Сомнения, встающие на пути

Кажется, было давным-давно такое время, когда выдающийся мастер мог один раз дать поучение выдающемуся ученику, и этот ученик достигал просветления. Дуджом Ринпоче любил рассказывать историю об одном индийском разбойнике, который, совершив бесчисленное множество успешных набегов, осознал наконец, какие ужасные страдания он причиняет другим. Он возжаждал как-то искупить то, что сделал, и пришел к знаменитому мастеру. Он обратился к мастеру: "Я – грешник, я мучаюсь. Есть ли для меня выход? Что я могу сделать?"

Мастер оглядел разбойника с головы до пят и спросил его, что он хорошо может делать.

"Ничего", – ответил разбойник.

"Ничего? – рявкнул мастер. – Ты должен хоть что-то уметь делать хорошо!" Разбойник помолчал и наконец признался: "Вообще-то, у меня есть талант к одному делу – воровству".

Мастер рассмеялся: "Хорошо. Это именно то умение, которое тебе нужно сейчас. Отправляйся в уединенное место и ограбь все свои восприятия, и укради все звезды и планеты с небес, и раствори их в чреве пустоты, во всеобъемлющем пространстве природы ума". За двадцать один день этот разбойник постиг природу своего ума, и со временем он стал считаться одним из великих индийских святых.

Итак, в древности существовали выдающиеся мастера и ученики, столь восприимчивые и с таким твердым намерением, как этот разбойник, которые могли достичь освобождения, всего лишь выполняя с неуклонной преданностью одно простое указание. И даже теперь у нас есть реальная возможность стать просветленными, если бы мы могли полностью сконцентрировать свой ум на одном сильном методе мудрости и работать непосредственно с ним.

Однако наши умы обуреваемы сомнениями, создающими в них путаницу. Иногда я думаю, что сомнение является еще большей помехой эволюции человека, чем желание и привязанность. Наше общество развивает умствование вместо мудрости и возвышает наиболее поверхностные, грубые и наименее полезные стороны нашего разума. Мы стали столь ложно "умудренными" и невротичными, что само сомнение принимаем за истину, а то сомнение, которое является не более чем отчаянной попыткой эго защититься от мудрости, обожествляем как цель и плод истинного знания. Этот вид низкого сомнения является потрепанным императором сансары, которому служит стая "специалистов", что учат нас не тому щедрому сомнению открытой души, которое, как утверждал Будда, необходимо для испытания и доказательства ценности учений, но разрушающему виду сомнения, что не оставляет нам ничего, во что можно было бы верить, ничего, на что можно было бы надеяться, и ничего, ради чего стоило бы жить.

Таким образом, наше современное образование учит нас превозносить сомнение, оно, фактически, создало то, что почти можно назвать религией или теологией сомнения, согласно которой мы, чтобы казаться разумными, должны сомневаться во всем, постоянно указывать на то, что неправильно, и редко спрашивать, что же правильно или хорошо, цинически принижать все унаследованные духовные идеалы и философии, или вообще все, что делается из простой доброй воли или в сердечной невинности.

Будда же призывает нас сомневаться по-другому, "как испытывают золото, обжигая, надрезая и потирая его, чтобы проверить его чистоту". Но для такого сомнения, которое действительно приведет нас к истине, если идти до конца, у нас нет ни проницательности, ни отваги, ни умения. Нас натаскали, обучая бесплодному пристрастию к противоречиям, которые вновь и вновь лишали нас всей реальной открытости любой более широкой и благородной истине.

Поэтому я попросил бы вас заменить наше современное нигилистическое сомнение на то, что я называю "благородным сомнением", тем сомнением, что является неотъемлемым составляющим пути к просветлению. Огромная истина мистических учений, переданных нам, является не тем, что наш мир, находящийся в опасности, может позволить себе отбросить. Почему бы нам, вместо того, чтобы сомневаться в них, не ощутить сомнение к самим себе: к нашему невежеству, нашему мнению, что мы все уже и так понимаем, нашему цеплянию и уклонению, нашей страсти к так называемым объяснениям реальности, в которых нет ничего от всеобъемлющей и вызывающей благоговение мудрости того, что говорят нам мастера, посланцы Реальности.

Такое благородное сомнение побуждает нас идти вперед, вдохновляет нас, испытывает нас, делает нас все более и более подлинными, дает нам силы, и все дальше и дальше втягивает нас в возвышающее поле энергии истины.

Когда я нахожусь в присутствии моих мастеров, я снова и снова задаю им вопросы, в ответах на которые я нуждаюсь. Иногда я не получаю ясных ответов, но я не сомневаюсь ни в них, ни в истинности учений. Иногда я могу сомневаться в моей собственной духовной зрелости или в моей способности действительно услышать истину так, чтобы суметь полностью понять ее, а чаще я упорно продолжаю задавать и задавать вопрос, пока не получу ясный ответ. И когда этот ответ приходит, и сильно и чисто отдается в моем уме, и мое сердце отвечает на него толчком благодарности и узнавания, тогда во мне возникает такая убежденность, которую не в силах уничтожить насмешки целого мира сомневающихся.

Помню, как однажды ясной и лунной зимней ночью я ехал на машине из Парижа в Италию вместе с одной из моих учениц. Она работала терапевтом и много для этого училась. Она рассказывала мне, что осознала – чем больше у тебя знаний, тем больше возникает от этого сомнений, и чем более глубоко начинает затрагивать тебя истина, тем утонченнее становятся поводы для сомнений. Она говорила, что много раз пыталась избегать духовных учений, но наконец осознала, что бежать ей некуда, поскольку в действительности она пыталась убежать от себя самой.

Я сказал ей, что сомнение – это не болезнь, а просто симптом отсутствия того, что мы в нашем учении называем "Вид", то есть сознавания природы ума и, таким образом, природы реальности. Когда этот Вид есть в полной мере, то отсутствуют вообще сомнения, потому что тут мы смотрим на реальность ее собственными глазами. Но, сказал я, пока мы не достигли просветления, у нас неизбежно будут сомнения, поскольку сомнение является основной деятельностью непросветленного ума, с ними можно справится только так: одновременно не подавлять их и не предаваться им.

Для того, чтобы работать с сомнениями, нужно настоящее умение, и я замечаю, что очень немногие люди понимают как развивать сомнения и использовать их. Разве не ирония, что в цивилизации, которая так поклоняется власти принижения и сомнения, почти ни у кого нет смелости принизить притязания самого сомнения, сделать так, как сказал один индуистский мастер: натравить собак сомнения на само сомнение, разоблачить его цинизм и открыть, из какого страха, отчаяния, безнадежности и усталости оно происходит? Тогда сомнение более не будет препятствием, но станет дверью к сознаванию, и всякий раз, когда сомнение будет появляться в уме, ищущий будет приветствовать его как средство для еще большего углубления в истину.

Я люблю одну историю о мастере дзен-буддизма. У этого мастера был верный, но очень наивный ученик, который считал его живым буддой. И вот однажды этот мастер случайно сел на иголку. Он вскрикнул "Ой!" и подскочил. Ученик тут же лишился всей своей веры и покинул мастера, говоря, насколько он разочарован из-за того, что мастер не полностью просветлен. Ведь иначе как он мог так подпрыгнуть и так громко вскрикнуть? Мастер опечалился, когда узнал об уходе ученика, и сказал: "Увы, бедняга! Если бы он только знал, что в реальности ни меня, ни иголки, ни "Ой!" действительно не существовало".

Давайте не позволим себе делать той же ошибки, что этот ученик. Не позволим себе принимать сомнения слишком всерьез, или давать им непропорционально возрастать, или становиться категоричными, типа "белое или черное", и не будем фанатиками в их отношении. Чему нам нужно научиться, так это тому, как медленно заменять свою страстную привязанность к сомнению, навязанную нам нашей культурой, на свободное, юмористическое и сочувственное отношение к нему. Это означает, что нужно давать сомнению время, и давать себе время на то, чтобы найти ответы на такие наши вопросы, которые не просто интеллектуальные или "философские", но живые и реальные, подлинные и полезные. Сомнения не могут немедленно разрешиться; но если мы терпеливы, то внутри нас может возникнуть место, в котором можно будет тщательно и объективно изучить сомнения, раскрыть, растворить и исцелить их. Чего нам, особенно в этой культуре, не хватает, так это правильной, лишенной отвлечении и щедро просторной среды ума, которая может быть создана только при постоянно поддерживаемой практике медитации, в которой интуитивные прозрения получают возможность медленно созревать и пробуждаться.

Давайте не будем спешить сразу разрешить все ваши сомнения и проблемы; как говорят мастера, "спеши медленно". Я всегда говорю моим ученикам, чтобы они не питали неразумных ожиданий, потому что для духовного роста нужно время. Нужны годы, чтобы овладеть японским языком или выучиться на врача: можем ли мы действительно ожидать, что получим все ответы, не говоря уже о том, что станем просветленными, в течение нескольких недель? Духовный путь состоит в постоянной учебе и постоянном очищении. Зная это, становишься смиренным. Знаменитая тибетская пословица говорит: "Не принимайте по ошибке понимание за сознавание, а сознавание – за просветление". А Миларепа сказал: "Не питайте надежды на сознавание, но занимайтесь духовной практикой всю вашу жизнь". Что я более всего стал ценить в моей доктрине, так это ее практичность, подход, требующий твердого стояния на собственных ногах, и осознание того, что для величайших достижений нужно глубочайшее терпение и самое долгое время.

Глава IX

ДУХОВНЫЙ ПУТЬ

В Застольных разговорах суфийского мастера Руми есть следующие пронзительные и страстные строки:

Мастер сказал, что есть в этом мире одно, чего забывать нельзя никогда. Если бы вы забыли все, но не забыли бы этого, то вам не нужно было бы тревожиться, а если бы вы помнили все остальное, делали все остальное и внимательно относились бы ко всему другому, но забыли одно это, то фактически было бы так, будто вы. ничего вообще не совершили. Представьте, что царь послал вас в какую-то страну исполнить одно особое, точно определенное дело. А вы отправились в эту страну и сделали там сотни других дел; но если вы не исполнили того дела, ради которого вас туда послали, то это так же, как если бы вообще не сделали ничего. Итак, человек приходит в этот мир ради особого дела, и в этом его предназначение. И если он не исполнил его, то он не совершил ничего.

Все духовные учителя человечества говорили нам об одном и том же – цель жизни на этой земле состоит в достижении единства с нашей основной просветленной природой. То "дело", для которого "царь" послал нас в эту странную мрачную страну, состоит в постижении и осуществлении нашего истинного существа. Есть только один способ это сделать – пройти духовный путь, со всей стойкостью и разумностью, отвагой и решимостью, какие мы только в силах проявить, совершить преображение. Как говорит Смерть, в Ката Упанишаде, Нашикетасу:

Есть путь мудрости и путь невежества. Они далеко отстоят друг от друга, и концы у них разные... Погрязнув в невежестве и полагая себя мудрыми и учеными, глупцы бесцельно бродят туда и сюда, будто слепой ведет слепого. То, что находится за пределами жизни, сияет не для тех, кто незрел, или беззаботен, или обманут богатством.

Date: 2016-07-25; view: 296; Нарушение авторских прав