Античная живопись: ПОЛИГНОТ

ПОЛИГНОТ

«Приступая к анализу истории методов обучения изобразительному искусству в Древней Греции, насколько это возможно сделать по имеющимся сведениям, необходимо вспомнить прежде всего имя прекрасного рисовальщика Полигнота.

В Афинах, где ему были дарованы права гражданства, он стал при Кимоне во главе кружка художников. Здесь он и развернул свою педагогическую деятельность.

Он призывал учеников стремиться к реальности изображения, передавать в рисунке природу так, как видит ее художник в жизни. Владея лишь средствами линейного рисунка (Полигнот еще не владел светотенью), он тем не менее стремился передавать даже фактуру предметов.

Плиний передает, что «Полигнот Фазосский, который нарисовал женщин в просвечивающей одежде, прикрыл головы их пестрыми чепцами и первый внес в живопись очень много нового, коль скоро

начал открывать рот, показывать зубы и вместо прежнего неподвижного выражения лица давать разнообразие». Аристотель отмечал и указывал, что Полигнот идеально передавал форму человеческого тела, он по-настоящему развил культуру линейного рисунка, научил уважать линию и передавать ею движение и жизнь человеческих фигур.

«Сколько разнообразия и сколько красоты в картине фазосского художника!» – восклицает Павсаний»

_____________________________________________________________________________________________

П. Жирар.

Античная живопись: ПОЛИГНОТ

«Полигнот был родом из Фазы; его отец, брат и племянник были, как и он, живописцами. Он поселился в Афинах незадолго до Персидских войн и подружился там с Кимоном. Вращаясь среди высшей аристократии, он, по-видимому, усвоил ее вкусы и привычки. Это был художник-аристократ; когда возник вопрос об украшении живописью одного из афинских портиков, он отказался от предложенного вознаграждения, тогда как его сотрудник Микон взял свою долю. За это признательные афиняне даровали ему гражданство.

Первым его значительным трудом было украшение дельфийской Лесхеи. Так назывался один из обширных портиков, служивший для прогулок паломников и построенный вблизи храма Аполлона стараниями книдийцев. Эти картины описаны Павсанием, который видел их неприкосновенными еще во II веке нашей эры. Они состояли из двух отдельных композиций, расположенных рядом на стене. На одной была изображена Троя и ее окрестности на следующий день после победы ахейцев; на другой — представлена преисподняя.

Главным эпизодом первой картины было покушение Аякса, сына Оилея, на Кассандру или, вернее, суд над Аяксом после этого покушения, состоявший из главнейших греческих вождей. Некоторые группы изображали пленных, оплакивающих гибель своего отечества, тогда как Елена, главная виновница этого бедствия, восседает среди женщин, украшающих ее. Далее были изображены раненые, убитые и в их числе старый царь Приам. Воины убивали оставшихся еще в живых троянцев. Эней разрушал городские укрепления, над которыми возвышалась голова злополучного деревянного коня. Неоптолем, нанесший последний смертельный удар Элазу, повергал на землю своим мечом Астиноя; изменник Синон с помощью Анхиала тащил труп Лаомедона. Это были последние акты великой бойни, начавшейся еще накануне. Все эти группы были помещены посредине двух сцен, расположенных симметрично по бокам. На одном конце фрески греки готовились к отплытию; воины Менелая снимали его шатер. На другом — троянец Антинор, жилище которого не было разрушено из-за того, что он некогда принимал в качестве гостей Менелая и Улисса, отправленных в Трою послами, также готовился к отъезду; окруженный женой и детьми, собираясь в изгнание, он бросал прощальный взгляд на разрушенный город в то время, как его слуга нагружал на осла сундук и разные другие вещи.

Вторая композиция, нарисованная в Лесхее, была заимствована у Гомера, из той песни Одиссеи, в которой поэт изображает Улисса, отправляющегося, чтобы посоветоваться с тенью прорицателя Тиресия, и где он описывает преисподнюю. Центр картины был занят Улиссом, склонившимся с обнаженным мечом надо рвом, куда души умерших приходили пить кровь жертв. Около него стоит его спутник Эльпенор, одетый в грубую матросскую одежду. Тень Тересия, приближавшаяся ко рву, и тень Антиклеи, матери Улисса, сидящая на камне, дополняли эту центральную группу. Но что особенно привлекало внимание зрителя, это — изображение адских мучений, наказание дурного сына и наказание нечестивца, зрелище мучений великих преступников Тесея и Пиритоса, виновных женщин, в числе которых была Федра, и таких легендарных преступников, как Прометей, Сизиф и Тантал.

Полигнот не находил удовольствия в изображении ужасных подробностей; он стремился передать не сами муки, а представление о них или их действие. Он не изобразил Прометея в положении, когда его вечно обновляющуюся печень терзает орел своими когтями и клювом; он изобразил его, измученного казнью, в один из тех коротких промежутков отдыха, который был еще более ужасен для созерцания, чем кровавое зрелище самой казни.

Этим мрачным сценам противопоставлялись другие, более веселые. Полигнот присоединил к адским ужасам изображение блаженств на Елисейских полях19. На его картине можно было лицезреть героев и героинь древних времен, предающихся невинным развлечениям. Дочери Пандареи, увенчанные цветами, играли в кости. Аякс, сын Теламона, Паламед, Терсит мешали кости в присутствии другого Аякса и Мелеагра. Там был изображен уголок поэтов, где Орфей, прислонившись к иве, пел, аккомпанируя себе на лире; около него находился слепой Фамирис; невдалеке сатир Марсий учил играть на флейте ребенка Олимпия. Великие герои Троянской войны — Ахилл, Патрокл, Агамемнон, Гектор, Сарпедон, Мемнон, Парис, амазонка Пентесилея были расположены группами в разнообразных композициях. Символические сцены напоминали посвященным об Элевсинских таинствах и об отношениях мира земного к миру подземному.

Трудно не заметить между этой и предшествующей фреской тесной связи. С одной стороны, человеческая жизнь с ее горестями и преступлениями, изменчивым счастьем, проходящей славой; с другой – жизнь преисподней с муками и наслаждениями; здесь действия людей, там расплата за них. Эти две картины, помещенные бок о бок, имели, следовательно, большое поучительное содержание, вполне соответствовавшее дельфийской религии.

К ранним произведениям Полигнота надо еще отнести и картину, украшавшую храм Афины Арейи, в Платее. Эта картина, вдохновленная Одиссеей, изображала избиение женихов или, вернее, Улисса в его дворце среди мертвых и умирающих женихов. В этом произведении также заметно, что

художника привлекало не само действие, а его последствия и ужас окровавленного жилища, возвращенного его отомщенному и удовлетворенному хозяину.

Полигнот выполнил также большие декоративные картины для Феспии, но нам неизвестен их сюжет. Из этого видно, что слава Полигнота простиралась и за пределы Аттики, но работал он преимущественно для Афин. На общественном рынке, обсаженном, по повелению Кимона, деревьями, его родственником Пейсианаксом был построен новый портик, и украсить его живописью было поручено Полигноту. Он пригласил себе на подмогу двух известных живописцев Панайноса и Микона, и вскоре портик Пейсианакса стал называться художественным портиком или Пойкиле и удивлял прекрасно выполненными в нем фресками. На центральном панно Полигнот изобразил сцену «Греки после взятия Трои», как и в дельфийском портике, главным сюжетом которой осталось покушение на Кассандру; только вместо суда ахейских вождей над Аяксом он был изображен совершающим очищение перед алтарем Афины и умоляющим о снисхождении у тех же самых вождей. На левой стороне Панайнос и Микон совместно изобразили битву при Марафоне, выбранный ими момент представлял поражение варваров, которые, с одной стороны, оказались загнанными в болото, а с другой — спасались бегством к финикийским кораблям, стоявшим у берега. С правой стороны картина Микона изображала битву Тезея с амазонками.

Существовали еще и другие фрески Полигнота в Тесейоне, в Анакейоне, или святилище Диоскуров, и в одном здании неопределенного назначения, известном под названием Пинакотека. В этом здании находились следующие картины Полигнота: Похищение Палладиума Улиссом и Никоменом; Улисс и Филоктет на острове Лемнос; Поликсена, умерщвленная на могиле Ахилла; Орест, убивающий Эгиста; Улисс и Навзикая; Ахилл на Скиросе. Но все ли эти картины принадлежали Полигноту? Павсаний, перечисляющий их, не утверждает этого. Как бы то ни было, но они были выполнены в его стиле, и если и вышли не из-под его кисти, то, несомненно, принадлежали к его школе.

Древние особенно восхищались простотой его колорита. Если верить Цицерону, он писал всего четырьмя красками - белой, желтой, красной и черной. По-видимому, для него, равно как и для его современников и ближайших преемников, именно в них заключались основные цвета; но эти четыре краски в своих взаимных сочетаниях давали ему относительно большое количество тонов. Странно, что он не употреблял синей краски; ведь вокруг него было так много синего и на зданиях и на статуях. Однако несомненно, что в его картинах встречалась синевато-черная краска; на одной из них был изображен вампир, питающийся телом мертвецов, цвет кожи которых был промежуточного тона между черным и синим, «похожим, - говорит Павсаний,- на цвет мух, питающихся падалью». Быть может, цвет воды на его картинах также слегка отливал синим тоном, хотя волны Ахерона в Лесхее, по-видимому, были скорее серого цвета с просвечивающимися сквозь них рыбами, в виде едва заметных силуэтов. Что касается листвы, тростников, ив и тополей, то они не были зелеными; возможно, что они были слегка набросаны черной или бурой краской. С этими неопределенными тонами особой чарующей прелести были соединены яркие тона вроде пурпура на некоторых мантиях или вроде оттенков пестрых женских причесок. Подобные эффекты требовали белил с прибавкой какого-нибудь кристаллического вещества, быть может соли: так, тело Аякса, сына Оилея, все блестело каким-то сияющим отблеском в память о кораблекрушении, когда при возвращении из Трои он попал в царство Аида. Такая простота колорита была, очевидно, преднамеренной. Блестящая многоцветность была тогда в моде в скульптуре и архитектуре и не замедлила бы оказать свое влияние и на живопись, если бы та все больше и больше не стремилась к простоте. В таком очищенном искусстве рисунок значит почти все; краска является только аксессуаром; художник пользуется ею как средством подчеркнуть красоту форм и заставить оценить изящество очертаний.

Этой условности у Полигнота противопоставлялся высший реализм, стремившийся прежде всего к истинному выражению чувств и эмоций.

Больше всего его интересовали такие позы, в которых могли быть

обнаружены внутренние волнения души.

В Дельфах пленники и семья Антенора, покидающего Трою, выражали взглядами и своим общим положением глубокую скорбь и жгучие заботы, мучавшие их. Во всех этих печальных сценах фигурировали и дети: одни беззаботные, как сын Андромахи, спокойно сосавший молоко матери, или как маленький ребенок Антенора, уже посаженный на спину осла, готового к отъезду; другие — испуганные видом всего, что происходило вокруг них, как тот, который, полный страха, цепляется за алтарь, или другой, закрывающий себе глаза рукой. Но поразительнее всего было выражение лица Кассандры, брови которой и слегка покрасневшие щеки так ясно передавали крайнюю тоску» (П. Жирар. Античная живопись).

______________________________________________________________________________________________________________________________________________

«Полигнот, сын Аглаофона, был самым выдающимся художником античного мира. Искусству живописи он обучился у своего отца.

Полигнот был большим другом афинского стратега Кимона, который вероятнее всего и убедил Полигнота переселиться в Афины, что придало Кимону вдобавок к его военной славе еще и славу покровителя искусств Аттики, так как Полигнот немедленно по прибытию в Афины развил весьма бурную деятельность.

Он украсил своими картинами только что оконченное строительство храма Тесея, новую колоннаду, сооруженную Пизианаксом, (который был зятем Кимона), возле Афинской Агоры. Помимо этого, он занялся украшением святилища Диоскуров и священного зала, который находился возле Афинского Акрополя, и известного в последующее время как пинакотека (картинная галерея).

После окончания украшения пинакотеки слава Полигнота разнеслась по все Греции, и он по праву был признан первым среди художников. Ему было поручено украшение храма Афины в Платеях и украшение лесхи* (гостиной палаты) в Дельфах; он основал в Афинах художественную школу, к которой примкнули местные художники, как, например, Микон и Панэин, а также чужеземные художники, как, например, Дионисий из Колофон.

Влияние этой школы распространилось и на предметы аттического искусства ремесленного производства; с той поры рядом с древнейшим стилем ваз с черными фигурами на красном фоне возник и новый стиль – с красными фигурами на черном поле. В то время как первый стиль был особенно распространен в Коринфе, второй стал считаться чисто аттическим стилем, в котором во всех отношениях проявилась художественная жизнь Афин.

Гостеприимство, которое афиняне предоставили Полигноту, было щедро вознаграждено, так как в благодарность за дарованное ему гражданство, Полигнот рисовал для афинских граждан безвозмездно громадные настенные картины, которыми Афины отличались от других полисов Греции; вместе с тем он сделал созданную им художественную школу не только первой в Греции, но и во всем античном мире.

Полигнот в сфере своего искусства был действительно человеком грандиозного образа мыслей. Искусство его презирало все, что действует на чувства человека. Оно стремилось только к осуществлению в простейшей форме мыслей художника. Так картины, которые украшали колоннаду, изображали битву амазонок, разрушение Илиона и битву при Марафоне, т.е. различные эпохи из великой борьбы между Европой и Азией. В Платеях Полигнот нарисовал картину, изображавшее поражение, которое постигло женихов в доме Одиссея, ясно намекая этим на вторжение персов, нашедших при Платеях достойное наказание.

Полигнот был основателем исторической школы живописи, которая по своему возвышенному стилю никогда никем не была превзойденной. В своих работах Полигнот стремился к идеально точному изображению исторических фактах на своих картинах. Так, в картине изображавшей битву при Марафоне, был изображен Мильтиад, идущий во главе афинского войска и воодушевляющих их к нападению на персов; также были изображены картины теснения персов в ботах и борьба с персами на судах, героическую смерть Каллимаха.

Полигнот очень любил общеэллинские сюжеты. Для него нельзя было найти более привлекательной задачи, как украшение дельфийской колоннады, где эллины всех стран и наречий встречались как представители одного народа, слуги одних и тех же богов. Здесь Полигнот развил во всем богатстве Гомеровские мифы. Всякий, кто видел работы Полигнота в Дельфах, ясно видел перед собой мыслящий дух, чувствовал себя согретым и проникнутым нравственно-религиозной идеей художника. В гибели Трои Полигнот сумел целым рядом потрясающих сюжетов показать божественное правосудие, которое, по мнению Полиглота всегда управляла ходом человеческой судьбы»

_____________________________________________________________________________

«Одним из первых на деревянных досках стал работать Полигнот, уроженец острова Фасос. Полигнот расписал Дельфийский храм и Пропилеи. Его "Сошествие Одиссея в Аид", представляющее собой ряд строго выполненных композиций, понравилось грекам. Когда Полигнот отказался от платы за свой труд, амфиктионы предоставили ему право бесплатного проживания по всей Греции. Одновременно с ним прославился Аполлодор, превосходно владевший техникой светопередачи и отлично понимавший законы ее градации» [История искусства: Глава третья. Древняя Греция, С. 65. История искусства: классические труды, С. 4222 (ср. Гнедич: История искусств, С. 97-98)]

____________________________________________________________________________________________________________________________

ПОЛИГНОТ, греческий живописец 5 в. до н.э., знаменитый художник периода ранней классики. Сын и ученик художника Аглаофона, родился на острове Фасос. Переехав в Афины, Полигнот стал другом известного государственного деятеля Кимона.

В храме Афины Арейи в Платеях, возведенном вскоре после знаменитой битвы 479 до н.э., ему было поручено написать сцену избиения Одиссеем женихов Пенелопы.

В 470–460 до н.э. Полигнот вместе с афинскими художниками Миконом и Панайном, братом Фидия, расписал в Афинах храмы и Расписную стою, возведенную Кимоном. В Расписной стое Полигнот изобразил совет ахейских вождей в покоренной Трое, которые собрались судить Аякса за то, что он у алтаря Афины поднял руку на Кассандру. На картине были изображены также сама Кассандра и другие троянки.

В Анакейоне, храме Диоскуров, Полигнот изобразил похищение Диоскурами дочерей Левкиппа.

Станковые картины Полигнота хранились впоследствии в Пинакотеке, картинной галерее, располагавшейся в северном крыле афинских Пропилеев.

Одна из них изображала Ахилла на острове Скирос – переодетый в женское платье, он укрывается здесь среди царских дочерей, чтобы избежать участия в походе на Трою.

Сюжет другой картины взят из VI песни Одиссеи: потерпевший кораблекрушение Одиссей приближается к Навзикае, которая занята стиркой и забавами на морском берегу.

Самые знаменитые фрески Полигнота были написаны им в Книдской лесхе (зале для собраний и развлечений) в Дельфах.

Сюжеты фресок взяты из Илиады и Одиссеи: разрушение Трои и путешествие Одиссея в подземный мир. Это были композиции из многофигурных расположенных на разной высоте сцен с варьирующимся фоном. Покоренный город, убитые троянцы, лагерь ахейцев, Елена в окружении своих служанок, пленные троянки, деревянный конь, сражающийся Неоптолем, бегство Антенора с семьей, другие герои, – все это было изображено на одной фреске.

На другой посетитель видел подземную реку Ахеронт, лодку Харона, великое множество томящихся в подземном мире душ, Орфея со слушателями и еще несколько героев и героинь. Вероятно, эта роспись в Дельфах была последней и самой грандиозной работой Полигнота (датируют ее ок. 450 до н.э.).

Колпинский Ю.