Сан-Франциско

— Ну, Молли, ты не впервые рожаешь. Дыши медленно, но не глубоко. Вот так. — Сент бережно протер влажной салфеткой вспотевший лоб Молли Тайсон.

— Я так боялась, что тебя не будет, — сказала Молли, когда схватка отпустила ее. — Мне говорили, что ты на Гавайях.

— Да, я был там, но время всегда меня поджимает, а на этот раз оно поджало и тебя. Так, Молли… не надо, не напрягайся. Сожми мою руку.

— Черт, как больно! — задыхалась Молли. — Неужели я могла забыть, какая это адская боль!

— Ничего, потерпи. Если хочешь, кричи. Я бы кричал на твоем месте. — Сент вздрогнул, когда она сжала ему руку, напряглась и выгнулась всем телом. — Молли, все в порядке, боли усиливаются. Давай-ка посмотрим, насколько уже подобрался этот маленький человечек.

Тщательно вымыв руки в тазу с горячей водой, который приготовила Элизабет, старшая дочь Молли, Сент вернулся к кровати. Ему бы сейчас очень помогла женщина, но двенадцатилетнюю Элизабет он впустить не мог, а другой помощницы не было. Что касается Рэнджера Тайсона, то мужчина в этой ситуации так же бесполезен, как рыба на суше. Сент был рад, что Молли не смутилась, когда он ввел в нее свою руку. Он очень часто принимал роды, и женщины больше страдали от смущения, чем от боли.

— Все хорошо, — сказал он через мгновение. — Еще немного, Молли. — Сент снова вернулся к кровати и взял ее за руку. — Немного погодя я дам тебе хлороформ. Не надо, не напрягайся. Кстати, я рассказывал тебе, что при родах седьмого ребенка в прошлом году королеве Виктории давали хлороформ. Если даже королева Англии использовала его, значит, можно и другим.

— Не знаю, Сент, Рэнджер не уверен, а отец О'Баньон сказал, что в Библии предписано рожать дитя в муках и…

— К черту Рэнджера и отца О'Баньона, — перебил ее Сент. — Никто из них ни разу не испытал подобной боли. Я слышал аргументы по поводу родов, и они выводят меня из себя. А теперь подумай лучше о своем ребеночке, Молли, тебе повезло, что ты не из индейского племени — забыл, как называется. Если женщина слишком долго не рожала, индейцы привязывали ее к колу в поле. Да, это правда. — Он улыбнулся, видя, что отвлек ее. — А потом какой-нибудь храбрец поспевал к ней в самый последний момент.

— Господи, это ужасно!

— Да, но страх заставлял женщин рожать быстрее. Дыши, Молли, дыши.

Через десять минут он дал ей хлороформ. Третий ребенок Молли, мальчик, родился очень скоро после этого. Хлороформ не снял боли, а лишь ослабил агонию в последние минуты родов.

— А теперь, Молли, дыши глубже, — улыбнулся Сент, — а я отнесу твоего ребеночка Элизабет.

— Сент, если Рэнджер еще не напился, скажи ему, что родился мальчик — он очень хотел сына.

Примерно через час Сент оседлал своего коня Спартана и поскакал в город. Рэнджер Тайсон был совладельцем конюшни Гобсона в Сан-Франциско. За услуги Сент получал с Рэнджера не деньги, а бесплатный уход и корм для Спартана.

Сент глубоко вдыхал свежий туманный воздух. Светало, багрянец залил небо на горизонте. “Почему, — думал он, зевая, — женщины всегда начинают рожать ночью?” Когда он уезжал, Джул спала, и он надеялся, что еще не проснулась.

Они приехали в Сан-Франциско три дня назад туманным утром. Джул, привыкшая к гавайскому климату, успела продрогнуть до костей, пока они добрались до дома. Лидия Малленс закутала Джул теплым платком и напоила горячим шоколадом. Войдя в кабинет, Сент испытал неповторимое ощущение: казалось, что он вернулся из другого временного измерения. Здесь все было по-прежнему; единственной переменой была его дрожащая сейчас жена. Сент не помнил, чтобы раньше она мерзла; правда, тогда Джул постоянно находилась в доме.

— Черт! — выругался он, потирая лоснящуюся черную шею Спартана.

Лошадь заржала.

— Ну что, старина, — улыбаясь, сказал Сент, — наша жизнь изменилась, да? Вопрос в том, что теперь будет?

На сей раз Спартан не стал ржать.

Сент ужасно устал, но теперь он был рад физической усталости. По крайней мере его не будут преследовать эротические сны. Что же касается Джейн Браниган, то она во время их разговора накануне отнеслась к нему с полным пониманием. Вспоминая теперь ее слова, Сент был уверен, что она ожидала этого.

— Думаю, она уже не ребенок, — говорила она, наливая ему кофе в маленькой кухоньке.

— Ей девятнадцать, — отвечал Сент, — и, конечно же, она не ребенок. — Поняла ли Джейн, что Джул все еще оставалась девственницей?

— Надеюсь, ты будешь заходить к нам?

— Непременно буду. Я очень люблю твоих сыновей, Джейн. Просто…

— Сент, я все прекрасно понимаю, — спокойно прервала его Джейн. — Я понимаю: честь, верность и все такое прочее.

— Да, — кивнул он, вспомнив свой сон на корабле. Мысли его снова были устремлены к молодой жене.

Джул избегала его после последней ссоры на “Орегоне”, и обвинять ее он не мог. Как же еще она должна была отреагировать на то, что он чуть не изнасиловал ее, произнося при этом имя другой? Когда он увидел, как Лидия распаковывает вещи новой хозяйки в его комнате, он лишился дара речи. В комнате для гостей он спать не мог кровать была слишком коротка для него.

Но с женой он тоже не мог спать. Это было уже слишком.

С облегчением и удивлением он узнал, что Джул взяла это на себя: пока Сент перевязывал руку пациенту, она сама перенесла свои вещи в комнату для гостей. Он не знал, как ее и благодарить. “Спасибо тебе, жена, что не заставляешь меня спать с тобой”. Это прозвучало бы глупо! Никогда еще чувство так не овладевало им — интимные отношения для Сента всегда были чем-то доступным и естественным. “Воздержание помутило мой разум”, — решил он.

Пока Лидия была дома, Джул беззаботно разговаривала, смеялась с ней. А с уходом его — нет, теперь их — экономки Джул снова стала чужой и молчаливой.

Сразу по приезде Сент занялся своей привычной работой; чем занималась в это время его жена, он слабо представлял.

— Спартан, а как быть с Джеймсоном Уилксом? — спросил он.

Спартан снова заржал, но не в ответ на вопрос хозяина, а приветствуя город, в который они только что въехали. Люди проснулись и суетились на улицах. Сент направился к Маркет-стрит, к конюшням.

— Этот негодяй, — продолжал он вслух, — обязательно пронюхает, что Джул замужем за мной. И что он станет делать?

“Он будет уверен, что она уже не девственница и вряд ли будет представлять для него ценность”.

— Достаточно правдоподобно, — произнес он в ответ на свое же наблюдение.

Оставив Спартана в надежных руках Джона Смита, Сент направился на Клэй-стрит к своему дому, в десяти минутах ходьбы от конюшни.

Он представил вдруг Джул, беременную его ребенком, рожающую ребенка, — и испугался. Он был огромных размеров, но у его матери была широкая кость, так что она могла вынашивать и рожать его без большого риска. Джул же была хрупкой, тонкой. Закрыв глаза, Сент выругался про себя. Тихо войдя в дом, он лег в свою постель и заснул.

* * *

— Джул, к тебе пришли, — сообщила Лидия Малленс своей молодой хозяйке.

Джул быстро встала, выронив из рук книгу.

— Ко мне?

Звонкий женский голос пропел из-за спины Лидии:

— Прости, что мы вот так врываемся, но мы не могли ждать, пока Сент пригласит нас! Женат! Мы с Агатой непременно должны были повидать новую миссис Моррис. — Красивая молодая женщина с густыми каштановыми волосами вошла в гостиную и протянула руку:

— Здравствуй! Меня зовут Чонси Сэкстон, а это, дорогая моя, Агата Ньютон. Боже мой, какая же ты красавица! Но мы и не сомневались: у Сента превосходный вкус.

Джул протянула руку:

— Мое имя Джулиана, но Майкл зовет меня просто Джул.

— Майкл? — удивилась Агата Ньютон. — Боже мой, так, значит, у этого красавчика все-таки есть настоящее имя! Меня зовут Агата, дорогая.

— Очень приятно, — сказала Джул немного растерянно. Агата Ньютон была чуть постарше, полногрудая, с высоким добрым голосом.

— Леди, я принесу вам чаю, — сказала Лидия. — А ты, моя хорошая, садись и развлекай дам.

— Миссис Малленс, — сказала Чонси Сэкстон, — должно быть, на седьмом небе от счастья: наконец-то в доме Сента появилась женщина!

— Прошу вас, — Джул сделала знак рукой, — прошу вас, присаживайтесь. Майкл, конечно, рассказывал мне и про Сэкстонов, и про Ньютонов. Он говорил, что вы его близкие друзья.

— Да, это так, — сказала Чонси. — Джул — значит драгоценная? Твое имя ассоциируется с бриллиантами и изумрудами.

— Это Майкл стал называть меня Джул.

— Побыстрее бы рассказать мужу про настоящее имя Сента! Ему надо задать хорошую трепку.

Джул улыбнулась, впервые за разговор расслабившись.

— Вообще-то Майкл — одно из его имен, — лукаво улыбнулась она.

Гости подались вперед, вопрошающе глядя на нее. Джул засмеялась:

— Нет, я должна хранить тайну мужа.

— А кстати, где же Сент, или Майкл? — спросила Чонси.

— У него возникли какие-то неприятности. Он говорил, что должен навестить Мэгги.

— Ясно, — сказала Чонси. Ее муж Делани рассказал ей о том, что произошло с миссис Моррис, так что не следовало пока упоминать о профессии Мэгги.

В этот момент в гостиную вошла Лидия, неся потускневший серебряный поднос.

— У меня не было времени почистить поднос, — извинилась она. — Ведь Сент никогда раньше его не использовал.

— Теперь все изменилось, — удовлетворенно заметила Агата.

— Джул, — сказала Чонси, сделав глоток великолепного жасминового чая, — мы с Агатой хотим пригласить тебя на небольшой праздничный обед у нас дома. Сент уже принял приглашение, но мы хотели увидеть тебя и пригласить лично. Пора тебе познакомиться с некоторыми жителями Сан-Франциско.

Джул разволновалась.

— Это было бы замечательно, — восторженно сказала она, — только мне нужно купить новое платье. Я должна спросить Майкла… — Она осеклась. — А Майкл согласился?

На минуту Чонси примолкла, стараясь выглядеть как можно беззаботнее. Через что только не пришлось пройти этой бедной девочке! А какие у нее отношения с Сентом? Наконец она твердо сказала:

— Разумеется, Сент согласился. Он очень гордится тобой и хочет познакомить тебя со всеми. Может быть, пойдем завтра вместе, скажем, к мсье Дэвиду? Он превосходный модельер. Там есть коллекция прекрасных платьев, многие из Парижа.

“Тараторю, как идиотка”, — подумала Чонси, прерывая свой монолог.

— Очень любезно с вашей стороны, — радостно сказала Джул, но ее беспокоили расходы. Платье, по ее мнению, могло быть очень дорогим: вдруг Майкл не захочет тратить деньги?

Примерно после получасового обстоятельного визита Чонси с Агатой сели в экипаж Чонси.

— Люкас, вези, пожалуйста, к дому Ньютонов, — сказала Чонси извозчику.

— Она очень… — запнулась Агата, качая седой головой.

— Уязвимая? Напуганная? Усталая? — продолжила Чонси.

— Да, пожалуй, все сразу.

— Ради Сента мы должны быть к ней внимательны.

— Ты хочешь сказать, ради Сента-Майкла?

* * *

Джул пребывала в радостном возбуждении, но вместе с тем смутное чувство тревоги не оставляло ее. Майкл вернулся домой только к вечеру, она уже стала волноваться.

— Привет, Джул, — сказал он, входя в гостиную. — Как прошел день? — Сняв с себя легкий плащ, он повесил его на спинку стула. — Что случилось? Ты нездорова? — Взглянув на нее, он моментально понял, что что-то произошло.

Джул нервно провела языком по верхней губе.

Это подействовало на него так сильно, словно она разделась перед ним. “Это должно когда-то закончиться, — сказал он себе, — я же не мальчишка”.

— Майкл, у нас есть деньги? Сент непонимающе заморгал:

— Есть, а что?

— Ко мне приходили миссис Сэкстон и миссис Ньютон, — выпалила Джул. — Они пригласили нас на обед, и Чонси сказала, что возьмет меня с собой к мсье Дэвиду, чтобы купить новое платье, а я не знала, как ты отнесешься к этому и как…

Сент жестом остановил поток ее слов.

— Наверное, это очень дорого, — продолжала она, игнорируя этот жест, — отец никогда… — Голос Джул дрожал, и Сент почувствовал всю ее боль и отчаяние. Она смотрела на него с надеждой ребенка, уверенная в отказе. Но черт побери, она не была ребенком!

— Джул, конечно же, ты должна купить себе новое платье, даже несколько. И обязательно отправляйся с Чонси. А о деньгах не беспокойся, хорошо?

— Но…

— Никаких “но”. Не беспокойся.

— Лидия говорила мне, что иногда тебе приходилось даже продавать какие-то вещи, что твои пациенты привыкли расплачиваться не деньгами, а услугами, а я не хочу быть тебе большим бременем, чем я уже есть.

Сент вскипел. Что за язык у Лидии!

— Хватит Джул, — резко сказал он. — Ты никакое не бремя и не смей больше так говорить, поняла?

— Извини, — испуганно прошептала Джул, опустив голову, — но я действительно бремя. Ничего не делаю, и…

Он не мог больше выносить этого. Быстро подойдя к жене, он обнял ее. Поначалу она стояла неподвижно, но потом прижалась к нему. Он гладил ее волосы, закрыв глаза, вдыхал восхитительный аромат.

— Джул, я хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал он наконец. — У нас достаточно денег, клянусь тебе. Вообще-то я был бы очень рад, если бы ты выглядела нарядной.

Сент все еще чувствовал ее неуверенность.

— Думаю, ты хорошо бы смотрелась в розовом, — сказал он, поддразнивая ее.

— В розовом? — воскликнула Джул, глядя в его смеющиеся глаза. — С моими-то волосами?!

— Вот так уже лучше. — Совершенно непроизвольно он поцеловал ее в губы.

Она покраснела.

“Да прекрати же ты набрасываться на нее, глупый осел!”

— А как насчет изумрудного ожерелья? Под цвет твоих глаз?

На этот раз она счастливо засмеялась:

— Майкл, ты действительно не против?

— Глупенькая, — ответил он, прижимая ее к себе. — Не хочешь сейчас прокатиться со мной верхом к океану? Там много неизвестных мне птиц — ты бы меня просветила, а то я в этом абсолютно невежественный: узнаю только чаек да бакланов. Это у них длинные шеи, верно?

Джул ослепительно улыбнулась, а Сент подумал: “Она моя жена, она принадлежит мне, и я хочу видеть ее счастливой”. Он отчетливо помнил ту единственную ночь, когда доставил ей наслаждение; помнил, как трепетало ее стройное тело, как она стонала от блаженства в его объятиях. Черт, надо не думать, забыть об этом! Сент отпустил Джул, чтобы она не почувствовала его возбуждения. Он не будет больше пугать ее, никогда.

Сент поскорее вывел жену из дома, пока его не поймал новый пациент. Они взяли кобылу у Рэнджера Тайсона, довольного отца очередного Тайсона, и очень медленно направились к океану — Джул не была лихой наездницей.

— Когда пойдешь завтра с Чонси за покупками, обязательно купи экипировку для верховой езды, хорошо?

Джул плотнее закуталась в плащ.

— У меня никогда раньше не было экипировки, — сказала она.

— Голубого цвета, — твердо сказал Сент. — А теперь скажи мне, дорогая, что это за птичка в дюнах?

— Вон та, — Джул сосредоточилась, — мне кажется, снежная ржанка. А другая, — она явно волновалась, — похожа на болтуна.

Сент улыбнулся:

— Я знаком с несколькими болтунами, и все они говорят по-английски. Так что учти.

— Сэр, мне лично это название очень нравится, а вам нет? Правда, мне никогда еще не приходилось видеть их в природе, но эта пташка очень похожа на ту, что была изображена в одной из моих книг.

— Книг? — спросил Сент. — Я не видел их у тебя. Немного помолчав, Джул тихо сказала:

— У меня было две книги. Они остались в Лахаине, в доме моего отца. Я спрятала их под кроватью и забыла… от волнения.

— Завтра, — сказал он, — или послезавтра мы купим тебе любые книги, какие захочешь. Моя библиотека очень скудна. — Увидев, что его жена собралась спорить, он быстро добавил:

— Если увидишь небольшое растение, имей в виду, это может быть “ерба буэна”, первоначальное имя Сан-Франциско, если ты этого еще не знаешь.

Джул кивнула:

— Буду иметь в виду. Может быть, мы увидим чайку Бонапарта.