Кшатрий — член воинского сословия. — Прим. 4 page

Бхарати: Почему все-таки люди тянутся к мирским объ­ектам и жаждут чувственных удовольствий?

Шанкарачарья: Объекты внешнего мира пробуждают васаны (тонкие отпечатки прошлого опыта в подсознании). Поскольку ум и чувства стремятся искать те же самые удо­вольствия снова и снова, ум проецирует васаны на объекты, которые и связывают его. Объекты сами по себе не могут привлечь ум; ум сам наделяет материальные объекты при­влекательностью, а затем притягивается к ним.

Бхарати: Как впервые возникли васаны? Что заставило ум подчиняться васанам на протяжении столь долгого вре­мени?

Шанкарачарья: Все началось с авидъи (неведения), которая так запутала ум, что он был не в состоянии освобо­диться.

Бхарати:Но как ум попал под влияние авидьи? Шанкарачарья: Авидья существовала изначально, и поэтому процесс этот не имеет начала.

Бхарати: Это обескураживает! Но объясните, пожалуй­ста, какова связь между неведением и Брахманом, или вашей недвойственной, абсолютной истиной? Является ли неведение вполне независимой категорией реальности? Если это так, то следует признать, что есть две реальности: Брахман и неведе- ние. Даже если неведение — не независимая категория реаль­ности, получается, что она все равно отделена от Брахмана. Это превращает Брахман в ограниченную истину, ставя под сомнение его абсолютность. Если же неведение является несуществующей категорией, то оно не может оказывать влияние на ум. Поясните вашу позицию.

Шанкарачарья: Неведения как такового не существует. Поэтому эта категория не является зависимой или незави­симой от Брахмана. Это всего лишь иллюзия, ошибочное представление, когда одно принимается за другое, вроде того, как если бы мы веревку приняли за змею. Это и есть неведение.

Бхарати: Мне кажется невероятным, чтобы неведение, которое не существует и является иллюзией, могло манипулировать Брахманом, чистой истиной, и чтобы Брахман мог стать жертвой иллюзии. Отвечая мне на это возражение, вы, конечно, можете сказать то же самое, что говорится во всех священных писаниях, а именно, что это является «самой большой тайной», которая лежит по ту сторону вопросов и ответов. Поэтому я опускаю этот вопрос. И все же я хотела бы знать, что ум и чувства ищут во внешнем мире, пожиная как приятные, так и неприятные плоды жизненного опыта?

Шанкарачарья: Ум и чувства ищут наслаждение, но ищут его в ложном направлении. Они принимают удоволь­ствие за подлинное наслаждение. И как только они убежда­ются в своей ошибке, их настигает разочарование — такова природа преходящего чувственного удовольствия. Однако, несмотря на отрицательный жизненный опыт, они вновь и вновь предпринимают свой поиск, надеясь, что следующий опыт наверняка будет более удачным. И каждый раз их ждет разочарование и расстройство.

Бхарати: Но почему ум и чувства продолжают искать наслаждений?

Шанкарачарья: Потому что наслаждение — неотъем­лемое свойство Атмана, души, которая заблудилась в дебрях материального мира и утратила свою подлинную природу. Без наслаждения люди чувствуют себя опустошенными и неудовлетворенными.

Бхарати: Вы говорите, что наслаждение является свой­ством души, и потому ум и чувства ищут его. Но как вы можете с такой уверенностью говорить о том, чего сами до конца не испытали? У вас нет опыта наслаждения сексом, а секс явля­ется одним из самых мощных источников наслаждения. -

Шанкарачарья умолк, а затем произнес: «Дайте мне шесть месяцев. Я получу этот опыт, вернусь назад, и тогда мы про­должим нашу беседу». Бхарати согласилась, и, не придя ни к какому заключению, участники дискуссии отложили ее продолжение на полгода.

Шанкарачарья в сопровождении двух самых преданных ему учеников Падма Пады и Тотаки удалился в горы, где решил оставить свое тело и войти в другое, чтобы получить мирской опыт наслаждения, и затем возвратиться в свое прежнее тело. Падма Пада и Тотака были проинструктиро­ваны, как хранить тело мастера замороженным в снегу, пока он не возвратится. На языке йоги это называется паракайя

правеша.

Покинув грубое физическое тело, Шанкарачарья в тонком теле отправился на поиски другого физического тела, кото­рое могло бы обеспечить мирские наслаждения. И оно было найдено: им оказался только что умерший царь Бенгалии. Вся его свита была в трауре и ожидала похорон. Но вдруг произошло чудо: как только дух Шанкарачарьи проник в труп, царь вернулся к жизни.

Шанкарачарье потребовалось определенное время, чтобы освоиться с новым телом и познакомиться со свитой. Приближенные монарха были весьма озадачены стран­ным поведением царя, который никого не узнавал, — они решили, что виной всему была кома, парализовавшая память и изменившая личность царя. Постепенно Шанкарачарья, освоившись с монаршими обязанностями, приобрел опыт управления страной. Его частная жизнь заполнилась светскими удовольствиями, балами, музыкой, турнирами и общением с женщинами. Вначале Шанкарачарья еще помнил о своей подлинной личности и о цели вхождения в новое тело. Но постепенно его память слабела, и он пре­вратился из «зрителя-свидетеля» в «актера-участника». Поскольку вожделение нарастало и укоренялось, от былого духовного понимания не осталось и следа. Шанкарачарья забыл, кем был раньше. Так, отождествившись с царем, он попал в ловушку, закрепостившую его как внутренне, так

и внешне.

Прошли недели, а затем и месяцы. Тем временем Падма Пада и Тотака, оставшиеся в Гималаях охранять тело своего учителя, стали беспокоиться, почему мастер так долго не возвращается. Погрузившись в глубокую медитацию, Падма Пада увидел учителя в образе царя, ведущего свет­скую жизнь. Он попытался установить с ним телепатиче­скую связь и, не получив ответа, отправился в Бенгалию, чтобы увидеть все воочию; Тотака же остался охранять тело Шанкарачарьи.

Но увидеть царя было не так просто. Падма Пада узнал, что царь увлекается поэзией и почитает поэтов, и решил выдать себя за маститого поэта. Так он получил разрешение на встречу с царем в окружении свиты. Однако царь не узнал своего ученика. Более того, царь не понимал намеков и завуа­лированных подсказок Падма Пады, пытавшегося напомнить Шанкарачарье его истинное происхождение.

Падма Паде еще раз удалось встретиться с царем и про­честь ему свое стихотворение. В нем говорилось: «Что случи­лось с тобой, о житель пещеры? Ты забыл, кто ты, откуда и зачем прибыл, каково твое предназначение. Ты отождествил себя со своим телом, ты отягощен скорбным опытом про­житых не тобой лет. Ты надеешься, что тело сделает тебя счастливым. Желания не покидают тебя, несмотря на то что ты потерял зубы, зрение, слух и волосы. По-прежнему мираж чувственных удовольствий управляет тобой. Твои чувства одно за другим прощаются с тобой, но желания остаются. О знаток чувств! О знаток ума! О знаток Брахмана! Свет моей души! Отбрось прочь эту иллюзорную мечту. Раскрой глаза. Вспомни, кто ты, и узнай меня».

Это стихотворение пробудило Шанкарачарью от сна. Он щедро отблагодарил поэта, а затем, сославшись на головную боль, ушел в царские палаты; там, войдя в медитацию, он оставил тело. Вернувшись в горы, Шанкарачарья вошел в свое первоначальное тело и вместе с учениками отправился на юг Индии для продолжения дискуссии с Бхарати.

Бхар ати: Когда вы вошли в тело царя, что вы почувство­вали?

Шанкарачарья: Это было похоже на переселение в новый дом. Уму и сознанию необходимо было приспособиться к новому телу.

Бхар ати: Но как же вы постепенно утратили свою перво­начальную индивидуальность? Неужели ваш ум также при­способился к привычкам царского тела?

Шанкарачарья: Да. Из-за сильного отождествления с телом царя ум попал под влияние телесных самскар царя. Чем сильнее становилось отождествление, тем больше угасало мое прежнее самоосознание. Из этого я извлек следующий урок: если не уделять должного внимания поддержанию самоосознания, ум и тело начинают подчиняться инстин­ктам и действовать неосознанно, и это снова приводит к

неведению.

Далее Шанкарачарья объяснил природу желания, при­вязанности и тонкого принципа кама (первичного желания), которое лежит в основе системы «тело—ум». Он также объ­яснил божественную природу камы, которая является неотъ­емлемой частью божественного желания (воли). Именно от этой божественной силы, известной как иччха шакти, спонтанно развиваются сила знания и сила действия. Когда индивидуальная душа начинает свое внешнее странствие, она все больше удаляется от божественной природы камы; кама же поворачивается лицом к мирским желаниям и при­вязанностям. С другой стороны, эта же самая кама, если ее направить должным образом, может сорвать завесу с тайны творения, сохранения и разрушения. Таким образом, кама может открыть путь к просветлению, и она же может погру­зить душу в пучину мирских перерождений.

Размышления об исключительности божественной силы и абсолютной истины, а также об их эволюции в силу воли, в силу знания и в силу действия перекликаются с учением шактизма, а именно — с возвышенной философией и методами Шри Видъи. В традиционных текстах эти вопросы обычно не обсуждаются, и Шанкарачарья также ничего не говорит об этом в своих комментариях к Упанишадам, Брахма-сутре и Бхагавадгите. Однако Шри Видъя представляет собой кульминацию его философии. Она глубже всего раскрыта в тексте под названием Саундаръялахари (Волна Красоты и Блаженства). Бхарати задавала еще много вопросов, и ответы Шанкарачарьи вполне удовлетворили ее. Наконец и она также признала его своим духовным учителем. Таким образом, муж и жена получили духовное посвящение. После посвящения Бхарати сохранила свое имя, но Мандана Мишра получил имя Сурешварачарья.

Вскоре Шанкарачарье сообщили, что его мать тяжело больна и находится при смерти. Он знал, что она очень хочет увидеть его перед смертью, и направился домой.

Шанкарачарья старался обходить деревни, чтобы избе­жать встреч с людьми, так как хотел застать мать еще живой. Но люди сами останавливали и приветствовали его. Однажды, приблизившись к одной из деревень, он увидел ожидавшую его пожилую пару с единственным сыном. Молодой человек все время молчал, и все считали его умственно неполноцен­ным. Бедные родители, беспокоясь о будущем сына, решили, что Шанкарачарья может излечить его. При встрече с ним они бросились к его ногам, умоляя о помощи. Шанкарачарья строго посмотрел на него: «Ты причиняешь боль своим роди­телям. Почему ты ни с кем не разговариваешь?»

Ко всеобщему удивлению, молодой человек вдруг загово­рил: «Этот мир не стоит того, чтобы нарушать молчание, и поэтому я предпочитаю не говорить».

И тогда Шанкарачарья сказал родителям: «Не беспокой­тесь. Он мудрый мальчик. Наступит время, когда он сможет раскрыть свои способности в полной мере. Пусть остается со мной. Вы дали миру уникальную душу. Не прячьте ее у себя. Мир ждет ее». Родители с благодарностью уступили, и молодой человек, приняв посвящение, получил духовное имя Хастамалака, что означает «Тот, кто видит истину как на ладони».

Когда Шанкарачарья наконец пришел к матери, минуты ее жизни были уже сочтены. При виде сына ее лицо про­светлело, и она испустила дух. Смерть матери вынудила Шанкарачарью еще раз бросить вызов обществу, погрязшему в предрассудках.

Согласно обычаям того времени, если кто-то принял обет отречения, он не должен был встречаться с родными. Однако Шанкарачарья не только встретился со своей матерью, но даже собирался совершить обряд кремации. Это возмутило ортодоксальных браминов, которые не хотели, чтобы монах занимался не своим делом. Некоторые из них заявили, что поскольку женщина умерла в присутствии сына, давшего обет отречения от мира, обряд ее кремации предвещает беду. Многие отказались участвовать в обряде.

Но Шанкарачарья был невозмутим. Он разжег погре­бальный костер и кремировал тело матери перед домом. После этого он воздел руки к небу и произнес: «Пусть это будет моим проклятием или благословением. Отныне люди, которые отвергли мою мать и меня, будут кремировать своих мертвецов перед своими домами. Эта практика станет посто­янной на протяжении нескольких поколений». Услышавшие это предсказание внезапно поняли, что все социальные и культурные нормы в конечном счете искусственны, и, если им следовать без учета места и обстоятельств, они удушают общество. Они попросили Шанкарачарью объяснить, почему он нарушил обет отречения.

Шанкарачарья ответил: «От семьи и родных отрекаются не просто ради отречения. Истинные санньяси отрекаются от небольшого и ограниченного круга своей семьи ради без­граничного мира, семьи всего человечества, и в конечном счете ради высшей и всеобъемлющей духовной истины. Достичь этой великой цели можно, отрекаясь не от семьи, а от привязанности к ней, во имя обретения более сильной привязанности ко всем живым существам. На пути отречения вы не должны оставаться неблагодарными по отношению к тем, кто помогал вам. Женщина, тело которой я кремировал, была моей матерью. Что плохого в том, что я выразил ей мою любовь и благодарность? Я не могу лицемерить, заявляя, что ни с кем не имею никаких связей. Любовь — величайший закон. Никакой другой закон не может превзойти ее».

После этого люди признали в Шанкарачарье своего духовного наставника и стали совершать кремацию умерших около своих домов.

К этому времени Шанкарачарья уже основал четыре монастыря в четырех частях Индии и назначил там насто­ятелями четырех учеников. Один находится на юге Индии (монастырь в Канчи или в Шрингери), второй — на западном побережье в Двараке, третий — на восточном побережье в Пури и четвертый, известный как Джоши Матха, — в Гималаях. Руководитель каждого из этих монастырей носит имя «Шанкарачарья».

Согласно преданию, сам Шанкарачарья проводил боль­шую часть своего времени в пятом монастыре, в городе Карвирпитхам в Центральной Индии. В этом центре он назначил Бхарати пятым представителем. С тех пор этот монастырь носит имя Бхарати, которое буквально означает «влюбленность в знание». Согласно одним источникам, этот центр получил свое название в честь истинного знания Брахмана; согласно другим, эту духовную традицию назы­вают Бхарати в честь просветленной жены Манданы, первого преемника Шанкарачарьи.

В традиции Бхарати «знание» означает мокшакам джнянам, «знание, которое освобождает» — единственно подлинное знание. Если в других четырех монастырях пре­емником учителя обычно считается его старший ученик, в традиции Бхарати главным критерием знания является непосредственный духовный опыт человека. Были времена, когда это место в течение многих десятилетий оставалось свободным, так как никто не соответствовал данному критерию. Претенденты на пост ачаръи в Карвирпитхам должны продемонстрировать компетентность в дискуссиях с другими мудрецами, святыми и йогами. Они должны хорошо знать все философские системы, опираться на опыт и быть достаточно теоретически подготовленными; они должны быть квалифицированными наставниками и лично направлять учеников по наиболее подходящему для них пути. Они должны уважать различные традиции и легко устранять противоречия между ними. Они не привязаны ни к какой определенной касте, расе, обществу или нации; они бесстрашны и миролюбивы. В конечном счете только тот, кто достиг совершенной свободы, может занять этот пост (условия сохранения места настоятеля в Карвирпитхам описаны в тексте Матхамная). В отличие от других тради­ций, восходящих к Шанкарачарье, последователи традиции Бхарати много путешествуют. Большинство из них пред­почитает оставаться инкогнито и никогда не вовлекаться в дела религии.

В начале двадцатого столетия настоятелем монастыря в Карвирпитхам был великий ученый, доктор Курткоти. Основатель Гималайского международного института Свами Рама Гималайский стал его преемником в 1949 году, но после нескольких лет отказался от этого поста ради жизни в горах рядом со своим духовным учителем.

Шанкарачарья передал послания мудрецов Вед и Упани-шад грядущим поколениям. Высоко ставя знание, он также поддерживал гармоничный баланс между кармой (действием) и бхакти (любовью и преданностью). С одной стороны, он учил, как выйти за пределы царства майи и достичь чистого недвойственного знания абсолютного Брахмана. С другой — показывал, как приспособиться к идее Бога как личности, используя ее в качестве трамплина для дальней­шего продвижении к идее абсолютного Брахмана, не имею­щего ни форм, ни имен.

С течением времени, однако, послания Шанкарачарьи Попали в руки академических ученых и философов, не связанных с его духовной традицией. Возникли различные интерпретации его учения, и со временем акцент стали делать исключительно на знание. Это способствовало раз­витию холодной рассудочности в среде «последователей» гималайской традиции. Появились философы и ученые, которые, опираясь на учение Шанкарачарьи, развивали свои собственные философские идеи. Они разработали свои теории, соотнеся их с теми частями Вед и Упанишад, которые представляли их идеи в выгодном свете. По существу, они подрывали подлинные основы учения Шанкарачарьи.

Последователи Шанкарачарьи разработали весьма изо­щренную систему логики, получившую название адвайта-веданта. Так завещанная Шанкарачарьей система философии постепенно пропиталась схоластикой. Те же, кто хорошо понимал и ценил учение Шанкарачарьи, время от времени напоминали людям о практической стороне его посланий, об утерянном совершенном равновесии между философией и практикой.

Глава 7

Видьяранья Яти

Великий мудрец Видьяранья Яти родился на юге Индии в начале четырнадцатого столетия в семье ученого и преуспева­ющего брамина. Получив самое лучшее образование, он стал специалистом в области грамматики, медицины, астрономии, математики, поэзии, политики и даже архитектуры. С ран­него детства он настойчиво овладевал духовными знаниями, занимался духовной практикой и, в продолжение семейной традиции, стал шротрия брахманом (знатоком веданты). В таких семьях учения Вед и Упанишад, а также некоторые аскетические практики передаются из поколения в поколе­ние. Интенсивно практикуя медитацию на гаятрм-мантру, Видьяранья уже в одиннадцать лет получил яджнопавиту (священный шнур брахмана).

Видьяранья вместе с группой ученых собрали, восстано­вили, прокомментировали и перевели множество священных ведических текстов. Кроме того, он учил двух братьев-царей Харихара и Букка Раи, совместно правивших страной. О мудрости Видьяраньи можно судить не только по напи­санным книгам, но также и по учению, переданному этим братьям.

В то время северо-запад Индии находился во власти мусульманских правителей, намеревавшихся подчинить себе также и юг. Видьяранья организовал сопротивление и вдохновил царей Харихара и Букка на защиту родины и справедливости. Под его руководством два брата стали пра­вить империей Биджая Нагарам. В мировой истории не было случая, чтобы два царя дружно управляли одной страной. Это стало возможным только благодаря тому, что их воспи­тал Видьяранья Яти. Факт культурного превосходства юга Индии над севером можно также отнести к заслугам этого выдающегося ученого.

На протяжении десятилетий Видьяранья регулярно зани­мался духовными практиками. Он понимал, что между интел­лектуальным знанием и духовным опытом пролегает пропасть. В возрасте пятидесяти четырех лет он оставил принесшую ему славу карьеру преподавателя и писателя и получил посвяще­ние в ордене Шанкарачарьи от святого Шанкарананды. С тех пор его стали звать Свами Видьяранья Яти.

После посвящения Видьяранья сосредоточил все свои силы на шраване (изучении), манане (медитации) и нидидхъя-сане (практическом применении учения веданты). Вместе с тем он продолжал интенсивную практику медитации на гаятры-мантру. Он всегда считал, что ему недостает духов­ного опыта. Его последователи и поклонники думали, что он скромничает, но Видьяранья хорошо знал степень своего собственного несовершенства. Он непрерывно молился, но ему казалось, что Бог отвернулся от него. И Видьяранья Яти стал искать причину проблемы, которая могла быть либо в нем самом, либо в духовной практике. Крайне удрученный, он покинул монастырь.

К тому времени Видьяранья был уже старик. Тело и ум обременяли его. Он не знал, куда идти и что делать, внешний мир его больше не интересовал.

Проходя мимо пустынного места, где кремировали умер­ших, он увидел человека, который, несмотря на ужасающую внешность, выглядел полностью удовлетворенным.

— Я прошу вас о чести быть моим гостем, — сказал незна­комец.

— Почему бы и нет? — ответил Видьяранья. — Мне все равно нечего делать.

— Вы, кажется, чем-то озабочены? — спросил незнако­мец.

— Это неважно, — ответил Видьяранья. — Но кто ты и что делаешь на месте кремации? Отчего ты так весел и счастлив?

Вдруг Видьяранья увидел великолепный шатер (неслы­ханное явление для места кремации) и людей, расстилаю­щих ковры на площадке под ним. Он не мог поверить своим глазам.

— Кто ты? — повторил он свой вопрос. — Фокусник? Как тебе удалось материализовать все это?

— Я знаю тайну духовного пути, который называется агхора марга, — ответил незнакомец. — Место для крема­ции — моя обитель. Разрушение — моя работа. Внешний отвратительный облик лишь подчеркивает мою внутреннюю красоту. Я беру то, что отвергнуто всеми. Все, что ты видишь здесь, — лишь Лила, божественная игра великого Бога Бхайравы, одновременно создающего, поддерживающего и уничтожающего формы проявленного мира. Я есть ТО*. И ты есть ТО.

Вне себя от изумления Видьяранья молитвенно сложил ладони и промолвил:

— О прости меня, если я по своему невежеству был непо­чтителен с тобой. Но у меня к тебе есть единственный вопрос. Я потратил восемьдесят лет жизни, чтобы обрести практиче­ский духовный опыт и подтвердить свои духовные знания, но так и не добился ощутимых результатов. Почему?

— Ты не устранил полностью свои самскары, — ответил мудрец. — Именно поэтому твоя духовная практика не при­несла плодов.

Date: 2016-08-29; view: 237; Нарушение авторских прав