Оплеухи для учителя Уцзю

Когда настоятель Шицзю навестил Мацзу в первый раз, Мацзу спросил его:

– Откуда ты идешь?

– Я иду от [учителя] Уцзю[420].

– Какими словами наставлял тебя Уцзю последнее время?

– Сколько же человек пребывают в незнании! – ответил Шицзю[421].

– Давайте не будем говорить о незнании. А что Вы думаете о «молчаливой фразе»? – спросил Мацзу.

Шицзю сделал три шага вперед.

– У меня есть семь оплеух, которые я хотел бы влепить Уцзю. Не передадите ли Вы их ему? – спросил Мацзу.

– Преподобный, – ответил Шицзю, – если вы готовы принять их первыми, я готов быть вторым.

Затем он вернулся к Уцзю.

Глупый наставник Лян

Как-то раз старший монах Лян пришел к Мацзу. Мацзу его спросил:

– О, старший монах, слышал я, что Вы можете прекрасно объяснить смысл сутр и шастр[422]. Правда ли это?

– Я вряд ли осмелюсь утверждать это.

– Какими же словами вы наставляете?

– Я наставляю Сердцем.

– Сердце подобно искусному мастеру, смысл – его помощнику. Так о чем рассуждать, комментируя сутры?!

Лян же продолжил говорить упрямым тоном:

– Если нельзя наставлять Сердцем, то разве пустота не наставляет нас?

– Да, именно пустота и наставляет, – ответил Мацзу.

Лян ничего не ответил и вышел. Когда он начал спускаться [по ступням зала], Мацзу окликнул его: «Старший монах!». Лян повернул голову, и в тот же момент испытал великое просветление. Он поклонился [Мацзу].

Мацзу же сказал: «И зачем кланяется этот глупый наставник?»

Лян вернулся в свой монастырь и сказал своим последователям: «Я думал, что в понимании тех сутр и шастр, в которых я наставлял вас, никто не сравнится со мной. Сегодня же, когда учитель Мацзу задал мне вопрос, все мастерство (гунфу) моей жизни растаяло как лед и рассыпалось как глиняный горшок!».

Затем он удалился в Западные горы[423]и следы его затерялись.