Я полагал, что в Церкви существует единое мнение по всем вопросам.

— Формулировки догматов принимаются всеми церковными людьми. А вот уже оттенки их истолкования разнятся (например, даже святые отцы по разному понимали термин «ипостась»). Еще больше различий будет в понимании того, какие именно следствия и как следуют из общепринятых догматов. Наконец, есть огромное количество вопросов, на которые мы смотрим из догматов. Понимаете, когда мы, церковные люди, смотрим НА догматы, мы едины. Но вот нам нужно повернуться и смотреть друг на друга и на нецерковный мир, нужно уяснить для себя вопросы, не изъясненные Вселенскими Соборами. Смотреть с позиций вероучительного церковного предания, то есть – ОТ догматов. Но смотреть на разное и довольно-таки разными глазами. Вот тут, и начинается пространство проблем и дискуссий. Тут в силе слова апостола Павла – «надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11,19). Тут являют себя церковные умницы и церковные же дураки.

Однажды я видел донос на себя, который гласил: «До чего дошел диакон Кураев. Когда его спросили, как научиться молиться, он сказал — выучите молитву «Отче наш» и молитесь ею. Как он смеет так советовать, если святые отцы говорят, что молиться надо только Иисусовой молитвой, а «Отче наш» злоупотреблять нельзя». Естественно, святые в этом доносе были безымянные.

— Это происходит от недостатка образования?

— Конечно. Тот, кто недостаточно начитан в Отцах, в богословской литературе, склонен первое же попавшееся ему суждение принимать за учение Церкви. Так люди сами создают странное Православие и затем не желают с этим своим рукотворным идолом расставаться.

Кроме того, во всех конфессиях есть такая бо­лезнь - парохиализм. От греческого слова «парикия» (приход), по румынски звучащим как «парохия». В общем – «приходизм». Когда человек считает, что привычки его прихода - это и есть вся церковь. Ему бывает очень неприятно узнавать, что Православие может быть разным. Что все гораздо сложнее.

Лишь со стороны кажется, будто Церковь – это сплошная казарма. Либеральная пресса так и пишет: «Вместо коммунистов пришли попы». И, соответственно, люди боятся попасть во «вторую КПСС». Поэтому миссионерски важно показать, что пространство Церкви – это пространство мысли, пространство дискуссии, что мы признаем за человеком право на ошибку. Если человек ошибся, то за этим не последуют оргвыводы, запреты, анафема. Есть, конечно, вещи, в которых мы безусловно должны быть едины, а есть пространство разнообразия.

Как-то я встретился с одним юношей-старообрядцем, который сам еще не до конца осознал свое «староверие», присматривался. И вот он решил малость на меня «наехать». Я же ему говорю: «Ты действительно хочешь, чтобы церковная жизнь строилась по заветам древних святых отцов?» «Да, конечно, поэтому-то я - старовер». «Но посмотри на вот эту заповедь одного из тех двенадцати святых отцов, которых Вселенские соборы называют нормой Православия, а именно блаженного Августина[180]: «В главном – единство, во второстепенном – разнообразие, и во всем – любовь». Теперь скажи мне, в чем староверы разрешают разнообразие?»

Он задумался и сказал: «Я подумаю, потом приду». Но так больше и не пришел…

Я не претендую на то, чтобы всегда быть голосом Церкви и выражать официальную позицию. Часто я просто говорю о своем понимании некоторых проблем. Еще раз повторяю – когда речь идет о проблемах, не имеющих соборно-догматического оформления (ибо согласие с догматами Вселенских Соборов есть минимально необходимое условие членства в Церкви).

Церковная речь не сводится только к перебиранию и цитированию догматов. Есть огромное количество вопросов из жизни, а не из Библии. И вот эти не-догматические вопросы разные священники и богословы решают по-разному.

Это то, что пугает многих в Православии, и то, из-за чего я в него влюбился. Действительно, очень сложно жить в таком состоянии свободы. Католикам хорошо: у них есть папа: Roma Iоcuta — causa finita (Рим сказал — дело закончено»). Баптистам тоже легче: у них бумажный папа - Библия. Привел нужную цитату — и все, думать больше не надо. Мозги отключаются, точнее, работают только в режиме «поиск» (поиск нужной цитаты).

У православных все гораздо сложней. Здесь вопросов больше, чем ответов. И ответы часто бывают разные. Поэтому вопрос истины в Православии – это не вопрос дисциплины и послушания. Это вопрос любви. Тот святой, которого ты понял и полюбил, становится для тебя авторитетнее (если в каком-то вопросе он расходится с другим святым). Тот священник, которому ты открылся, которого ты выбрал (а духовника для себя каждый выбирает сам) — он и становится для тебя голосом Церкви. Думать же, выбирать, любить — надо учиться самому.

Человек, когда приходит в церковь, неизбежно оказывается дезориентирован. Это хорошая дезориентация. Тут верны слова Ницше: «Нужно иметь в душе хаос, чтобы родить танцующую звезду». Когда человек проходит через покаянный кризис из неверия к вере, если этот кризис настоящий, если человек всерьез приходит к вере, то поначалу у него обязательно должно появиться чувство никуда-не-годности всех его прежних знаний. Будь я хоть трижды профессор, я должен быть готов учиться у любой бабулечки, потому что в церковных делах она понимает больше. Если у человека, входящего в церковь, нет такой решимости, то он никогда не воцерковится. Если неофит не готов слушаться самую обычную церковную бабку, это значит, что такой человек ищет себя в Церкви, а не Христа в себе. Всеверие же – это следствие нормального покаянного кризиса.

Но то, что нормально в детстве, ненормально позже. Памперсы хороши в младенчестве, но шагать в памперсах по жизни было бы странно. Изначальное неофитское вседоверие со временем может вылиться в серьезный кризис. Я бы назвал это искушением изосакральности, когда для верующего все одинаково свято, все церковные голоса воспринимаются как голоса назидательные[181].

Если он не научится искать голос Церкви, не научится ориентироваться в многообразии церковных голосов, то он рискует повредить свою душу. Если в сознании начинающего церковного человека все одинаково сакрально и авторитетно, если для него одинаково дорог и голос «почетной прихожанки», и голос настоятеля, и голос листовки, набранной церковно-славянским шрифтом, и мнение Евангелия, суждение Патриарха и интернет-сплетня, советы профессиональной паломницы и определения Церковного Собора, то голова закружится, завьется… Знаете, когда человек находится в магнитной аномалии, он не может ориентироваться по компасу. Если все небо высвечено Полярным сиянием, невозможно распознать яркость и различие звезд. Нельзя найти ориентиры в стандартных блочно-панельных «Новых Черемушках» или в искусственных лесопосадках среди деревьев одинакового возраста и породы.

Вот и церковные звезды и звездочки надо различать. Неофит искренне желает быть церковным послушником. Но чтобы слушаться, надо слышать. Надо уметь расслышать голос Церкви. А где он? В чьих устах?

Помнится, вскоре после своего вхождения в Церковь, я стал думать над этими вопросами. И подошел к своему приходскому священнику: «Батюшка, я понимаю, что мирянин должен слушать священника. Но ведь и священник может ошибаться. Понимаю, что более высокая инстанция - епископ. Но и епископ в Православии не обладает статусом непогрешимого оракула. Понимаю, что надо верить в то, что сказанное тебе вот именно сейчас именно этим епископом надо воспринять как волю Божью. Но вот если справа от меня стоит один епископ и говорит одно, а слева стоит другой епископ и в ту же самую минуту говорит другое – кого я должен слушать?». Реакция спрошенного батюшки была совершенно нормальна - он рассмеялся. Сцена и в самом деле была комична: стоит 19-летний юнец и разглагольствует: слева от меня – один епископ, справа - другой… Кстати, в ту пору я еще живьем не видел вообще ни одного епископа. Но сегодня-то такие случаи в моей жизни бывают! Так что сцена была смешной, а вопрос все равно –серьезен.

По мере нравственного взросления человек должен выработать в себе аксиологию, учение об иерархии ценностей. Именно - ценностей, хороших реалий. Разные ценности и авторитеты иногда входят между собой в конфликт. Из подобного рода столкновений надо учиться выходить. Без этого человек травмирует и себя и окружающих своей не достаточно осмысленной верой.

Неофиту необходимо по пути своего воцерковления создать иерархию ценностей, иерархию авторитетов (точнее, не столько создать ее самому, сколько понять ее наличие в Православии).

Для этого необходимо научиться думать. Надо придти к пониманию, что, в ряде случаев в Православии нет легких ответов или нет общецерковного мнения. Мир Церкви – он сложен, потому что человечен. Разные люди. Разные вкусы. Разные понимания и разная способность понимать. В этом мире надо учиться жить, ориентироваться, думать. Единство Церкви определяется единством нашей веры во Христа, а не единообразием наших суждений о современной культуре или политике.

Для меня, например, первый признак воцерковленного человека – то, что он запрещает себе по каждому случаю говорить «Церковь учит». Соответственно, примета церковно-грамотного журналиста в том, что он не вопрошает: «Что Церковь думает об этом?». Это же глупо – подойти к диакону и спросить, что Церковь думает по этому вопросу.

Еще более глупо задать вопрос - «А как Церковь относится к “Гарри Поттеру”?» А никак не относится. А много чести «Гарри Поттеру» – чтобы Церковь к нему как-то относилась. Ибо если бы было сформулировано именно отношение Церкви (всей Церкви) к этой сказке, это означало бы, что из разряда «второстепенного» сей сюжет перешел бы в разряд «главного». А уж чем-чем, а «главным» Гарри Поттер никак не может быть в жизни христианина: ни как предмет его любви, ни как предмет его ненависти.

Церковь высказывает свое мнение только на Вселенских Соборах по вопросам вероучительным. По новым, актуально-сиюминутным вопросам от имени Церкви может говорить Патриарх, Синод, Архиерейский Собор. Но я не могу себе представить Архиерейский Собор, в повестке дня которого под пунктом 15 значится: «Выработка отношения к Гарри Поттеру».

Я могу говорить от имени Церкви, когда я излагаю Символ Веры, когда я излагаю тезисы, с которыми согласна вся Церковь и которые утверждены нашими Соборами. Но есть очень много дискуссионных вопросов. И в этом случае я обязан честно предупредить: знаете, вот по этому вопросу - это лишь моя позиция, у других богословов она может быть другой, но моя позиция такая, и я считаю, что она не противоречит Православной традиции.

Только если человек делает различие между своим сиюминутным мнением и мнением Церкви, между какой-либо публикацией и мнением Церкви, только в этом случае он действительно сможет брать то доброе, что есть у разных церковных людей, при этом не превращая самих этих людей в оракулов.

Date: 2016-07-25; view: 251; Нарушение авторских прав