что, сразу предупредить – языки бы поотваливались? – усмехнулся Гарри, переводя взгляд на бледное лицо Малфоя. – На черта было устраивать весь этот цирк?

Драко долго молчал, не отводя глаз.

- Вот такие вот мы неправильные, - прошептал он наконец. – Да не согласился бы ты сразу, Поттер. Ни за что.

- Вот еще… - фыркнул Гарри, отворачиваясь и пряча лицо в ладонях.

- Уходишь от разговора?

Он только дернул плечом, сумрачно оглядевшись, спрыгнул с парапета, обогнул Драко и направился к выходу.

Следующим, что он почувствовал, было острие шпаги, упершееся ему между лопаток.

- Ты – тупой ублюдок, Поттер. Надо было тебя еще полтора года назад с этой башни сбросить – Магический Мир был бы счастлив до обалдения, оставшись без твоей назойливой персоны. И проблем бы у него поубавилось на порядок.

Гарри выдохнул – и, помедлив мгновение, рывком обернулся, вторая шпага мелькнула в воздухе, блокируя выпад. В глазах Малфоя хищным блеском промелькнуло предвкушение. Он шагнул в сторону, и теперь они стояли напротив друг друга, стиснув шпаги – разгоряченные лица, тяжелое дыхание, горящие взгляды.

- Это я-то назойливый? – с убийственным спокойствием осведомился Гарри.

Драко грациозно повел плечами – как умел только он.

- Спорим на галлеон – ты сидел тут и занимался самобичеванием? – уточнил он в тон. – Тебя даже слушать не надо, Поттер – ты только и делаешь, что обвиняешь, всегда, как только что-то идет не по-твоему. Либо себя, либо всех остальных…

Взмах – и Поттер бросился на него одним прыжком. Драко, пятясь, с легкостью парировал удары, пока не уперся в стену лопатками. Скрещенные шпаги в нескольких дюймах от лица – и пылающие глаза Гарри за ними.

- Что, если бы я в чем-то ошибся?! – выкрикнул Поттер. – Если все это время я нес Уоткинсу чушь? Если бы они погибли там все к чертовой матери?!

Драко пригнулся и резким, кошачьим движением вывернулся из захвата, мгновенно отпрыгивая в сторону и выставляя вперед шпагу.

- Я же не знал, что они тупо будут делать все, что я скажу! – рявкнул Гарри ему вслед, оборачиваясь. – Я бы хоть думал внимательнее!

- Хороший стихийный маг всегда должен отвечать за свои слова, - парировал Драко, нападая. – Ты – хороший стихийный маг. А, значит, ты не стал бы рисоваться и парить Уоткинсу мозги идиотскими планами.

Поттер попятился. Шпаги звенели, как сумасшедшие.

- О, да! Теперь ты будешь заставлять меня пытаться быть идеальным.

Драко задорно усмехнулся и тряхнул головой, отбрасывая со лба челку.

- Всегда будь готов выполнять то, что требуешь от других. Это необходимое условие, если желаешь приобрести долгий и стабильный авторитет, Поттер.

- Гоблин тебя задери! – металл взвизгнул, шпага чиркнула о камень рядом с лицом Драко, выбив череду искр. Малфой еле успел отшатнуться. – Ритуал Блокировки никогда не срабатывает стопроцентно! Хоть кто-то подумал об этом? Подумал?!

Драко стиснул зубы, пытаясь не подпустить к себе вновь скрестившиеся шпаги.

- А ты сам как считаешь? – прошипел он, оттолкнув, наконец, Гарри на пару ярдов. – По-твоему, маги совсем идиоты – принимать все на веру, не разбираясь, что именно собираются делать?

Гарри замер, остолбенело моргая.

- Так они… их… сколько не смогло закрыться? – севшим голосом спросил он, невольно опуская руку.

- Четверо, - коротко ответил Драко. – Гарри, они знали, на что шли. Они знали, что кто-то из них все равно умрет! Поймешь ты уже, наконец, что не бывает идеальных планов – и войн без жертв, в белых перчаточках? Если бы ты отдавал себе отчет в том, что после твоих разглагольствований тридцать человек рискнут своей шкурой, ты бы решился им что-то советовать, вообще? Черта с два! Ты бы промолчал и рванулся сам. Герой хренов. Гриффиндорский индюк.

- Лживая тварь, - мрачно отозвался Гарри, зло сощуривая глаза – и снова кидаясь вперед.

Драко фыркнул, умудрившись продемонстрировать одновременно и усталость, и удовлетворение, и парировал удар.

- Что ты, Поттер, по сравнению с тобой я кристально честен. Что думаю, то и делаю. А ты до сих пор с ошметками человеческой морали не расстался…

Гарри нехорошо усмехнулся.

- Я не собираюсь никем прикрываться, - процедил он, уклоняясь от выпада. – Если я когда-то кем-то и рисковал, то только собой, Малфой. А игры в чужие жизни для меня непривлекательны. Эта задача вполне по силам мне одному, и я не думаю, что…

Глаза Драко блеснули – дико и странно. Стиснув зубы, он размахнулся и, оттолкнувшись от пола, обрушил на Поттера сверху лавину ударов, не давая тому вывернуться и вынуждая прижаться к полу.

- Не думаешь – что? – выдохнул он прямо в лицо Гарри, когда тот, наконец, стукнулся затылком о каменные плиты. Острие шпаги уперлось во вздымающуюся грудь. – Что я позволю тебе сделать хоть шаг отсюда – вот о чем ты не должен думать! Никогда, Поттер – слышишь меня? – никогда больше, запомни, ты даже не попытаешься засунуть свою шею в чужие разборки! Где написано, что эту войну может остановить только Гарри Поттер? Кто изрек такое пророчество? С какого перепугу ты взял, что снова должен влезть и поставить нас всех под удар?

Он тяжело дышал, не сводя взгляда с лица Гарри.

- Я не хочу отправлять других умирать, - прошептал Поттер.

- Никогда. Больше, - раздельно повторил Драко. – Даже не вздумай мечтать, что ты снова попытаешься спасти мир самолично. Риддл мертв, и ты больше не оружие, - его губы слегка дрожали – наверное, от холода, растерянно подумал Гарри, глядя на заметно побледневшее лицо. – А мы сделаем все, что в наших силах. Мы не оставим этих чертовых людей, если уж наши миры все еще так плотно связаны. Но никогда – запомни – никогда больше ты не вмешаешься ни в какие потасовки сам, если они не будут направлены лично против кого-то из нас.

Поттер молчал, пытливо и жадно вглядываясь в серые глаза, изо всех сил борясь с желанием протянуть руку и коснуться свисающей тонкой пряди волос, провести по щеке кончиками пальцев. Почувствовать – снова.

- Это неправильно, - проговорил он чуть слышно. – Отсиживаться здесь…

- Гарри, почему Дамблдор никогда не лез в битвы? – устало спросил Драко. – Кроме крайних случаев, когда его присутствие было необходимо?

- Ну, так он – Дамблдор!

- Сформулируй разницу.

Несколько секунд Гарри лихорадочно кусал губы, перебирая слова и пытаясь определить коренное отличие.

- Вот то-то же, - насмешливо заключил Малфой. – Каждый раз, Поттер, когда тебе приспичит прикрыть всех своей грудью и рвануться в открытый бой, напоминай себе, что у этого мира больше нет никого, кроме тебя, кто мог бы заменить Дамблдора. Ты – не он, но лучше тебя НИКОГО не осталось. И, если не будет Гарри Поттера – в этой войне не будет никакого руководства вообще, нравится это тебе, мне, нам всем – или нет.

Драко выпрямился и отстранился от распростертого на каменных плитах тела. Поттеру почему-то сразу же стало холодно. Пронизывающий ветер снова забрался под рубашку, заставляя ее трепетать, как парус.

- Хорошая привычка, - задыхаясь, утомленно улыбнулся Гарри, показывая глазами на шпагу в руках Малфоя. – Ее… стоило вспомнить…

- Говорю же, ты тупица, Поттер. Ни до чего додуматься не в состоянии, пока тебе на пальцах не разъяснят.

Улыбка стала шире. Ледяная глыба, давившая на плечи, сжимавшая сердце в бесформенную лепешку – с той самой минуты, как Гарри увидел свое лицо в газете Луны, катастрофически таяла. И это и было тем, на что способен один только Драко, всегда – только Драко. Прийти и уполовинить твою ношу, не сделав и не пообещав ничего – просто открыв тебе глаза на то, что она лишь кажется неподъемной. Дав тебе надежду и понимание – ты справишься. А он поможет. Они все помогут.

Гарри протянул руку – и, дождавшись, пока Малфой подаст свою, оперся на нее и встал. От тепла знакомых пальцев, так крепко обхватывающих ладонь, почему-то пробирала дрожь.

- Пойдем, девочки волноваться будут, - вздохнул Драко, кивая в сторону двери.

Поттер презрительно фыркнул.

- Дрыхнут девочки уже без задних ног, не слышишь, что ли… - проворчал он, шагая следом за слизеринцем в темноте по бесконечным пологим ступенькам. – Хоть бы для приличия поволновались, не знаю…

- О чем? – насмешливо протянул Малфой. – С башни же ты не спрыгнул. А остального, смею надеяться, от тебя ожидать уже слегка неактуально.

Его голос действовал, как электризующий поток. Желание прикоснуться к нему вдруг стало нестерпимым, жгучим и пугающим – накатило волной, заставив сбиться дыхание, затуманив мозги. Не давая себе задуматься, что он делает, Гарри схватил Драко за плечи и, развернув, одним отчаянным движением прижал своим телом к стене, чуть не задохнувшись от того, что он рядом – так близко, так много, весь… наконец-то…

- Поттер… - Драко заколотило, будто руки Гарри не сжимали его, блуждая по телу, а посылали по нему искры. Он запрокинул голову. – Ч-черт, кажется, я понял, в чем ошибался…

- В чем?.. – выдохнул Гарри, зарываясь носом в его шею и дурея от запаха бледной кожи, от ощущения близости к тому, кто снова оказался рядом – пусть даже на такой подарок глупый Поттер уже давно не рассчитывал.

- Эта башня… - Малфой задыхался в его руках. – Дело… не в суициде… У тебя просто крышу в ней сносит… Безумец чертов…

- Всегда, - шепнул Гарри, поднимая голову и сжимая в ладонях лицо Драко, вглядываясь в тонкие черты. – Всегда… когда ты рядом…

Он наклонился и осторожно, медленно провел губами по бледной щеке, по скулам, трепещущим ресницам… по теплым разомкнувшимся губам…

Малфой глухо застонал и вцепился в его спину.

Он хочет меня – от этой мысли у Гарри мгновенно, как подкошенные, подогнулись колени и потемнело в глазах. Ладонь скользнула вниз, уперлась в бедро Драко, пальцы сжались – они задыхались уже оба, потерявшись в полузабытых, захлестывающих сознание ощущениях, прижимаясь друг к другу – и боясь оторваться и глотнуть воздуха, боясь потерять контакт, по которому истосковались до крика, почти до боли…

- Гарри… - чуть слышно прошептал Малфой. – Гарри, не надо… я… мы же…

Его руки определенно имели другое мнение, изо всех сил притягивая Поттера, жадно хватая его за плечи – и руки Поттера слушали их, а не срывающийся голос, лихорадочно расстегивая рубашку, обнажая грудь, жадно, почти грубо лаская, теребя, поглаживая.

Губы скользнули вниз, покрывая ключицы требовательными поцелуями, пальцы рванули ремень на джинсах – и Драко громко, беспомощно застонал, когда они коснулись его, и рывком сполз по стене, будто ноги отказывались его держать.

- Так скучал по тебе… - бессвязно бормотал Поттер, склоняясь, целуя его куда попало. – Так долго… без тебя… Драко… мой…

Локти уперлись в камень ступенек, светловолосая голова запрокинулась – Гарри показалось, что он взорвется, едва прикоснувшись к Малфою, он сходил с ума от одного только взгляда на вздымающуюся грудь, на дрожащие плечи, закушенные губы. На острые коленки – самые родные на свете. Ладони, дрогнув от накатившей вдруг нерешительности, скользнули по внутренней стороне бедер, разводя их, отбросили очки – и жаркий рот подавил рвущийся наружу сладкий стон.

Я так скучал по тебе… Так отвык от тебя… Как в первый раз, Мерлин…

Всхлипы и стоны Малфоя длились куда дольше, чем оргазм. Гарри, блаженно улыбнувшись, уткнулся лбом в его пах, машинально продолжая поглаживать горячее бедро, прижимающееся к его плечу.

- Сволочь… - срывающимся голосом прошептал Драко, все еще пытаясь унять дрожь.

Гарри, улыбнувшись, подтянулся на локтях и накрыл его своим телом, вжался в него, обнял хрупкие плечи, зарываясь лицом в открытую шею, жмурясь, как котенок.

- Прямо кладезь недостатков… - пробормотал он, вдыхая родной запах так глубоко, как только получалось, поглаживая кончиками пальцев выступающие лопатки.

- Я люблю тебя, Поттер… - беспомощно простонал Драко. – Боже, как я тебя люблю…

Потемневшие глаза жадно вглядывались в неправдоподобно яркие, чуть затуманенные после пережитой вспышки.

Гарри светло улыбнулся, наклонился и поцеловал его – мягко, требовательно и жарко, притянув к себе за затылок, зарываясь пальцами в светлые пряди, перебирая их, снова сходя с ума от одной только мысли, что Драко – здесь, с ним, снова. Всегда.

* * *

Как они выбрались из башни – Драко не запомнил. В памяти осталось только, как целовал Гарри – долго, медленно, словно пытаясь заново узнать, привыкнуть, полюбить его вкус. Как бесконечно и отчаянно кружилась голова, как врезались в локти проклятые ступеньки, как Поттер счастливо и тихонько смеялся, обнимая его, как не переставали слепо двигаться по телу его горячие, дрожащие руки – будто тоже истосковались за эти дни… Как они снова и снова пытались подняться и уйти – и снова ничего не получалось…

И, лишь когда уже свернули в коридор, ведущий к отведенным им спальням, сознание вернулось мгновенным испуганным рывком – как будто от одной только мысли.

Вот сейчас, опьяненный тем, что они «снова вместе», Гарри потянет его за рукав и, как само собой разумеющееся, направится в пустующую комнату – не туда, где спят девочки…

…И все испортит. Вообразит, что опять все вернулось туда же, откуда они, как Драко пытался надеяться, сдвинулись, что им снова все по плечу и моря по колено, и это будет означать, что ни черта, ни черта он не понял… что все было зря…

Мысль испугала настолько, что на невообразимо длинную секунду Малфой почти пожалел о том, что только что произошло. Он не был уверен, что у него хватит сил еще раз начать все сначала – снова оттолкнуть Гарри, снова жить без него, каждый день… ждать его…

Поттер молча толкнул дверь спальни девочек и, не оборачиваясь, протянул руку.

- Тише… - шепнул он через плечо, двигаясь в темноте осторожными шагами, как большой гибкий кот. – Подожди, свет зажгу…

Малфой невольно улыбнулся и сжал его ладонь, останавливая. Гарри был единственным из них, до кого все еще не доходило, что рядом с ним кромешной тьмы быть не может – он разгонял ее собой, низводя до тихого полумрака. Разгонял одним своим присутствием, даже не замечая этого…

- Раздевайся лучше… - прошептал Драко. – Пока всех не перебудили…

Поттер кивнул, пробрался ближе к окну, кинул быстрый взгляд на освещенную лунным светом кровать – и замер. А потом хихикнул, не сдержавшись – и расхохотался, пряча лицо в ладонях. Малфой недоуменно нахмурился, подошел ближе, заглянул ему через плечо – и так и остолбенел, распахнув глаза и от неожиданности забыв, как дышать.

- Приперлись… - сонно пробормотала Панси откуда-то из-под обнаженного плеча Луны.

Ее руки, потянувшись, сомкнулись на узкой спине Лавгуд, машинально погладили кончики вьющихся волос. Уткнувшаяся в ее шею Луна недовольно хмыкнула, пошевелилась, и без того небрежно накинутое одеяло поползло вниз и куда-то вбок, открывая прижавшиеся друг к другу тела… обнаженные… округлые, сплетенные в теплом, сонном объятии…

Драко, наконец, выдохнул. Отвести глаза не получалось.

- А… э-э-э… - сбивчиво промямлил Гарри сквозь смех.

Хмурое лицо Панси вынырнуло из-под копны светлых кудрей, Луна подняла голову – и они обе, сонно моргая, уставились на застывших с одинаково ошарашенным видом парней.

В голове Малфоя, перебивая друг друга, толкались две мысли. То одна, то другая вспыхивала, затмевая вторую и начиная казаться логичной и единственно неоспоримой.

«Кажется, мы не вовремя».

«Кажется, мы ошиблись дверью».

Или просто я – идиот, подумал Драко, глядя, как Луна со стоном роняет свою светлую головку обратно на обнаженную грудь Панси и, обнимая девушку, что-то бормочет ей сквозь прорывающиеся фырканья, а та спокойно и расслабленно слушает ее и с растущим насмешливым интересом поглядывает на остолбеневшего Малфоя.

Поттер, судя по всему, наконец, справился с приступом смеха и задышал ровнее.

- Ты что-нибудь понимаешь? – тихо, сквозь зубы, осведомился у него Драко.

Гарри бросил на него быстрый взгляд, полный затаенных озорных искорок – тот самый, от которого у Малфоя еще в школе подкашивались коленки и терялись все аргументы, заготовленные против очередной затеи гриффиндорца.

А потом оперся коленом о кровать и опустился на нее, падая сверху, обхватывая девушек обеими руками и зарываясь в них носом, целуя чьи-то плечи, щеки, волосы. Луна взвизгнула, ее пятки мелькнули в воздухе.

- Гарри! – засмеялась она, пытаясь отползти в сторону от клубка тел.

- Я опять все прошляпил, - сокрушенно сообщил он. – Но я вас люблю.

- Ох, Поттер, иди ты… - фыркнула Панси.

Малфой смотрел, как ее руки отталкивают Гарри, как по смуглому плечу шлепает мягкая ладошка Луны, как Поттер опрокидывается на спину, не выпуская их из объятий… и понимал, что, кажется, в их неустойчивую жизнь снова пришло что-то новое – а он снова ничего не замечал, пока это новое не освоилось и уже по-хозяйски не обустроилось в ней.

- Драко, ты так и будешь столбом стоять? – невинно хлопая ресницами, поинтересовалась Луна.

Она лежала, опираясь на локти, одеяло сбилось куда-то в ноги, и развалившийся поперек кровати Поттер одним своим видом почему-то превращал нечто прекрасное, чем были две спящие в обнимку обнаженные девушки, в нечто знакомое и родное. И от того не менее прекрасное.

- Чувствуется, так и будет… - пробормотала Панси, безуспешно пытаясь сделать вид, что хочет оттолкнуть Гарри. – Тащи свое пойло, Лавгуд, все равно поспать они нам уже не дадут.

Луна зевнула, потянулась за кимоно и, машинально накинув на Паркинсон одеяло, позвала Добби.

- Пойло? – поднял бровь Поттер, изгибаясь и заглядывая Панси в лицо. – Снова вечер откровений? Боюсь, мисс, в моем скудном речевом арсенале уже не осталось слов, чтобы выразить тебе все, что ты заслужила.

Взгляд Панси неуловимо потяжелел, вдруг став долгим и вызывающе оценивающим.

- Отыщешь, не прибедняйся, - без улыбки проговорила она. – Хоть ты и гриффиндорец, но, раз Малфой до сих пор терпит все твои выкрутасы – значит, есть за что. Значит, хоть как-то выражать да умеешь…

Драко помотал головой, разгоняя ступор, и, махнув рукой на полный разброд в голове, полез в шкаф за бокалами.

- «Хоть я и гриффиндорец»! – передразнил девушку Гарри. – За что ж ты тогда любишь меня, Панси, если тебе так не нравится, что я – гриффиндорец?

Паркинсон кивнула Луне, забирая из ее рук наполненный бокал, и сделала глоток.

- За это и люблю, - мрачно согласилась она, откидываясь на взбитые подушки. – В частности. За то, что тебя любит Драко. За то, что Лавгуд – такая… это ж вы ее такой сделали. Дурной и отчаянной…

- Лавгуд не дурная, - подал голос Малфой. Он успел усесться, прислонившись к спинке кровати и поджав ноги, и рассеянно перебирал растрепавшиеся волосы лежащей на его коленях Луны. – У нее просто ветер в голове. Но она умница.

Луна хмыкнула, но промолчала.

- За то, что все правильно понял, - негромко добавила Панси, разглядывая бокал. – То есть, я, конечно, всегда знала, что ты способен соображать – но при том, что временами тебя переклинивает на собственной персоне… и ты слишком эмоционален, чтобы адекватно реагировать на ситуацию, когда она задевает тебя лично, просто странно, как ты вообще ухитряешься делать то, что от тебя требуется. По моим ощущениям, человека с такой жуткой способностью видеть мир строящимся только вокруг себя, давно размазало бы в первой же стычке – а ты не только жив, но еще и действительно умудряешься с такими задачами справляться… Лорда вон пришиб, и вообще…

Гарри внимательно смотрел на девушку. Его глаза за стеклами очков мерцали искорками внимания и сосредоточенности.

- Знаешь, если бы я не знал тебя раньше, я бы подумал, что ты – внебрачная дочь Снейпа, - серьезно сказал он наконец. – Только Северус умеет говорить комплименты, оттаптывая при этом собеседнику все конечности. Да еще и так, что даже обидеться толком не на что…

Панси снисходительно покосилась в его сторону и снова уткнулась в бокал.

- Снейп – огненный маг, - заметила Луна. – Он не может быть похож на Панси. Хотя… чем-то, если честно, он и вправду похож…

- Это Панси на него похожа, - возразил Драко. – Она развивается естественно, значит, она и есть – типичный представитель земных магов. Так что – это Снейп нетипичен. У них с Гарри много общего, но ведет он себя, и правда…

Поттер внезапно подпрыгнул и выпрямился на кровати.

- Помнишь, ты говорил! – выпалил он. – Что с возрастом стихийный маг становится похожим на стихию противостояния!

- Ну да, - непонимающе пожал плечами Драко. – А чего так радоваться? Да, Снейп взрослый, вот и стал уже похож почти…

Поттер с размаху хлопнул ладонью о постель.

- Снейп живет не так, как мы! – заявил он. – Он вообще не такой, как мы! Как ты, я, Луна! У него все по правилам, так?

Драко и Панси синхронно кивнули.

- Каковы правила поведения для стихийных магов? Давить в себе все, что лезет наружу! Все, что кажется естественным! И в результате – если доживешь – станешь выглядеть, как то, для чего ты – противоположность.

- Ну, - осторожно согласилась Панси.

Драко молчал, сжимая тонкие стенки бокала. В нем крепло смутное ощущение, что он, кажется, понял. Причем, похоже, то, что Поттер и сам еще понял не до конца.

- Молодым он был таким же, как я, - подытожил Гарри. – Сразу после инициации и, как я понимаю, до нее. Вспыльчивым, упрямым, самовлюбленным…

- Горячим и безбашенным… - в тон ему продолжила Луна.

- И сексуальным, - пряча улыбку, вставила Панси.

Три головы синхронно повернулись в ее сторону с одинаково застывшими лицами.

- Ты находишь Снейпа сексуальным? – осторожно уточнил Гарри.

Панси фыркнула и отмахнулась.

- Правила запрещают проявления того, что для мага – естественно, - медленно, подбирая слова, проговорил Драко. – Правила помогают магу выжить… следовательно, ограничивают рост силы. Маги – существа, для которых проявления силы, опять же, естественны. А, значит, живя по правилам, маги идут против своей сущности. Против природы, которая создала их. И неизбежно умирают – в одиночестве, потому что не способны жить ни с кем, кроме того, с кем они связаны. А жить с ним опять же запрещают правила…

Теперь три головы замерли, повернувшись в сторону Драко. Гарри напряженно кусал губы, будто хотел что-то сказать и изо всех сил сдерживался, чтобы не перебить.

Малфой поднял глаза от покачивающейся в бокале жидкости.

- Помнишь времена, когда мы думали, что все дело в любви? – спросил он, глядя на Поттера. Тот, не отводя взгляда, кивнул. – Что, если – и пока – мы любим, стихия не разрушит нас? Ты был прав тогда – по крайней мере, в том, что касалось правил. Они убивают магов – всегда. Всегда в результате – смерть, причем страшная и в одиночестве. Северус уже не может быть ни с кем… разве что, проведет новое посвящение. Но он не может его провести – у него не осталось душевных сил на то, чтобы захотеть взять на себя ответственность за кого-то… Не осталось именно потому, что он следовал правилам – а, значит, убивал в себе самого себя.

Ощущение, что только что Малфой сказал нечто, почти – почти – объясняющее ВСЕ, было таким оглушительным, что все трое на несколько секунд впали в лихорадочные, судорожные, почти истерические размышления. А потом заговорили одновременно.

- Так магов можно вычислять и до посвящения! – выпалила Луна.

- Так это и есть то, что отличает нас от людей! – выдохнул Гарри.

- Так вы поэтому и не умерли! – выкрикнула Панси.

Несмотря на полный шок – услышать столько далеко идущих выводов, да еще и таких, от каждого из них, он точно не ожидал – Драко не смог сдержать улыбку и фыркнул, наблюдая, как они переглядываются.

- Кто первый излагать будет? – как можно ровнее поинтересовался он, боясь спугнуть охвативший семью порыв прозрения, и с деланным равнодушием опрокинул в себя остатки напитка. – Или уж записывайте, чтобы не забыть…

- Такое забудешь… - ошарашенно проговорила Панси.

Луна вертелась, возбужденно переводя взгляд с нее на Поттера и обратно. Поттер обалдело молчал.

- Я, пожалуй, лучше запишу… - признался он наконец и взмахом руки призвал со стола перо и пергамент.

Лавгуд молча повторила его жест. Панси, подумав, кивнула и тоже уткнулась в записи.

Драко смотрел на них – и думал, что, пожалуй, это второй раз в его жизни, когда он вряд ли смог бы сформулировать, что именно он сейчас чувствует.

* * *

- Драко!

- Ну что?.. – недовольный взгляд.

Панси вздохнула и покосилась в сторону безучастно наблюдающей Лавгуд.

- Мы не можем сейчас все бросить только потому, что у тебя припадок недоверия, - мягко, как ребенку, повторила она. – Или ты хочешь, чтобы война приостановилась только из-за твоего недовольства?

Малфой поморщился и снова уткнулся в книгу.

- Или нам срочно кидаться искать Джеру замену? И плевать на то, что он – идеальный проводник и организатор, что к нему прислушиваются там и находят с ним общий язык здесь, что Гарри ему доверяет? Драко, ну, что за чертовы выкрутасы? То, что он тебе не нравится, еще не означает…

- Стоп, - заявила вдруг Луна. – Тихо, все. У меня мысль.

Две пары глаз одновременно принялись рассматривать потолок.

- Надеюсь, не о том, как кробозядрые хипасисы помогут нам восстановить ауру согласия… - чуть слышно пробормотал Малфой.

Он уже тысячу раз пожалел, что вообще завел очередной бессмысленный разговор об Уоткинсе.

- Помнишь, я тебе показывала похищение Драко в прошлом году? – не обращая на него внимания, повернулась к Панси Луна. – То, что из мыслива Гермионы? Гарри говорил, что Малфой тогда точно так же весь предыдущий месяц напрягался из-за Джинни, как сейчас – из-за Джеральда. Даже доступ в поместье ей закрыть пытался…

Паркинсон перевела тяжелый взгляд на уткнувшегося в книгу Драко.

- Ну-ка, сформулируй поконкретнее – что тебя там раздражает? – переспросила она.

Малфой хмыкнул.

- Все, - с наслаждением повторил он, вытягивая ноги. – То, что он шляется сюда, как к себе домой. То, что Гарри так слепо доверяет ему. То, что ему всегда рады и всегда найдут для него минутку – и то, что он знает об этом.

Они напряженно молчали, обе. Одна перебирала варианты, отщелкивая ненужные с бешеной скоростью, а вторая разрывалась от сочувственных переживаний – кому-то опять плохо, а убрать раздражитель не позволяют обстоятельства.

- Джер не может представлять для нас опасность, - заявила наконец Панси. – Он никогда не пойдет ни против Гарри, ни против тебя, или меня, или Лавгуд. Может, тебе просто не нравится, что сюда ходят стихийные маги?

Драко задумался. Ощущение, которое вызывал в нем Уоткинс, было слишком зыбким, слишком легко таяло при любой попытке рассмотреть его повнимательнее. И слишком быстро эти попытки вытесняли его, оставляя привкус разочарования и досады… но ведь других магов здесь и не появлялось. Как можно что-то сравнить, если не с чем сравнивать?

- Не знаю… может быть, - устало буркнул он, снова опуская взгляд в книгу, которую уже и не пытался читать.

- Если мы закроем камин от всех, кроме него и Снейпа, тебя это устроит?

- Да не знаю! – выкрикнул Драко. – Закройте – я посмотрю. Результат сообщу.

Лицо Луны приобрело жалобно-сочувственное выражение – как каждый раз, когда по объективным причинам кому-то рядом с ней становилось неуютно. Как же тогда она ощущала себя, живя с ними – теми, какими мы стали, потеряв часть себя в амулетах – сразу после своей инициации? – невольно подумал Драко. И не поэтому ли так старалась тогда объяснять все свои поступки внешней необходимостью и сбегать от нас в работу при любой возможности, не поэтому ли прятала все живое поглубже – туда, куда ни мне, ни Гарри толком так и не удалось достучаться…

И куда с такой легкостью впустила Панси. Сразу же – с первого дня.

- Доброе утро! – жизнерадостно возвестил вспыхнувший камин голосом Джерри Уоткинса, вытряхивая Драко из его раздумий. – Я не помешал?

От улыбки мальчишки-мага на мгновение расслабилась даже вечно хмурая Паркинсон. Луна, увидев его, просияла и – видимо, рефлекторно – потянулась, выгибая спину и не сводя с него радостного взгляда.

Джеральд уже выбирался на ковер, отряхивая золу с мантии.

- А где Гарри? – вежливо осведомился он, поглядывая на Лавгуд. – Он занят?

- У МакГонагалл, - улыбнулась ему Панси. – В дипломатию играются.

- Я позову! – тут же вызвалась Луна – и зажмурилась, опустив голову и сжав виски тонкими ярко наманикюренными пальчиками.

Драко поймал себя на мысли, что Лавгуд – единственная, кому для этого требуется сосредоточиться настолько явно. Все остальные справлялись, лишь чуть прикрывая глаза. Возможно, все дело в том, что она – не просто маг, а еще и эмпат? И для нее телепатический контакт имеет свою окраску – или просто куда более болезнен… Хм, а как она тогда, интересно, с ума не сходит, когда всех остальных людей слышит? Если это больно?.. Хотя – Лавгуд, да не сходит с ума… Это еще как посмотреть – она же с детства была на всю голову странная…

- Что МакГонагалл? – поинтересовался Джеральд, привычно опускаясь в кресло. – Уже есть новости?

Веселость сдуло из его голоса вмиг, будто ее там и не было – теперь перед Панси сидел серьезный, собранный маг, и синие глаза поблескивали уже не озорством и смущением, а напряженным вниманием.

Драко – в который уже раз – с горечью признался себе, что Уоткинс идеален для этой роли. Он на своем месте, он справляется так, как, возможно, не справился бы ни один – или хотя бы большинство других магов. Но ощущать вспышку яростной, отчаянной неприязни каждый раз, как только из камина высовывалась его голова, почему-то не мешали никакие логические выкладки…

- Кингсли приходил, - раздумчиво сообщила Панси. – К директору Хогвартса и главе Ордена Феникса, у которой вполне могли остаться свои связи и выходы на Гарри Поттера. Авроры носом землю роют – нас ищут… МакГонагалл пока прикрывает, но до бесконечности это длиться не будет. Она просто не сможет.

- Они подозревают, что вы здесь? – тут же отреагировал Джеральд.

Панси пожала плечами.

- Полагаю, просто перетряхивают все и всех… Да это мало что меняет, Джер. Они хотят компромисса – чтобы мы и войну закончили, и испарились потом все в одно мгновение. Стерлись. И вы, и мы.

Уоткинс хищно усмехнулся и откинулся в кресле.

- Сдается мне, нас уже слишком много – вовлеченных в игру – чтобы… стереться самим по себе. А у аврората стиралка надорвется, если они попробуют нас всех отсюда…

Дверь с хлопком распахнулась, и в комнату влетел запыхавшийся Поттер. Остановился, упираясь в колени ладонями, кивнул Уоткинсу – и повернулся к Луне.

- Ну, и на черта было так орать? – пытаясь отдышаться, с упреком спросил он. – Я уж подумал, у вас трагедия какая стряслась.

Лавгуд растерянно пожала плечами.

- Привет, Гарри, - как всегда восторженно уставился на него Джеральд. – А мы тут как раз чаю попить собирались.

Драко выразительно хмыкнул и снова уткнулся в книгу, игнорируя укоризненный взгляд Панси. Возможно, Уоткинс и пытался быть вежливым и ненавязчивым, но временами определенно забывал, что играет в пай-мальчика – или ему просто надоедали игры, и он начинал брать то, что считал необходимым для дела – будь то чай, завтрак или чье-то внимание.

Поттер с размаху хлопнулся на кровать и блаженно выдохнул, закинув руки за голову и уставившись в потолок, пока Луна тихонько отдавала распоряжения Добби.

- Слушаю тебя внимательно, - прикрывая глаза, сказал он Джеральду, когда эльф исчез.

Уоткинс торопливо проглотил кусок бисквита и откашлялся.

- В Ладлоу снова были драконы, - затараторил он. – Все по принятой схеме, хотя мы все же решились увеличить число «защитников» – там было восемьдесят два мага. Тринадцать погибло, остальные справились. Потери среди жителей – порядка полутысячи человек. Была замечена попытка выставления антиаппарационного барьера и вычислен квадрат, из которого произносилось заклинание. Квадрат оцепили, но свой барьер выставить не успели – эта сволочь смоталась сразу же, как только поняла, что драконы не могут пробиться сквозь щит. Почти поймали за хвост, он выскользнул буквально из пальцев. По расчетам аналитиков, следующее нападение ожидается в Рединге – Оксфорд и Норидж он, скорее всего, пропустит.

- Почему? – невыразительно обронил Гарри, не открывая глаз.

Джеральд пожал плечами и ухватил новый бисквит.

- Аналитики считают – я передаю. Им, земным магам, виднее.

- Думаешь, теперь почти на неделю затишья ждать?

- Ничего не думаю, - Уоткинс поморщился и потер лоб. – Думаю, надо исходить из того, что он затаится – и так уже придумывает, как вывернуться и нас обойти. Но если рассуждать с точки зрения…

- Почему вы полезли туда такой оравой? – перебил его Гарри. – Чем больше магов – тем больше случаев срыва Ритуала и жертв.

- Тем меньше жертв среди населения, - быстро ответил Джеральд.

Поттер приподнял голову. Уоткинс спокойно смотрел ему в глаза.

- Гарри, сейчас это правильно. Политически правильно – уменьшать потери среди людей. Ты выдал прогноз по вероятности срабатывания Ритуала – мы подумали и приняли решение. Ты нас предупреждал – мы все взвесили и предпочли рискнуть. От этого не страдает никто, кроме нас – ты же оставил нам право самим сделать выбор. Мы его сделали.

Поттер молчал. Драко мысленно порадовался, что не сидит сейчас на месте Уоткинса. Ничего приятного, когда Гарри смотрит на тебя… так.

- Не стоит употреблять слово «мы», если сам отсиживаешься в резервации, - сказал наконец Поттер – и встал.

- Моя работа не хуже и не лучше другой, - ничуть не смутившись, сдержанно отозвался Джеральд. – Хочешь – попроси Панси посчитать вероятность того, что меня перехватят в каминной сети или прямо в Хогвартсе, где теоретически никто не знает о живущих под носом стихийных магах. Тех самых, которых все ищут. А потом сравни с вероятностью сбоя Ритуала Блокировки.

Гарри хмуро кусал губы, разглядывая пейзаж за окном. Драко мог бы дать руку на отсечение, что он вряд ли вообще сейчас замечает, что происходит по ту сторону стены, на улице.

Уоткинс выдержал паузу, так и не сорвавшись на оправдания.

- И мы закончили поиск, - снова переходя на будничный тон, сообщил он, берясь за очередной кусок бисквита. – Его нет в Шотландии, Гарри. Я тебе гарантирую.

Поттер бросил на него быстрый взгляд.

- В Англии его тоже нет, - предупреждающе поднял палец Джеральд. – Мы и там уже проверили. Так что – либо ты ошибся с личностью нашего нападающего друга, либо он может прятаться хоть в Китае. И тогда – я вообще не представляю, где его искать. Есть идеи?

Гарри выдохнул и прислонился к стене, запрокинув голову.

- Ч-черт… - прошептал он.

- Гарри, может, ты и правда ошибся? – осторожно осведомилась Панси. – Финниган – хорошая кандидатура, но ведь не единственная же.

- Возможно, у магов получится зацепиться за него при следующем нападении, - подала голос Луна. – И отследить, куда он…

- Нет, - угрюмо отрезал Поттер. – Не получится. И я не ошибся.

Джеральд внимательно рассматривал дно чайной чашки.

- В Ладлоу его едва не зацепили только потому, что он пытался установить барьер для аппарации, - проговорил Гарри. – Полагаю, это была единственная возможность ухватиться за него прямо на месте, и другой такой оплошности он не допустит – колдовать из палочки посреди тучи магов… Что касается того, Симус это или не Симус, обсуждать тут нечего. Других имен у нас все равно нет, Шотландию и Англию мы обшарили – остается только надеяться, что он не догадывается о нашей неспособности его найти. И – так или иначе – совершит ошибку. А он совершит – гриффиндорцы никогда не отличались особой расчетливостью, когда дело пахнет пожаром…

Уоткинс вздохнул, на секунду задумался, потом кивнул и потянулся за чайником, давая понять, что и эта тема понята и закрыта.

- У нас для тебя тоже новости, - вставила Панси, буравя его пристальным взглядом. – Вот, смотри, - она протянула ему желтоватый пергамент. – Может, у вас получится что-то отсюда вычленить.

Джеральд поперхнулся чаем, едва развернув свиток.

- Где вы это нашли?! – выпалил он, поднимая глаза.

- Нигде, - пожала плечами Панси. – Сами вычислили. Конкретно этот вопрос – Гарри.

- А что, еще какие-то есть?!..

Девушка молча кивнула.

- В данный момент они важны намного меньше, - сказала она. – А это – то, в чем различаются люди и маги. Если грамотно использовать, можно оптимизировать защиту на резервации, чтобы, кроме своих, к вам никто больше пробраться не мог…

Джеральд похлопал ресницами и снова уставился в свиток.

- Я… лучше это…

- Да, - пряча улыбку, перебил его Гарри. – Северус точно быстрее разберется. У него, как минимум, больше опыта.

На лице Уоткинса появилось привычное уже выражение беспомощности и – одновременно – восхищения. Он всегда так смотрел, когда кто-то из них демонстрировал способности, не доступные ему и остальным магам – что, впрочем, не мешало Малфою каждый раз утомленно морщиться, глядя на это богатство мимики.

- Теперь по поводу исследований, - вздохнула Панси и призвала с полки стопку листков. – Ты, кстати, материалы по последней операции принес?

Джеральд торопливо кивнул и полез в карман мантии. Извлеченный оттуда свиток тут же ухватила Луна и углубилась в чтение.

- По всем выкладкам выходит, что маг может зарядить кристалл частью только той стихии, которой принадлежит, - раскладывая по столу листки, заговорила Панси. – Обратиться к другой он не может – она его просто не видит, он для нее как бы не существует. Так что, либо наш агрессор нашел неизвестный способ обращения, либо их там, как минимум, четверо – поскольку среди убитых есть маги всех четырех стихий…

Уоткинс вдруг вскинул голову и посмотрел на Поттера, будто только что о чем-то вспомнил. Панси сделала паузу, Гарри обернулся, услышав перемену его настроения.

- Совсем забыл тебе рассказать, - виновато сказал Джеральд. – Перед Ладлоу не было ритуального убийства. Мы несколько раз пересчитывались и проверялись – все на месте. Новых трупов не появлялось. А нападение было, как по нотам, в положенное время.

На этот раз поднял голову даже принципиально никогда не участвующий в подобных обсуждениях Драко.

- Значит, Ритуал все тот же… - выдохнув, пробормотал Гарри. – Но он же не мог…

- Обойтись без жертвы? Абсолютно точно не мог.

- Нашел мага-одиночку? – предположила Панси.

Луна, хлопая ресницами, уставилась в одну точку.

- Слишком ничтожная вероятность, - не удержался от реплики Драко.

- Хорошо, что я вообще про это вспомнил… - развел руками Уоткинс. – Гарри, ты подумай, ладно? Может, он просто к нам больше не наведается?

Поттер вздохнул и снова мрачно уставился в окно.

Малфой уткнулся в книгу и с тоской подумал о том, когда же, наконец, Джеральд изволит исчезнуть. Ему было о чем поговорить с Гарри. Но не при нем. Определенно – не при нем.

Что бы там все дружно ни утверждали, доверять Уоткинсу у Драко не получалось все равно. Никак.

* * *

Даже пламя в камине сегодня умудрялось потрескивать угрюмо и зловеще. Северус мрачно усмехнулся сам себе и отхлебнул из бокала – пусть их поселение никогда не будет подключено к каминной сети, один вид огня все равно успокаивал. Вечер переставал быть томным – как, впрочем, и вчера, и позавчера, и уже Мерлин знает сколько последних суматошных недель…

Бывший профессор Алхимии давно потерял счет подобным дням. Снова – как когда-то, в полузабытом уже почти прошлом, он был нужен кому-то, кто думал лишь о том, что именно надо сделать, а не о том – как. И не интересовался, сколько надо для этого приложить сил и какими местами рискнуть. Все это снова стало неважно.

И это казалось настолько… правильным, что только все сильнее спрессовывалось где-то в груди странное, почти теплое ощущение знакомой, давно привычной усталости. И – никаких обид. Больше никогда – никаких. В конце концов, он давным-давно выбрал свою судьбу, сам – что бы ни болтали за его спиной некоторые.

Что с того, что сейчас его жизнь и близко не напоминает те жуткие будни, когда смерть казалась возможной в любую секунду, и не было ни дня, когда Северус смог бы позволить себе расслабиться и – просто жить? Иллюзия защищенности в краю изгнанных и отверженных вместо должности Главы Дома, маленький домик с двумя комнатами и кухней вместо холода зловещих и торжествующе непоколебимых подземелий древнего замка, затаенный интерес и уважительная до почтительности приветливость неназойливых соседей вместо помеси страха, недоверия и неприязни в глазах бывших студентов… Северус не знал, что лучше. Он знал только, что дело, которому он посвятил свою жизнь, закончилось год назад – смертью великого стратега, виртуозно сплетавшего макраме из чужих судеб, великого монстра, перепугавшего в свое время пол-Европы, и великого мальчика, сумевшего из тупого бессловесного оружия превратиться в направляющую удар руку.

Он чувствовал себя выжатым, иссушенным, выпотрошенным магическим зверьком, обученным лишь выживать и находить проходы и щели даже в монолитных стенах – зверьком, чей создатель умер, а с ним ушла и магия, поддерживавшая в рукотворных членах иллюзию движения. Иллюзию – потому что на самом деле все закончилось слишком давно… слишком – чтобы продолжать верить в то, что продолжение имеет смысл.

Он приехал сюда умирать, а не начинать все заново. Вот только – кого это когда-нибудь интересовало?

Даже Драко всего лишь хмыкнул и выдал свое коронное малфоевское «спасибо». Как будто и не сомневался, что его наставник предпочтет не отсиживаться в стороне. Как будто был только рад, узнав, какую роль взял на себя вездесущий Снейп – рад вовсе даже не за общее дело, а именно за него.

Как будто верил, что Снейпу не хватало всего этого – закулисной возни, чужих шепотов за спиной, многоярусных диалогов, в которых говоришь об одном, наблюдаешь за другим, делая выводы о чем-то третьем. И риска – постоянного, даже здесь, в резервации, в доме. Постоянного – с тех пор, как был изолирован в собственных стенах первый же неблагонадежный маг. С подачи бывшего профессора и бывшего шпиона, лжеца и лицемера, так и не сумевшего позабыть о собственных старых привычках.

Была своя странная ирония в том, что и Драко, и его девчонки, и сам Северус решили сразу же и единогласно – Поттеру не обязательно знать о разногласиях в резервации. Пусть, когда до него дойдет, что он руководит действиями магов, думает, что все они – на его стороне. Что здесь нет озлобившихся одиночек, которым плевать и на Магический Мир, и на экономический кризис, и даже на собственную безопасность. Которые способны, в случае чего, подложить палки в колеса своих же коллег – тех, у кого другое мнение, кто не смог разделить свои отношения с Министерством и то, что сейчас происходит в стране. Кого необходимо вычислять и изолировать сразу же, чтобы не получить Аваду между лопаток…

Вот так Северус и стал снова шпионом – на этот раз в собственных рядах, а не среди людей. И в этом тоже была своя – странная – ирония.

Драко немыслимо повзрослел за прошедшие дни, недели и месяцы. Он изменился, стал позволять себе в общении со строгим и нелюдимым наставником такие вольности, от которых еще в школе зашелся бы в ужасе – от одной только мысли о подобном. Впрочем, никому на свете он ни за что в этом не признался бы – может быть, в этом, в том числе, и был корень его взросления? В этой вот невесть откуда выросшей способности признавать за собой все, невзирая на возможные последствия? Ему просто плевать теперь, кто что подумает, кто как к нему отнесется, понимал Снейп, глядя в глаза своего воспитанника. В мире Малфоя больше не осталось авторитетов и центров вращения, кроме самого Малфоя. А в нем самом – кроме его семьи. И – да, разумеется, Гарри Поттера в частности.

И никакие взрезавшие лоб вертикальные складки, никакие запавшие глаза и горькие изгибы губ не могли больше скрыть от него, что Драко – счастлив. Не то чтобы когда-нибудь Северус по большому счету мог в этом засомневаться.

А, возможно, юный Малфой просто смог, наконец, понять и принять для себя то, что однажды сказало ему Время Истины – Снейп до сих пор покрывался холодным потом при мысли, что Драко так запросто передал ему их диалог. О подобном не просто не принято было судить – это в принципе никого не касалось, и каждый, кто провел хоть одно посвящение, зарекался рассуждать на подобные темы навечно. Не надо копаться в чужих мотивах и страхах – на то есть стихия, и присваивать ее права на выявление чьих-то там слабых мест недостойно мага. Северус знал это наверняка – и никогда бы не спросил Драко сам. А Драко, зная нелюбовь наставника к копанию в чужих душах, никогда не пытался перетряхивать перед ним свою.

Никогда – до последнего лета.

- Твоя девица сведет меня с ума, - процедил Снейп, отдавая Малфою при встрече очередные «полевые заметки» для последующей редакции и печати.

Драко в ответ мечтательно хмыкнул и спрятал пергаменты в карман мантии.

- В некотором смысле, Северус, Луна – самое ценное, что у меня есть, - негромко проговорил он. – Если бы не она, нас бы тоже не было, всех. Гарри давно составлял бы компанию Финнигану – если бы вообще не соревновался с ним, кто вперед уничтожит Британию, а Панси умерла бы еще при налете на Вустер.

- Вы преувеличиваете роль мисс Лавгуд, - устало буркнул в ответ профессор.

- А я и не об этом, - спокойно пожал плечами Драко. – Когда я инициировал ее, стихия спросила меня – ради чего я живу? И я узнал, что никогда никого не любил, кроме самого себя. Что я даже не представляю, что это такое – любить весь мир, а не только свои проекции на его представителей. И стихия дала мне ту, которая показала нам всем – как это. Луна умеет, Северус. В этом она намного сильнее меня.

После его ухода оказалось, что поводов для размышления достаточно, чтобы просидеть, глядя в камин, до утра.

- Тебе от Поттера не влетит? – недружелюбно осведомился однажды Снейп, в очередной раз увидев в дверях бледное лицо Малфоя. – Или он все же изволил позволить тебе навещать старого наставника?

- Он изволил попробовать начать доверять нам, - равнодушно парировал Драко, проходя в комнату. – Знаешь, у него уже почти получается… Смотри, я тебе новостей тут еще немного принес – мы на днях поломали головы, и Панси сказала, что…

И Северус снова не смог его выставить.

В последнее время при редких встречах Малфой все чаще молчал, пытливо заглядывая в глаза своего наставника, и от этих взглядов хотелось… выть? Или – налить себе скотча и залпом обжечь горло, перебивая растущее между ними никому не нужное понимание. Понимание того, что профессор Снейп никогда не собирался озвучивать – в этих отношениях. И никогда не хотел, чтобы Драко заглядывал в него так глубоко.

- Джеральд, кажется, очень привязан к тебе, - между делом обронил однажды юноша.

- Привязанность между магами невозможна, - едко припечатал его Северус, сделав вид, что не заметил незаданного вопроса. – Они – чужие друг другу существа, Драко. Все, кроме связанных посвящением.

Малфой заткнулся – скорее из вежливости, чем убедившись, что прощупывает неправильный путь.

- Тебе не помешал бы новый воспитанник, - заметил он в следующий раз.

Северус поперхнулся вином.

- Ты теряешь трезвость мышления, если начинаешь переносить свои привычки расширять семью до бесконечности на здоровые головы, - процедил он, глядя в застывшие в обрамлении легких морщинок серые глаза. – Сдается мне, для воздушного мага это непозволительно.

Драко только устало улыбнулся и отвел взгляд. Нет – так нет, говорил его жест. Но я-то знаю, что для тебя лучше.

Самым нервирующим было то, что Северус понимал – знает. Что, впрочем, не означало, что он жаждал интересоваться этими знаниями, или догадками, или чем они там являлись.

Скорость, с которой мятежная семейка Поттера начала вдруг плодить идеи, до которых каждый из магов в лучшем случае начинал догадываться ближе к смерти, навевала мысли о собственной старости и пугала возможным будущим. Они не просто отчаянны и безрассудны, все чаще думал Северус, сидя вечерами в своих комнатах. Они и впрямь, похоже, подбираются к чему-то, на что мы и не смели надеяться. К чему-то, что Поттер, наверное, видел еще прошлой весной – как маяк, как цель впереди, и пер напролом, невзирая на правила и запреты. Пусть и не понимал никогда, что именно делает и зачем – этот ублюдок всегда слушал только свою интуицию, и плевать ему было на мнение старших, выстраданное и отточенное годами жизненного опыта.

И его выбор – как почти всегда – оказался в итоге глупым, но не самым худшим. Драко до сих пор жив – и даже счастлив, что, впрочем, и неудивительно, ему никогда ничего, кроме Поттера, и не было нужно, мисс Паркинсон, похоже, неясно как, но все же влилась в их семью, и даже беспутную мисс Лавгуд, по всей видимости, наконец-таки удалось приструнить – теперь она пашет на благо общества, а не подрывает его устои.

И понемногу, по капельке, по самым отчаянным крохам и искоркам в Северусе начала вспыхивать и укрепляться трогательная, малюсенькая надежда – возможно, на этот раз им действительно повезет. Возможно, они все же справятся.

Вот только места ему рядом с ними – не будет. И это тоже, пожалуй – только к лучшему…

Он уже сделал свой выбор, и слишком поздно теперь менять свою жизнь – хотя Драко и прав, появление нового птенца, как ни странно, могло дать и сил, и желания что-то куда-то сдвигать… вот только мысль о присутствии кого-либо рядом с собой пугала и вызывала тянущее ощущение оскомины на зубах. Нет уж, спасибо – особенно если учесть, в каком возрасте большинство магов проходит посвящение. Снейпу хватало Уоткинса по самое не хочу, чтобы даже не думать о том, что подобный ему – легкий, горячий, с сияющими восторженными глазами, неопытный и доверчивый звереныш – мог бы войти в его жизнь. Перетряхнуть ее, перевернуть с ног на голову, заставить снова поверить…

Вера – вот то, что спасло мальчишек. Они были правы на все сто, с самого начала поставив лишь друг на друга – вот только у них не хватило ни опыта, ни мозгов догадаться и разграничить между собой доверие и влечение. Они были влюблены – и полагали ЭТО защитой, которая не даст им стать пищей для вечно голодной стихии. Они были самонадеянны и отчаянно безрассудны, и некому было вдолбить им, что не бывает любви без доверия…

Снейп не знал, как именно им удалось докопаться до истины – такой простой и пугающе ясной. Он помнил, как видел их слепую и глухую ко всем угрозам мальчишескую влюбленность, он узнавал в ней себя и Блэка, он помнил финал собственных чувств – и не мог дать этим юношам ничего, кроме сожаления, когда все обрушилось, потянув за собой и одного, и второго, превратив их в месиво под ногами беспощадной реальности.

И все же – Северус горько усмехнулся – Поттер был прав, не оставив воспитанника. И Драко был прав, пойдя у него на поводу, оборвав все связи и бросив прошлую жизнь за порогом. Они ошиблись лишь в самой малости, поставив на любовь, а не на веру. Рискнув полюбить, они не смогли осмелиться доверять – ни один, ни второй. Северус помнил вспыхивающие темным, яростным огнем ревности глаза Поттера каждый раз, стоило ему хотя бы оказаться рядом с Драко, прикоснуться к нему, увидеть его улыбку. Он помнил глухую, затаенную боль во взгляде Малфоя – всегда, как только кто-то заводил разговор о Темном Лорде и пророчестве, и роли Гарри в прошедшей войне. Они слишком цеплялись друг за друга, чтобы просто – поверить. Друг другу, самим себе, ведущей их по жизни стихии. И проиграли.

Наверное, на их месте стоило бы благодарить Мерлина и случай – если он бывает, вообще – за то, что на каждом из мальчишек в нужный момент оказались сумевшие сработать в паре защитные амулеты. Как именно из амулетов вышла пара – вопрос открытый, но Драко, похоже, прав – им было необходимо перестать чувствовать, чтобы снова найти самих себя. Чтобы научиться доверять, даже не любя – раз уж не смогли сделать этого, пока любили.

Точнее – раз уж не смогли удержать. Мостик настоящего доверия слишком хрупок – и намного более тонок, чем мостик любви, или желания, или надежды. Даже маг, как выяснилось, способен потеряться в своих иллюзиях – его иллюзии всего лишь требуют чуть большей виртуозности во лжи самому себе, чем людские. Ведь единственное настоящее, коренное отличие мага от человека – его способность испытывать истинные чувства. Не наносные, наигранные, вызванные страхом, или желанием быть, как все, или желанием оправдать чужие надежды и получить то, что хочется, или еще каким-то там, Мерлин знает, каким, желанием… Истинные. То, чего не может больше никто.

И одновременно – невозможность испытывать то, что чувствуют люди. А все остальное – только следствия одного маленького, до глупости простого умения.

Все таланты видеть людей – их души, и стремления, и мотивы. Вся подконтрольность стихии и ее законам – ведь истинные чувства даются не просто так, а зачем-то, и стихия притащит тебя к своей – или, кстати, все же твоей? – цели независимо от каких-то там мелких по сравнению с ней желаний. Притащит – либо просто убьет, как бракованный материал…

Все это – только потому, что маги потенциально способны чувствовать по-настоящему, единственные из живущих на земле существ, включая людей. Если отбросить инстинкты животных и не так далеко от них ушедшие человеческие полу-рефлексы, полу-реакции, станет, в общем, и впрямь очевидно, что это – правда. Только маги умеют любить. Только они могут ненавидеть, желать… чувствовать. Если захотят.

Предположение – Поттера, конечно, чье же еще – больше смахивающее на открытие, взламывало все правила, все устоявшиеся веками традиции, одним махом переводя стихийных магов из разряда бездушных уродцев в класс чуть ли не высших, по сравнению с людьми, созданий. Только маги могут чувствовать. И, исходя из того, что – если ты что-то можешь в потенциале, то тому есть причина, и ты и должен… то выходит, что маги обязаны это делать. Что они и права-то не имеют давить в себе то, что ощущают – и именно за это давление стихия постепенно размазывает их, перемалывая, превращая в безмозглый кисель. Постепенно – потому что за сотни лет маги стали слишком осторожны и пугливы, и прячутся от собственных чувств, доведя умение превращать себя в истуканов практически до совершенства.

И тогда выходит, что все сложившиеся за столетия правила – не способ оптимального выживания в узде стихии, а всего лишь способ оттянуть наказание, заслуженное возмездие за попытку избежать судьбы – той, для которой человека и превращают в мага. Если, конечно, судить, что решение всегда принимает стихия – а не будущий наставник…

А ведь похоже, что и впрямь – не наставник, мрачно подумал Северус, снова наполняя бокал. Мало того, что инициация неподконтрольна, в прямом смысле слова – стихийна, она еще и происходит при таком бешеном количестве условий… нереально их все самому спланировать. Нереально хотя бы потому, что будущий воспитанник в любом случае должен обладать некими качествами, уже отделяющими его от людей… и эти качества невозможно вычленить, предугадать… Разве что – пытаться проводить параллель с сумасшествием, ведь большинство юных магов – рехнувшиеся от несоответствия реальности иллюзиям люди…

Северус вздохнул. Картинка не складывалась – что его совершенно не удивляло. Стоило Малфою вывалить ему на голову очередной кусок, который его семейка сумела понять и проанализировать – как из нескольких слов тут же начинали получаться кусочки мозаики, что-то объясняя, проявляя, разжевывая… Но, стоило Драко уйти, а усталому профессору попытаться самостоятельно подумать о чем-то большем, чем объявленные факты, которые на самом-то деле – все еще гипотезы, как он впадал в ступор.

Я просто старее их, думал он, потирая лоб. Если кто-то и может провести все аналогии, сложить все неизвестные, сделав все нужные предположения, и посмотреть на итог под правильным углом – так это они.

Если, конечно, все то, что сейчас из их уст кажется шокирующим откровением – действительно правда. Если они снова не ошибаются, тычась совсем рядом, но, по сути – упираясь в тупик…

Хотя верить в эту правду уже хотелось. Она объясняла хоть что-то – то есть, почти все, если не врать – и то, почему умирали великие маги прошлого, и то, почему так закончилась единственная в жизни попытка самого Северуса пойти поперек течения, наплевав на все… Влюбиться – легко. Поверить тому, кого любишь, в ком нуждаешься, без кого с трудом представляешь свою жизнь, поверить – и не потерять эту веру, превратив ее в доверие, безоговорочное, без оглядок, не цепляясь ни за отношения, ни за партнера, ни за свой личный комфорт – почти невозможно.

И, значит, мальчишки снова близки к т

Date: 2015-07-17; view: 438; Нарушение авторских прав