Человек предполагает, а бог располагает

Процесс закончился, и у меня не было причин оставаться дольше в Претории. Я вернулся в Наталь и начал готовиться к отъезду в Индию. Но не таким человеком был Абдулла Шет, чтобы отпустить меня без проводов. Он устроил прощальный прием в мою честь в Сайденхеме.

Предполагалось провести там целый день. Просматривая газеты, я случайно наткнулся в углу газетного листа на заметку под заголовком «Избирательное право индийцев». В ней упоминалось о находившемся на рассмотрении парламента законопроекте, по которому индийцы лишались права избирать членов парламента в Натале. Я ничего не знал об этом законопроекте, да и остальные гости не имели о нем понятия.

Я обратился за разъяснением к Абдулле Шету. Он сказал:

— Что мы понимаем в таких вопросах? Мы разбираемся только в том, что касается нашей торговли. Вы знаете, что в Оранжевой республике уничтожили всю нашу торговлю. Мы пытались тогда протестовать, но из этого ничего не вышло. Мы беспомощны и необразованны. Как правило, просматриваем газеты только для того, чтобы узнать рыночные цены на сегодняшний день, и т. п. Что мы знаем о законодательстве? Нашими ушами и глазами стали адвокаты европейцы.

— Но многие молодые индийцы родились и получили образование здесь. Разве они не в силах вам помочь? — спросил я.

— Что вы! — огорченно воскликнул Абдулла Шет. — У них нет никакого желания сблизиться с нами, да и мы, по правде сказать, не оченьто хотим с ними знаться. Они христиане и находятся всецело под влиянием белых священников, действующих по указке правительства.

Я многое понял. Я чувствовал, что этих индийцев следует считать своими, разве став христианами, они перестали быть индийцами? Но я собирался вернуться на родину и не решался поделиться мыслями, роившимися в моей голове, а только сказал Абдулле Шету:

— Наше положение чрезвычайно осложнится, если законопроект станет законом. Для нас это равносильно смерти. Он в корне подорвет наше чувство собственного достоинства.

— Возможно, — отозвался Шет Абдулла. — Я расскажу вам историю этого вопроса. Мы не имели никакого понятия об избирательном праве, пока м-р Эскомб, один из наших лучших адвокатов — вы его знаете, — не открыл нам глаза. Произошло это так. Он большой задира, а так как он не ладил с инженером порта, то опасался, что на выборах инженер отобьет у него избирателей и нанесет поражение. Тогда он ознакомил нас с нашими правами, и по его настоянию мы все зарегистрировались в качестве избирателей и проголосовали за него. Теперь вы видите, что избирательное право не представляет для нас той ценности, какую вы ему придаете. Но мы понимаем, что вы имеете в виду. Так что вы нам посоветуете?

Остальные гости внимательно слушали наш разговор. Один из них сказал:

— Сказать вам, что нужно делать? Вы отменяете вашу поездку, остаетесь здесь еще на месяц, и мы под вашим руководством начинаем борьбу.

Остальные поддержали его:

— Правильно, правильно! Абдулла Шет, вы должны задержать Гандибхая.

Шет был человек умный. Он сказал:

— Я уже не могу его задерживать. У меня теперь на него такие же права, как и у вас. Но вы правы. Давайте вместе уговорим его остаться. Только ведь он адвокат. Как быть с его гонораром?

Упоминание о гонораре меня задело, и я прервал его:

— Абдулла Шет, не будем говорить о гонораре. За общественную работу нельзя платить деньги. Если уж на то пошло, я могу остаться здесь как служащий. Вы знаете, что я не знаком со многими присутствующими здесь. Однако, если вы уверены, что они будут помогать мне, я готов остаться еще на месяц. Но вот что еще я хотел бы сказать. Хотя вам не придется платить мне, некоторые средства для начала все же необходимы. Нужно будет посылать телеграммы, печатать кое-какую литературу, совершать разные поездки, советоваться с местными адвокатами. Необходимо приобрести юридические справочники, так как я не знаком с вашими законами. Все это потребует денег. Ясно, что один человек со всем этим не справится. Ему должны помогать многие другие.

— Аллах велик и милосерден, — раздался хор голосов. — Деньги будут. Людей у нас сколько угодно. Пожалуйста, оставайтесь, и все будет хорошо.

Прощальный прием превратился в заседание рабочего комитета. Я предложил поскорее закончить обед и вернуться домой. Мысленно я уже выработал план кампании. Я выяснил имена тех, кто был занесен в списки избирателей, и решил остаться еще на месяц.

Так в Южной Африке господь заложил фундамент моей жизни и посеял семена борьбы за национальное достоинство.

XVII

Date: 2016-07-25; view: 251; Нарушение авторских прав