Лето моих надежд

Елена Усачева

Лето моих надежд

Елена Усачева

Лето моих надежд

Катюша Жданова была влюблена в Ваську Брыкова.

Давно влюблена. Неделя уже целая прошла.

Васька же ее чувств не замечал, и поэтому радости от своей любви Катюша не испытывала никакой.

И вот теперь она страдала, часами просиживая под яблоней в надежде увидеть за сетчатым забором вихры коварного соседа.

Чем дольше она сидела, тем больше убеждалась, что Васька дурак и счастья своего не понимает.

Догадалась об этом Катюша дня два назад, но каждый раз забывала. Она даже подумывала, а не написать ли ей об этом записку и не прикрепить ли ее у себя над кроватью, чтобы больше не строить иллюзий насчет соседа. Но ни фломастера, ни бумаги под рукой не было – лето как-никак, все пеналы и тетрадки остались в городе. Поэтому приходилось все держать в голове. А какая голова у тринадцатилетней девчонки? Ясное дело – дырявая.

Катюша захлопнула толстую книгу. Читать сегодня она не сможет.

Куда же этот гад Васька подевался?

Начало июня выдалось жарким. Еще не обжитый дачный поселок «Дар» плыл в солнечном мареве. Где-то тявкали собаки.

Никого.

Брякнул велосипедный звонок. Катюша бросилась к калитке и оказалась там как раз вовремя, чтобы заметить спину проезжающего мимо Тима. Слава богу, он ее, кажется, не заметил.

Хоть что-то хорошее за сегодняшнее утро. Меньше всего ей хотелось сейчас встречаться с этим типом. Для начала – Тим был еще большим дураком, чем Васька. Целыми днями он гонял по поселку на велике, торчал около магазина или сидел на речке. Встреча с ним не обещала ничего хорошего – будет выпендриваться и всех оскорблять, может и обидеть. А кому это надо?

Над поселком стояла звенящая тишина. Катюша поднялась на цыпочки и, вытянув шею, выглянула за калитку.

На секунду ей показалось, что в поселке никого нет. Вообще никого. Остались только она и этот сумасшедший Тим со своим велосипедом и злобой на весь мир. Вот ужас-то.

По спине побежали неприятные мурашки. Надо было что-то срочно придумать, и Катюша шагнула на дорожку.

Из всех летних месяцев июнь самый скучный. Особенно его первые числа. Народа мало – кто сдает экзамены, кто доучивается, кто отходит от тягот школьной жизни. Речка холодная. Правда, Тим утверждает, что купаться можно. Но он соврет – недорого возьмет. В лесу тоже пока негусто – ни грибов, ни ягод, одни комары. Хорошо хоть Васька приехал не как в прошлом году, только в августе, а сидит здесь уже целую неделю.

Но Васька куда-то запропастился. Поэтому оставалась одна Белка. Жила она на соседней просеке, и чтобы к ней попасть, пришлось обходить чуть ли не весь поселок. Катюша уже почти дошла, когда позади нее послышался шорох велосипедных шин.

– Стой! Куда идешь?

Катюша резко остановилась, и Тим по инерции проехал мимо.

– Не твое дело! – выкрикнула Катюша, бросаясь бежать обратно. Пока Тим на узкой дорожке развернет свой драндулет, она успеет где-нибудь спрятаться.

Как назло, вокруг снова никого не было. Хоть бы одна бабушка попалась, они любили ругать Тима за его непоседливость и агрессивность.

Катюша пробежала пару участков и вылетела к заброшенному дому. Она знала, что дверь в дом не закрыта, но остановилась – лучше уж встретиться с Тимом, чем познакомиться с местным привидением.

– Ну и что это у нас за беготня?

Сзади жалобно скрипнули тормоза.

– Отстань! – Катюша попыталась оттолкнуть назойливого парня, но тот вовремя увернулся.

И тут Катюша увидела, что за окнами заброшенного дома мелькнула человеческая фигура.

– Мамочки... – прошептала она, пятясь, и налетела на Тима. – Ты видел?

Ее рука, показывающая на второй этаж дома, дрожала.

На лице Тима на секунду появился испуг, а потом он облегченно вздохнул.

– Черт! Я чуть не испугался! – заорал он. – Чего ты тут руками размахиваешь?

– Там кто-то есть! – Хоть Катюше и было страшно, но уходить она не собиралась.

– Ты откуда свалилась? – Чтобы сгладить неловкость, Тим, видимо, решил ретироваться – он поставил ногу на педаль. – Там уже неделю кто-то есть. Этот участок купили! Вчера пацан с бабкой приехали. Ну, ты совсем!..

Решив, что его авторитет восстановлен, Тим укатил прочь. Катюша снова посмотрела на дом. Сколько он стоял пустой, не помнила даже ее мама. Лет десять, наверное. Однажды Тим рассказал леденящую кровь историю о том, что в этом доме кто-то кого-то убил, и с тех пор каждый новый владелец неизменно оказывался то зарезан, то задушен. Рассказу поверили, и в старый дом никто не совался.

А тут, значит, его снова купили.

– А кто купил? – крикнула Катюша вслед Тиму.

– Лаврентьевы какие-то, – отозвался Тим.

Катюша еще немного постояла около мертвого дома. Что-то не очень было заметно, чтобы в доме кто-то жил. Во дворе все такая же разруха, на чердаке выбиты стекла. Разве только эта тень в окне второго этажа да дорожка от калитки к дому стала более натоптанной.

Все? Нет, не все. На калитке появился новый замок...

Дверь в доме со скрипом отворилась, и на пороге возникла темная фигура.

То ли Катюше солнце в глаза светило, то ли ей показалось – но стоящий на пороге человек был совершенно черный.

Она попятилась, упала, забарахталась в траве и чуть ли не на четвереньках бросилась бежать.

– Белка! – Катюша ворвалась на участок своей подруги Изабеллы Огурцовой. – Ты слышала? Заброшенный дом купили! И там теперь какой-то черт живет. Я сама видела!

– Тоже мне новость!

Белка лениво вышла на крыльцо и манерно облокотилась о косяк двери. Ее рыжие, завитые в мелкие кольца волосы были собраны в большой пушистый хвост.

Вся жизнь Изабеллы Огурцовой состояла из поз. Катюша была уверена, что Белка ждала ее прихода и с удовольствием выбежала бы ей навстречу, но не могла себе такого позволить. Огурцова сделала это специально медленно. Каждое движение ее было выверено перед зеркалом. Белка считала, что только так можно стать индивидуальностью и заработать имя интересного человека.

– Там Лаврентьевы живут, – произнесла Белка, меняя позу. – Младшего зовут Макс. Симпатичный.

– Симпатичный? – удивилась Катюша. Ничего симпатичного в таинственном негре она не нашла. – Ну и вкусы у тебя.

– Получше, чем у некоторых. – Белка плавным движением руки поправила прическу. – Я его в магазине видела. Очень даже ничего.

– Небось уже на него гадала?

Огурцова была специалистом по разного рода гаданиям.

– Больно нужно, – потянулась Белка. – Других у меня дел нет.

Но было видно, что подруга гадала, и раз она так говорит, то ничего хорошего ей карты не показали.

– Ну и ладно, – миролюбиво согласилась Катюша, опускаясь на ступеньки крыльца. Неожиданно ей в голову пришла оригинальная мысль, как заставить коварного Ваську хотя бы пару часов побыть с ней, и она тут же выпалила: – Пойдешь сегодня на пенек?

– И ты туда же? – От удивления Огурцова сделала слишком резкое для своего имиджа движение. – Мне сегодня про этот пенек все уши прожужжали.

– А кто туда еще собирается? – разочарованно протянула Катюша, потому что если кто-то еще туда собирается, то ее идея обречена на провал.

– Твой ненаглядный Васенька.

Пенек был излюбленным местом встречи местной молодежи. Это действительно был невысокий обрубок дерева на поляне в ближайшей роще, рядом с которым так классно было устраивать посиделки с костром и хрустящим подгоревшим хлебом.

От досады Катюша поджала губы.

– И кто у него там вечером будет?

– Не знаю, – протянула Белка. – Меня он позвал.

На секунду Катюша забыла, как дышать. Значит, Огурцову Брыков позвать успел, а крикнуть соседке, чтобы готовилась к вечеру и натиралась всякими кремами от комаров, на это он времени не нашел. Или ее там не ждут?

Не ждут...

Расстроенная Катюша побрела к калитке.

– А ты все по нему страдаешь? – бросила ей в спину Белка.

– Не страдаю уже, – отмахнулась Катюша.

И тут Огурцова снова изменила своему правилу делать все размеренно. В два прыжка она слетела с крыльца.

– Пойдем! – потянула она подругу за руку в сторону дома. – Сейчас все проверим.

В Белкиной комнате стоял жуткий кавардак, постель смята, одежда валялась на полу.

– На чем будем гадать? – Огурцова принялась выбирать из одеяла карты. – На картах я сегодня гадала. На костях тоже. Может, возьмем домино?

Белка была асом по части гаданий – вода, карты, домино, кости, гороскопы, Таро, воск, кофейная гуща. Она знала сотню способов предугадать судьбу и без стопроцентной уверенности в своем будущем на улицу не выходила. За неделю Огурцова гадала Катюше раз двадцать. По всему выходило, что Васька от нее без ума – червовый король (Брыков) неизменно оказывался рядом с бубновой дамой (Катюша). Третьей же картой почему-то ложились пики – то неожиданные интересы, то неприятные разговоры, а то и поздняя или тяжелая дорога.

– Либо кто-то мешает вашему счастью, либо, чтобы добиться своего, вам нужно будет преодолеть некоторые преграды, – такой приговор в конце концов вывела Огурцова.

Никаких преград для отношений Катюша не видела. Только забор, сделанный из сетки. Но он ее любви особенно не мешал.

– Давай на монетки, – вздохнула Катюша. Карты со своим занудным постоянством и абстрактными «трефовыми интересами» ей надоели.

Белка выудила из вороха постельного белья потрепанную книжку с гаданиями, открыла раздел «Книга перемен».

– Гадаем один раз, а то для утра три гадания уже перебор.

Катюша скривила губы. В огурцовские способности предсказывать судьбу не очень верилось, но надо было хоть как-то себя утешить, поэтому она полезла в карман за мелочью.

– У меня все готово, – остановила ее Белка и взяла с медного блюдечка, подвешенного над потухшей свечой, три новенькие десятикопеечные монетки. – Я их прокалила. Видишь, еще теплые. Теперь они «чистые», поэтому гадание будет верным. Держи.

Катюша снова пожала плечами. Ей было все равно – чистые были монетки или нечистые, лишь бы предсказание оказалось хорошим.

Монетки глухо звякнули между ладонями.

– Погоди! – встряла Огурцова. – Ты желание загадала?

– Загадала, загадала. – Катюше не терпелось узнать результат.

– Опять небось на любовь, – занудствовала Белка.

– А на что еще?

Вот привязалась! Какое желание может быть у Катюши с утра пораньше? Не о температуре же воды в реке загадывать!

– Один и тот же вопрос два раза задавать нельзя, – Огурцова довольно улыбнулась – уж она-то никогда из-за любви так не убивалась бы. – А потом – что за глупость! Любит – не любит... Не любит? Полюбит! Куда он денется? Загадай что-нибудь конкретное.

Катюша перекинула монетки с руки на руку. Что ее сейчас интересовало? Как что! Вечер и посиделки у пенька. Она зажмурилась.

«Как пройдет сегодняшний вечер?» – мысленно произнесла она и разжала кулачок. Монетки упали на кровать. Так, по требованию гадалки, Катюша повторила несколько раз.

– Так, – Белка хмурила брови, ища нужное толкование. – Сорок. Поздравляю! «Вы пережили долгий период беспокойства и неприятностей. Впереди вас ждет успех. Немедленно начинайте действовать, иначе упустите возможность добиться великолепного результата. Некое старое ваше желание исполнится, новое – тоже, но чуть позднее. У вас появятся интересные друзья». Ну что, довольна?

Катюша сидела ошарашенная. Столько счастья – и все ей одной. Что же, самое время было начинать действовать.

– Ты куда? – Белка снова забыла о необходимости двигаться медленно и выбежала на крыльцо следом за подругой.

– Добиваться результатов! – бросила Катюша, оттягивая тугую калитку.

Их поселок имел две широкие автомобильные дороги, по-простому называемые просеками, одну узкую тропинку, петляющую между домами и участками, которую между собой все называли Речной, потому что вела она к речке. А еще здесь была сотня лазов и тропок, пробираясь по которым можно было за одну минуту с одного края необъятного поселка добежать до другого его края. За те тринадцать лет, что Катюша жила в «Даре», она успела изучить каждый кустик. Поэтому около заветного пенька она была уже через пять минут, хотя всем остальным, даже ее деду, на это понадобилось бы минут пятнадцать.

Небольшая рощица отделяла поселок от колхозных полей. По центру этой рощицы сама собой образовалась поляна, главной достопримечательностью которой был низкий широкий пенек. Здесь и находилось костровище. Организовано оно было по всем правилам – с кирпичиками, с рогатинами для шашлыка или котелка и парой лавочек. В выходные сюда приходили взрослые, а в будни пеньком безраздельно правили ребята.

Если на посиделки неожиданно не нагрянет Тим со своим дружком Борюсиком, то все может выйти ничего себе. Это место просто располагало к задушевным беседам и хорошему времяпрепровождению.

Катюша обошла полянку по периметру. В голову лезли нехорошие мысли.

Прийти сюда с лопатой и все перерыть, пускай потом мучаются. Или раскидать костровище. Или о грядущем вечере предупредить Тима. Нет, с этой компанией связываться было опасно.

Она задрала голову. Дождь, что ли, пошел бы? Тогда было бы не так обидно, что ее не позвали...

Но жаркое солнце даже не собиралось прятаться за тучки.

Можно, можно было засунуть свою гордость в карман, пойти к Брыкову и напроситься на вечер. Можно было заявиться сюда с Белкой. В конце концов – подруги они или нет? Но все это было не то. Нужно личное приглашение. А его у Катюши нет. Может, пойти около Васькиного дома покрутиться? Он ее заметит и вспомнит, что забыл пригласить. Но если он не забыл, а сделал это специально? Ждет, чтобы Катюша сама к нему пришла?

Нет уж! Пусть обходятся без нее. Как будто она не найдет чем заняться вечером? Книжку почитает. Телевизор посмотрит. Крестиком повышивает. В окно поглазеет...

Ее стала разбирать злость – надо же было так влипнуть!

Спокойно, спокойно, спокойно! Она ничего не теряет. Что интересного может произойти? Ну, посидят, хлеб пожарят, картошку в золу покидают. Поболтают. Перетрут последние новости. Всеобщий любимец Клёпа, может быть, принесет гитару, кто-нибудь попробует на ней потренькать. Если костер получится большой, то станут через него прыгать.

Катюша так ярко себе это представила, что ей снова страшно захотелось все расстроить. Притащить ведро воды и вылить на дрова...

Что же делать?

Нужная мысль в голову не приходила. Оставалось ждать вечера и уже на месте что-то придумывать.

В крайнем случае у нее оставалась слабая надежда на дождь. Он мог еще пойти. Да и у Васьки был шанс до вечера о ней вспомнить.

От поляны Катюша пошла к магазину. Все лето на ней лежала почетная обязанность покупать хлеб, молоко и кое-какие овощи. Помидоры с огурцами она купила вчера, значит, на сегодня остался хлеб и молоко.

В крошечном магазинчике была приятная прохлада. Продавщица Татуся, положив локти на прилавок, читала. Заметив покупателя, она встала, и Катюша в какой раз позавидовала Татусиной фигуре. Она была невероятно красива. Высокая, худенькая, с тонкой талией и стройными ножками, которые девушка никогда не прятала в джинсы или под длинную юбку. А голос... А глаза...

Удивляло одно. Если бы Катюша была такой красивой, она бы непременно уже была замужем. А Татуся какой год сидела в их магазине и семьей, судя по всему, обзаводиться не собиралась.

– Картошку привезли, – улыбнулась девушка. – Только что. Если надо, покупай, а то разберут.

– Мне хлеба. – Катюша покопалась в карманах и, к своему большому удивлению, вытащила пятьсот рублей – то ли дед ошибся, то ли в кои-то веки расщедрился.

– Да ты богатая сегодня, – растерянно улыбнулась Татуся. – У меня и сдачи не найдется.

– А еще молока, – Катюша снова покопалась в карманах. Вчера, кажется, у нее была мелочь. – И пачку печенья.

– Может, картошки возьмешь? – Девушка заглянула в лоток с деньгами и покачала головой. – До сотни. Все равно понадобится. Ее неделю не было, до обеда всю разберут...

Катюша застыла с протянутой рукой.

Картошки не было неделю. Значит, в поселке ее ни у кого нет. Если только кто-то с собой не привез из города... Значит, когда Васька придет за провизией для вечера, то ему непременно понадобится...

– А сколько у вас картошки? – медленно начала Катюша.

– Мешок. – Татуся бросила звенеть мелочью. – Я тебе наберу килограммов семь. Сто рублей и выйдет.

– А мешок это много? – не сдавалась Катюша.

– Пятьдесят килограмм.

– Мне все! – Деньги упали на прилавок.

Татуся замерла с пластиковой миской для взвешивания овощей в руках.

– Ты уверена, что тебе столько надо? – осторожно спросила она. – Это же очень много.

– Для нас в самый раз! – победно произнесла Катюша.

Получив мелочь на сдачу, она помчалась домой за тележкой. Вдвоем с Татусей они с горем пополам погрузили мешок, но сдвинуть тележку с места Катюша не смогла.

– Серов! – позвала Татуся, когда стало понятно, что одна Катюша не справится.

Сашке Серову было шестнадцать, и для Катюши он был слишком взрослый, даже, можно сказать, старый. Она его никогда особенно и не замечала. Парень и парень. Невысокий, с крепкими накачанными руками, но весь какой-то нескладный. За лето они сталкивались раза два и даже не здоровались. Был Сашка человеком спокойным и каким-то равнодушным.

И вот этот Серов вдруг выступил из-за магазина, словно ждал, что его позовут. У Катюши мелькнула мысль, что как-то странно он вдруг оказался поблизости. Но сейчас было некогда об этом думать.

– Сашка, довези тележку до Ждановых, – попросила Татуся.

Серов с готовностью взялся за ручки.

– И возвращайся.

Катюша пропустила эту фразу мимо ушей, потому что ее больше всего волновала картошка. А зря. Будь она чуть повнимательней, события ближайших дней развивались бы совсем по-другому.

Сашка какое-то время постоял, глядя на закрытую дверь магазина, куда ушла Татуся, и только потом сдвинулся с места.

– Сажать будешь? – спросил он, легко везя тяжеленный, по Катюшиным меркам, мешок.

Катюше страшно льстило, что с ней общается взрослый Серов. Так бы он ее и в упор бы не заметил. А тут помогает. Приятно... Почему-то именно ему хотелось рассказать все – и о своем неудачном увлечении, и о том, что ее не пригласили на вечер.

Она искоса посмотрела на своего помощника. А все-таки в Сашке что-то было. Спокойный, уверенный, без всей этой заносчивости и надменности, какая непременно есть у старшеклассников по отношению к ребятам помладше. Катюша даже немного загордилась. Стал бы Сашка помогать Белке тащить картошку? Конечно, нет. А ей везет.

– Мне нужно для дела, – доверительно сообщила Катюша, решив дальше не распространяться.

Сашка удобней перехватил ручки. Было видно, как напряглись мышцы под футболкой, как вздулись вены.

– Ну-ну, – хмыкнул он.

Катюша расплылась в довольной улыбке – нет, что ни говори, а день у нее сегодня будет удачный. Она уже начала действовать. И посмотрим, кто выйдет победителем.

Хорошее утро, счастливое пророчество и помощь Серова сделали ее жизнь заметно веселее. Жаль только, Брыков не видел, как Сашка с тележкой под ее руководством повернул к их участку. То-то бы он взвился.

Когда мешок оказался на веранде, а Сашка, махнув рукой, исчез, Катюшина жизнь стала понемногу тускнеть. До вечера была еще уйма времени, и надо было как-то себя занять.

С террасы раздавалось громкое чавканье, а значит, ее ненаглядный старший брат Паша проснулся и ест...

Она вбежала на террасу.

Пашка, тощий высокий парень с буйными черными вихрами, в одних трусах стоял около стола и прямо из пакета пил молоко. Отрывался он от него только для того, чтобы откусить от батона, с аппетитным чавканьем прожевать кусок и снова припасть к пакету.

Катюша с ненавистью проследила, как в ненасытном Пашкином животе пропадает батон и литр молока.

– Лопнешь, – зло процедила она, глядя на уцелевшую пачку печенья и собираясь спрятать ее от наглого брата.

– Не успею, – отдуваясь, произнес брат. – Хочешь, фокус покажу?

– Хочу! – мрачно кивнула Катюша, готовая разоблачить любой фокус, показанный Пашкой.

– Тогда принеси песочку.

Катюша выскочила на улицу, заметалась между грядок, соображая, где тут можно найти песок и какой такой фокус из него получится.

В доме хлопнула дверь. Катюша расстроенно топнула ногой.

Как она опять могла попасться на эту уловку!

Конечно, никакого печенья на столе уже не было. Как не было противного Пашки, сбежавшего с добычей через окно.

Опять придется идти в магазин.

Черт, черт, черт! Денег-то у нее не осталось.

В сердцах Катюша пнула подвернувшийся под ноги мешок и собралась расстроиться. Но сделать это не успела.

На соседском участке заорал магнитофон.

Вася вернулся!

Прямо по грядкам Катюша помчалась к забору.

– Брыков! – крикнула она, стараясь перекрыть страдания тяжелого рока. – Вася!

Но, видимо, сила искусства была сильнее ее воплей. За забором никто не появился.

– Ладно. – Катюша зашагала по грядкам обратно. – Попросите вы у меня картошечки...

Она насыпала полную корзинку крепких коричневых клубней.

– Торговать идешь? – На губах у Пашки еще висели крошки от печенья.

– Сажать буду, – отрезала Катюша, выходя за калитку.

За пять ходок она перетаскала в рощицу половину мешка, сверху закидала картошку лапником.

Теперь осталось дождаться вечера.

– И как ты собираешься одеться?

Белка сидела на траве, томно подставив лицо солнечным лучам.

– Не знаю, – пожала плечами Катюша. Ее сейчас больше волновали свежие мозоли, образовавшиеся на ладонях после беготни с картошкой.

– А я, наверное, надену белые брюки и босоножки, – протянула Огурцова. – Это будет эффектно – ночь, темнота, костер, и я в белых брюках.

– Испачкаешься, – буркнула Катюша, ковыряя ладонь.

– Не в этом дело! – Белка откинулась на спину. – Главное, какое ты произведешь впечатление. Учись, пока я жива. Если на тебя сразу обратят внимание, значит, запомнят. Если запомнят, то будут замечать и дальше. А от заинтересованности до любви один шаг.

Катюша оторвалась от своего занятия и задумалась. Что бы еще такого сделать, чтобы Василий понял, что ему надо забросить свои железки и начать обращать внимание на нее?

– Если ты не обладаешь эффектной внешностью, бери эффектным нарядом, эффектным поведением. Не ленись!

Катюше тоже хотелось откинуться на спину и начать кого-нибудь учить жизни. Это самое простое.

Белка перевернулась на живот.

– Если бы меня интересовали отношения с мальчишками, то все они уже давно бы за мной бегали, – продолжала вещать она. – Но мне это не нужно. Совсем. Быть свободной и независимой во всем – вот мой удел.

Катюша была другого мнения о своей подруге, но предпочитала промолчать. По собственному опыту она знала, что с Огурцовой лучше не спорить. Чужое мнение она просто не слышит, а потом еще обидеться может, перестанет дружить. Катюша тогда совсем зачахнет от тоски.

Она уже повернулась, чтобы что-нибудь ответить, как вдруг заметила идущего к реке парня.

Высокий, длинные темные волосы собраны в хвост, вроде симпатичный.

– Кто это? – вытянула шею Катюша.

– Где? – Белка слишком быстро повернулась для своего неизменно медленного статуса. – А, – она откинулась обратно на траву. – Это новенький из заброшенного дома. Макс. Я утром тебе о нем говорила.

– Странный он какой-то, – пробормотала Катюша, глядя, как парень не спеша спускается с горки.

– А какой нормальный купит этот дом? – Огурцова вновь поднялась и теперь тоже следила за парнем. – Баба Клава говорила, что его отец то ли балетом занимается, то ли музыкой, короче, знаменитость какая-то. А парень этот целыми днями вокруг поселка ходит.

– Гуляет?

Еще несколько шагов, и Максим скрылся за деревьями.

– Гуляет это когда с кем-то, – наставительным тоном произнесла Белка. – А он так просто ходит. Ходит и ходит, ходит и ходит. Я вчера специально проверила, ничего не делает, ходит.

– Может, шпион? – Катюше бесцельное хождение по окрестностям тоже показалось странным. Обыкновенные люди просто так не ходят. Ходят обычно за ягодами, за грибами, на речку купаться. А чтобы вот так, целый день, и все один... Странно это.

– Больной, – отрезала Белка. – Не удивлюсь, если он сейчас купаться надумает. А вода ледянющая, ноги сводит.

– Здравствуйте!

От неожиданности Катюша вскочила, но краем глаза успела заметить, что Белка в этот раз оказалась на высоте – повернулась она, выдержав приличную паузу.

На Катюшу посмотрели спокойные, чуть насмешливые серые глаза. А Огурцова не ошиблась, Максим был не то что симпатичен, а даже красив какой-то правильной классической красотой. Но это ее сейчас только разозлило – будут тут всякие подкрадываться и пугать ее!

Максим Лаврентьев невероятно долго смотрел на Катюшу – так, что ей даже стало неудобно.

– Ну, чего уставился? – нарочито грубо спросила она, и Максим смущенно отвел глаза.

– Извините, – пробормотал он, и Катюша надула губы, чтобы не расхохотаться – до того вся эта сцена выглядела нелепой. Ситуацию спасла Белка. Она протянула Максиму ладошку.

– Изабелла, – медленно произнесла она.

Лаврентьев коснулся пальцами ее руки, но Белка ловко схватила его за запястье и одним рывком встала.

– Максим, – чуть поклонился Лаврентьев.

– Как вам на новом месте? – продолжила светскую беседу Огурцова.

– Замечательно, – Максим, казалось, стал подыгрывать Белке. – Такие красивые места.

– Да, у нас здесь хорошо.

Белка склонила голову к плечу. Максим как завороженный проследил взглядом за ее движением.

– Тихо, – согласился он, загипнотизированный медленными движениями Огурцовой. – Птицы, кузнечики...

– А вечером у нас будет костер. – Белка плавно повернулась, собираясь уходить, и уже через плечо добавила: – Там, за поселком, – она кивнула, – небольшая роща. В девять. Я буду ждать.

Максим еще смотрел туда, куда показала Огурцова, а Белка уже уходила своей неспешной походкой. На секунду приостановилась и произнесла, как прошептала:

– Рада буду видеть тебя, Максим...

Катюша стояла, открыв рот, и бестолково хлопала ресницами. Белка впервые перед ней разыгрывала подобный спектакль.

– А тебя как зовут?

Катюша удивленно заморгала. Максим и не думал досматривать представление Огурцовой до конца. С той же внимательной улыбкой он теперь смотрел на Катюшу. Вместо ответа, смутившись неизвестно чего, она сорвалась с места и побежала следом за подругой. И пока не добралась до поселка, ей все казалось, что Максим смотрит ей вслед.

– Куда это мы так вырядились?

Катюша очень надеялась, что брата дома не будет. Что он уйдет один или вместе с дедом. Но, как обычно это бывает, надежды не оправдались. Пашка валялся на диване и листал журнал столетней давности. Если бы Катюша только предположила, что он здесь, она бы в окно вышла, лишь бы с ним не сталкиваться. Но...

– Гулять иду, – буркнула Катюша, проходя мимо.

– Ноги не пообломаешь?

Катюша решительно шагнула через порог. Она почти никогда не слушала рассуждений Белки о том, как надо себя вести с парнями. Но сегодня она решила последовать ее советам, да и «Книга перемен» рекомендовала действовать.

Вот она и начала действовать. Перекопав весь свой гардероб, а заодно и мамин, Катюша нашла симпатичное платьице. Было оно неновое, но, следуя современной моде на одежду под старину, могло вполне сойти. На ноги она надела свои выходные босоножки. По Катюшиному мнению, выглядело это все красиво. Да и зеркало ей об этом же говорило.

– Треники надела? – продолжал ерничать Пашка.

Катюша одернула подол платья и, гордо подняв голову, прошла мимо.

– Привет комарам!

Боевого задора ей хватило ровно до конца их дорожки. За калиткой азарт улетучился, а первые кочки привели ее в чувство. До рощицы Катюша дошла, проклиная все на свете. И в первую очередь Белку, насоветовавшую ей одеться покрасивее. А когда она чуть ли не на четвереньках доползла до своего тайника, то готова была уже рыдать – в платье и с картошкой в руках она, наверное, смотрелась сейчас как инопланетянин.

А у пенька уже начиналось главное действо сегодняшнего вечера. Васька, в общем-то симпатичный вихрастый парень с невероятно большими и красивыми глазами – за что Катюша его и полюбила, – складывал в костровище палочки и веточки домиком. За его спиной, укутавшись в плед, сидела Белка. Чуть поодаль, сложив руки на груди, стоял Максим.

Сердце Катюши подозрительно сильно забилось. Наверняка Максима не звали, его привела Огурцова. И это при ее-то криках, что никакие мальчишки ей не нужны! Что-то быстро он втерся в их компанию. А ведь Белка могла и ее взять. Но она даже не предложила. И это называется подруга!

Около вороха дров копошились два приятеля, Серега Тихомиров и Андрюха Кривцов, к которым давным-давно прикрепились клички Тигра и Клёпа, причем клички строились от первых букв их фамилий, а не оттого, что один был в полосочку, а второй с красным накладным носом. На второй лавочке сидела Лягушка и резала бутерброды. Вообще-то Лягушка была очень даже симпатичной девчонкой, и больше того – она была красивой девчонкой. Но... Звали ее Таня Жабина... Что тут еще скажешь?

– А если он не загорится? – томно протянула Белка. Она была мерзлявая и даже в пледе дрожала. – Тогда я здесь окончательно окоченею.

– От твоего замерзания у нас есть два верных средства! – на секунду оторвался от дров Тигра.

– Ага, – захохотал Клёпа. – Первый – это метнуть в Огурцову топор. Пока она будет бегать, обязательно согреется.

– Фи, как грубо, – шевельнулась Белка.

– А давайте я вам помогу! – вышел вперед Максим. – Хотите, я разожгу костер?

– Обойдемся. – Тигра удобней перехватил топор и установил новый чурбачок, собираясь его расколоть. – У нас на всякий случай оргстекло есть. И бензин.

И он кивнул на небольшую канистру, стоящую около дров.

Максим развел руками, мол, я предложил, вы отказались, и отступил назад.

Катюша стукнула по коленке, на которой успел расположиться комар, и устроилась удобней. Для ее появления нужен был подходящий момент.

От доброй порции бензина костер вспыхнул, и Белка не только вылезла из пледа, но и отошла подальше. Пламя получилось высоченное. Даже до Катюши жар доставал. Все довольно жмурились и, подбадривая друг друга, предлагали начать через этот огонь прыгать.

Когда костер чуть поутих, на поляну вышел... Пашка. На плече у него был рюкзак.

– Ну что, поколение? – начал он, ехидно оглядывая собравшихся. – Огоньком балуемся?

– Хочешь к нам присоединиться? – Белка снова укуталась в плед и теперь с легкой улыбкой смотрела на Пашку.

– Нет уж, как-нибудь без меня, – мгновенно отозвался он. – Я тут подумал, картошечка вам не нужна?

Он дернул плечом, и лямки рюкзака оказались у него в руке.

– Отдам по сходной цене, за копейки.

– Картошка? – обрадовался Тигра, откладывая топор. – Откуда? Я весь поселок обегал.

Только сейчас Катюша почувствовала, что от нехватки кислорода у нее кружится голова и по рукам бегают неприятные мурашки. Она глубоко вдохнула и вцепилась в траву, чтобы не упасть.

А на поляне уже вовсю шел торг. Ни у кого не оказалось денег, но добрый Пашка соглашался подождать с деньгами до завтра.

Катюша пошарила вокруг себя, под пальцы попала картошка.

– Гад!

Конечно, она не попала. Не долетев до торгующихся, клубень упал в костер.

– Ты чего добром швыряешься! – возмутился Тигра, когда разглядел, чем в них кидают.

– А еще брат называется!

Катюша вышла из своего укрытия и кинула в Пашку сразу три картофелины.

– О, сестричка, – Пашка ловко увернулся и, спешно освободив свой рюкзак, стал отступать к вороху заготовленных дров. – А я думал, куда ты подевалась! Как комары? Не покусали?

– Убирайся! – Ксюша метнула еще два клубня, и наконец один попал Пашке по ноге.

– Эй, ребят, может, вы дома разберетесь? – направился к ним Клёпа. – Отойдите от костра.

– Я все деду расскажу, он тебя в город отправит!

Слезы и едкий дым мешали смотреть, дурацкие каблуки задевали за все кочки.

– Ненавижу! Гад! – Катюша споткнулась, чуть не упала, под руками у нее вновь была картошка. Та самая, что продал Пашка. Она загребла ее двумя руками и, не глядя, бросила куда-то вперед. – Это моя картошка!

– Совсем съехала? – послышался откуда-то сбоку голос Васьки.

– Остановите ее!

– Жданова, хватит, – сквозь шум пробился негромкий возглас Белки.

– Не подходи! – взревел Пашка, и вдруг наступила тишина.

Катюша рукавом вытерла лицо. Перед глазами со свистом промелькнули ветки.

Она стояла с одной стороны дров, Пашка с другой. В руках у него была длинная палка. Глаза у него были злые. Катюша хорошо знала это выражение лица, знала, что в эту минуту к брату лучше не подходить. Но ей было плевать.

– Ты мне больше не брат! – бросила она.

Пашка шагнул назад, звякнула, опрокидываясь, канистра.

– Бензин! – ахнул Тигра, кидаясь между братом и сестрой, но Пашка оказался быстрее.

Он подхватил проливающуюся канистру.

– Сделаешь шаг, оболью! – в голосе его слышалось что-то сумасшедшее.

Все вокруг перестало существовать. Катюша видела только бешеные глаза Пашки да слышала, как булькает в канистре бензин. Она медленно наклонилась, поднимая картофелину. Пашка рывком выбросил руки с канистрой вперед, прозрачная жидкость полетела во все стороны.

– Сгорим! – истерично завизжала Лягушка.

– Отпусти канистру. – Тигра повис на Пашкиных руках, но тот отшвырнул его в сторону.

Катюша бросила картофелину. Пашка поднял руки, защищая лицо. Вздернутая вверх канистра выдала новую порцию ядовитой жидкости. От бензинового испарения стало нечем дышать. Кожа у Катюши начала зудеть, намокшее платье неприятно липло к ногам.

За Пашкиной спиной мелькнула тень. Картошки больше не было, поэтому Катюша просто побежала вперед.

За невысоким Пашкой показался Максим, он обхватил его сзади за плечи и стал заваливать на спину. Пашка рванулся вперед, но, получив подсечку под ноги, опрокинулся назад. Сверху на них набросился Тигра. Он тянул канистру на себя. Катюша подбежала как раз вовремя, чтобы начать пинать лежащего брата ногами.

– Все! – завопил Тигра, прижимая канистру к себе. – Расходимся!

– Хорош! – Максим пытался успокоить бьющегося на земле Пашку. – Хватит!

– Гад! Гад! – в каком-то истеричном припадке кричала Катюша, колотя брата кулачком в плечо.

– Отстань от меня! – снова взревел Пашка. Одним движением он скинул с себя Максима, подхватил сестру и отбросил ее в сторону.

– Мама! – завизжала Белка.

Катюша пролетела через костер, увлекая за собой горящие полешки. От быстроты происходящего она даже не почувствовала, что ей больно или горячо.

– Тикай! – разнеслось над поляной.

Катюша вскочила. Но предательские каблуки снова подвели ее. Она упала на спину, больно ударилась копчиком и, наверное, на секунду потеряла сознание, потому что когда открыла глаза, вокруг нее полыхала стена пламени. Катюша заметалась в огненном кольце.

– Катька! – билась в истерике Белка.

– Вытащите ее оттуда!

– Помогите! – срывая голос, завопила Катюша.

На секунду ей показалось, что горит весь мир. Огонь был повсюду. В панике она не знала, куда кидаться. Мальчишки пытались пробиться к ней сбоку, сбивая пламя куртками, но огонь не сдавался.

А потом наступила тишина. На Катюшу прямо из огня шагнул кто-то огромный и черный. Она попыталась спрятаться от него, но он крепко прижал ее к себе и стал зачем-то сдирать платье. Катюша вырывалась, окончательно срывая голос в визге. Но человек был сильнее. Он ее во что-то завернул и вытащил на воздух.

А потом пошел дождь. Мягкий такой, приятный. Он падал на лицо, на руки, прогоняя страшного черного человека, отодвигая огонь.

Катюше сразу стало хорошо. Она открыла глаза и увидела над собой растерянное лицо Сашки Серова. Он что-то говорил, но она не слышала.

Ей было просто хорошо. Хорошо, что можно лежать, не шевелиться и ни о чем не думать. За тебя все решит и все сделает этот большой и сильный человек, который способен вот так легко нести ее на руках.

Прямо над Катюшей было высокое прозрачное небо. И оттуда, сверху, на нее спустилось невероятное спокойствие. Это было новое и непривычное для Катюши состояние, и, чтобы задержать его в себе подольше, она закрыла глаза.

– А волосы придется отстричь.

Еще до конца не проснувшись, Катюша схватилась за голову.

– Ничего, до свадьбы вырастут, – привычно пошутил дед. – Где же ты так ухитрилась погореть?

Катюша села на кровати и быстро оглянулась. Ни поляны, ни пенька, ни встревоженного лица Сашки Серова. Она лежала в своей постели, в окно светило солнце. От вчерашнего пожара у нее осталась только резь в глазах да запах гари в носу.

За спиной деда стоял совершенно невозмутимый Пашка.

– Она случайно. – Он даже не смотрел в сторону сестры. – Ребята говорят, она прыгала через костер и задела канистру с бензином.

– Случайно, – покачал головой дед. – Что я вашей матери скажу? Было двое внуков, случайно остался один? Да и кто это додумался канистру рядом с огнем ставить? Эх вы...

И не найдя, что еще сказать, дед махнул рукой и поднялся.

– Вставай, – уже более миролюбиво произнес он. – Тебя там с утра кавалер дожидается.

Катюша потянулась за джинсами. Она почему-то решила, что это Васька пришел узнать, как она здесь. Но мысль эта ее уже не очень радовала. А вдруг это не Васька, а...

Она уже натягивала кроссовки, когда рядом с ее кроватью снова появился Пашка.

– Ты, это... – начал он.

– Это была моя картошка, – зло процедила сквозь зубы Катюша.

– Нашла из-за чего шум поднимать! – равнодушно пожал плечами брат. – А в костер ты сама полезла.

Катюша прошла мимо него.

– Ну ладно, ладно, – сдался Пашка, – прости, я же не специально. Кто ж знал, что так все получится? Случайно все вышло...

– За случайно бьют отчаянно, – бросила Катюша, выскакивая за дверь.

На веранде стоял Сашка Серов.

От неожиданности Катюша растерялась. Она была готова увидеть кого угодно, но только не Сашку.

– Как ты? – улыбнулся он, и в душе Катюши разлилось то самое невероятное спокойствие, которое ее посетило прошлой ночью.

– Дед сказал, волосы придется отрезать. – Катюша подошла к зеркалу и критично оглядела свою подпаленную шевелюру.

– Волосы ерунда, отрастут.

Только сейчас Катюша увидела, что в руках у Сашки букет цветов.

– Главное, сама не сгорела.

Это были садовые ромашки и полевые колокольчики. Значит, за ними Сашка специально ходил в лес. Для нее? Она попыталась представить, как этот взрослый человек идет в лес, ищет цветы и, возвращаясь обратно, проходит с букетом через весь поселок.

На какое-то время Катюша выпала из окружающей ее действительности. Она смотрела на говорящего Серова и глупо улыбалась.

– Неудобно получилось. – От волнения Сашка стал мять букет. – Я платье твое порвал. Понимаешь, оно в бензине было, а нам через огонь идти. Если бы загорелось, стало бы совсем плохо. Слушай, если что, я могу деньги вернуть. Сколько оно стоило? – Только сейчас Сашка заметил, что смотрят на него как-то странно. – Катя! – позвал он. – Может, кого позвать?

– А? – Катюшина улыбка расползлась на пол-лица. – О чем ты говоришь? Какое платье? Садись давай! Будем сейчас чай пить! – Она выхватила букет из рук Серова и потянула его за стол. – Да если бы не ты...

– Да что я? Это Татуся крики услышала...

– Извините, пожалуйста, – раздался голос с улицы. – Катю я могу увидеть?

Катюша удивленно вздернула брови. Столько гостей у нее было впервые.

На пороге стоял Максим. Он был какой-то невероятно элегантный – черные глаженые брюки, белая рубашка, аккуратно причесанные густые вьющиеся волосы. В руках у него был огромный букет бордовых пионов.

– Здравствуйте, – чуть поклонился он.

– Привет... – Катюша была искренне удивлена.

– Я зашел узнать, как ты себя чувствуешь, – произнес Максим, протягивая букет.

– Нормально, – пробормотала Катюша, косясь на Сашку. Серов с любопытством рассматривал новенького, а потом, словно спохватившись, заторопился:

– Ну, мне пора.

Катюша еще ничего не успела сказать, как звук его шагов уже затих на дорожке. В душе у нее вдруг стало невероятно пусто. Только что светило солнышко, было тепло и хорошо. Но набежали тучи, повеяло прохладой, сыростью. И все стало как-то сумрачно и неприятно.

– Я пришел не вовремя? – забеспокоился Максим, заметив, как сильно изменилось Катюшино лицо с уходом Серова.

– Да что уж, – пробормотала Катюша, прижимая к себе пионы. – Пришел и пришел. Проходи. Что нового?

Лаврентьев замялся.

– Да ничего, – вдруг ответил он, и Катюша подняла на него удивленные глаза. Ну и собеседничек у нее...

– Так вот откуда картошка. – С улыбкой Максим смотрел на полупустой мешок. – Это у вас прошлогодняя?

– Нет, – Катюша начала злиться. – Это у нас из магазина. Еще вопросы есть? А то мне надо идти стричься. – Она потрясла лохматой головой. – Видишь, волосы у меня погорели.

– Да, да, конечно, – Максим снова чуть поклонился и стал отступать к выходу. – Я рад, что у тебя все хорошо.

У Катюши было сильное желание метнуть букетом в ушедшего гостя. Но цветы было жалко – не каждый день ей носят такую красоту, – и она поставила их в вазу. Снова подошла к зеркалу.

Да... Не сказать, что до этого у нее на голове была супермодельная прическа, обыкновенное каре под скулы, но сейчас от этого каре мало что осталось.

Что же делать?

В поселке был только один человек, способный ей помочь. Белка. И Катюша немедленно отправилась к ней.

– Огурцова! – крикнула она от калитки. – Белка, ты дома?

– Что же у вас все не как у людей? – Из-за роскошных кустов белых пионов показалась Белкина мать. – Имена какие-то животные придумываете: Лягушка, Тигр. У Беллочки такое имя красивое, а вы ее в зверя окрестили. Нехорошо это.

– Что же нехорошего? – пожала плечами Катюша. – Отличный зверь – белка. А тигров у нас нет, только Тигра, это из мультфильма. Серега такой же смешной. – И чтобы завершить разговор, который мог затянуться надолго, она спросила: – Далеко Изабелла пошла?

– Шляется где-то, – обреченно махнула рукой мать. – Вас разве дома заставишь сидеть? А с головой у тебя что?

– Это теперь мода такая, – крикнула Катюша, убегая.

– Мода... – недовольно покачала головой Белкина мать, снова склоняясь под цветами.

Куда могла подеваться Белка? Пойти на речку? Но она не загорает из принципиальных соображений, говорит, что загар только для плебеев. Настоящая женщина должна иметь благородную бледность. В лес за ягодами она тоже не пойдет – не царское это дело руки о колючки обдирать. Может, сидит у Тигры с Клёпой? Вряд ли. Белка считает себя выше дешевого общения с мальчишками. Ей если кто для разговора и нужен, то не меньше датского принца или английской королевы.

Катюша побрела к реке. В огородах вяло копошились счастливые обладатели земельной собственности. Даже зловредного Тима бабка припрягла таскать ведра с водой. Так ему и надо. Трудотерапия и не таких вылечивала от буйства. Глядишь, добрее станет.

В задумчивости Катюша дошла до магазина. На двери висел замок, а на крыльце сидел Сашка с большим пакетом клубники в руках.

– Привет, погорелица, – улыбнулся он. – Давно не виделись. Клубнику будешь? – И он щедро раскрыл перед Катюшей пакет. Она скромно взяла ягодку и откусила маленький кусочек – было жаль сразу есть такой подарок.

– Ты Огурцову не видел? – спросила она, боясь взглянуть на Серова. От нестерпимого желания смотреть на него во все глаза и невозможности поднять лицо Катюшины щеки заполыхали предательским румянцем.

– Плыла куда-то твоя Огурцова. Кажется, в сторону заброшенных домов. Там еще новенький живет.

Катюша благополучно пропустила мимо ушей смысл сказанного. Она слушала голос и чувствовала, как от волнения у нее наливаются краснотой уши и шея.

– Клубника ваша? – спросила она, лишь бы только разговор не прервался.

– У соседей купил, – Сашка добродушно улыбался. – Да ты бери-бери, не стесняйся.

– А у нас еще нет клубники.

Она готова была провалиться сквозь землю от восторга, что вот так просто можно разговаривать и есть клубнику с мужчиной своей мечты. Чтобы скрыть свое волнение, Катюша снова потянулась к пакету. Под пальцами захлюпали сочные ягоды.

– Дед нашу клубнику пересадил, а она плохо прижилась, – пробормотала она, проклиная свою неловкость.

– Значит, в следующем году будет хорошая, – заверил Серов. – Приду тогда к тебе за ягодами.

Тут Катюша не выдержала и подняла глаза. Сашка протягивал ей пакет, а сам смотрел куда-то в сторону. На губах у него была улыбка, и от этого на щеках появились ямочки. Нос его был весь в веснушках и уже шелушился от яркого солнца. Взлохмаченные короткие волосы выгорели. Линялая вытянутая футболка, исцарапанные руки, сбитые коленки, запыленные шлепанцы...

Катюша почувствовала, что ей опять не хватает воздуха, и, чтобы не упасть, она снова запустила руку в пакет.

– Ты смотри, новую подружку нашел!

Пальцы непроизвольно сжались, сминая ягоды.

На обочине стоял Тим, в одной руке у него была авоська, другая рука спрятана в карман.

– Ну-ка, подожди! – негромко произнес Сашка, резко меняясь в лице. Он положил пакет на ступеньки и мягко отстранил Катюшу.

Сашке было шестнадцать, Тиму четырнадцать, Катюше только-только стукнуло тринадцать. Поэтому для нее было само собой разумеющимся, что Тим должен бояться взрослого Серова. Но бояться его Тим почему-то не собирался.

Он зло сплюнул и сквозь зубы процедил:

– Жених.

– Топай отсюда, – приказал Сашка, подходя к Тиму вплотную.

– Здесь-то ждать не придется, – Тим нехорошо ухмыльнулся и кивнул в Катюшину сторону: – Сам справишься? Или помочь?

Сашка качнулся и руками вперед упал на Тима, пытаясь схватить его за футболку. Но тот оказался быстрее. Он отскочил в сторону и выдернул из кармана велосипедную цепь.

– Ну, давай! – с азартом заорал Тим, раскручивая цепь над головой. – Или ты способен только в кустах сидеть?

Сашка вдруг весь напрягся, присел и нырнул под свистящую радугу вертящегося железа. Он попытался перехватить руку Тима, но не дотянулся до него. Цепь хлестко ударила его и мгновенно намоталась на запястье.

– Ай! – завопил Сашка, тряся отбитыми пальцами.

Катюша ярко представила, до чего же это должно быть больно, когда железная цепь на большой скорости обматывается вокруг руки, и от ужаса закричала.

Потеряв оружие, Тим попытался сбежать, но Сашка перехватил его.

– Ты извинишься, – хрипло произнес он, потрясая над головой противника рукой, с которой уже начала капать кровь. – А еще раз тебя здесь увижу, привяжу к велосипеду и спущу с обрыва. Понял?

Тим дергал ногами в попытке встать, но Сашка не давал ему это сделать.

И тут Катюша завизжала с новой силой, потому что с диким ревом к ним несся мотоцикл.

В поселке мотоцикл был только у одного человека, у Борислава. И Борислав этот ехал явно не на подмогу к Сашке, потому что был закадычным другом Тима.

Не сбавляя скорости, машина налетела на дерущихся людей, сбила Сашку с ног. Тим тут же вскочил и ловкой обезьянкой вскарабкался на заднее сиденье мотоцикла. Борислав что-то говорил сидящему на земле Сашке, но за ревом машины Катюша ничего не расслышала.

Но вот мотоцикл сорвался с места и помчался обратно. Навстречу ему не спеша пылила «Газель», на которой пару раз в неделю Татуся ездила за продуктами.

Хлопнула дверь. Девушка медленно обвела взглядом место боя.

– Нашли чем заняться, – холодно бросила она, проходя мимо Сашки и всхлипывающей Катюши, на секунду задержалась около пакета с помятой клубникой, покачала головой и скрылась в магазине.

Серов молча разматывал цепь. Рука у него выглядела ужасно. Увидев ссадины и порванную кожу, Катюша ойкнула и нервно сглотнула.

– Иди отсюда! – Дверь магазина снова хлопнула, над Сашкой склонилась Татуся с мокрым полотенцем. – Беги, – повернулась она к Катюше. – До обеда магазин не работает.

Было в глазах продавщицы что-то такое, отчего Катюша попятилась, развернулась и побежала прочь.

Ее душили слезы. Хотелось плакать долго-долго. Выплакать все глаза, всю свою жизнь, ослепнуть от горя и умереть прямо сейчас на дорожке. Чтобы люди в одну секунду все поняли и пожалели ее.

Так, в слезах, Катя дошла до пригорка, откуда открывался вид на реку, на заливные луга и на медленно взбирающийся к горизонту противоположный берег с бесконечными колхозными полями.

И тут она чуть не наступила на Белку. Огурцова лежала в высокой траве и из зеленых зарослей высматривала кого-то внизу. Катюша встала на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть, на кого смотрит подруга. Ничего необычного там не было. По тропинке к реке медленно шел Максим Лаврентьев. Из-за плакучих ив, с пляжа слышались голоса неразлучных Сереги и Андрея, то есть Тигры и Клёпы. Но видно ребят не было. Так что смотреть больше было не на что.

Катюша потопталась на месте, пошуршала травой, пытаясь привлечь внимание Белки, но та была слишком увлечена своим делом и подругу упорно не замечала.

– На кого ты там смотришь? – не выдержала Катюша.

Белка опустила голову на руки, несколько секунд полежала так и только потом перевернулась на спину.

– Ни на кого, – произнесла она, подставляя лицо солнцу. – Не видишь, загораю.

– А-а-а... – протянула Катюша, садясь рядом. – А я тебя ищу.

– Ну? – Огурцова приподнялась, всем своим видом показывая, как она недовольна, что ее отвлекли. – Нашла. Дальше что?

Катюша раздраженно поджала губы. Ей столько всего хотелось рассказать – и про клубнику, и про букеты, и про драку. Но, увидев такой прием, говорить Катюша ничего не стала!

– Повидаться захотелось, – буркнула она. – Скучно, вот и пришла. Что новенького?

Белка чуть прищурила глаза и выдала фразу, от которой Катюша вздрогнула:

– Да ничего.

Катюша посмотрела на берег реки – там уже никого не было.

– Мне подстричься надо, я думала, ты мне поможешь, – зачем-то сказала она, хотя было ясно, что сейчас эту тему лучше не поднимать.

– Чем я тебе помогу? – вдруг разозлилась Белка. – Я не парикмахерская! Нужно стричься, поезжай в город и стригись там. Тоже мне – нашла пункт срочной помощи! Она станет в костер прыгать, а ее все спасать будут. И цветы – ей, и помощь – ей! Не много для одной-то?

С этими словами Огурцова встала и побежала вниз с пригорка. Удивленная Катюша смотрела ей вслед. Она впервые видела свою подругу в таком бешеном состоянии.

Катюша пожала плечами, почесала обгоревший затылок и побрела домой.

– Как – что делать? – дед оторвался от помидорной рассады и потер онемевшую спину. – Отправляйся в Дутово, там есть парикмахерская.

– На чем я туда поеду? – надула губки Катюша.

Их дачный поселок всем был хорош – и речка, и лес. Одно было плохо – до дороги нужно было топать и топать, а потом еще ехать на автобусе до железнодорожной станции. Ближайшим островком цивилизации был крошечный городок Дутово. И добираться до него в будние дни было большой проблемой.

– На велосипеде.

Деда уже мало интересовали проблемы внучки. Он с беспокойством смотрел на свои ростки.

– Он же Пашкин!

Кто считает, что иметь старшего брата – это хорошо, тот глубоко ошибается. Уж лучше старшая сестра! Будет хоть с кем поговорить, кто поможет уроки делать. От старшего брата Катюше никакой пользы не было – уроки он делать не помогал, говорить с ним было не о чем. И главное, все, что покупалось для них обоих – компьютерные игрушки, скейтборд и музыкальный центр, компакт-диски с музыкой и фильмами, – все доставалось одному Пашке. Велосипед был, конечно, тоже куплен на двоих, но катался на нем исключительно брат. Да еще лекцию сестре прочел о том, что велосипеды девочкам не нужны. Поэтому не даст он велосипед сейчас. Нечего даже просить.

Это было несправедливо! Это было жестоко!

Слишком много всего свалилось на несчастную Катюшину голову. И драка, и Белкины крики, и два букета. Забыв обо всем, она выпалила:

– Между прочим, это он виноват, что я в костре оказалась! Он меня туда толкнул!

Дед наконец оторвался от своих помидоров, молча снял испачканные в земле перчатки и ушел в дом. Вышел он оттуда через пять минут и тяжело опустился на лавочку.

– Завтра вместе с братом в город поедете, – произнес он, словно приговор прочитал. – Павел тебя отвезет и вернет обратно. Заодно развеетесь, может быть, в кино сходите, вкусное себе что купите. Матери позвоните. На месте, короче, разберетесь. Деньги там, на столе, возьми.

И он снова отправился на огород.

Катюша посмотрела на притихший дом и решила, что пока ей туда соваться не стоит. Пашка, конечно, человек незлопамятный, но без последствий Катюшин рассказ не оставит.

– Бяшка, бяшка, бяшка, – протяжно раздалось из-за соседнего забора.

Васька жил с теткой. Время от времени к нему приезжал отец и очень редко мать. После ее приезда Василий исчезал недели на две, а потом появлялся заметно загоревший и веселый – мать всегда возила его куда-то за границу.

Пока же длилось Васькино заточение на даче вместе с теткой и ее козой. Коза каждый год была новой, но у всех этих животных было имя Роза. Тетка ходила с козой по поселку, привязывая ее то к одному колышку, то к другому, чем вызывала неизменный восторг ребятни и злобные наезды со стороны Тима и его компании. Однажды они покрасили бедное животное в фиолетовый цвет, в другой раз сделали ей модную стрижку, так что несчастный зверь неделю не давал молока.

И вот коза снова пропала.

Катюша забралась на забор – за чужими бедами свои переживались как-то спокойней.

– Сбежала? – с сочувствием спросила она Ваську. Он бесцельно бродил по двору и делал вид, что занимается поисками пропажи. Брыков поднял глаза, долгую секунду смотрел на соседку, а потом в лице его что-то изменилось. Он неожиданно заулыбался и подошел к забору.

– Час уже ищем, – сообщил он. – Опять небось Тимоха со своими утащил. Прирезала бы она эту козу, что ли. Надо мной уже все смеются.

– Я над тобой не смеюсь, – призналась Катюша.

После того как она поняла, что ее любовь к Ваське была ошибкой, Катя почувствовала себя невероятно легко и снова могла спокойно с ним разговаривать.

– Моя мама говорит, что козье молоко очень полезно, – решила подбодрить она соседа.

– Полезно-то полезно, – вздохнул Васька. – Тошнит меня уже от него. И от козы. Она к вам не заходила?

– Не видела.

Повисла неловкая пауза, говорить больше было не о чем. Катюша спрыгнула с забора.

– А здорово ты вчера... – неожиданно буркнул Васька. – Я и не думал, что ты такая...

– Да ладно, – отмахнулась Катюша и, почувствовав, что щеки у нее наливаются румянцем смущения, побежала к дому.

Слова эти были неожиданными. Слова эти были приятными. Вдвойне приятно было то, что слов этих Катюша ждала давно. Целую неделю. Но теперь они уже почти ничего для нее не значили. Она была равнодушна к тому, что скажет или подумает Васька. Хотя еще вчера утром она полжизни готова была отдать только за один его взгляд.

Надо же, как все меняет один день. Ведь еще вчера...

Катюша повернулась к соседскому дому, но Брыков ушел. От сарая снова слышалось протяжное: «Бяшка, бяшка, бяшка...»

Может, она просто не знала Ваську или все придумала? И свою любовь, и его интерес к ней?

Как же далеко все это теперь было от нее – сидение под яблоней, хождение вдоль соседской калитки, ее волнение о том, что все получили приглашение на вечер, а она нет.

Катюша тихо засмеялась и спрятала лицо в ладошки. Она сейчас была неприлично счастлива. Ей хотелось поделиться своим счастьем со всеми – с вредным Пашкой, ругачей Белкой, серьезной Татусей, грустным дедушкой, глупым Васькой. Любовь внутри нее пела и рвалась наружу. Она любит, ее любят, в чем она нисколечки не сомневалась. Еще как любят – из огня спасают, клубникой угощают, перед Тимом заступаются. Какие здесь еще нужны доказательства?

Она громко захохотала, а потом вдруг запела что-то громкое и бессмысленное. Песня перешла в восторженный визг.

Но длилось это недолго. Когда Катюша на секунду прервалась, чтобы набрать в легкие воздуха, то услышала, что ей подпевают. Противным, дребезжащим голосом.

– Бэ-э-э...

Последние два шага до крыльца Катюша сделала на ватных ногах.

Все вещи на террасе были опрокинуты, покрывало с дивана сдернуто, стол лежал набоку. И посреди всего этого бардака возвышалась коза Роза, дожевывавшая колокольчики из Сашкиного букета.

– Ах ты, скотина! – воскликнула Катюша, хватая веник.

Коза бекнула и, перепрыгнув через стол, спряталась за диваном.

Катюша метнула во вредное животное веник и склонилась над растоптанными цветами. Ей было невероятно жалко букет. В Катюшиных глазах это было не просто несколько веточек, это был сам Сашка!

Скрипнула дверь. Катюша быстро подняла голову.

Пашка!

– Открывай! – оставаясь на террасе, забарабанила она по двери, но хитрый брат успел запереться изнутри. – Все равно я тебя достану! Как ты мог? Это же...

Катюшу душили слезы. Зачем, зачем он это сделал?

Она бросилась на улицу, обежала дом кругом.

Над забором мелькнула светлая Пашкина рубашка.

– И не возвращайся! – закричала Катя, срывая голос. – Тебя тут смерть ждет!

Но вряд ли брат услышал ее угрозы, потому что был уже далеко.

Катюша вернулась в дом. Коза дожевывала ромашки. Букет пионов нетронутым стоял на подоконнике.

– У, животное, – зло прошептала Катюша, утирая слезы кулаком.

Коза прыгнула обратно в угол, по ходу разбив вазу.

– Бяшка, бяшка, бяшка, – послышалось с улицы.

– Васька! – Катюша вышла на крыльцо. – Забирай свою козу. И можешь ее до вечера не кормить. Она сытая.

Весь оставшийся день Пашка с Катюшей не разговаривали. На следующее утро дед проверил велосипед, подкачал шины и сунул Катюше в карман шорт деньги.

– Купите себе чего-нибудь вкусное и возвращайтесь к обеду, – произнес дед и, подумав, добавил: – Смотри, чтобы все было хорошо.

На Пашку он даже не посмотрел, словно с ним и так все было ясно – отвезет, проследит, доставит домой в целости и сохранности. Собственно говоря, Катюша в этом тоже не сомневалась.

Велосипед нещадно скрипел. Первые пять минут Пашка делал вид, что ему невероятно тяжело везти сестру. Но потом ему надоело играть без зрителей, и он поехал спокойно.

Накатанная дорога петляла лесом, в вышине деревьев тренькала, надрываясь, какая-то птичка. Потом велосипед выехал на асфальтовую дорогу, и Пашка прибавил скорость. Глядя на проезжающие мимо машины, Катюша думала, что за прошедшую неделю соскучилась по цивилизации, по запаху выхлопных газов, по быстрому движению, по новым лицам.

Город Дутово не имел никаких достопримечательностей. Рынок, продуктовый и хозяйственный магазины, почта, развалившийся кинотеатр, сберкасса и парикмахерская. Вот и все радости жизни.

На сдачу за копеечную стрижку Катюша напокупала всякой всячины – подарки девчонкам, конфеты и печенье деду. Она взгромоздила сумку на багажник велосипеда и посмотрела в скучающее лицо Пашки.

– Поехали, – напомнила она брату о своем существовании.

Не глядя на сестру, Пашка потянулся.

– Ты зачем деду про костер рассказала? – заговорил он, не двигаясь с места. – Я же сказал, это случайно получилось. Я ведь даже прощения у тебя просил.

Катюша растерялась.

– А зачем ты козе мои цветы скормил? – попыталась защититься она.

– Сравнила! – Пашка дернул велосипед, отчего пакет свалился на землю. – Ты раньше рассказала! Что, язык за зубами не держится?

– Подумаешь, рассказала, – Катюша принялась собирать рассыпавшиеся подарки. – Что теперь? Умереть? Поехали домой!

– Никуда мы не поедем. – Брат пнул ногой камешек и отвернулся.

– Как это? – Катюша вцепилась в багажник велосипеда. – Тогда я одна поеду! А если у тебя здесь какие-то дела, то ты потом пешком придешь.

– Никто никуда не поедет, велосипед сломался.

Катюша удивленно посмотрела на вполне целую машину.

– В каком это месте он у тебя сломался? В башке? – зло спросила она.

– Нет, цепь заела, – Пашка стукнул ногой по педали, но та не шевельнулась. – Нужно почистить. Песочек принеси.

– Сейчас, – с готовностью кивнула Катюша и отбежала в сторону. Где на большой асфальтированной площади взять песок, она не знала, поэтому направилась к киоскам, за которыми можно было что-нибудь найти.

Она уже почти добежала до своей цели, когда в голове у нее что-то перещелкнуло – и Катюша быстро повернулась.

Брат уезжал.

Он старательно крутил педали, выруливая на дорогу. Еще немного, и Пашка скрылся за поворотом.

Катюша машинально сделала несколько шагов вслед за братом, не веря своим глазам. Ей очень хотелось потереть их кулаками, чтобы убедиться, что все ей только показалось.

Но площадь была пуста, ничего ей не показалось.

– Уехал? – спросила она немых свидетелей случившегося – лавочку, урну и чахлое дерево.

Пашка мог быть каким угодно. Вредным, противным – любым! Сколько раз они дрались, ругались и мирились. Но Катюша в глубине души все равно гордилась, что у нее есть брат. Старший. Он был самый лучший и самый красивый. И вот сейчас эта вера растворилась в сухом воздухе города Дутово.

Конечно, то, что она осталась тут одна – не смертельный случай. Катя может преспокойненько пройти эти несчастные десять километров пешком. Но, черт возьми, как же было обидно, что ее развели, как маленькую!

«Песочек принеси...»

Слезы потекли по щекам.

Какое дурацкое лето. Ничего не получается, ничего!

Катюша всхлипнула и сдержалась, чтобы не зарыдать в голос. Дудки, такой ерундой ее не сломаешь. Будет она плакать из-за глупого брата.

Катюша подошла к рассыпанному пакету, и здесь ее взяла злость. Слезы мгновенно высохли.

Ну, ничего, она придет домой, и Пашка трижды пожалеет, что так поступил. Подумаешь, она все рассказала деду... А почему бы ей и не рассказать? Это было? Было. Чего утаивать? Даже если Пашка толкнул ее случайно, она ведь свалилась в костер! И вот сейчас ей идти через лес. А если на дороге окажется грузовик с пьяным водителем? Или там уже несколько часов поджидает в кустах свою жертву маньяк? Или волк? И даже не один, а три... Или нет, целая стая! Как прыгнут!

Катюша с ожесточением стала запихивать подарочки в пакет.

Ну ладно, с волками она загнула, но от этого Пашкин поступок не казался лучше. Бросить сестру одну – это стыдно, низко, подло!.. Через два часа она будет дома, и брату лучше не попадаться ей на пути. Пускай так и катит на своем велосипеде до города и ма

Date: 2015-07-11; view: 337; Нарушение авторских прав