Более глубокие состояния единства возникают в процессе интенсивного сосредоточения внимания

Если это слабое торможение, возникают слабые переживания единства, как это бывает у молящихся на богослужении, когда они ощущают братскую любовь и общность стремлений. Двигаясь далее по континууму, мы увидим, что интенсивность переживаний единства растет, так что им свойственны духовный трепет и чувство восторга. Продолжительные и суровые ритуалы могут порождать состояния транса, незабываемые моменты экстаза и яркие видения. На самом дальнем конце континуума, где деафферентация достигает особой силы, мы найдем состояния глубинного духовного единства, описанные мистиками.

Как мы уже объясняли, эти глубинные переживания единства обычно нельзя вызвать ритуалом с чисто материальными действиями. Тело человека, как правило, не в состоянии достаточно долго поддерживать нужный уровень интенсивности ритуала так, чтобы это вызвало крайне сильную деафферентацию. Мистики всех традиций это интуитивно понимали и потому учились, используя неистощимую силу медитации, сосредоточивать внимание, чтобы оно помогало достичь более глубинных состояний единства с божеством.

В различных мистических традициях техники медитации имеют разные формы и выполняют разные функции. Некоторые мистики при медитации фокусируют ум на жестко ограниченной точке, другие, медитируя, пытаются достичь состояния расфокусировки ума и избавиться от всех мыслей. Одни занимаются молитвенными размышлениями – они созерцают священные тайны или обдумывают какие-то строчки из священных текстов. Молитвы других более пассивны, они просто открывают свой ум для потенциального присутствия Бога. А кто-то, занимаясь духовным поиском, использует различные сочетания этих техник. Однако какие бы конкретные методы любой мистической традиции ни применялись, цель их всегда остается одной и той же: добиться молчания сознательного ума и освободить сознание ума от ограничений Я.

При научном изучении этих предметов нас изумляет тот факт, что буквально все эти интуитивно разработанные мистические техники направлены на то, чтобы кроме воздействия на другие функции мозга запустить процесс деафферентации и довести его до такого уровня, которого невозможно достичь только с помощью ритуалов.

В общих чертах техники медитации делятся на две большие категории. Это, во-первых, пассивные подходы, которые помогают очистить ум от всех сознательных мыслей, и, во-вторых, активные подходы, цель которых – добиться полной фокусировки ума на каком-то объекте, таком, например, как мантра, или какой-то символ, или стих священного текста[139]. Чтобы показать, каким образом медитация может запустить неврологический процесс мистического выхода за пределы Я и вызвать сильное переживание единения, мы сначала представим модель функционирования мозга, основанную на описанных нами нейробиологических механизмах, для случая пассивного подхода к медитации в его самой элементарной форме.

Пассивный подход

Духовность мистиков во всех случаях начинается с волевого акта. В рамках нашей модели пассивная медитация, которую практикуют различные буддийские ордена, начинается с осознанного намерения очистить ум от всех мыслей, эмоций и перцепций. Это сознательное намерение вводит в действие правая ассоциативная зона внимания – первичный источник волевых действий, – и оно заключается в стремлении оградить ум от поступления сенсорных, а также когнитивных импульсов[140]. Для этого зона внимания через таламус воздействует на лимбическую структуру, называемую гиппокамп, важный центр обмена информацией между различными частями мозга, чтобы снизить приток поступающих нервных импульсов. Такое торможение влияет на работу многих частей мозга, включая ассоциативную зону ориентации, которая получает все меньше информации (то есть подвергается деафферентации).[141]

В начальный момент медитации возникает лишь легкая деафферентация, но, как мы полагаем, по мере того, как углубляется медитативное состояние, а зона внимания все интенсивнее стремится очистить ум от мыслей, эта зона в сотрудничестве с гиппокампом все сильнее и сильнее тормозит приток нервных импульсов. Когда такое торможение продолжается достаточно долго, нервные импульсы резко и все энергичнее начинают из заблокированной зоны ориентации поступать по лимбической системе к древней нервной структуре, которая носит название гипоталамус. Эта структура связывает высшую мозговую деятельность с базовыми функциями автономной нервной системы и контролирует способность автономной системы возбуждать или тормозить ощущения.[142]

Импульсы, поступающие теперь к гипоталамусу, оказывают интенсивное воздействие на часть данной структуры, которая вызывает ощущение полного умиротворения. Это становится причиной выброса нервных импульсов по лимбической системе, которые в итоге снова поступают к ассоциативной зоне внимания. Зона внимания оценивает эти успокоительные импульсы и отпускает их по цепи, так что они совершают еще один круг. Таким образом возникает реверберирующая нервная замкнутая цепь в мозге, так что поток нервных импульсов набирает силу и резонирует по мере того, как снова и снова совершает путь по нервным путям, способствуя установлению все более и более глубокого покоя медитации при каждом прохождении по кругу.

В то же время настойчивое намерение медитирующего очистить ум от мыслей вызывает постепенное усиление нервной энергии, которая поддерживает еще более агрессивное стремление уменьшить приток сенсорных стимулов к зоне ориентации. Это все значительно повышает уровень деафферентации, в результате чего все больше импульсов поступает по лимбической системе к гипоталамусу. Такая непрерывная бомбардировка нервными импульсами вскоре вынуждает гипоталамус оказывать успокоительное действие с предельной силой.

Обычно такие высокие уровни умиротворяющего воздействия вызывают соответствующее снижение возбуждающего действия. Однако, как мы уже говорили, в некоторых случаях происходит неврологический «срыв», когда предельная активизация успокаивающей системы порождает мгновенную мощную реакцию возбуждения.

Коль скоро одновременно действуют и умиротворяющая, и возбуждающая системы, ум перегружен потоком стимулов, которые одновременно отражают реакции успокоения и возбуждения. В результате нервная активность внезапно приобретает лихорадочный характер, и волна активности из гипоталамуса через лимбическую систему возвращается к ассоциативной зоне внимания, которая при таком внезапном всплеске вынуждена действовать на пределе возможностей. В ответ зона внимания подвергает деафферентации зону ориентации, которая мгновенно начисто лишается поступающих нервных импульсов.

Такая полная блокада притока информации оказывает мощное воздействие и на правую, и на левую зоны ориентации. Правая зона ориентации, ответственная за создание неврологической среды, которую мы воспринимаем как физическое пространство, лишается информации, необходимой для создания пространственного контекста, где может ориентироваться Я. Когда эта зона лишена сенсорных данных, ей остается только одно: создать субъективное ощущение полного отсутствия пространства, что ум интерпретирует как чувство бесконечного пространства и вечности либо, напротив, как исчезновение времени и пустоту без пространства.

В то же время левая зона ориентации, которая, как мы говорили, выполняет наиважнейшую роль в создании субъективного ощущения Я, теряет способность определять границы тела. И тогда в восприятии ума Я становится безграничным, фактически какого-либо ощущения Я уже нет.

На неврологическом уровне дао, нирвана, брахман-атман представляют собой серию нейробиологических процессов, которые запускает умышленное стремление достичь тишины сознательного ума

В состоянии полной деафферентации зоны ориентации ум воспринимает такую неврологическую реальность, которая соответствует многим описаниям мистиков, излагающих свои взгляды на наивысший духовный союз: там нет отдельных объектов или существ, нет ощущения пространства или течения времени, нет границы между Я и остальными частями вселенной. Фактически здесь нет субъективного Я вообще, есть только абсолютное чувство единства – без мысли, без слов и без ощущений. Ум как бы существует без Эго в состоянии чистого неделимого сознания. Мы с Джином называли такое состояние чистого ума, сознания вне объекта и субъекта, абсолютным бытием единства, состоянием наивысшего единства.

Все мистические традиции Востока в той или иной форме содержат описания этого невыразимого единства – его называют «сознанием пустоты», нирваной, брахманом-атманом, дао, – и все они говорят, что в нем и находится самая суть невыразимой реальности. На неврологическом уровне, как мы можем видеть, эти состояния представляют собой серию нейробиологических процессов, которые запускает умышленное стремление достичь тишины сознательного ума, в чем на протяжении многих веков и заключалась цель пассивной медитации.

Подобным образом и активная медитация – которая заключается в сознательной фокусировке внимания на предмете созерцания или молитве, – запускает обладающие некоторыми незначительными отличиями процессы в мозге, которые объясняют западные концепции трансцендентного Абсолюта.

Активный подход

Медитация активного типа начинается не с намерения очистить ум от мыслей, но со стремления направить предельно сфокусированное внимание на какую-то мысль или какой-то предмет. Так, скажем, буддист может петь мантру или смотреть на сияние свечи либо на кувшин с водой, а христианин может молиться, думая исключительно о Боге, или каком-то святом, или о таком символе, как крест.

Допустим, некто концентрирует внимание на мысленном образе Христа. Вначале, как и в случае пассивного подхода, ассоциативная зона внимания на неврологическом уровне заявляет о сознательном намерении молиться. Однако в данном случае, поскольку сознательное намерение включает в себя фокусировку внимания на конкретном предмете, зона внимания не перекрывает поток импульсов, но, напротив, облегчает его поступление в мозг. Согласно нашей схеме усиленное поступление нервных импульсов вынуждает правую зону ориентации, действующую вместе с ассоциативной визуальной зоной, сконцентрировать внимание ума на – реальном или воображаемом – объекте. Устойчивая фиксация внимания на этом образе при стабильном созерцании вынуждает правую зону внимания посылать импульсы по лимбической системе к гипоталамусу, что вводит в действие возбуждающую часть данной мозговой структуры, в результате чего возникает достаточно приятное возбуждение умеренной силы. По мере углубления созерцания увеличивается и интенсивность поступления этих импульсов до тех пор, пока функция гипоталамуса стимулировать возбуждение не достигнет максимального уровня. После этого происходит парадоксальная реакция, в результате которой в максимальной степени активизируется умиротворяющая функция гипоталамуса.

Одновременная работа структур, занимающихся и возбуждением, и умиротворением, создает поток стимуляции самого мощного уровня, который передается от лимбических структур двум (правой и левой) ассоциативным зонам внимания. В результате такого неврологического взрыва активность зоны внимания доходит до предельно возможного, а это усиливает способность ума фокусировать внимание на избранном объекте, что порождает новые волны импульсов и в левой, и в правой зонах ориентации.

В левой зоне ориентации происходит примерно то же самое, что, как мы видели, происходит при пассивной медитации, – ограничение притока нервных импульсов со стороны гипоталамуса ведет к деафферентации, вследствие которой размываются границы Я. Однако в правой зоне ориентации совершается нечто иное. Как мы помним, ассоциативная зона внимания вынуждает правую зону ориентации все интенсивнее фокусироваться на образе Иисуса. И теперь, когда зона внимания работает на пределе возможностей, она не блокирует приток информации к правой зоне ориентации, как она это делает с левой зоной, но напротив, ассоциативная зона внимания вынуждает правую структуру все сильнее и сильнее концентрироваться на образе Христа.

Чтобы помочь уму сильнее сконцентрировать внимание на этом образе, зона внимания также начинает тормозить поступление всех нервных импульсов, не связанных с созерцанием Иисуса, к правой зоне ориентации. Другими словами, правая зона ориентации, пытающаяся создать пространственную среду для обитания Я, имеет только тот рабочий материал, что поступает из зоны внимания. Поэтому правой зоне не остается ничего иного, кроме как строить пространство из ничего иного, как из созерцания Христа, которым занимаются зоны внимания. По мере продолжения процесса все нервные импульсы, не имеющие отношения к объекту концентрации, блокируются, так что ум все сильнее фокусируется, образ Иисуса «увеличивается», пока не становится для ума как бы всем объемом и всей глубиной реальности.

Пока подобные изменения совершаются в правой зоне ориентации, растет также деафферентация левой зоны ориентации, благодаря чему границы Я становятся все менее жесткими. Когда человек благодаря полноте деафферентации полностью освобождается от ощущения Я, ум может с удивлением фиксировать, что отдельное Я было мистическим образом поглощено трансцендентной реальностью Иисуса.

Так нейробиология помогает понять Unio Mystica – мистический союз с Богом, который был знаком многим христианским мистикам, включая сестру Маргарету. Фактически это дает нам неврологическое объяснение любого мистического опыта, когда человек переживает встречу с божеством, наделенным свойствами личности.

Опыт Unio Mystica неописуемо глубок. Однако важно понять, что такое состояние мистического союза не есть наивысшее трансцендентное состояние, не есть абсолютное единое бытие, при котором Я никак не ощущается и нет никаких конкретных образов Бога или даже реальности. Вероятнее всего, если активная медитация приводит мистика к состоянию Unio Mystica, она может повести его и дальше, к наивысшему состоянию единства. Это может произойти, когда мистик устанет и его воля, которой управляет ассоциативная зона внимания, ослабится. Тогда ум оставит попытку концентрировать внимание, а это лишит правую зону ориентации поступающего к ней потока избранных импульсов, так что она, вместе с левой зоной ориентации, окажется в состоянии полной деафферентации. И в такой момент ум сможет войти в состояние, где нет Я и где реальность безгранична, в состояние реальности абсолютного единого бытия, которое достигается пассивной медитацией.

По мере продолжения процесса все нервные импульсы, не имеющие отношения к объекту концентрации, блокируются, так что ум все сильнее фокусируется, образ Иисуса «увеличивается», пока не становится для ума как бы всем объемом и всей глубиной реальности

Как с неврологической, так и с философской точки зрения очевидно, что не должно существовать двух версий такого состояния абсолютного бытия. Какое-то состояние может казаться иным, что зависит от представлений данной культуры и личной интерпретации – так, скажем, католическая монахиня, считающая наивысшей реальностью Бога, может думать, что суть любого мистического опыта сводится к слиянию с Христом, а буддист, лишенный веры в Бога, обладающего личностью, может полагать, что мистический союз есть соединение с ничто. Но важно понять, что подобные разные интерпретации неизбежно отражают субъективные искажения при оценке опыта задним числом. В самом состоянии абсолютного единого бытия субъективное наблюдение невозможно; здесь наблюдатель и объект наблюдения стали одним и тем же, здесь между ними нет отличий, нет того и этого, как сказали бы мистики. Существует лишь одно абсолютное единство, и не может существовать двух версий того единства, которое можно назвать абсолютным.