Этот портрет как бы объясняет нам, почему появление личности великого македонца было роковым для Лисиппа и почему, с другой стороны, Александр признавал только портреты его руки.

Трагическое начало, которое красной нитью тянется в жизни Александра, свойственно и Лисиппу с первых его произведений. Мы видим, как в личности Александра это глубокое внутреннее волнение получило выражение в нервности, вспыльчивости, доходящей до исступления, а подчас до ужасных страданий. В искусстве Лисиппа мы находим это сочетание, или, лучше сказать, такие же проявления трагической личности второй половины IV века, такое же столкновение нервной усталости отживающей свой век культуры со свежими силами вновь нарождающейся эпохи. Александр был художественным идеалом Лисиппа настолько же. насколько Лисипп был художественным воплощением и изобразителем эпохи своей и великого Александра.

Иоанна крестителя в Сиене, распятие в Падуе можно считать кульминационными пунктами творчества Донателло потому, что в них идеальные образы созданы на основании глубокого изучения природы и гениального перевоплощения этих опытов в идеальные изображения характера. Таким же периодом высшего развития является для Лисиппа эпоха создания типов семи мудрецов и примыкающих к ним портретов. Это не иконические портреты, а идеальные образы, но в этих идеальных произведениях даны результаты изучения гениальным мастером человеческой натуры в самых разнообразных ее проявлениях. В различных сочетаниях мы видим здесь пафос, нервность, умственное напряжение, причем использованы все элементы, выработанные в предыдущий период творчества. Все сильнее, однако, выступает при этом новый момент: тенденция к упрощению и типизации. Особенно характерны в этом отношении голова Биаса и парижский портрет А-В 773. Высшая экономия в средствах дала максимум экспрессии; крайнюю сосредоточенность форм дает также Еврипид из Риети, аналогичную эволюцию мы находим на головах А-В 223, 224, 611, 612. Весьма показательно при этом, что некоторые