Глава 28. Завтра

Дай мне еще мгновенье!

Еще секундочку дай!

Не исчезайте, тени!

Завтра, не наступай!

Небо, пусть звезды светят!

Восходом их не карай!

Солнце, не трогай веток!

Завтра, не наступай!

Руки его и губы,

Утро, не отбирай!

Остановись, Разлука!

Завтра, не наступай!

Легкомысленный лучик солнца скользнул по его волосам, окрасив их в золотистый цвет.

Фрида проследила взглядом за этим счастливым лучиком. Он сможет коснуться его волос завтра, послезавтра…

А для нее же это — последний раз. Фрида слегка шевельнулась в его объятиях. Юноша только сильнее прижал ее к себе.

— Нет! — тихо проговорил он. — Не уходи!

— Люциус, уже утро. Ты сам сказал, что в восемь за тобой приедет экипаж. Уже семь двадцать.

Она осторожно высвободилась из его объятий и встала с постели. Люциус приподнялся на локте и стал неотрывно следить за своим чудом, которое так хладнокровно и методично собирало разбросанную одежду. Откуда ему было знать, что в ее душе дрались скорпионы, разрывая несчастную девушку на части. Фрида старалась не смотреть в его сторону. Завтра наступило. Оно неотвратимо и равнодушно превратилось в безликое сегодня. В сегодня, которое запомнится на всю жизнь, потому что хуже уже не будет. Позже будет все равно. Юношеские метания и порывы будут погребены под грудой обязательств, времени, неимоверных усилий. Потом будет все равно. А сегодня хочется умереть.

Когда Фрида наконец нашла в себе силы оглянуться на юношу, оказалось, что он уже тоже успел одеться и стоял у кровати, исподлобья глядя на нее.

— Не нужно меня провожать, — тихо сказала девушка в ответ на его движение к ней.

— Фрида, я…

— Люциус, ничего не говори, — девушка, глубоко вздохнув, встретилась с полными боли серыми глазами. — Я все понимаю. Не нужно. Ладно?

— Как же теперь? — Люциус с тоской посмотрел куда-то поверх ее головы. — Ты еще не ушла, а я уже скучаю.

Фрида резко замотала головой и сделала два шага назад.

— Нет! Не надо.

Люциус бросился к девушке и сжал ее в объятиях.

— Я тебя не отпущу. Я…

— Нет! Нет! Не делай хуже. Пожалуйста.

Фрида стала яростно вырываться из стальных оков, в которые превратились его руки в желании удержать, сковать. Он не выпустил. Наконец девушка обессиленно затихла и еле слышно проговорила:

— Люциус. Я прошу…

Он поцеловал ее волосы и, разжав руки, сделал шаг назад. Он все понимал. Умом. Но сердце отказывалось принимать. Он посмотрел на ее растрепанные волосы цвета нежного шоколада. Равнодушный лучик солнца полоснул по ним золотым светом. Он посмотрел в ее глаза, самые любимые, самые родные, и горько усмехнулся. Что он мог сделать сегодня? Ни-че-го.

— Пока, — тихо проговорил он.

— Прощай, — откликнулась Фрида.

И вдруг, метнувшись вперед, прижалась губами к его губам. Он тут же сжал ее в объятиях и яростно поцеловал в ответ. Этот отчаянный порыв уже ничего не менял, ничего не решал. Он лишь немного отодвигал неизбежное и страшное. Фрида сделала шаг назад, разжав руки, которыми еще секунду назад обнимала его плечи. Он тут же отпустил ее. Все верно. Все закончилось.

Она резко развернулась и вышла из комнаты. Ни одному, ни второму не пришло в голову, что в общей гостиной могут быть люди. Фрида быстро сбежала по ступеням и решительно направилась к двери, ведущей в коридор. Не оборачиваясь, распахнула ее и почти выбежала наружу. Куда она спешила? Ее нигде не ждали, ей никуда не хотелось, кроме комнаты, которую она только что покинула. Девушка бежала по пустынным коридорам, отчаянно борясь со слезами. Битва была неравной. То и дело приходилось останавливаться и яростно вытирать мокрые щеки. В очередном коридоре силы разом оставили, и Фрида опустилась на пол у стены. Завтра наступило. Завтра всегда наступает, как бы мы ни молили об обратном.

* * *

Светловолосый юноша стоял, прижавшись к захлопнувшейся двери лбом и ладонями, изо всех сил стараясь унять ноющее сердце. Наконец он оттолкнулся от двери и направился в сторону кровати. Она еще хранила ее запах и тепло ее тела. Люциус осторожно провел рукой по подушке и вдруг бросился на кровать лицом вниз. В груди нестерпимо жгло, и горло сдавливали спазмы. Люциус Малфой перевернулся на спину и раскинул руки в стороны. Он невидящим взглядом смотрел сквозь потолок, сквозь время, сквозь пространство. Не верилось, что через час он еще сможет дышать, двигаться, думать. Казалось, все должно остановиться и замереть. Из уголков глаз по щекам потекли слезы. Они падали на кровать и быстро впитывались в белые простыни.

«Моя мама говорит, что слезы — это часть души…» — звенит в голове ее голос.

Наверное, это душа светловолосого юноши отчаянно плакала в немой и одинокой комнате. Люциус еще не знал, что это его последние слезы. По-видимому, душе стало тесно и неинтересно оставаться в его глупом теле. Этими горячими слезами она вытекла из него и отправилась вдогонку за зеленоглазой мечтой.

Завтра наступило. В это пустое холодное завтра вошел новый страшный человек. Вошел, чтобы превратить свою жизнь в ад. И не только свою. А чего еще можно ожидать от бездушного человека?

* * *

В тишине весело потрескивали дрова в камине. Отблески пламени окрашивали и без того удивительные по своему оттенку волосы Нарциссы в просто фантастический цвет: нежно–золотистый и такой родной. Сириус подцепил легкие прядки пальцами и дал им медленно рассыпаться по плечам девушки. Он делал это уже не первый раз и никак не мог остановиться. Он… боялся того, что придется говорить, а больше всего того, что придется делать этим безжалостным утром.

Девушка легко вздохнула в его объятиях. Сириус напрягся. Ему казалось, что она дремлет. Он же пока напряженно думал. Несмотря на упорное нежелание счастливого мозга включаться в работу, Сириус фанатично пытался найти выход. Выход… Юноша вздохнул. Нарцисса снова пошевелилась и, повернувшись, легонько поцеловала шрам на его плече, к которому до этого прижималась щекой.

— Если бы я знал, что мои шрамы вызовут такой фурор, я бы их от тебя никогда не прятал, — попытался пошутить он.

— У тебя их так много… — проведя кончиками пальцев по белой полоске на его животе, прошептала Нарцисса.

— Шрамы украшают мужчину, — легкомысленно заметил Сириус.

— Тебя украшает все.

Снова наступила тишина. Сириус все так же перебирал ее нежные волосы, а Нарцисса вырисовывала затейливые узоры на его животе и груди, заставляя мышцы болезненно сжиматься.

— Ты что-то хочешь сказать, — тихо проговорила Нарцисса. Это был не вопрос — утверждение.

— Как ты догадалась?

— У тебя плечи напряглись, — просто ответила девушка.

— У тебя чересчур хорошо развито внутреннее око, — замогильным голосом профессора прорицаний продекламировал Сириус.

Нарцисса слегка улыбнулась.

— Ты права, — наконец серьезно произнес Сириус. — Я… Я хотел спросить…

Девушка перевернулась в его объятиях и, подперев щеку кулачком, заглянула в темно-синие глаза. Это, казалось, смутило юношу еще больше.

— Ты жалеешь? — наконец выпалил он, отвернувшись к огню.

Нарцисса медленно кивнула, и сердце оборвалось. Он так и знал. Мало того, что подвел ее под монастырь. Так еще…

— Я очень жалею о том, что мы потеряли столько времени. Жалею о том, что этот первый раз станет последним. Жалею, что никогда не смогу быть с тобой рядом, — еле слышно заговорила Нарцисса.

Волна облегчения от того, что она не сожалеет о случившемся, наткнулась на понимание смысла ее слов.

— Нет! Нет! — яростно проговорил юноша, отчаянно прижимая ее к себе. — Неправда. Мы все изменим.

Нарцисса попыталась вывернуться из объятий, но он не пустил. Лишь сильнее обнял ее, прижимаясь губами к ее макушке.

— Пусти, — наконец попросила она.

Сириус послушно разжал руки. Была в этой просьбе какая-то предопределенность. Нарцисса чуть отодвинулась и, замотавшись в плед, села, обхватив колени руками. Ее взгляд остановился на игре пламени и замер. Словно это было единственное, что еще увлекало ее в этом мире.

— Семь утра, Сириус. В восемь за мной приедет экипаж, и я отправлюсь в поместье. Сегодня я стану невестой Люциуса Малфоя.

Ее голос был лишен всяких интонаций, но каждое слово больно резало по сердцу.

— А что же теперь делать мне? — внезапно перебил ее Сириус. — Как мне теперь жить?

— Как раньше, — все так же спокойно произнесла Нарцисса. — Ты же смог обходиться без меня эти несколько месяцев. Встречался с этой, как ее… В общем, ты понял. Вот и живи дальше.

— Класс! — Сириус резко сел и пораженно уставился на девушку. — Красиво! У меня слов нет. То есть благословляешь меня на встречи с другими девушками?! Вот спасибо! Только об этом и мечтал!

Он говорил все громче и яростней. Нарцисса наконец оглянулась и посмотрела на него.

— Сириус, все решено. Эта ночь ничего не меняет.

— Ты еще скажи, что она ничего не значит, — зло выпалил юноша.

— Не значит, — глядя ему в глаза, эхом отозвалась девушка.

Сириус оторопел. Он смотрел на это такое до боли знакомое лицо и не узнавал его. Откуда ему было знать, что в юной девушке сейчас отчаянно борются чувства и здравый смысл. Второе, ценой неимоверных усилий, начинало потихоньку одерживать верх. Да! Ей сейчас больно, как никогда. А потом будет еще хуже. Но она должна. Здравый смысл лишал черты детской мягкости, одевая их в маску хладнокровия и равнодушия. Нарцисса не зря училась этому последние месяцы. Она действительно талантлива.

Сириус оперся локтем о согнутое колено и спрятал лицо в ладонь. Нарцисса видела, как ему плохо. Видела его растерянность, его боль, его отчаяние. Ее сердце разрывалось на части, но она ничего не могла сделать. Это — цена последнего шанса, и они оба сейчас платили по счетам.

— Наказываешь меня за эти четыре месяца? — усмехнулся Сириус и вскинул голову. Боль в синих глазах резанула девушку в самое сердце. Ледяная маска дрогнула, и он это заметил. Он осторожно поднял руку и провел по ее обнаженному плечу. — Ты понимаешь, что это конец?

Нарцисса кивнула и, не выдержав, бросилась к нему, крепко обняв за шею. Сириус не удержал равновесия и опрокинулся на спину, сильно прижав девушку к себе.

— Не ударилась? — обожгло горячее дыхание ее висок.

Нарцисса лишь молча покачала головой, а потом тихо проговорила:

— Помоги мне, пожалуйста. Не удерживай. Я не могу. Все решено. Все готово. Мы ведь оба это знаем.

Она приподнялась и посмотрела в его глаза. Сириус дотронулся дрожащими пальцами до ее лица и вдруг яростно поцеловал в губы. Нарцисса хотела оттолкнуть, возмутиться, но он быстро отпустил ее и прошептал:

— Хорошо. Я сделаю все, о чем ты меня просишь.

— Спасибо, — Нарцисса провела кончиками пальцев по его щеке. — Спасибо за то, что ты есть. За эту ночь, за это утро. За все, за все, за все…

Сириус закусил губу и молча кивнул в ответ. Нарцисса поднялась и начала одеваться. Сириус закрыл глаза. У него просто не было сил смотреть, как она уходит. Пара секунд ушла на то, чтобы взять себя в руки и тоже начать одеваться.

Нарцисса взяла со столика подаренную колдографию.

— Какая счастливая я была в тот день… — задумчиво проговорила она.

Сириус подошел к ней и через плечо посмотрел на рисунок.

Юная девушка стоит на берегу озера и со счастливой улыбкой корчит веселые рожицы в объектив. Ее удивительные волосы треплет ветер.

— Да. Мне тоже запомнился этот день. Ты уже знала о помолвке?

Нарцисса кивнула. Она могла соврать, но только не ему. Сириус вздохнул и снова взялся за пуговицы на манжетах. Они почему-то отказывались залезать в петли. Или это просто руки так отчаянно тряслись?

Нарцисса отодвинула его руку и ловко застегнула сначала одну пуговку, потом другую. Она подняла взгляд на него и тихо проговорила:

— Спасибо.

— Нарцисса, — его голос звучал глухо, — если тебе что-нибудь когда-нибудь понадобится… Просто помни: я всегда рядом. Что бы ты там ни говорила о других девушках и прочей ерунде, у меня есть только одна. Помни об этом всегда. Хорошо?

Нарцисса кивнула.

— Теперь всегда при виде огня я буду вспоминать эту ночь. Ты мой огонь.

— О который так легко обжечься? — горько усмехнулся Сириус. — Ты хоть понимаешь, что мы наделали? Люциус ведь непременно узнает.

Нарцисса накрыла его губы ладошкой.

— Мне все равно. Я никогда не пожалею о том, что здесь произошло. Я люблю тебя, — просто закончила она, затем, привстав на цыпочки, быстро коснулась его губ своими и выбежала из комнаты.

Сириус несколько секунд стоял, не шевелясь, боясь спугнуть ее вкус, ее запах. Потом вытащил из кармана мантии Карту Мародеров и сполз вниз по стене. Несколько минут он пристально следил за крошечной точечкой, обозначенной «Нарцисса Блэк». Она благополучно добралась до комнаты, никого не встретив и просто чудом разминувшись с Фридой Забини. Сириус прислонился затылком к стене. Он отказывался верить в то, что это конец. Почему этот день наступил? За что?

* * *

Нарцисса немой и бездушной тенью скользнула в гостиную Слизерина. Она ничего не видела, ничего не слышала. Она словно не жила, не дышала. В одно мгновение огромный и счастливый мир, который состоял из его глаз и губ просто рухнул. В это невозможно было поверить, это невозможно было принять. Девушка закрыла за собой дверь гостиной и замерла. В голове отчаянно шумело, горло сжималось болезненными спазмами. Нарцисса зажмурилась, изо всех сил стараясь не заплакать. Она сильная. Она сможет.

— Нарцисса… — тихий звук достиг барабанных перепонок.

Девушка даже не открыла глаз. Мелькнула шальная мысль: «Люциус! Ну и хорошо. Пусть лучше сразу убьет ее».

— Нарцисса! — Северус Снейп сильно потряс ее за плечо.

Нарцисса медленно открыла глаза и удивленно посмотрела на юношу. Что ему нужно? Неужели еще кому-то что-то нужно? Кто-то чего-то хочет?

— Нарцисса! — Снейп бесцеремонно схватил ее за плечи и сильно встряхнул. — Приди в себя. Ну же!

Девушка на секунду снова зажмурилась, стараясь сосредоточиться на боли в плечах от его пальцев. Это помогло. Оказалось, она еще может что-то чувствовать.

— Ты как? — требовательно спросил юноша.

Нарцисса просто закивала в ответ.

— Может, скажешь что-нибудь для разнообразия?

Девушка медленно подняла голову и встретилась с его цепким взглядом

— Северус, представляешь, я не хочу больше жить.

— Сдурела? Ну-ка, марш в комнату! У тебя полчаса, чтобы привести себя в порядок. Не хватало еще Люциусу тебя сейчас здесь увидеть да еще в таком состоянии.

— Мне все равно, — безразлично проговорила Нарцисса.

— На себя наплевать, подумай об этом… — Снейп так и не смог подобрать достойного слова для Сириуса Блэка и лишь брезгливо дернул плечом.

Нарцисса усмехнулась.

— Почему вы так ненавидите друг друга? — с легкой улыбкой спросила она.

— Ну, если беспокоишься о таких вещах, значит отошла. Давай, иди к себе.

— Он такой замечательный. Ты себе даже не представляешь!

Нарцисса мечтательно посмотрела на огонь в камине. Снейп нервно хихикнул, потом не выдержал и расхохотался во весь голос. Чтобы не упасть даже пришлось ухватиться за спинку соседнего кресла.

— Блин. Ты никогда не перестанешь меня удивлять. Ты мне рассказываешь, какой он хороший?!

В другую минуту он бы не воспринял это так эмоционально. Просто вся ночь прошла, как на иголках, в страхе, что Люциус потребует объяснений по поводу отсутствия невесты. Это был бы мини конец света. «Мини» потому, что этот свет закончился бы для лучшего ученика по зельеварению шестого курса Хогвартса. В том, что Люциус бы его убил, Северус не сомневался ни капли.

Немного успокоившись, юноша посмотрел на Нарциссу. Такого необычного сочетания чувств и эмоций ему еще ни разу не приходилось видеть: боль и отчаяние, радость и счастье, грусть и надежда. Северус вздохнул и чуть тронул ее за руку.

— А я все равно счастлива, — проговорила Нарцисса, глядя ему в глаза. — И кроме тебя мне не с кем поделиться. Так что…

— Нарцисса, — юноша устало вздохнул — бессонная ночь и напряжение давали о себе знать. — Я очень тебя прошу: будь осторожна с Люциусом. Не делай глупостей. У тебя совсем немного времени до отъезда. Приди в себя. Представь, что ничего этого не было. Иначе ты сама себя выдашь.

— Я не могу представить, что этого не было. Я не хочу. Иначе и жить незачем. Это единственное, что было у меня в жизни.

— Было, Нарцисса. Вот именно. А тебе нужно думать о том, что будет.

В комнате повисла напряженная тишина. Юноша пристально вглядывался в лицо своей лучшей подруги. Постепенно черты ее лица менялись. Исчезали эмоции, оставалось спокойствие и безразличие. Наконец совсем другая девушка произнесла:

— Ты прав, Северус. Спасибо.

Юноша осторожно взял ее за плечи:

— Эй, ты в порядке?

— В полном, — уверенный кивок в ответ. — Все в норме.

Нарцисса легко улыбнулась и осторожно высвободилась из его рук.

— Спасибо, Северус, — повторила она.

Затем развернулась и легко взбежала по ступеням в комнату девушек шестого курса. Словно не она пять минут назад не хотела жить, не она рассказывала о нем. Странно. Северус Снейп задумчиво посмотрел вслед умчавшейся девушке. Казалось, в эту самую минуту что-то неуловимо исчезло из этой хмурой комнаты. Что-то выпорхнуло сквозь заледеневшие стекла в пустоту школьного двора и умчалось навсегда. Возможно, частичка души юной Нарциссы покинула хозяйку и отправилась на поиски своей мечты, чтобы никогда больше не вернуться, лишив этот мир чего-то очень важного.

Северус вздохнул. Ему до смерти не хотелось, чтобы эта импульсивная и непредсказуемая девочка так кардинально менялась. Она не должна. Она особенная. Появилось нестерпимое желание прибить виновника всего этого безобразия. Надо же… ради мимолетного влечения. Так просто разбить и растоптать такое удивительное создание. Да с чего этот чертов Блэк решил, что он вправе?

И тут же внутренний голос дал о себе знать: «А ты сам? Неужели ты отказался бы от этого единственного раза, если бы каким-то чудом, которое даже звезды не могут предсказать, Лили Эванс обратила на тебя свой взор? Если бы она захотела только тебя и никого другого? Неужели ты бы отказался от этого единственного раза, если бы знал, что ей нужен только ты?».

Внутренний голос был худшей половиной Северуса Снейпа, зато, чего греха таить, наиболее мудрой.

Юноша с силой пнул стоящее рядом кресло, то застонало и откатилось в сторону, издав режущий душу скрип. Северус зашипел и нагнулся потереть ушибленное место.

— Решил заняться перестановкой? — раздался откуда-то сверху ленивый голос.

Снейп, продолжая потирать ногу, поднял голову. Люциус Малфой стоял наверху лестницы и смотрел куда-то сквозь него. Если Нарцисса выглядела подавленной, то Люциус… Снейпу еще не доводилось видеть такого выражения на лице старосты Слизерина. Словно… Нет, Снейп не мог объяснить, что такого особенного увидел в лице светловолосого юноши. Просто… стало жутко.

Северус медленно выпрямился, продолжая неотрывно следить за тем, как Люциус Малфой медленно спускается по каменной лестнице.

— Надеюсь, вы с моей невестой не только что вернулись? — осведомился он ледяным голосом, выразительно глядя на Снейпа, который до сих пор был одет в парадную мантию.

— Нет, — самым уверенным тоном, на который только был способен, ответил шестикурсник. — Нарцисса, по всей видимости, смотрит десятый сон. Я же просто гулял.

— Как прошел вечер?

— Скучно. Как всегда.

Люциус слегка улыбнулся и, подойдя к камину, опустился в кресло напротив. Он сцепил пальцы на затылке и откинулся на спинку кресла. Через пять минут гробовой тишины Снейп понял, что Люциус уже не помнит о его существовании. Что он видел в пляшущих языках пламени, было известно лишь ему. Одно было ясно: он сейчас далеко. Точно не в этой комнате и, похоже, не один. Малфой словно беседовал глазами с извивающимся пламенем. В какой-то момент Снейп даже решил, что у него что-то со зрением, и он просто не видит кого-то в камине. Юноша постоял еще пару минут и направился в свою комнату, оставив Люциуса Малфоя наедине с чем-то неведомым и, по-видимому, дорогим.

* * *

Сириус Блэк медленно брел по коридору в сторону гостиной Гриффиндора. Он старался ни о чем не думать. Думать было страшно, поэтому юноша с упорством помешанного изучал холодный каменный пол, по которому ступали его ноги. То, что произошло сегодня ночью, никак не желало укладываться в голове. Сириус еще не знал, как к этому относится, а главное — как с этим жить. Вернее теперь уже без этого. Удивительная и безумная ночь оказалась совсем не такой, какой Сириус не раз представлял ее себе прежде. Все оказалось гораздо… лучше. Такая искренняя и нежная. Такая любимая. Сириус остановился посреди коридора и зажмурился. Да! Он пообещал, что не станет ее удерживать, поможет ей в этом дурацком выборе. Понимание правильности своего решения придет потом. Наверное. Если придет вообще. То, что было ночью, казалось правильным и естественным, потому что было так необходимо и закономерно. То же, что случилось утром... Сириус еще не осознавал всей серьезности ситуации. Но все постепенно вставало на свои места. Она ушла. Ушла, чтобы никогда не вернуться. И как же теперь с этим жить?! Сириус сорвался с места и в считанные секунды домчался до своей гостиной. Он скороговоркой выпалил пароль и даже не подумал дослушать до конца пламенную речь Полной Дамы на предмет его позднего возвращения.

Юноша окинул взглядом гостиную. Пусто. Это хорошо, потому что видеть, а тем более разговаривать сейчас с кем-то у Сириуса просто не было ни сил, ни желания. Он медленно направился к комнатам юношей шестого курса. Одна ступенька, вторая. Равнодушные и безликие камни, которым нет никакого дела до его чувств, его мыслей, его желаний. Он осторожно открыл дверь и вошел в комнату. Там царил полумрак.

Сириус бросил быстрый взгляд на кровать Хвоста. Спит. Затем такой же взгляд на кровать Лунатика. Привычно усмехнулся. Ремус не жил с ними уже второй год, но Сириус всегда ожидал увидеть его в комнате. Юноша перевел взгляд на кровать Сохатого. Спит? Сейчас! Как же! Джеймс Поттер сидел на кровати, обхватив колени руками и уперев в них подбородок. Взъерошенный. Взволнованный. Шестое чувство подсказывало, что он явно не просто так не спит с утра пораньше в выходной день. Значит, ждал. Сириус едва не застонал. Разговаривать сейчас он был не в состоянии. Ему было плохо, страшно и хотелось никогда никого не видеть и не слышать, кроме нее. А тут… Неудержимо начала закипать злость. Какого черта они с ним носятся, как с писаной торбой! Он взрослый. Он сам в состоянии о себе позаботиться.

— Привет, — вскинув голову, проговорил Джеймс и выжидающе посмотрел на друга.

Сириус резко кивнул и направился в ванную.

— Бродяга…

Но он даже не обернулся. Они все ему надоели.

В ванной Сириус, точно робот, стал стаскивать с себя одежду и бросать ее в корзину для белья со своим именем. Он действовал, как автомат, не думая, не чувствуя. Струи холодного душа немного отрезвили. Сириус зажмурился и хватал их ртом, стараясь думать только об этих холодных потоках, которые текли по его щекам и разбивались в мелкие брызги у его ног. Нет! В этом потоке не было его слез. Сириус Блэк давно не плакал. Юноша зажмурился еще сильнее. Нет! Он не плачет. Вот только почему холодные струи воды обжигали глаза и щеки…

Спустя несколько минут Сириус выбрался из душа и, взяв полотенце, понял, что он так торопился смотаться от Сохатого, что не захватил с собой ничего из одежды. Вздохнув, он замотался в полотенце и решительно шагнул в комнату. Джеймс все еще сидел на кровати, и Сириус снова наткнулся на внимательный взгляд. Он постарался не обращать на это внимания. Присев на кровать Люпина, Сириус выдвинул из-под своей кровати чемодан с инициалами «С.Б.» и, открыв его, начал внимательно изучать содержимое.

— Ты как? — раздался тихий голос Джеймса.

Сириус резко кивнул в ответ.

— Это означает «хорошо» или «плохо»? — решил уточнить Джеймс.

— Этот означает «нормально», — неприветливо отозвался Сириус.

Он наконец-то выудил из ящика нижнее белье и джинсы. Сегодня его выбор пал на черный цвет. Не снимая полотенца, Сириус оделся. Натягивая джинсы, он перехватил угрюмо-встревоженный взгляд Джеймса. Сириус решительно отвел глаза и снова нагнулся к чемодану, вытащив свитер, который надевал, пожалуй, один раз. Год назад. Его подарила Нарцисса на прошлое Рождество. Тогда она увлекалась вышиванием. В результате ее очередного увлечения на черном фоне слева на груди красовалась маленькая серебряная птичка. Она располагалась прямо напротив сердца, расправляя свои нежные крылышки в нескольких миллиметрах от поверхности земли. Сириусу всегда казалось, что птичка только-только прилетела и через секунду коснется земли. Нарцисса же утверждала, что птичка улетает, и ее тонкие серебряные крылышки расправлены не для мягкого и легкого приземления, а в попытке стремительно взмыть ввысь. Сегодня Сириус это отчетливо увидел. Птичка действительно улетала, отталкиваясь острыми коготками прямо от его израненного сердца. Сириус невесело усмехнулся. И осторожно провел кончиками пальцев по вышивке.

— Как Нарцисса? — послышался тихий вопрос Джеймса.

Наверное, он не имел в виду ничего похабного. Даже скорее всего. Но по обнаженным нервам Сириуса вопрос прошелся острой бритвой. Он, почему-то услышал в нем какой-то подтекст. Не успел Джеймс договорить, как Сириус одним прыжком перемахнул через свою кровать, отбросив в сторону свитер, который так и не успел надеть. Он резким толчком сбил Джеймса на подушку и придавил его горло локтем.

— Пусти, придурок ненормальный! — просипел Джеймс, пытаясь высвободиться. — Совсем сдурел?

В этот момент действительность накатилась на Сириуса. Что же он делает? Это же его друг, который искренне переживает и хочет помочь. Сириус отвел взгляд от изумленных глаз Джеймса и убрал локоть с его горла.

Он знал Сохатого не первый год и справедливо ожидал ответной оплеухи, но даже не сделал попытки увернуться или защититься. Если он думал, что может предсказать действия Джеймса, то глубоко ошибся. Тот не двинулся с места, а просто продолжал смотреть так же обиженно и сердито.

— Прости, — проговорил Сириус, глядя на стену позади головы друга. — Я не знаю, что на меня нашло. Я не знаю. Что мне сделать, чтобы ты забыл об этом?

— Для начала слезь с меня, — недовольно пробурчал Джеймс.

Сириус слегка улыбнулся, сполз с ног друга и присел на краю его кровати, обхватив голову руками.

— Ты — придурок! Знал об этом? — все так же недовольно поинтересовался Джеймс.

— Догадывался, — не поднимая головы, откликнулся Сириус.

— На меня ты с какого перепугу набросился?

— Мне показалось, что ты непристойно отозвался о… Нарциссе.

Имя далось с трудом.

— Ну точно придурок! Я ничего не имел в виду. Просто хотел узнать, как она все это воспринимает, что будет дальше?

— Дальше? — Сириус вскинул голову и запустил руки в волосы. — Дальше... Дальше не будет ни-че-го.

— То есть? — не понял Джеймс. Даже сел на кровати.

— Все остается как раньше. Она выходит замуж за этого ублюдка, — еле слышно процедил Сириус.

— Но как?

— Слушай, отвали, а? Оставь эту прерогативу Лили. Она же все равно все выпытает. А рассказывать эту историю по пять раз всем желающим у меня просто сил нет.

Сириус проговорил это до того монотонно и равнодушно, что Джеймс передумал огрызаться на его неблагодарность. Вместо этого он чуть тронул плечо друга и тихо произнес:

— Эй! Все будет хорошо. Правда.

Вместо ответа Сириус потянулся вперед и подобрал со своей кровати свитер, который отшвырнул в сторону, бросаясь на Джеймса. Он взял в руки мягкую шерсть и осторожно провел пальцами по серебряной птичке.

— Да? И что же будет хорошо? Она не выйдет замуж за него?

— Ну, я не знаю. Вряд ли… — промямлил Джеймс.

— Или, может, она будет счастлива в браке, и он никогда ничем ее не обидит?

— Это тоже не очень вероятно, — не мог не согласиться Джеймс.

— Или у моих родителей мозги встанут на место?

— Ну… — Джеймс понял, что утешить Сириуса нечем, но нужно хотя бы отвлечь его.

— От разнообразия красок в твоем сегодняшнем наряде просто в глазах рябит, — он посмотрел на черные джинсы Сириуса и на черный свитер в его руках. Сириус снова усмехнулся и, резко поднявшись, натянул на себя свитер, прикрыв целую коллекцию свежих шрамов. Не глядя на Джеймса, он обошел свою кровать, обулся в черные ботинки и решительно направился к выходу, прихватив с вешалки теплую мантию.

— Ты куда? — встревожился Джеймс.

Сириус сделал неопределенный взмах рукой, показывая, что собирается то ли на небо, то ли под землю. Не слушая Джеймса, он вышел и решительно закрыл за собой дверь. Ступеньки. Одна. Вторая. Безликие. Равнодушные. На средине лестницы Сириус замер, потому что пустовавшая еще недавно гостиная наполнилась ранними обитателями. Напротив камина, на диване, прислонившись спиной к его подлокотникам, сидели друг напротив друга Лили Эванс и Ремус Люпин. Надежду на то, что они спустились сюда на минутку и вот-вот уйдут досматривать десятый сон, безжалостно развеял их внешний вид. На Лили были надеты черные джинсы и зеленый свитер. На Лунатике — те же предметы гардероба, только серого оттенка. На полу у дивана стояли две пары кроссовок. В выходной день с утра пораньше так одеваются только по какой-то причине. И Сириус даже догадывался, по какой именно. Он вздохнул и вновь начал спускаться по лестнице. Люпин увидел его первым и вскинул голову. Чтобы хоть как-то отвлечься от того, что настойчиво крутилось в голове, Сириус подумал, что с недавних пор гардероб Люпина кардинально изменился: из него исчезли краски. Причем практически все. Вот уже несколько месяцев Ремус Люпин одевался исключительно в серое. Даже вчера на рождественском празднике на нем была мантия с серым отливом. Сириус не слишком разбирался, но кажется, Люпину шел серый цвет. Вот только… Очень уж он напоминал цвет шерсти чудовища, в которое этот милый юноша превращался раз в месяц. Сириус снова вспомнил страшные клыки в нескольких сантиметрах от своего лица, и сегодня ему впервые захотелось, чтобы прыжок оборотня в тот день увенчался успехом.

— Привет, — Лили, оказывается, тоже его заметила и, повернув голову, попыталась улыбнуться.

— Привет, — кивнул Сириус и опустился в кресло со стороны Лили по пути пожав руку Лунатику.

— Как дела? — спросила девушка.

Сириус снова кивнул.

— Это значит «хорошо» или «плохо»?

Интересно кто у кого перенял эту дурацкую привычку все уточнять?

— Жить можно, — откликнулся Сириус.

Ему вдруг нестерпимо захотелось побыть одному. Он поднял взгляд на Люпина. Тот ничего не сказал, ни о чем не спросил. Он просто сидел и внимательно вглядывался в лицо друга, словно читал его.

— Как все прошло? — наконец спросила Лили.

— Я пойду, пожалуй, — тут же встал Сириус.

Лили поймала его пальцы и легонько сжала.

Сириус устало взглянул на нее. Он ожидал расспросов, нравоучений, но в который раз девушка его удивила. Она просто погладила его по руке и тихо сказала:

— Мы с тобой. Мы всегда с тобой. Все будет хорошо.

Сириус даже не стал спорить. Просто кивнул. У него не было сил объяснять, что ничего хорошего уже не будет. Он осторожно высвободил свою руку из пальцев Лили и направился к выходу из гостиной.

— Компания нужна? — еле слышно подал голос Люпин. Сириус остановился. Искушение было велико. Ему казалось, что если кто и способен понять сейчас его отчаяние и одиночество, то это только Рем. Все эти чувства он знал не понаслышке и давно подружился и сжился с ними обоими. Но… Нет! Он сильный. Он должен справиться сам. Сириус обернулся и медленно покачал головой. Люпин кивнул в ответ. Когда за Сириусом закрылась дверь, Лили накинулась на Люпина:

— Я же говорила, что не нужно было передавать эту идиотскую записку. Я же говорила, что ему будет от этого только хуже!

— Лили, — устало проговорил Люпин. Этот спор продолжался уже не один час. Вчера весь вечер, сегодня с утра пораньше. — Мы не имели права лишать их этой встречи.

— Конечно! Все вы одинаковые и думаете только об одном! — возмущенно воскликнула Лили.

— О чем? — не понял Ремус.

— О сексе! — выпалила Лили раздраженно.

Люпин ухмыльнулся и с притворным сочувствием проговорил.

— Лично я имел в виду возможность встретиться и поговорить. Так что кто из нас о чем думает, это еще вопрос.

Лили вспыхнула и, схватив подушку, на которую опиралась спиной, швырнула ее в Люпина. Он ловко увернулся, и подушка просвистела мимо, сбив несколько книг с соседнего стола.

— Почему ты сидишь как пенек с глазами? Зачем разрешил ему уйти одному? — решила зайти девушка с другой стороны. — Вдруг он наделает глупостей? Он из-за нее совсем голову потерял!

— Лили, — еле слышно выговорил Люпин. — Есть ситуации, в которых человеку никто не нужен. В такие моменты все потенциальные помощники и сочувствующие превращаются в обузу, которая раздражает, злит и делает только хуже.

— Но мы должны его поддержать!

— Потом, когда он сам этого захочет. Он пока еще не может разобраться в том, что ему нужно. Не надо к нему приставать. Особенно с расспросами. Одиночество иногда лучшее лекарство.

— У него все будет хорошо, — не очень уверенно произнесла Лили и, взглянув на Ремуса, вдруг поняла, что тот говорил сейчас не только о Сириусе.

— Рем, у тебя тоже все будет хорошо, — уже более уверенно произнесла она и протянула ему ладонь.

— Конечно, — бодро отозвался Ремус, беря ее руку в свою.

Но именно эта фальшивая бодрость в голосе давала понять, что ничего хорошего у оборотня быть не может.

— Мы всегда будем с тобой, — повторила Лили слова, которые только что говорила Сириусу.

— Конечно, — снова откликнулся Люпин, прекрасно понимая, что пройдет время, и у каждого появится своя жизнь, свое будущее. У всех, кроме него. Он никогда не сможет выбрать свою судьбу, потому что за него уже сделали выбор много лет назад. Теперь он мог распоряжаться своей судьбой только вместе со страшным монстром, который был частью его души, частью его разума, который был… им. Пусть только один раз в месяц. Но именно эти бесконечные ночи определяли всю его… жизнь? Нет! Существование…

Лили подалась вперед и погладила Ремуса по голове. Он вытащил из-под спины свою подушку и передал ей взамен той, которая так быстро превратилась в метательный снаряд. Лили благодарно улыбнулась. Ремус улыбнулся в ответ. Наступила тишина. Каждый думал в эту минуту о своем, но мысли у обоих были невеселые.

* * *

Нарцисса Блэк вышла из комнаты девушек шестого курса. В этой спокойной девушке сложно было узнать девчонку, которая еще недавно так отчаянно дарила свою любовь. Сейчас сложно было представить, что эта девушка способна на эмоции, на безумные поступки. Слишком равнодушна, слишком холодна.

Ее спокойный взгляд остановился на светловолосом юноше, который поджидал ее, стоя напротив камина. Он не обернулся при ее приближении, не взглянул на нее.

— Доброе утро, — произнесла Нарцисса.

— Доброе, — откликнулся Люциус и, подхватив свою мантию, двинулся к выходу, Нарцисса последовала за ним. Так странно было сознавать, что эти два человека в скором будущем станут одной семьей.

* * *

Сириус Блэк брел из коридора в коридор. Сделав очередной поворот, он увидел фигуру у окна. В полутемном коридоре, опершись руками о подоконник, стояла Фрида Забини. Она пристально смотрела в окно. Сириус приблизился и тоже взглянул. В неверном свете фонарей он еле различил две фигуры, появившиеся на ступенях главной лестницы. Юноша протянул руку и помог девушке сесть в экипаж с серебряным гербом на дверце.

Сириус сжал подоконник так, что побелели костяшки пальцев. Карета отъехала от крыльца. Откуда равнодушному вознице было знать, что он сейчас делает?

— Вот и все, — услышал он голос Фриды.

Сириус удивленно вскинул голову. Он успел забыть о своей нежданной соседке.

— Привет, — проговорил он.

— Привет.

Наступила тишина. Оба продолжали смотреть на опустевший двор.

— Ты пойдешь на помолвку? — зачем-то спросил Сириус.

— Нет. Я сказала, что плохо себя чувствую.

— По-моему, ты не очень даже и соврала, — окинув взглядом ее осунувшееся лицо, проговорил Сириус.

— Да уж, — попыталась улыбнуться девушка. — А ты пойдешь?

— Меня даже не пригласили, — усмехнулся юноша.

— Даже так?

— Да, — Сириус неопределенно передернул плечом.

Фрида больше ни о чем не спросила.

Наступила тишина. Карета давно отъехала, а двое подростков все смотрели в предрассветные сумерки словно в безумной надежде, что что-то случится, что-то сможет предотвратить этот кошмар.

Наконец Сириус сделал шаг прочь от подоконника. Фрида обернулась к нему. Только тут она заметила вышивку на его свитере и протянула руку.

— Какая прелесть!

Сириус неосознанно сделал шаг назад и прикрыл птичку ладонью. Потом смутился от своего нелепого жеста и попытался улыбнуться:

— Извини.

Фрида понимающе кивнула.

— Это вышивала она?

— Да.

— Никогда бы не подумала, что Нарцисса Блэк умеет держать в руках нитку с иголкой, — то, что это не волшебная вышивка, Фрида определила сразу.

— Нарцисса умеет много чего. Она вообще удивительная.

Фрида грустно улыбнулась.

— Да, Люциус тоже необычный человек.

Сириус на это заявление лишь скрипнул зубами.

— Вот только боюсь, они не будут счастливы вместе.

— Кто бы в этом сомневался, — откликнулся юноша.

Снова наступила тишина, которую чуть позже нарушила Фрида:

— Что ты собираешься делать?

— Сегодня или вообще? — уточнил Сириус.

— И так, и так.

— Вообще, еще не знаю. Сегодня — тоже не знаю.

— Я так ужасно обошлась вчера с Ремом... — еле слышно проговорила Фрида, заглядывая в лицо юноши.

Сириус внимательно посмотрел на нее и спросил:

— Мне нужно как-то ответить?

— Нет. Я и так знаю, что была неправа.

Сириус только вздохнул.

— Мне нужно будет с ним поговорить. Только не сегодня. Сегодня я не смогу.

Сириус снова вздохнул и ответил:

— Хорошо. Я попробую это устроить.

— Спасибо, — попыталась улыбнуться девушка. — Может, прогуляемся?

Она кивнула головой в сторону окна, за которым утро постепенно входило в свои права. Сириус сдернул теплую мантию с подоконника и всем своим видом выразил готовность. Фрида подхватила свою, и они двинулись по коридору. Это было так странно. Два совершенно разных человека, которые за все годы учебы, хорошо, если перекинулись парой слов. Даже имена друг друга с уверенностью вспомнить до сегодняшнего дня не могли. И вот теперь они идут бок о бок, и между ними тянется незримая нить, сплетенная этой странной ночью из обрывков фраз, осколков сердец и обломков жизней.

Они молча вышли из центральных дверей замка и, сознательно или нет, направились по той же дороге, по которой некоторое время назад карета с серебряным гербом на дверцах равнодушно увезла все, ради чего стоило жить. Следов на снегу не было видно. Милостивая метель спрятала их под покровом нового юного снега. Какое-то время подростки просто шагали по дорожке. Потом Фрида резко свернула на боковую тропинку. Сириус повернул следом. Чуть в стороне от дорожки находился припорошенный снегом пень. Фрида что-то прошептала, снег со старого пня исчез, и девушка присела на него, спрятав лицо в ладони. Плакала ли она? Сириус не знал, но на всякий случай отвернулся. Его взор обратился к светлеющему небу. Внезапно юноша нагнулся, зачерпнул пригоршню снега и стал яростно лепить снежок, не обращая внимания на то, что голые руки колют тысячи иголок. Замахнувшись, Сириус запустил снежок прямо в это равнодушное небо со всей яростью, на которую был способен. Небо не ответило. Ему не было дела до людских бед и горестей. По сравнению с тем, что ему доводилось видеть на своем веку, трагедия двух этих подростков выглядела смехотворной. Ну и что, что для них это был конец света местного масштаба. Во вселенной ведь ничего не изменилось: не вздрогнула луна, не осыпались звезды с небес, и солнце взошло, как и тысячу лет назад.

От инерционного движения Сириус поскользнулся и упал на одно колено. Да так и замер. Он не чувствовал, что холодный снег тает на волосах, стекая по лицу. Он не ощущал того, что плотная ткань джинсов промокла на колене. Он не чувствовал холода. Странная это была картина. Два разных человек. Юноша и девушка. Но как они были похожи в этот момент! Со стороны казалось, будто неизвестный художник придал им такие трагические позы, старательно разместив их на заснеженной территории старой школы. У этой картины даже было название. «Отчаяние».

* * *

А в старинной карете в этот самый момент сидели еще два человека. Юноша и девушка, которые не разговаривали друг с другом, не смотрели друг на друга, не думали друг о друге. Так получилось, что эта странная ночь сделала их чужими навсегда. И казалось просто невероятным, что эти двое людей, чьи мысли сейчас мчались в одном направлении, к стенам старой школы, через несколько часов станут официальными женихом и невестой. Боги бросили карты. На этот раз расклад оказался слишком жесток. Два невидящих взгляда на пробегающий за окнами пейзаж, но одно чувство на двоих. Имя ему… «Обреченность».

Почему не могло не быть этого дня и этой кареты?

Глава опубликована: 03.02.2011