Глава 33. Последствия

Микам, обняв Кари, ощутил округлость ее живота.

Шар‑посланец Магианы, отблескивающий зеленым, висел в углу покоя в замке благородного Варника, отведенного гостям.

– Мне очень жаль, родная, но что‑то случилось, и Магиана ждет меня. – Микам ласково вытер слезу со щеки Кари. Как много раз уже случалось, что кто‑то ждал его, отрывая от дома? Как много раз провожала его Кари этой своей легкой напряженной улыбкой?

– Так отправляйся, – сказала она решительно, сложив руки на груди. – Сакор да приведет тебя обратно в целости.

Вскинув на плечо дорожный мешок, Микам повернулся к шару:

– Я готов.

На том месте, где только что был шар, разверзся темный овал. Помахав Кари рукой, Микам шагнул в него и тут же обнаружил, что стоит в рабочей комнате Нисандера. В нескольких футах от него в низком кресле сидела волшебница; вид у нее был необычно изможденный, вышитая мантия в грязи и крови, пряди длинных серебряных волос упали на плечи.

– Что случилось? – в тревоге спросил Микам. Опустившись на одно колено, он взял руки Магианы в свои Пальцы волшебницы оказались холодными как лед.

– Значит, Алек с Серегилом все‑таки оказались правы, – простонал Микам, обнимая старую женщину. – Нападающие были пленимарцы?

– Их привел сам князь Мардус. С ним были некроманты и дирмагнос.

– Где Серегил? И Алек? Магиана покачала головой.

– За ними послали Ветиса. Может быть, они уже здесь. Пойдем, я должна быть рядом с Нисандером.

Спустившись по лестнице, они повстречались с женщиной‑дризидкой, выходящей из комнаты Нисандера; та несла таз, ее одеяние было в пятнах.

– Как он? – спросила Магиана.

– Ему не стало хуже, – мягко ответила женщина. Когда они вошли, Валериус накладывал компрессы на грудь и бок мага. Он прикрыл его простыней, когда Микам приблизился, но тот успел увидеть ужасные ожоги. Нисандер, казалось, спал или был без сознания; лицо его было белым, как лицо мраморной статуи. Магиана придвинула кресло к изголовью постели и положила руку на лоб Нисандера.

– У него организм могучий, как у дракона, – тихо сказал Валериус, задумчиво поглаживая свою всклокоченную черную бороду. – Как он борется с недугом! Он поправится, если мне удастся защитить его от инфекции. Ты уже видел Серегила?

– Нет, я только что прибыл Где они? С ними все в порядке?

Дризид опустил руку на плечо Микама, и у того оборвалось сердце.

– Серегил примчался примерно полчаса назад. Он не разговаривал ни с кем, кроме Нисандера, но Алека с ним нет. Ветис говорит, что Серегил поджег «Петух». Насколько мне известно, лишь ребенок…

– Проклятие! – Микам рванулся к двери. – Где он?

– В гостиной. Если ты…

Микам не стал больше слушать. Пробежав по коридору, он увидел открытую дверь. Серегил стоял, прислонившись к стене; одет он был в штаны и рубашку с чужого плеча. Огромное количество карт и свитков окружало одно из кресел: похоже, раньше он сидел там, просматривая их. На полу рядом с креслом виднелся кубок с вином, но когда Серегил поднял глаза, Микам увидел, что его друг вовсе не пьян. Его бледное лицо было бесстрастным, но глаза… Когда Микам заглянул в них, он почувствовал леденящий ужас.

– Алек обо всем тебе рассказал? – спросил Серегил, и Микаму очень не понравилось его спокойствие.

– Да. – Микам медленно двинулся к нему – так он приближался бы к взбесившейся лошади. – Где он? Что произошло в «Петухе»?

Серегил протянул ему что‑то, что все время сжимал в руках, – кинжал с длинной белокурой прядью, обернутой вокруг него.

– Он?..

– Не знаю.

Микам со стоном рухнул в кресло.

– Он так безумно спешил вернуться. Беспокоился о тебе, я думаю Мне, конечно, следовало его остановить.

– Может быть, я смогу помочь, – раздался от двери голос Валериуса. Он подошел к Серегилу, взял у него кинжал и приложил ко лбу, бормоча не то молитву, не то заклинание. – Он жив, – наконец сказал дризид, возвращая кинжал. – Это все, что я смог узнать, но он жив.

– Только надолго ли, а? – Тонкие морщинки вокруг глаз и рта стали особенно заметны в свете камина, когда Серегил забрал кинжал и прижал его к груди. – Мы знаем, на что способны эти ублюдки. Ведь здесь был Мардус, знаете ли. Нисандер видел его во время нападения на Ореску. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что в «Петух» тоже явились его люди.

– Они нашли вас.

Губы Серегила скривила пародия на его прежнюю улыбку; Микам поежился, глядя на него.

– Можно сказать, – ответил Серегил другу невыразительным голосом, глядя в огонь, – что Алек попал в засаду. Я появился там, когда все уже было кончено. – Руки Серегила заметно дрожали.

Валериус сочувственно кивнул Микаму и бесшумно выскользнул из комнаты.

– Они убили… они убили всех, – прошептал Серегил. – У меня наверху. Единственное исключение – Лутас. Он у Ветиса. «Петух» теперь горит. Вместе со всем. Всем, что там есть.

Микам потряс головой: ужас услышанного не сразу дошел до него.

– Но Силла, Триис?

– Все убиты.

Лицо Серегила сморщилось, как пергамент, брошенный в огонь

– Это я виноват, – мучительно выдохнул он, сжимая голову обеими руками.

– Я навлек на них гибель, привел этих подонков. Они..

Микам молча обнял друга и крепко прижал к себе. Серегил беспомощно содрогался от хриплых сдавленных рыданий. За все время, что Микам знал Серегила, тот почти никогда не плакал, а уж так, как в этот раз, – никогда. Что бы он ни увидел в гостинице, что бы там ни произошли, это надорвало что‑то в его душе.

– Ты же не мог знать, – наконец проговорил Микам.

– Я должен был знать! – заорал Серегил, вырываясь из его объятий. Глаза его стали безумными. – Все эти годы они заботились обо мне, хранили мои секреты. Зарезаны! Зарезаны, как скот, Микам! Потом эти стервятники, питающиеся падалью… Они отрубили…

Он упал на колени, закрыв лицо руками, и новые рыдания сотрясли все его тело.

Микам тоже опустился на пол, положил руку на плечо Серегила и со всевозрастающим ужасом и яростью выслушал сбивчивый рассказ о том, что тот обнаружил и что сделал с телами этих добрых людей Когда он закончил, Микам снова обнял его и держал, пока Серегил не выплакался до полного изнеможения. Он оставался в той же позе, опираясь на Микама, еще несколько секунд, потом откинулся и вытер лицо рукавом. Глаза у него покраснели, но он теперь казался более спокойным.

Колени у Микама болели от неудобной позы. Он уселся на пол посреди раскиданных свитков и вытянул сначала одну ногу, потом другую.

– Расскажи мне подробнее насчет Алека. Серегил протянул ему черный с серебром кинжал, который он все это время прижимал к себе.

– Это его. Они оставили кинжал для меня: чтобы я точно знал, что они захватили Алека. Судя по тому, как выглядела комната, они убили остальных, а потом дожидались довольно долго, рассчитывая, что мы появимся. Я нашел под столом рапиру Алека. Он сражался с ними, прежде чем им удалось его схватить: на клинке есть следы крови. – Серегил глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. – Я показал рапиру Нисандеру, когда оказался здесь сегодня утром. Я думаю, он знает, куда они направляются. Он пытался сказать мне об этом, прежде чем потерял сознание, но я думаю, мы и сами сможем об этом догадаться.

Из груды свитков на полу Серегил выудил карту. Когда он расстелил ее на полу, Микам узнал очертания Пленимарского полуострова, но затейливо выписанные на карте названия прочесть не смог.

– Что это? Я тут ничего не могу разобрать.

– Это собственный шифр Нисандера, – объяснил Серегил. – Я научился ему, еще когда был здесь подмастерьем. До того, как он потерял сознание, Нисандер сказал о храме в Пленимаре; он назвал его храмом под колонной небес. Сначала я подумал, что это, должно быть, какой‑то монумент, и не особенно надеялся его найти. Но ты посмотри сюда. – Серегил показал на точку на карте:

она находилась на северо‑восточном побережье, рядом с перешейком. – Видишь этот крестик? Он обозначает гору Китес, только здесь написано другое название: Иотгашхораг. – Серегил поднял на Микама глаза, в которых загорелся прежний огонь. – На древнем пленимарском языке это означает «Колонна Небес».

– Под колонной небес… – Микам снова взглянул на карту. – Ты ведь понимаешь, что это место теперь глубоко в тылу врага?

– Да, но если я понял, что пытался сказать мне Нисандер, совершенно необходимо, чтобы все мы четверо оказались там в какой‑то определенный момент. «Одно время, одно место», сказал он, и еще «синодическое».

– А это что такое?

Серегил, хмурясь, покачал головой:

– Пока не знаю, но что‑то важное.

– Все это касается того твоего проклятого пророчества? – скривился Микам. – Но для чего, ад и все его дьяволы, пленимарцы напали на Ореску?

– Они охотились за тем деревянным диском, который я украл у Мардуса в Вольде. Он был у Нисандера – он и еще по крайней мере один предмет, представляющий для них интерес. Нисандер спрятал их в самом нижнем из подвалов. Именно там и разгорелась битва магов.

Поднявшись на ноги, Серегил поправил свою не подходящую ему одежду и направился к двери.

– Пошли. Мне хочется узнать, не пришел ли Нисандер в сознание. А потом нужно посмотреть, какой урон причинили пленимарцы там, внизу.

Микам последовал за другом, размышляя о Мардусе и о том, почему он похитил Алека вместо того, чтобы убить его на месте. Решение Мардуса было как‑то связано с тем, что Микам обнаружил в топях, но сейчас думать об этом не хотелось.

У двери спальни их встретил Валериус.

– Ну, ты определенно выглядишь теперь лучше, – заметил он, оглядывая Серегила с мрачным удовлетворением. – Глаза красные, щеки горят. Хорошо выплакаться – как раз это и было тебе нужно. Какой ужас насчет гостиницы. С малышом все в порядке, кстати. Я отослал его пока что в свой храм. Об остальных ты расскажешь мне, когда будешь к этому готов.

Серегил кивнул.

– Можно мне теперь увидеть Нисандера?

– Он все еще спит. Магиана и Дарбия за ним присматривают и пошлют за нами, как только заметят какую‑нибудь перемену.

– Как ты думаешь, скоро он проснется? – спросил Микам.

– Трудно сказать. Эти старые волшебники – странный народ. У Нисандера собственные способы борьбы за жизнь. – Валериус взглянул на Серегила. – Как я понимаю, ты еще не слышал насчет Теро?

– Что насчет Теро? – резко спросил Серегил.

– Он исчез, – фыркнул дризид. – Уж как его искали, но ни среди погибших, ни где‑нибудь в Доме Орески или в городе так и не нашли. По моим догадкам, он с теми, кто напал на нас прошлой ночью.

– Этот подонок! Предатель! – прорычал Серегил. – Он все знал о занятиях Нисандера, о его привычках, не говоря уже о магической защите Орески! Ведь не только железные решетки в сточных трубах преграждали путь сюда! Он их впустил! Потроха Билайри, он их впустил!

– Ну, этого мы не знаем, – попытался возразить Микам, но Серегил не слушал.

– Он знал и о моих делах, знал, где я живу! – Побледнев от гнева, Серегил ударил кулаком по стене. – Аграи метири дос практа, он предал нас всех! Я заставлю его съесть собственную печень, когда поймаю! Ласот арма криунти!..

Микам воспринял новость более спокойно.

– Если он в этом замешан, то и Илинестра тоже. Полагаю, и она исчезла?

Валериус покачал головой.

– Ее тело нашли в подвале, среди погибших врагов. Серегил разразился новым ауренфэйским проклятием.

– Сколько защитников Орески убито?

– Восемь магов, семнадцать подмастерий, двадцать пять стражников и слуг, насколько мне известно. И многие еще умрут от полученных ран.

– А сколько врагов?

– Их погибло двадцать семь.

Серегил бросил на дризида вопросительный взгляд.

– Ну а остальные? Раненые или пленники?

– Ни единого, – мрачно ответил Валериус. – Об этом позаботился дирмагнос. Как рассказывают те, кто видел сражение, как только Мардус и эта тварь исчезли из подвалов – я имею в виду, исчезли чудесным образом, – все пленимарские воины, остававшиеся в живых, и в подвалах, и в атриуме упали мертвыми. Я видел их тела: ни на одном нет смертельной раны.

– Я должен на них посмотреть. – сказал Серегил.

– Я так и думал, что ты захочешь это сделать. Они все в восточном саду.

– Хорошо. Но сначала я должен побывать в подвалах.

Серегил и Микам пересекли атриум и подошли ко входу в музей; осколки изразцов и лепнины хрустели у них под ногами. Магический удар сорвал с петель двери и разбил половину витрин. Разбита оказалась и та, где хранились руки некроманта; они лежали ладонями вверх среди обломков и битого стекла, словно огромные коричневые насекомые.

Повсюду в подвалах работали люди. Спускаясь с этажа на этаж, Серегил и Микам встречали подмастерий и слуг, выносящих уцелевшие артефакты, и плачущих или застывших в оцепенении магов.

Стражник у последней двери пропустил их, не задавая вопросов. Факелы и колдовские огни освещали вымощенные кирпичом проходы, и в их свете Серегил замечал следы разыгравшейся здесь битвы: окровавленный кинжал, брошенный там, где коридор поворачивал, темные пятна на каменных стенах, обломки палочки из слоновой кости, пряжка от доспехов, обгорелые клочья мантии мага.

Микам поддел ногой сломанный клинок, затем развел руки: его пальцы почти коснулись обеих стен.

– Клянусь Пламенем, здесь же была просто бойня! Последнюю часть пути они проделали, ориентируясь на голоса: рядом с ведущей во тьму опаленной дырой в ничем не примечательной стене внутреннего коридора, за которой Нисандер так долго хранил свою тайну, стояла молодая волшебница, лицо которой Серегилу было смутно знакомо, окруженная несколькими слугами.

– Ты ведь друг Нисандера, верно? – спросила она. – Магиана говорила мне, что ты можешь прийти сюда.

– Так вот это где! – воскликнул Серегил, заглядывая в дыру.

– Да, здесь тайник, мастерски скрытый. Думаю, никто, кроме Нисандера, не знал о его существовании все эти годы.

– Ну, очевидно, кто‑то все же знал, – мрачно сказал Серегил. – Откуда они напали?

Лицо девушки залилось гневным румянцем. Она показала в глубь коридора.

– В дальнем конце прохода стена проломлена. Там в нескольких футах от подвала проходит сточная труба. Как ты говоришь, кто‑то знал, где именно искать.

Волшебница со слугами отошла, предоставив Серегилу и Микаму возможность обследовать тайник.

– Теро мог знать, где искать, – признал Микам. глядя, как Серегил достает свой набор инструментов и светящийся камень. – Он мог догадаться, или даже Нисандер сам показал ему место.

– Нет. Он ничего такого не делал. – Серегил нагнулся и осмотрел иззубренный край пролома. – Пальчики Иллиора, стена же здесь в три фута толщиной! И смотри, никаких обломков. Правда, в глубине я вижу что‑то блестящее.

Дыра была достаточно велика, чтобы Серегил смог в нее протиснуться. Вытянув руку, он осторожно коснулся чего‑то, похожего на шарики металла, прилипшие к камню.

– На ощупь похоже… Ну конечно, серебро. Что‑то его расплавило, металл потек, как воск. а потом застыл. Я влезу внутрь и осмотрюсь.

Микам нахмурился, всматриваясь во тьму.

– Ты думаешь, это не опасно? Нисандер, должно быть, наложил черт знает сколько охранительных заклятий на то, что здесь прятал.

– Какая бы охрана здесь раньше ни существовала, она наверняка разрушена, – сказала волшебница, подходя и касаясь пальцами стены над дырой.

– Я ощущаю лишь слабые следы.

Сжимая в руке светящийся камень, Серегил нырнул в отверстие головой вперед Пролезть оказалось нелегко. Острые грани камня царапали руки и живот, но все же он проник в тесное помещение.

– Я на месте, – сообщил он остальным. – Это вроде комнаты, но потолок слишком низкий, чтобы можно было выпрямиться.

– Что там внутри? – спросил Микам, заглядывая в дыру

– Ничего. Тайник пуст. Но все поверхности от пола до потолка черны и покрыты магическими символами Серегил приложил ладонь к стене и сразу же узнал мягкую, почти бархатистую поверхность; потерев ее рукавом, он скоро добрался до блестящего металла

– Серебро Им обита вся комната. – Это его не удивило; разглядев все подробности, Серегил догадался, что тайник всего лишь увеличенная копия того окованного серебром ящика, который Нисандер давал ему для хрустальной короны – И на задней стене есть полка, она тянется по всей ширине.

Осмотрев полку, Серегил нашел на ней три пятна блестящего металла, словно то, что там находилось, не давало серебру потускнеть. Среднее пятно было круглым, размером примерно с ладонь Левый отпечаток оставило что– то тоже круглое, но меньшего размера. Справа виднелся большой квадрат, и серебро здесь было не таким блестящим Серегил узнал два крайних пятна это были отпечатки того, в чем хранились деревянный диск и корона, но что собой представлял предмет в центре? Судя по тому, что под ним серебро потускнело меньше всего, предмет находился здесь дольше остальных, доказывая предположение Алека: Нисандер охранял какой‑то магический предмет задолго до того, как они привезли ему деревянный диск.

Склонившись над полкой, Серегил коснулся пальцем блестящего контура… …Перед его глазами вспыхнула завеса из сияющих искр, затем наступила темнота.

Окружающее его безмолвие нарушила единственная чистая затухающая нота, и пока она звучала, Серегил не ощущал ничего, кроме нее. Звук пронзил его, окутал, очертил зыбкую границу между наслаждением и болью. Постепенно к первой ноте начали присоединяться другие; они имели форму – длинные тяжелые нити, свернувшиеся постепенно во что‑то, похожее на огромный канат.

И он сам тоже был одной из этих нитей, тесно перевитой с другими и увлекаемой вместе с ними к какой‑то цели. Теперь его заполнял не страх, а ужасное возбуждение.

Другие звуки постепенно стали доходить до него извне этой пуповины; они были иными.

Далекими.

Чуждыми.

Бесчисленные покрытые черными перьями горла оглушительно завопили; потом вопль перешел в гнусный смех и затих, когда увлекающий Серегила поток миновал их.

Человеческие голоса; крики и стенания на всех языках мира.

Грохот битвы.

Невероятные взрывы.

Серегил зарылся глубже в скопление нитей, но назойливые звуки не отступали, поднимаясь до ужасного крещендо и затихая так же быстро, как и возникли.

Тишина, полная предчувствия несчастья.

Наконец между нитями просочиться еще один звук. Серегил узнал его; он наполнил его невыразимым отвращением, большим, чем все остальные.

Это был мощный гул океанского прибоя…

– Серегил!

Встревоженный голос Микама разрушил видение и вернул Серегила в тесное помещение.

– С тобой все в порядке? – снова окликнул его друг.

– Да, да, конечно, – хрипло ответил Серегил, хотя внезапно ощутил, что с ним совсем не все в порядке. Он чувствовал себя совершенно пьяным.

Медленно поднявшись, он, шатаясь, добрался до дыры и вылез наружу. Микам помог ему встать на ноги, но стоять без посторонней помощи Серегил смог не сразу. Привалившись к стене, он сел на пол и оперся локтями о колени.

– Что там произошло? – спросил Микам, глядя на него с явной тревогой. – Ты странно выглядишь.

– Не знаю. – Было что‑то, ускользающий контур… Чего? Все исчезло, ничего не осталось.

Серегил запустил пальцы в волосы, надеясь привести мысли в порядок.

– Должно быть, подействовали остатки магии Нисандера или застоявшийся воздух там внутри. Я просто почувствовал что‑то похожее на опьянение. Сейчас мне уже лучше.

– Ты говорил что‑то о полке, которая тянется вдоль стены, – напомнил Микам. – Ты там что‑нибудь нашел?

– Только отпечатки. Сосуда с диском, короны и чаши.

– Какой чаши?

Серегил, моргая, посмотрел на Микама.

– Не знаю. Я просто… знаю.

Впервые с тех пор, как он услышал от Нисандера о пророчестве, Серегил ощутил легкое ледяное прикосновение страха, смешанного с неожиданным чувством мрачного предвкушения.

Date: 2015-07-11; view: 271; Нарушение авторских прав