Соприкосновение с рабочими

Когда я еще был занят в комиссии Эдварда Гейта, Моханлал Пандья и Шанкарлал Парикх сообщили мне письмом о неурожае в дистрикте Кхеда и просили взять на себя руководство крестьянами, которые не были в состоянии уплатить подати. Однако я не склонен был, не умел, да и не осмеливался давать советы, не проведя обследования на месте.

Одновременно с этим пришло письмо от шримати Анасуябехн о положении текстильщиков в Ахмадабаде. Заработная плата там была низкая, и рабочие давно добивались прибавки. Мне хотелось в меру своих способностей руководить их движением. Но я не был уверен, что смогу направлять это сравнительно небольшое дело издалека. Поэтому при первой же возможности я съездил в Ахмадабад. Я надеялся там быстро покончить с этими двумя делами и вернуться в Чампаран, чтобы следить за начатой там конструктивной деятельностью.

Но события развертывались не так быстро, как хотелось. Я не смог вернуться в Чампаран, и школы там стали закрываться одна за другой. Мои товарищи по работе и я построили много воздушных замков, и теперь они все рушились. Одним из таких воздушных замков, помимо школьной и медикосанитарной работы в деревне, оказалась работа по защите коров в Чампаране. Во время разъездов по стране я убедился, что защитой коров и пропагандой языка хинди занимаются исключительно марвари. Один приятель марвари приютил меня в дхармашала, когда я был в Беттиа. Другие местные марвари заинтересовали меня своей гошалой. Именно тогда у меня сложилось окончательное мнение относительно деятельности по защите коров, которого я придерживаюсь и поныне. По-моему, защита коров включает разведение скота, улучшение породы, человечное обращение с волами, создание образцовых молочных ферм и т. п. Мои приятели марвари обещали мне всячески содействовать в этом. Но мне пришлось уехать из Чампарана, и наш план остался невыполненным.

Гошала в Беттиа еще существует, но она не сделалась образцовой; в Чампаране волов по-прежнему заставляют работать сверх меры. Люди, именующие себя индусами, все так же жестоко обращаются с бедными животными и позорят тем самым свою религию.

Меня тяготит мысль, что это дело осталось невыполненным, и когда при посещении Чампарана мне приходится выслушивать мелкие упреки своих приятелей марвари и бихарцев, я с тяжелым чувством вспоминаю о планах, от которых вынужден был так внезапно отказаться. Просветительская работа в той или иной мере продолжается во многих местах. Но работа по защите коров не пустила глубоких корней и поэтому до сих пор не двигается в желательном направлении.

Пока вопрос о крестьянах Кхеды находился в стадии обсуждения, я занялся делами фабричных рабочих в Ахмадабаде.

Я оказался в весьма неудобном положении. Требования фабричных рабочих были обоснованными. Шримати Анасуябехн приходилось в данном случае бороться против собственного брата адвоката Амбалала Сарабхая, который вел дело от имени владельцев фабрики. Я находился с фабрикантами в дружественных отношениях, и это еще более затрудняло борьбу. Я предложил им передать спорный вопрос на арбитраж, но они отказались признать самый принцип арбитража.

Тогда я вынужден был посоветовать рабочим начать забастовку. Предварительно установив тесный контакт с рабочими и их руководителями, я разъяснил, при каких условиях забастовка может быть успешной:

1) никогда не прибегать к насилию;

2) никогда не задевать штрейкбрехеров;

3) ни в коем случае не полагаться на благотворительность;

4) оставаться стойкими, сколько бы ни продолжалась забастовка, и зарабатывать во время забастовки на хлеб каким-нибудь другим честным трудом.

Руководители забастовки поняли и приняли эти условия, а рабочие на общем собрании поклялись не приниматься за работу до тех пор, пока не будут удовлетворены все их требования или пока фабриканты не согласятся передать спорный вопрос на рассмотрение арбитража.

Именно во время этой забастовки я близко познакомился с адвокатами Валлабхаи Пателем и Шанкарлалом Банкером. Шримати Анасуябехн я хорошо знал и раньше.

Ежедневно мы устраивали митинги бастующих в тени под деревом на берегу Сабармати. Рабочие тысячами собирались на эти митинги, и в своих речах я напоминал им об их клятве, об их долге сохранять мир и не терять чувства собственного достоинства. Рабочие ежедневно проходили мирными процессиями по улицам города с плакатами, на которых было начертано «эк тек» (соблюдай клятву).

Забастовка длилась двадцать один день. Время от времени я совещался с фабрикантами и упрашивал их отнестись справедливо к рабочим.

— У нас тоже есть своя клятва, — отвечали они в таких случаях. — Мы относимся к рабочим, как родители к детям… Допустимо ли здесь вмешательство третьих лиц? Ни о каком третейском суде не может быть и речи!

XXI

Date: 2016-07-25; view: 205; Нарушение авторских прав