Аранхуэсский фотограф Хуан

Хуан и Морнина

Глава 1

М олодой испанский фотограф Хуан сошёл на берег в Лондоне, оглянулся и разочаровался, хотя, собственно, это он и ожидал увидеть - серое, хмурое небо, тёмно-коричневая Темза, которой неизвестно за что восхищался Тёрнер, унылые дома, бледные люди с безукоризненным поведением, - и надо всем густой слой тумана, в котором всё терялось.

- Вот надо было поверить тому, что Диего говорил про рассвет на Северном море! – негромко, но очень сердито сказал Хуан и уже хотел пнуть ногой какую-нибудь консервную банку, но на чистой улице не было ни пылинки. Юноша вконец разозлился, и, толкая флегматичных англичан, пошёл отыскивать свою гостиницу.

Надо сказать, что Хуан был не совсем обычный фотограф. На своих снимках он запечатлевал хрупкие, мимолётные явления: неземное кружево паутины, сплетённое над цветами; золотую пчелу, копошащуюся в красной розе; каплю росы, заигравшую в лучах солнца разноцветными огнями; первую весеннюю бабочку, лицо хорошенькой девушки в автобусе – словом то, что обычные люди не замечают.

А тут Хуану пришлось ехать в другую страну только для того, чтобы увидеть рассвет. «Право, такое рискованное путешествие того не стоило, - думал фотограф, - в моём родном Аранхуэсе даже самый хмурый рассвет в тысячу раз красивее чужого».

По привычке Хуан глядел по сторонам и смотрел в лица прохожих, думая о том, что со времён Гейнсборо облик англичан нисколько не изменился – бледные фарфоровые, правильные до неподвижности лица, холодные взгляды, светлые волосы вкупе с безукоризненным поведением, скромностью и пуританством. Всё это составляло законченный образ Джона Буля, который даже во время извержения вулкана будет думать о том, как бы ни нарушать приличий и сохранить в целости свой безупречный костюм в мелкую серую клеточку.

Хуану стало даже противно. «Всё равно я не променяю маркизу де Ла Солана даже на вашу Сару Сиддоно!» - злился Хуан, с ненавистью оглядывая приличных англичан.

Но как-то коробило юношу то, что все проходили мимо него с таким же равнодушием, как мимо фонарного столба. А когда Хуан гулял по Аранхуэсу, всё женское население квартала высыпало на балконы и провожало юношу пылкими взглядами и глубокими вздохами, потому что Хуан был очень красив.

Высокий, стройный, смуглый, с решительным взглядом миндалевидных тёмных глаз, изящным профилем, густыми бровями и курчавыми чёрными волосами.

А тут на такую красоту не обращают ни малейшего внимания! Стало даже несколько обидно.

Но тут Хуан услышал такое, что не только забыл о недовольстве, вообще был ошеломлён.

У кинотеатра стояла группа школьников, которые рьяно обсуждали идущий в кинотеатре фильм «Практическая магия».

- Это ведьмы экранные, - с видом знатока говорил один, - а я, так, знаю настоящую.

- Неправда, и быть такого не может. Ведьм не существует, - сказал, сморщив нос, похожий на Гарри Поттера паренёк.

- Не бывает?! – вспыхнул первый. - Ты знаешь девушку, которая всегда покупает апельсины у той старой итальянки?

- Я не обращаю внимания на всяких девиц, покупающих апельсины.

- Хорошо. А ты поверишь, что эта девушка – самая настоящая ведьма, если я покажу, как она летает перед Хэллоуином?

- Не поверю. Всё это глупые сказки, все эти колдуньи, - ответил второй и влился в поток прохожих.

Тут первый школьник заметил Хуана, который со вниманием слушал этот разговор. Колоритный юноша с фотокамерой через плечо удивил мальчишку.

- Это правда, что в Лондоне есть настоящие ведьмы? – вдруг спросил Хуан на своём ужасающем английском.

- Даже целая семья, - вяло ответил мальчик. - Одну я знаю очень хорошо.

Хуан сосредоточился на звучании слов. Ведьмы интересовали всё больше и больше.

- Я познакомился с ней, - продолжал школьник, - когда очень хотел пойти в кино, но денег на билет не было. Вдруг рядом остановилась девушка с чёрными локонами, посмотрела на меня, улыбнулась – и я держал в руках билет! Моему удивлению просто не было предела, я уже подумал, что это сон, но нет – билет был настоящий. А девушка исчезла. Потом я часто её видел, и она всегда наколдовывала что-нибудь маленькое и хорошее – шоколадки, например. Я подумал, что она волшебница, а перед Хэллоуином увидел, как она летает на метле!

- Хотелось бы мне познакомиться с этой ведьмой, - тихо отозвался Хуан.

- Это просто. Они не похожи лицом на людей, хоть и выглядят, как и мы с вами. Но даже по одной чёрточке видно, что это ведьма.

- Прощай парень, - сказал Хуан и пошёл дальше. Он был сильно озадачен.

Глава 2

В большой комнате несуразного дома на окраине города горел свет. Там сидели четыре женщины, обычные на первый взгляд, но странные при ближайшем рассмотрении.

Старшей женщине, было лет пятьдесят. Сухощавая, но очень моложавая, с пышно взбитыми золотистыми волосами, накрашенными глазами, она показалась бы модной женщиной, каких много, но что-то зловещее чудилось в её неестественной худобе и резких скулах. Она громко что- то говорила.

Напротив, сидели три молодые девушки. Младшая, синеокая блондинка, была удивительно похожа на старшую женщину, только её костлявость выглядела уродливой. На губах девушки порхала несколько насмешливая улыбка, а фривольная поза показывала, что мисс не внимательно слушает.

Средняя – тонкая, трепещущая, покрытая восковой бледностью девушка, наоборот, покорно и безвольно сложила руки на коленях. У неё было узкое лицо, несколько крючковатый нос, тонкие губы, доверчивые серые глаза и чёрные, развевающиеся в сторону локоны. Платье на ней было старое, длинное, коричневато-оливкового цвета. На печальном лице и в глубоких глазах читалось множество мыслей, не слишком радостных.

Старшая огненно-рыжая, смуглая, с толстыми красными губами и совершенно тупым лицом, сидела неподвижно, как кукла. Трудно понять, слушала она или вообще не слышала.

Кем же были эти женщины?

Если бы здесь, сейчас оказался мальчик, который критиковал «Практическую магию», он с уверенностью сказал бы, что это ведьмы.

Да, это были ведьмы: миссис Аутервиль, и три её дочери – Салли, Морнина и Аделина.

В этом году, в честь своего совершеннолетия, каждая должна была совершить Великое зло.

Когда мать закончила говорить, девушки разошлись по комнатам, чтобы обдумать колдовское злодеяние.

Средняя, Морнина, поднялась на свой романтический чердак, и, прижавшись лбом к холодному окну, погрузилась в печальные мысли.

Она не была злой колдуньей. Даже при самом большом старании Морнина не могла сделать дурного и в прямом смысле проваливалась от стыда под землю, когда вместо смерча с наводнением, которого требовала мать, у девушки получался безобидный дождик, моросивший минут пять. Если у кинотеатра Морнина видела детей, которые очень хотели в кино, не имея денег, то наколдовывала им билеты.

Да, она не могла делать зло из-за доброго сердца, мягкого, чувствительного характера, хотя по наружности была совершенно классической ведьмой.

«А вот Салли, - думала Морнина, - она ведь так брызжет ядом, как и мамаша.

Для неё это Великое Зло сделать – как пить дать! А я?»

Морнина взяла метлу и через трубу вылетела на улицу. Ей хотелось развеяться.

Глава 3

Хуан сидел возле фонтана на Трафальгарской площади, вокруг которой уныло тянулась Лондонская Картинная галерея.

Юноша чувствовал себя плохо – южное горло не выдержало английских туманов.

Он глубоко погрузил подбородок в ворот лёгкой кожаной куртки, заложил руки в карманы и мёрз, мёрз, мёрз… - злой, простуженный на отсыревшей скамейке. Вдруг он увидел - над площадью летела на метле молодая женщина с длинными чёрными волосами.

Хуан был так удивлён, что всю хворь с него как рукой сняло. Он смотрел на девушку, потеряв дар речи.

Летунья тоже повернулась к Хуану и не смогла оторвать от него взгляд

Метла резко пошла вниз, черенок метлы задралась к небу. Но девушка продолжала смотреть на Хуана.

Только когда она поняла, что метла потеряла управление, то испустила отчаянный крик и упала на протянутые руки Хуана.

Потрясённые таким неожиданным знакомством, они долго молчали. «Неужели это и есть ведьма?» - думал Хуан.

«Какой красивый!» - думала Морнина, забыв о своей печали.

- Здравствуй, - сказал Хуан, от волнения позабыв все английские слова.

Он осторожно посадил девушку на скамейку, и ещё долго они в недоумении смотрели друг на друга.

- Как ваше имя? – наконец спросил Хуан.

- Морнина, - ответила ведьмочка, проникаясь доверием к смуглому

красавцу, - а ваше?

- Хуан.

- Так вы испанец! – восхищённо вымолвила она и подумала: «Хочу понимать его и говорить с ним на его языке!» В её голове раздался тихий щелчок, и Монина поняла, что теперь сможет свободно думать и говорить на испанском языке.

Вы наверняка, ошеломлены тем, что сейчас увидели, - сказала она, и Хуан опять удивился, услышав от англичанки нежные звуки родного языка.

- Правда, я не ожидал увидеть посреди бела дня такую красивую девушку летающую на метле.

- Я – ведьма. - С трудом сказала Морнина и опустила глаза. Она ненавидела это слово, клеймившее душу, словно раскалённое железо.

И тут Хуан повёл себя нетактично, как настоящий турист.

- Настоящая ведьма?! – выдохнул он. – Хэллоуин, волшебная палочка, шабаш на лысой горе и всё такое?

- Отчасти, прошептала Морнина. Она уже пожалела, что встретила этого дотошного иностранца.

- Ну, можешь ты, например, уничтожить эту скульптуру на площади? Она мне надоела.

Морнина знала, что, если она не хочет, то это у неё - не получится, и, чтобы избавиться от Хуана, стала невидимой.

- Где ты? – всполошился Хуан, поняв, что недовольная его расспросами ведьмочка исчезла.

Он обшаривал воздух руками, пока не прижал к себе её трепещущее тело. Морнина стала видимой.

- Наверно, здорово уметь становиться невидимой, - уже осторожнее сказал Хуан.

- Да, часто это очень помогает, задумчиво ответила Морнина.

Некоторое время они сидели молча. Накрапывал дождь. Морнина поёжилась от холода и наколдовала большой тёмно-зелёный зонт, под которым было уютно, как в доме. Она погладила длинные прутья метлы, и та испарилась.

Хуан всё понял и спросил:

- Можно проводить тебя домой?

- Да, - мягко сказала Морнина, - в дождь можно не долететь на метле Они взялись за руки, и пошли по серому городу. Дождь всё усиливался. Хуан рассказывал о своей работе, и оба не обращали внимания на то, что происходило за зонтом.

Когда они подошли к мрачному дому на окраине города, Морнина сказала:

- Дальше тебе идти нельзя. Прощай!

Хуан не сразу выпустил её руку.

- Где я могу найти и увидеть тебя? – спросил он.

Морнина покачала головой, предостерегающе улыбнулась и скрылась за тяжёлой дверью.

Глава 4

Хуан влюбился в Морнину. Он понял это, когда остался один. Вмиг померкли образы жгучих красоток Аранхуэса. Сердцем Хуана овладела юная ведьма.

Любовь вскружила ему голову настолько, что юноша взял гитару, и, забыв предостережения Морнины, решил спеть серенаду под её окнами. Но, едва он приблизился к дому, на Хуана посыпались ядовитые змеи и скорпионы. Он принялся отмахиваться от них гитарой, как вдруг на него сверху свалилась Морнина.

- Ты забыл, что я тебе говорила? – зашептала она, - не смей приближаться к этому дому! Мои сёстры успели тебя заметить! Уходи…

- Я не могу без тебя! – ответил Хуан.

- Тогда надо уходить вместе, - шепнула Морнина.

- Твоя метла выдержит двоих? – спросил юноша - Садись! – коротко приказала Морнина, и через несколько секунд они уже летели над городом.

Хуан не мог разобраться в своих ощущениях – он одновременно умудрялся делать фотографии Лондона с высоты птичьего полёта и страдать от неудобства сидения на метле. Было очень трудно. Да и Морнине оказалось, нелегко управлять метлой с двумя пассажирами.

- Куда лететь? – спросила она сквозь зубы, оттого, что Хуан, увлечённый фотографированием, перевешивался, то вправо, то влево, и метла вихляла соответственно его движениям.

- Гостиница «Северное море», второе окно направо от парадного входа, второй этаж.

- Мне, что, стёкла бить, или там труба есть? – крикнула Морнина.

- Можно как – все люди, через парадный вход! – отозвался Хуан

Метла неуклюже спикировала на тротуар перед гостиницей. Задумчивый полисмен ничего не заметил.

Хуан и Морнина воспользовались этим и проскользнули в холл гостиницы.

- Ну, вот и мой номер, - Хуан растворил дверь, - входи и располагайся.

Морнина остановилась около чемодана Хуана и с удивлением стала разглядывать яркие наклейки, которыми он был облеплен.

- Да, я много где был, - заметил Хуан без хвастовства. - Италия, Амазония, Перу, Камчатка, Австралия, Центральная Африка, Канада….

- А где тебе больше всего понравилось? – спросила Морнина, понаслышке ничего не знавшая об этих странах.

- Лучше всего на родине – в Испании, - эхом отозвался Хуан.

- Расскажи мне о твоей родине, - попросила Морнина..

- О прекрасный Аранхуэс! – начал Хуан, - бывает ли где-нибудь небо синее, чем здесь! Какие ослепительные звёзды загораются на этом небе в ясную летнюю ночь! Огромные белые цветы распускаются среди белых листьев магнолий, и дурманящий аромат окутывает знойный город. А вечером нежное пение разносится по улицам – то влюблённые юноши поют серенады под окнами подруг, умоляя выйти на балкон и послать хоть один взгляд…. Но…

Что можно сказать об Аранхуэсе? Лучше я спою песню. Ты ведь знаешь испанский?

Морнина кивнула и Хуан запел.

В шумном городе --
мы встретились с тобой,
До утра не уходили мы домой.
Зорька звёзды погасила,
И нам ночи не хватило, --
Чтоб друг другу все сказать...

В шумном городе --
мы встретились весной,
Сколько улиц мы прошли тогда с тобой!
Сколько раз с тобой прощались
и обратно возвращались,
Чтоб друг другу все сказать!

Мне б забыть, не вспоминать --
этот день, этот час.
Мне бы больше никогда --
не видать милых глаз...
Но опять весенний ветер --
в окна рвётся и зовёт,
Он летит ко мне навстречу,--
песню нежную поёт!

Может, нового и нет -- в словах моих,
Эта песня -- как и тысячи других.
Пусть похожа на другие,
У меня жена впервые, --
У меня жена одна!...

Хуан смолк, и тень легла у него между бровей.

- Какая красивая песня, - прошептала Морнина. – Скажи Хуан, неужели в твоей жизни была такая встреча? Мне показалось, что я видела это на твоём лице, когда ты пел.

- Были ли такие встречи? – переспросил юноша. – Были, но они не сравняться с тем…. –

Он замолчал, не найдя нужных слов, но потом продолжил:

- Я люблю тебя Морнина….

Девушка вспыхнула от внезапно нахлынувших чувств. Она не знала ничего о любви, но сказала:

- Хуан, наверно, я тоже люблю тебя. Когда я увидела тебя на площади, то в моё сердце словно вонзилась маленькая стрела. Может это и зовётся любовью?

Хуан ничего не ответил, а только крепче обнял её.

Когда Хуан провожал Морнину, тёмная ночь уже простиралась перед ними, но влюблённые ничего не замечали, как вдруг Хуан оступился и сорвался куда-то вниз – там глухо шумела вода.

Хуан! – крикнула Морнина и увидела его руку, поднявшуюся из волн.

Он звал её, но девушка ошалевшая от этого, только выкрикивала его имя, не решаясь вступить в гневно бурлившую воду.

Но… последний крик Хуана замер… Морнина поняла, что потеряла его. Она зарыдала, и долго её безутешные крики раздавались в темноте.

Глава 5

Морнина пришла домой в середине ночи, тихо пробралась на чердак, с трудом подавляя слёзы, и, обессилевшая от горя, упала на пол.

Небо было затянуто облаками так, что не показывалась ни одна звезда, а темноту, казалось, можно было даже потрогать. Морнина закрыла глаза, и тут в её голове, появились из мрака, родились странные мысли:

«Господи, подскажи, как найти его, живого или мёртвого, укрепи мою растерзанную душу»…

Впервые за всю свою жизнь Морнина обратилась к молитве. О том, чтобы вернуть Хуана с помощью магии, она и не думала. Внезапно Морнина почувствовала себя спокойнее, хотя сердце ныло и тосковало. Девушка погрузилась в сон.

Что это? Она идёт в ночи по огромному полю, где-то вдали тянуться холмы, а небо такое страшное! Неестественно огромные пылающие жёлтые и оранжевые звёзды кажутся планетами, небо – синее, с тысячами мелких звёд, закручивается спиралью вокруг космических тел, они словно пожирают синеву, кружа и затягивая по своей орбите. Небо движется, а земля неподвижна. Почему так тихо?

Вдруг, издалека доносятся звуки скрипки, хор диких голосов подхватывает мелодию – мимо мчится толпа мертвецов, и над ними не то проносится, не то летит бледный призрак в длинном белом одеянии, со скрипкой в руке. Пустые чёрные глаза устремлены вперёд, но он, кажется, ничего не видит, не слышит, кроме своего инструмента, под безумный мотив которого кружатся призраки.

- Отец! – кричит Морнина, и бежит вслед за ним. Да, это её отец – колдун, сердцем и душой которого, однажды овладел кусок дерева. Он играл без конца, всё вокруг перестало существовать для него, даже Морнина, его любимая дочь! Он таял и таял, превращаясь в тень, но глаза и руки его оставались живыми. И однажды он ушёл на кладбище аккомпанировать мертвецам на их балах – и не вернулся.

Морнина звала отца, но процессия вдруг растворилась во мраке…

Как тяжело кричать: голосовые связки напряжены до придела, но вырывается сиплый, слабый, едва слышный звук. Но бежать ещё труднее, обессиленные ноги запутываются в платье….

Морнина распахнула глаза и оглянулась со страхом. Какой страшный сон…

За окном стоял тот же густой мрак, но в углу неба показался узкий жёлтый месяц.

Несомненно, этот сон был знаком. Но, мог ли он что-то означать и иметь отношение к Хуану?

Морнина достала все магические принадлежности и начала гадать. Она решила проверить все способы.

Настала очередь зеркала. Морнина долго глядела в него, сосредоточив все мысли на возлюбленном, и, наконец, лицо Хуана появилось в зеркале. Но только Морнина стала всматриваться в этот бледный образ, вошли Салли и Аделина.

- Морнина, - сказали они, - разве ты забыла, что сегодня Хэллоуин? Мы ждём тебя одну.

Морнина изо всех сил старалась сосредоточиться на зеркале, и сёстры ей мешали.

Заметив, что они не уходят, Морнтна сказала сквозь зубы:

- Если вам очень надо, можете лететь без меня…

Салли села на ковёр рядом с Марниной и заглянула в зеркало. Морнина почти захохотала, желая чтобы эту злую и противную ведьму поглатил ад.

Салли ничего не сказала, взяла из рук Морнины зеркало, и оно раскололось в её руках.

- Теперь ты пойдёшь? – спросила она.

Морнина взглянула на разбитое зеркало, взяла метлу и ударила сестру…. Оскорблённая любовь вырвалась наружу.

Глава 6

Это была ночь Хэллоуина – праздника всей нечисти, но впервые Морнина чувствовала себя здесь чужой, хотя колдуны и вампиры тучами преследовали её, выпытывая согласие хоть на один танец. Морнина старалась удалиться в самое безлюдное место, но везде рядом мелькали, то высоко взбитые светлые волосы Салли, то красные туфли Аделины, то зелёные брюки матери.

Миссис Аутервиль знала, что Морнина избила столь любимую дочь – Салли, и выискивала в толпе огромную чёрную юбку несчастной Морнины.

Между тем девушку затянули в общий круг, вытеснили на середину и заставили танцевать. Рядом, вяло перестукивая каблуками, стояли мать и сёстры. И тут с другой стороны круга, взмахивая руками в зловещей сарабанде, вышел призрак, и в искажённых чертах его посиневшего лица Морнина узнала Хуана… Дикий крик вырвался из её груди… Он прошёл сквозь толпу и девушка, замирая, пошла за ним.

Он вёл её всё дальше и дальше, и Морнине стало казаться, что продолжается тот самый сон: кругом простиралось поле с жёлтыми пожухшими травами, плавно терявшимися в жёлто-сером тумане.

Призрак подвёл Морнину к огромному дереву с перекрученным стволом и чёрной, словно обожжённой корой. И под этим мёртвым деревом, лежал мёртвый Хуан.

Страдание застыло на его бледном лице. Казалось, он крепко спал и видел во сне кошмары.

Морнина наклонилась над ним, но, едва она поняла, что это пылкое сердце

Больше не бьётся – бессловесная жалоба, похожая на вой одинокой волчицы, жалоба, полная горя и неизлитой любви, разнеслась среди пустынного поля.

Вдруг девушка почувствовала, что теряет магическую силу. С каждой секундой броня заклинаний становилась, словно рвалась.

Как же тогда оживить Хуана, не имея больше этой силы?

«Боже, - подумала Морнина, - неужели я перестала быть ведьмой, неужели стала человеком?!»

Она заплакала, не понимая от чего. Но, странные это были слёзы – они окончательно рушили волшебные путы.

Морнине казалось, будто цепь раскололась на сердце – да, она уже не была ведьмой.

Девушка задумалась – почему она раньше не могла догадаться, что магия мешала ей жить?

Морнина продолжала плакать, и одна слезинка капнула Хуану на сердце. Он открыл глаза, с изумлением посмотрел на девушку, и негромко сказал:

- Морнина! Где я? Что это было – я как будто крепко спал и не мог проснуться.

- Хуан! – Только и смогла сказать Морнина. – Ничего не было, мы оба спали и видели страшные сны!

Хуан обнял Морнину, и внимательно взглянул на её лицо.

- С тобой что-то случилось, - сказал он, - ты прежняя, но твоё лицо изменилось… - Он смолк, подбирая нужные слова, - да, ты теперь другая, ты…больше не похожа на ведьму… Ты девушка…

Морнина смутно восприняла эти слова, ведь она не видела, что переменилась и внешне. Нежный румянец расцвёл на её щеках, прежде впалых и жёлтых, налились сухие губы – в ней уже не осталось ничего, за что её признали бы ведьмой. Это была земная девушка, милая и оригинальная.

- Ты прав, - заговорила она, льстясь к Хуану – Я больше не ведьма, я потеряла всю свою силу, но есть – ты, и мне ничего больше не нужно, кроме тебя!

- Где мы? – вдруг спросил Хуан. Морнина оглянулась, ожидая увидеть унылое, жуткое поле, но нет, - то был берег Северного моря, над которым собирался разгореться рассвет.

- Наверно, моей магии хватило на то, чтобы перенести нас сюда, - сказала Морнина так тихо, что Хуан. Поглощённый созерцанием рассвета, не услышал её.

Море было светло-свинцовое, тихое, а небо – бледно-голубое. Слабый розовый отсвет разливался на горизонте. Медленно выплыло солнце, окрасив море в густой, текучий красный оттенок, но само светило было белое, с лёгкой свело-золотой лучистой короной.

Морнина задумчиво смотрела смотрела на солнце, погружённая в свои мысли. Сильные руки Хуана обнимали её.

Почему она стала человеком? Неужели из-за того, что разбилось магическое зеркало? Нет, это даже звучало как-то нелепо. Несомненно, только любовь к Хуану разрушила горы. Но Морнина была счастлива. Прошлое со злыми сёстрами, Хэллоуинами – забывалось, растворялось…. Девушка поняла, что ничего ей так не хочется, как покинуть эту страну туманов и уехать с Хуаном куда-нибудь на край света.

- Мы непременно отсюда уедем. Что ни говори, но родной рассвет, пусть даже хмурый, лучше чужого, - тихо сказал Хуан.

- я хочу быть там, где ты, - отозвалась Морнина.

Они поднялись и направились в сторону города, чтобы навсегда покинуть Англию. Солнечный Аранхуэс поджидал их.

Конец

Аранхуэсский фотограф Хуан

Хуан Сяомин – фотограф