Штутгарт, 29 августа 1919 года

ВОСЬМОЕ СЕМИНАРСКОЕ ОБСУЖДЕНИЕ

Упражнения для развития навыка устной речи:

In den unermtslich weiten Raumen,

In den endenlosen Zeiten,

In der Menschenseele Tiefen,

In der Weltenoffenbarung:

Suche des grosen Ratsels Losung.

Рудольф Штейнер. Строки данного упражнения построены таким образом, что четыре первые звучат как некое ожидание, которое находит свое разрешение в последней строке. Дифтонг «ei» не должен звучать как «ai». Повторим теперь другое упражнение:

Protzig preist

Bader brunstig

Polternd putzig

Bieder bastelnd

Puder patzend

Bergig brustend.

На этих упражнениях вы можете многому научиться. Теперь повторим:

Das er dir log uns darf es nicht loben.

Теперь нечто подобное, но с некотрым аффетивным оттенком. Это четыре строчки, на которые я хотел бы обратить ваше внимание. Аффективность должна быть более выражена в первой строке.

Lalle Lieder lieblich

Lippicher Laffe

Lappiger lumpiger

Laichiger Lurch.

Выполняя это упражнение, представьте себе перед собой зеленую лягушку, разглядывающую вас с открытым ртом; с несколько напряженными губами, и вы обращаетесь к ней с последними тремя строчками. А в первой строке вы требуете от нее: «Lalle Lieder lieblich» (лепечи приятные песенки). Эта первая строка и должна звучать юмористически-аффективно.

Теперь еще одна вещь в прозе, Басня Лессинга:

Дуб

Стремительный северный ветер бурной ночью проявил свою силу на благородном дубе. Теперь он лежал распростершись, а под ним лежало множество раздавленных низких кустиков. На следующее утро его увидела лиса, нора которой находилась недалеко от того места. «Какое дерево! – восклкнула она. – Вот бы уж никогда не подумала, что оно могло быть так велико!»

В чем же состоит мораль басни?

Т. В том, что лишь когда человек умер, замечают, сколь он был велик.

X. В том, что лишь когда великий упал, маленький замечает, чем он был. Рудольф Штейнер. Но почему используется именно лиса, которая ведь хитрей?

X. Потому что хитрости лисы недоступно благородство дерева.

Рудольф Штейнер. В каком предложении, как вы думаете, заключается мораль басни, в связи с хитростью лисы? – «Вот уж никогда бы не подумала, что оно могло быть так велико!»

Ведь она никогда не смотрела вверх. Она всегда смотрела на него лишь снизу, она лишь снизу его обходила, и здесь дерево занимало маленькое пространство. Она, несмотря на свою хитрость, видела только то, что видно снизу.

Я обращаю ваше внимание на то, что басни, действие которых происходит в их особом мире, в басенном мире, могут читаться, реалистически, а стихотворения – никогда.

А теперь мы перейдем к очень важной вещи, о которой говорилось вчера, а именно к тому, чтобы побеседовать о мерах, которые мы должны принять, когда замечаем, что одна группа учеников менее предрасположена к тому или иному предмету или к той или иной части учебного материала, а другая группа учеников – более.

И я попрошу вас: выберите себе группу неуспевающих учеников в возрастной группе от семи до пятнадцати лет, смотря по тому, на что вы хотите сегодня обратить ваше внимание: на такую ли группу детей, которые не могут научиться как следует читать или писать, или на такую, которым не дается естественная история или же счет, геометрия, пение. Затем подготовьте сооб­щение о том, как вы хотите поставить работу с такими учениками в классе и вообще подход к ним с учетом возраста, чтобы то, что здесь проявляется, по возможности, сгладить.

Несколько участников семинара подробно высказываются по этому вопросу.

Рудольф Штейнер. Явления, с которыми мы здесь встреча­емся, могут отчасти объясняться общим отсутствием способностей. Однако причиной может быть также неспособность в особом, специфическом направлении. Можно встретить учеников, у которых, быть может, чрезвычайно хорошие способности к чте­нию и письму, но которые, как только переходят к арифметике, оказываются неспособными к ней, И у воспитанников, у которых арифметика, может быть, еще получается, но как только начинаешь апеллировать к их способности суждения, как только они должны правильно понять естественнонаучные предметы, то ничего уже не получается. Затем, есть такие дети, которые не хотят заниматься историей. Это специфические неспособности, они важны и их следовало бы хорошо учитывать.

Вы учтете это, делая, может быть, следующее. Если вы заметите, что тот или иной ребенок, в целом, с самого начала неспособен также к чтению и письму, то вы при всех обстоятельствах уже сделаете хорошо, если свяжетесь с родителями и попросите их, во-первых, давать ребенку как можно меньше яиц и как можно меньше мучных блюд. Все остальное может, в основном, остаться. Если родители согласятся с тем, чтобы в течение некоторого времени хорошо кормить ребенка, несмотря на то что его лишают части пищи, тогда можно, может быть, даже посадить его в течение некоторого времени на меньшее количество мяса и пищу, содержащую много овощей и листьев. Тогда вы заметите, что благодаря этому изменению диеты ребенок, по существу, продемонстрирует повышение своих способностей. Это нужно использовать. Следует очень сильно занимать ребенка именно вначале, то есть когда он начинает менять свою диету.

Если вы замечаете, что это простое изменение диеты не приносит много пользы, тогда нужно попробовать в течение весьма короткого промежутка времени – я хочу сказать, в течение восьми дней – после того, как вы связались с родителями, вообще не давать ребенку ничего есть до окончания утренних занятий или по меньшей мере первых часов утренних занятий, когда ему должно преподаваться чтение и письмо, а заставить его заниматься натощак или по крайней мере ограничить его питание лишь минимумом. Эту процедуру не следует продолжать слишком долго, а следует чередовать ее с нормальным питанием. Но нужно хорошо использовать время, на которое вам наверняка укажет ребенок своими обнаруженными способностями, более сильными способностями и большей восприимчивостью. Если повторить это лечение диетой несколько раз в течение одного года, то вы увидите, что в чем-то способности более или менее юного ребенка – то есть это относится к первым школьным годам – меняются. Это я прошу вас все же в большей степени учесть.

И я прошу вас вообще учесть, что нелепый режим питания в первые детские годы, к которому склоняются некоторые родители, особенно когда речь идет о флегматичных и сангвиничных детях, сильно способствует депрессии способностей. Вечное перекармливание детей – теперь это, конечно, несколько по-другому, однако эти вещи все же нужно знать, – набивание детей яичными блюдами и мучными блюдами, мучной кашей – это нечто такое, что отбивает у детей всякую охоту и способность к учебе в первые годы посещения школы.

Задается вопрос: как обстоит дело с какао?

Рудольф Штейнер. Почему же дети вообще должны пить какао? Оно ведь совсем не обязательно, если какао не требуется для того, чтобы регулировать их пищеварение. Иногда ведь такие вещи нужны, чтобы регулировать пищеварение. Когда у детей слишком быстрое пищеварение, какао применять лучше, чем другие лечебные средства; однако если в этом нет необходимости, то ребенок вообще не нуждается в таких вещах. Сегодня дети получают многое, что для них не годится.

Здесь можно сделать поразительные наблюдения. Когда я был в восьмидесятых годах воспитателем, был один маленький ребенок; этот ребенок не мог воспитываться мной, у меня были только старшие дети. Он был маленьким кузеном. Это был, вообще говоря, милый, очаровательный ребенок с хорошими затеями. Он мог бы стать когда-нибудь хорошо одаренным школьником. Я часто присутствовал и мог быть свидетелем того, каким остроумным и одаренным был этот ребенок. Он был еще маленьким, он едва подошел ко второму году жизни, когда однажды за столом он сказал следующее. У него были две маленькие клецки, две фрикадельки, и он был уже настолько смышленым, что, когда ему сказали: «Ганс, теперь у тебя уже две клецки», он ответил: «А сейчас будет третья». Это сказал маленький карапуз.

Затем он весьма охотно бранился. Я не находил, что это вредит, если ребенок в этом возрасте выбранится. Позднее это уляжется. Поэтому он усвоил привычку особенно сильно ругать меня. Однажды, когда я входил в дверь – он уже был постарше, – он стал поперек. Тут ему не пришло в голову бранное слово, которое было бы для него достаточно велико, и он сказал: «Вот пришли два осла!» То есть он был весьма остроумен, не правда ли?

Однако мальчик был бледным, у него был плохой аппетит, и он был немного худым. Поэтому по совету вообще-то отличного врача этому ребенку при каждом приеме пищи давали маленькую рюмочку красного вина. Я, конечно, не нес ответственности и не мог повлиять на этот странный гигиенический метод воспитания, но я вообще-то беспокоился. Затем я увидел этого индивида снова, на тридцать втором, тридцать третьем году его жизни, – это был страшно нервозный человек! Я спросил в его отсутствие, каким же он был, когда был школьником. Да, этот беспокойный человек, который в возрасте от тридцати до сорока лет был уже совсем нервозен, показывал, сколь много плачевного натворила маленькая рюмочка красного вина, принимаемого за едой. Это был одаренный ребенок, ибо одаренным является ребенок, который говорит: «Вот пришли два осла!»

«Он был дерзким», – подает реплику госпожа Штейнер.

Рудольф Штейнер. Дерзость мы ведь можем при этом не принимать во внимание. Что этому предшествует? Это удивительно. Он не находит бранного слова, которое достаточно велико, и тут он призывает на помощь число. Это чрезвычайно большая даровитость. Ну, и он стал слабым учеником и не хотел как следует учиться. Таким образом, этим методом воспитания, вином, он уже на седьмом году жизни был совершенно испорчен.

Это то, что мне хотелось бы рекомендовать вам в начале нашего сегодняшнего обсуждения, а именно, что когда имеешь дело с дарованиями, то не так уж несущественно следить за тем, как устраивают диету ребенка. Но особенно я прошу вас обращать внимание на то, чтобы не страдало пищеварение ребенка. Поэтому вы должны каким-либо тактичным путем, когда вам что-то бросается в глаза в смысле способностей ребенка, осведомиться через родителей, упорядочен ли процесс пищеварения у ребенка. Попробуйте воздействовать на то, чтобы этот процесс регулировался.

Т. Говорит о детях, неспособных к арифметике.

Рудольф Штейнер. Если вы обнаружите особенно слабые способности к арифметике, то вы поступите хорошо, если сделаете следующее: у других детей будет, как правило, два урока физкультуры в неделю, то есть один урок эвритмии и один урок физкультуры. Этих детей, которые плохо считают, соберите вместе и присоедините им один урок эвритмии или физкультуры, или пол-урока. Вам не надо тем самым еще больше загружать себя; возьмите их вмес­те с другими тогда, когда делаются как раз такие упражнения. Нужно позаботиться о том, чтобы повыситъ способности таких детей именно благодаря физкультуре и эвритмии.

Сначала вы даете таким детям делать упражнения с палочками. Палочку они держат в руке: 1, 2, 3; назад 1, 2, 3, 4. То есть ребенок должен постоянно брать палочку вперед и назад. Он должен стараться каким-либо образом на счет 3 забрать палочку назад. Затем должна наступить очередь бега: 3 шага вперед, 5 шагов назад; 3 шага вперед, 4 шага назад; 5 шагов вперед, 3 шага назад и так далее. Попробуйте, занимаясь гимнастикой, а может быть, и эвритмией, включить в движения ребенка число так, чтобы он был вынужден, двигаясь сам, считать. Вы увидите, что это имеет успех. Я неоднократно делал это с учениками.

А теперь я спрашиваю вас: почему это имеет успех? После того, чему вы уже научились, вы можете сформировать представление об этом.

Т. Эвритмические движения должны, однако, быть хорошим средством для занятий по геометрии.

Рудольф Штеинер. Но занятий по геометрий я не имел в виду. То, что я сказал, относилось к арифметике, потому что в основе арифметики лежит ведь намеренное движение самого себя, чувство движения. Когда его таким образом делают действенным, то оказывают воодушевляющее воздействие на эту способность.

Поднимают нечто из подсознательного, что у такого ребенка не хочет подниматься. Вообще, следовало бы путем двигательных упражнений возбуждать недостающие способности к арифметике, а также к геометрии. Для геометрии можно будет многое сделать путем остроумных эвритмических упражнений. А также путем упражнений с палочками.

Н. Когда возникают трудности в произношении, нужно принять во внимание связь языкового с музыкой.

Рудольф Штеинер. Большинство случаев плохого произношения покоится, пожалуй, на этом, на плохом слышании.

Н. На уроках географии сангвиничный ученик не будет достаточно хорошо успевать; у него расплывчатые представления. Я бы здесь высказался за занятия рисованием, сюжеты с географической карты.

Рудольф Штейнер. Если бы занятия по географии были организованы вполне наглядно, если показывать в особенности стра­ны, распределение растительности в странах, распределение продуктов земледелия в странах с помощью графических изображений, то есть таким образом вполне наглядно организовывать занятия, то именно здесь будет заметно, что нелегко найти общую притупленность ученического материала (allgemeine Stumpfigkeit des Schulmaterials). Тем самым можно легко бороться с общей притупленностью. Если это оживить еще и тем, что пытаться именно на занятиях по географии сначала описать страну, затем нарисовать ее, дать ее нарисовать на доске, нарисовать в ней реки, горы, распределение растительности, лесов и лугов, а затем читать с учениками описания путешествий, то становится видно, что в большинстве случаев находится весьма мало учеников, неспособных к географии, и даже то, что географию можно использовать для того, чтобы побудить учеников к живописи и к тому, чтобы выщекотать (herauskitzeln) из них их другие способности. Будет прямо-таки заметно, если суметь сделать интересной географию как таковую, как в учениках пробуждаются другие способности.

Г. Я подумал о классах с первого по третий. В том случае если имеет место лень, я бы применил строгость и попытался бы разбудить честолюбие. Иногда нужно указать ребенку на то, что ему придется, пожалуй, повторить класс. Здесь нужно будить именно также усердие и честолюбие.

Рудольф Штейнер. Я бы не стал так уж сильно рекомендовать рассчитывать на честолюбие. Не следовало бы так сильно будить честолюбие. В первые годы обучения такие вещи, которые вы предлагаете, можно очень хорошо использовать, но все же без слишком сильного подчеркивания честолюбия, иначе позднее ведь снова придется преодолевать с помощью воспитания это честолюбие, которое было привито с помощью воспитания. Однако нужно будет учиты­вать – это я должен повторять снова и снова – диету и питание. Может быть, друзья, которые сейчас будут еще обсуждать эти вещи, обратят внимание на то, что есть все-таки много детей, которые в своей более поздней жизни не имеют склонности к тому, чтобы по-настоящему воспринимать и понимать объекты природы. Учителя может привести в отчаяние то, что некоторые воспитанники никогда не могут понять, что среди минералов является малахитом или урановой смолкой или даже изумрудом; то есть которые во­обще не имеют склонности к тому, чтобы воспринмать объекты природы и снова узнавать их. Это бывает также, когда речь идет о растениях и даже о животных. Я прошу это также учесть.

А. Я подумала, что среди самых маленьких по арифметике нужно оставить группы. Наиболее охотно я делаю все наглядно на пальцах, на кусочках бумаги, на шариках или на пуговицах. Можно также ввести так называемое выделительное преподавание; дети, не зная этого, разделены на две группы, способных и слабых. Затем особо берутся за слабых, чтобы способные из-за них не отставали.

Рудольф Штейнер. Ньютон, Гельмгольц, Юлиус Роберт Майер всегда сидели бы в таком случае среди слабых.

А. Это же не повредит.

Рудольф Штейнер. Конечно, это не повредит. Даже Шиллер сидел бы среди слабых. Согласно свидетельству о пригодности к учебе Роберта Хамерлинга, он, сравнительно, везде имел хорошие оценки, – только не по немецкому сочинению. Тут у него была оценка, собственно говоря, ниже нормальной.

Теперь госпожа Ф. скажет нам – как можно помочь, используя эвритмию, это мы уже слышали, – но как, она полагает, можно было бы помочь эвритмии, если дети оказываются упрямыми. Эвритмии должны были бы обучаться и упрямые дети.

Ф. Я думаю, что меланхоличные дети будут проявлять мало интереса к ритмическим упражнениям, упражнениям с палочками, отбиванию такта, то есть ко всем упражнениям, которые требуют предстать в естественности своего существа. Они более охотно смотрят вовнутрь себя, и они легко утомляются при их физических качествах. Может быть, можно было бы, когда другие делают упражнения с палочками, заставить этих детей петь под аккомпанемент или заставить их, отбивая такт, произносить стихи. Таким образом они втягиваются в ритм без физического усилия. Однако возможно также, что дети являются нерасположенными к таким упражнениям, потому что они имеют тенденцию никогда полностью не помещать (hineinzustellen) себя в эти вещи, а удерживать в себе часть своего существа. Здесь нужно было бы заставить их произносить звуки, потому что они, собственно говоря, требуют всего человека. В то же время они объективны.

Учитель не имеет права испытывать внутреннее чувство, что ребенок чего-то не может. Нужно думать, что вся совершенная эвритмия заключена в ребенке. Собственная уверенность распространилась бы и на ребенка.

Рудольф Штейнер. Все эти меры очень хороши. Можно было бы еще порекомендовать вызывать у детей, которые не хотят заниматься эвритмией, особую радость к занятиям эвритмией благодаря тому, что их не только заставляют смотреть извне на эвритмизацию у других, но и благодаря тому, что пытаются также сделать различные снимки позиций, фотографии. Их нужно было бы упростить так, чтобы дети получали наглядные картинки эвритмических форм и движения, которые делает сам человек. Такие наглядные картинки эвритмического, они запоминаются и будут оказывать стимулирующее воздействие на эвритмические способности. Поэтому я попросил госпожу В. сделать такие наглядные картинки, под чем я подразумеваю не просто передачу эвритмических позиций, а их перевод в простые схематические формы движения, которые оказывают худо­жественное воздействие. Их можно было бы использовать для того, чтобы показать детям красоту линии. Тогда вы признаете – что является психологически чрезвычайно интересным фактом, – что ребенок может ощутить красоту линии, которую он сам производит в эвритмии, не становясь тщеславным и кокетливым. В то время как обычно он, обращая внимание на то, что делает он сам, легко становится тщеславным, этого можно избежать именно при занятиях эвритмией. Поэтому и в эвритмии следует искать параллелизм с со­зерцанием эвритмической линии, которое может быть использовано для повышения чувства собственного достоинства, без того, чтобы пробуждать тщеславие и кокетство.

М. рассказывает, как бы он объяснил детям динамомашину. Он бы стремился повсюду выделить то, из чего вытекает основной феномен.

Рудольф Штейнер. Это весьма важный принцип, это применимо и в других предметах. Это хороший принцип обучения, но в определенной мере он хорош для всех учеников на занятиях по физике. Это не относится непосредственно к вопросу: «Что де­лать со слабыми учениками?» Потому что в физике слабые уче­ники и при таком процессе будут оказывать вам некоторое сопротивление, особенно девочки.

О. Поскольку питание играет очень важную роль, мне хотелось бы попросить господина д-ра Штейнера все же сказать нам еще кое-что о воздействии различных продуктов питания на тело.

Рудольф Штейнер. Отчасти я ведь уже сказал кое-что ранее, отчасти вы можете найти что-то в различных местах моих докладов.

Сегодня, пожалуй, мы бы зашли слишком далеко, говоря во всех подробностях об этом направлении. Однако особенно следовало бы избегать предлагать детям такие вещи, как чай и кофе.

Чай делает мысли такими, что они не хотят оставаться друг возле друга, что они чуждаются друг друга. Поэтому чай вполне хорош для дипломатов, которые всегда должны болтать и которые не хотят логически развивать одну мысль за другой. Следовало бы избегать побуждать детей к неспособности сосредоточить свои мысли вследствие потребления чая.

Однако и кофе не хорош для детей, потому что, потребляя кофе, они вбирают в себя склонность становиться педантичными. Ведь кофе– это привычное средство журналистов, позволяющее им высказывать одну мысль за другой. Этого не следовало бы культивировать в детях. Здесь при развитии мыслей всегда одно должно было бы естественным образом вытекать из другого. Кофе и чай – это вещи, которые относятся к тем, которых следует избегать.

Что можно рассматривать в качестве особо важного для детей, так это в особенности все то, что является зеленым в растении; также и молоко. По возможности меньше черного мяса, следовало бы давать только светлое мясо. Если уж вы непременно хотите знать эти вещи, которые относятся к питанию.

Д. Если ребенок с трудом понимает, с ним нужно много возиться, а также смотреть, успевает ли он по другим учебным предметам. Но если слишком много заниматься с неспособными детьми» возникла бы та трудность, что другие дети в это время не будут заняты.

Рудольф Штейнер. Я прошу отнюдь не переоценивать то, что теряют остальные дети из-за того, что занимаются со слабее одаренными детьми. Как правило, не так уж много потеряно, если ограничиваются тем, что способные дети также обращают свое внимание на то, к чему отдельные дети менее способны, если это излагается таким образом, как это следует излагать неспособным детям. Действительно, тем самым не так уж страшно много потеряно для более способных детей. Если найти правильный такт для того, чтобы продемонстрировать эти вещи более слабым детям, то от этого выигрывают с какой-либо стороны и более способные дети.

Б. При недостатке интереса я бы всегда прибегала к помощи художественных впечатлений. При недостающей способности удерживать камни мне известен случай, при котором это совпадает с трудностью удержания форм вообще, Такие дети не удерживают и мелодии.

Рудольф Штейнер. Вы особенно выявили трудность, которая тут существует в отношении тех детей, у которых нет восприятия и способности к удержанию форм. И здесь нужно различать формы, связанные с органическим, и формы, связанные с минеральным, параллельно с которыми действительно идут формы мелодий. Речь идет о том, что мы здесь все же имеем дело с весьма радикальным недостатком, большим недостатком в развитии человека и что надо стремиться к тому, чтобы основательно излечить этот недостаток (Fehler).

И для удержания органических природных форм, животных и растительных форм можно будет многого добиться, если попробовать подчеркнуть характерные вещи в карикатурной форме в рисунке, если, рисуя именно животные и растительные формы, – не безвкусно, а со вкусом, и все-таки так, чтобы это бросалось в глаза, – дать детям запомнить карикатуры, так, чтобы они, идя этим окольным путем запоминания карикатур, запомнили также и другое. Значит, так можно было бы дать запомнить мышь. Может быть, еще зубы и усики.

рис. 9

Затем есть еще одна возможность для восприятия форм. Нужно то, что дети не могут понять извне, дать им понять изнутри. Скажем, например, ребенок не может понять извне параллелепипед, тело, ограниченное шестью параллелограммами, Он не запоминает его. Ребенку говорят: «Представь-ка себя совсем маленьким карликом, что ты входишь сюда. Тогда ты стоял бы здесь изнутри, как в комнате». Ему дают воспринимать изнутри то, что он не может воспринять извне. Это он может. Однако это надо ужасно часто повторять с ребенком.

Когда речь идет о таких формах, которые встречаются также в минерале, этого можно достичь сравнительно легко. Но это сделать труднее, если речь идет о восприятии цветного или прочих свойств минерала. Здесь подступиться к пониманию можно просто благодаря тому, что ребенку позволяют представить маленькое в виде очень большого. Таким образом, какой-нибудь маленький желтый кристалл часто позволяют представить себе как огромное кристаллизованное тело.

Когда же речь идет о временном, о музыке, то дело не такое легкое. Если вы захотите здесь вмешиваться, давая изображение в карикатурном виде, то вы сможете чего-то добиться только благодаря тому – если еще ничего не достигается тем, что вы улучшаете пространственное восприятие формы, – что вы прямо-таки с точки зрения счета сумеете страшно увеличить интервалы, дать звукам воздействовать очень долго и путем временного увеличения отношении между звуками продемонстрировать также именно мелодию весьма большой, в качестве большого, мощного воздействия. Тогда вы сможете чего-то добиться. В противном случае вы вообще не сможете оказать большого воздействия в сторону улучшения.

Теперь я прошу вас записать на завтра следующие вопросы.

Во-первых, как я могу рассматривать с точки зрения естественной истории высшие растения исходя из того же самого духа, как я это вчера показал для, животных, для каракатицы, мыши, человека?

Во-вторых, как я могу включить в эти занятия мхи, грибки, лишайники?

Вероятно, оба этих вопроса окажутся вместе.

Значит, рассматривать растения с той же самой точки зрения, которую я привел вчера, об этом я прошу вас подумать. Таким образом, не о наглядном обучении идет речь, а о занятиях, после девятого года, когда начинаются занятия по природоведению.