Отечественная публицистика 30-х ГГ.

Публицистика конца 20-х–30-х гг. приобрела исключительно важное значение не только в духовной жизни общества, но и в решении конкретных задач политики. Благодаря публицистике сухие, отвлеченные цифры информационных сообщений, подаваемые во многих газетах под общим заголовком «С фронта индустриализации», а на радио в передачах «Последних известий», становились зримыми, связанными с самоотверженным трудом людей. Вдохновенное слово публицистов позволяло читателю быть рядом с ними, видеть, как сооружаются Днепрогэс, Магнитка, Кузнецк и Донбасс, Харьковский и Челябинский тракторные заводы, воспринимать их как символы новой жизни[69][16].

Публицистика первых пятилеток представлена множеством жанров. Как и в предыдущие годы, широко использовался жанр статьи. Характерной особенностью «Правды», «За индустриализацию», «Социалистичной харькивщины», белорусской «Звязды» и других газет стала публикация экономических обозрений, открытых писем, коллективных обращений и отчетов. Чтобы усилить эмоциональное воздействие на читателей, видные советские журналисты Б. Горбатов, Б. Галин, Ф. Панферов, Н. Погодин и другие вводят в корреспонденции элементы публицистики.

Все заметнее на страницах периодических изданий становится очерк. Его различная тематическая направленность приводит к внутреннему разделению очерка по различным типам и видам. Одно из ведущих мест занял индустриальный очерк. Им мастерски владел Б. Горбатов, сделавший его главным действующим лицом человека труда, обуреваемого жаждой творческого созидания. Знакомство с героями очерков Б. Горбатова «Чугун», «Риск», «Коминтерн», «Гребенка» и других поможет понять духовный мир автора, его пристрастие к натурам мужественным. Неуемность, самоотверженность героев Горбатова как нельзя лучше характеризуют и его самого: он участник экспедиций в Арктику в 1935 и 1936 гг., героических перелетов экипажей Молокова на Северный полюс. И отовсюду неизменно посылал в «Правду» очерки и корреспонденции о трудовых буднях советских людей.

В публицистике 30-х гг. особо выделялся и сельскохозяйственный очерк. Многое для его развития и становления сделали Вл. Ставский и А. Колосов.

Различия в специфике общественных отношений города и деревни, в конкретных задачах публицистов, писавших на различные темы, делают понятным и дальнейшее структурирование жанра очерка. Развитие массового социалистического соревнования, движения передовиков и новаторов производства вызывают к жизни портретный очерк. Его создают Б. Галин, Ю. Жуков, А. Авдеенко и др.

Новым чертам в облике страны посвящался путевой очерк. Это в первую очередь очерки М. Горького «По Союзу Советов»[70][17], опубликованные в созданном им первом очерковом журнале «Наши достижения». С именем Горького связано создание журналов «СССР на стройке», «Колхозник», «За рубежом», «Литературная учеба». В периодической печати часто публиковались его очерки, статьи, заметки и не только на литературные, но и на общекультурные, общеполитические, производственные, бытовые темы.

Великолепные путевые очерки принадлежали перу М. Шагинян, в их числе «Советское Закавказье», впечатляющими были очерки П. Павленко «Путешествие в Туркестан» и др.

В решении проблем идеологического обеспечения концепции социалистического строительства плодотворным оказалось использование и других жанров публицистики, интересных, оригинальных форм подачи материалов. В 30-е гг. расцветает талант М. Кольцова – репортера, очеркиста, фельетониста[71][18]. Его прекрасные репортажи «Три дня в такси», «Семь дней в классе», фельетоны «Иван Вадимович – человек на уровне», «К вопросу о тупоумии» и другие отличаются верностью жизненной правде, умением публициста осмыслить их политически, показать в малом большое, животрепещущее.

Одним из самых популярных фельетонистов в 30-е гг. был М. Зощенко. Он создал галерею сатирических персонажей, породивших понятие «зощенковский герой»: «лицо официальное», «дама в фельдекосовых чулках и шляпке», «коммунальщик» и др. Зощенко явился создателем оригинальной комической новеллы, совершенно неповторимого художественного стиля. В таких фельетонах-новеллах, как «На живца», «Аристократка», «Баня», «Нервные люди», «Научное явление» и других автор как бы снимает различные социально-культурные пласты, добираясь до тех, где гнездятся истоки равнодушия, бескультурья, пошлости[72][19].

Если М. Зощенко опирался на опыт беллетристических жанров, то другой видный сатирик и юморист, Александр Зорич[73][20], использовал документально-публицистические традиции, шел от газетного фельетона. Он, как и М. Кольцов, долгое время работал в «Правде». В 30-е гг. советское общество под влиянием коммунистической пропаганды было охвачено стремлением к социальным переменам. Вместе с тем своеобразные формы проявления получает зло, изощряется плутовство. Отсюда смена тематических ориентиров Зорича. Если в конце 20-х гг. его волновали уродливые явления быта, то теперь внимание сатирика привлекают факты ловкого и энергичного приспособленчества к новым условиям жизни. Разоблачению подобного рода проявлений в обществе посвящает Зорич цикл фельетонов: «Елки-палки», «Герой», «Общий знакомый» и др.

От фельетонов М. Кольцова, М. Зощенко, А. Зорича заметно отличаются фельетоны Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Они не схожи ни по внешней композиционной структуре, ни по характеру отбора фактов. Совместная деятельность Ильфа и Петрова началась в «Гудке» и затем продолжалась в юмористических журналах и в «Правде». Они очень много сделали для создания отечественной школы фельетона.

Фельетоны Ильфа и Петрова «Как создавался Робинзон» и «Веселящаяся единица»[74][21] появились в «Правде» в начале 30-х гг. и сразу обратили на себя внимание читателей. Они были написаны в виде острого, почти фантастического гротеска, пронизывающего не только детали и ситуации, но и целые картины. Гротеску подчинялся весь образный строй фельетонов. Эти же качества присущи и последующим фельетонам Ильфа и Петрова – «Равнодушие», «Директивный бантик», «Безмятежная тумба» и др. Шаржированные до невероятности, они в то же время были реалистичны и очень похожи в главном. Реальны и реалистичны мысли авторов, выдуманы лишь ситуации, но и они характеризуют жизнь в многомерности ее проявлений.

С очерками и рассказами, зарисовками, фельетонами и памфлетами в центральных газетах выступали М. Булгаков, Н. Погодин, В. Ильенков, В. Катаев, О. Мандельштам[75][22], В. Маяковский[76][23], А. Платанов[77][24], К. Радек[78][25] и др. Среди авторов отдельных очерков, зарисовок, статей, публиковавшихся в те годы в «Правде», «Известиях», «Комсомольской правде», были и такие писатели, как Н. Островский, К. Федин, А. Караваева, А. Корнейчук, Н. Вирта, М. Ауэзов, Вс. Иванов и др.*

Советская страна, населяющие ее народы жили своими проблемами. Но русское зарубежье и ее печать внимательно следили за событиями, происходившими на их далекой Родине. Огромные расстояния, различия в идейно-политических позициях не могли разорвать единый литературно-публицистический процесс. Большая сеть зарубежной русской периодики регулярно освещала события, происходившие в Советской России. В Берлине выходили «Голос России», «Время», «Руль»; в Праге – «Воля России», «Казачий набат»; в Париже – «Бодрость», «Россия», «Возрождение» и др. Заметным влиянием в эмигрантской среде пользовалась газета «Руль», издаваемая И. Гессеном, А. Каминкой, В. Набоковым.

В "Руле" постоянными стали две рубрики «В Берлине», «В России». Содержание газеты отражало политическую разобщенность русской эмиграции. Таковой была реальность. И хотя руководители газеты пытались вести ее в русле их собственных политических убеждений, «Руль» не мог оставаться безучастным к тому, что происходило в эмигрантской среде.

И. Гессен – бывший редактор газет «Право» и «Речь», депутат государственной Думы, член ЦК партии кадетов, а после Октябрьской революции и гражданской войны – основатель и бессменный глава берлинского издательства «Слово» и редактор газеты «Руль» – высказывал умеренные суждения, проводил демократические взгляды. Либеральных взглядов придерживался и В. Набоков, непосредственный участник издания газеты, руководитель группы кадетов, сгруппировавшихся вокруг «Руля». Направление газеты подвергалось нападкам как со стороны большевиков, так и со стороны отдельных эмигрантских организаций.

Читателей привлекала и рубрика «Русская эмиграция», объединявшая материалы о жизни соотечественников во Франции, Болгарии, Чехословакии, Канаде и других странах. Опубликованный здесь фельетон «Умудрил Господь» рассказывал о взаимоотношениях различных социалистических партий и ориентированных обществ. Они не понимали друг друга, относились друг к другу свысока, с пренебрежением к иной точке зрения. Подобные тенденции, отмечала газета, отчетливо прослеживались во многих изданиях и, в частности, в таких как «День» Керенского[79][26], «Последние новости» Милюкова и др.

Долгие годы «Рулю» сопутствовал успех. Однако финансовые трудности начала 30-х гг. не обошли и его. Чтобы спасти издание, Гессен пошел на союз с группой «Крестьянская Россия». Газета, во главе которой стал бывший эсер А. Аргунов, пыталась вести себя как герценовский «Колокол». Но из этого ничего не получилось. В середине октября 1931 г. вышел последний номер газеты «Руль».

В среде русской эмиграции во Франции по-прежнему не ослабевал интерес к «Последним новостям», сохранявшим свое умеренное направление. Газета возлагала большие надежды на либерализацию экономической и политической жизни Советской России. Поэтому она так охотно представила свои страницы возвратившейся из России Е. Кусковой. Серия ее статей в газете не всей эмиграцией была воспринята однозначно. Да это и понятно. Кускова, видя нэпманскую Россию, чувствовала либерализацию советского режима, надеялась на его демократизацию. Этими мыслями была проникнута, в частности, статья «Сдвиги в России и эмиграция»[80][27]. Однако прошло три года и в сознание Кусковой вселилось сомнение в возможности перемен в России. Свои мысли она изложила в статье «Все еще почему?», вышедшей в марте 1929 г.

Среди публицистов парижской газеты «Последние новости» был и Марк Алданов. Раскрытию тайны гибели немецкого посла в Советской России в 1918 г. он посвятил серию статей, опубликованных в четырех номерах «Последних новостей» в январе 1936 г. под общим заголовком Убийство графа Мирбаха"[81][28].

В парижской газете «Возрождение» регулярно публиковался А. Амфитеатров. Его статьи «О жертвах боя», «Фашизм»[82][29] и другие характеризуют его отношение к процессам, происходившим во второй половине 20-х гг. в России. Автор откровенно говорил, что многое происходившее в России созвучно с итальянским фашизмом. В газете постоянно сотрудничали также А. Аверченко, И. Шмелев[83][30] и другие публицисты.

Позиция изданий социалистических партий и в 30-е гг. оставалась резко отрицательной по отношению к коммунистической партии, подчинившей себе всю власть в СССР. Меньшевистская «Заря», эсеровские «Знамя борьбы» и «Революционная Россия», «Бюллетень оппозиции» Троцкого обвиняли Сталина в измене делу социализма, в установлении личной диктатуры власти. В феврале 1929 г. Троцкий оказался в Турции. Через четыре месяца вышел первый номер «Бюллетеня оппозиции». Троцкий был не только главным редактором, но и подчас единственным автором, основным публицистом. До 70–80% материалов «Бюллетеня» принадлежали его перу. Всего вышло 87 книжек «Бюллетеня». Журнал не имел собственной полиграфической базы, издавался там, где находился в это время Троцкий, на гонорары от его публикаций и пожертвования его сторонников.

В истории «Бюллетеня оппозиции» просматриваются несколько периодов. Первый начался в июле 1929 г. и продолжался до 1933–1934 гг. – до окончательного прихода к власти Гитлера в Германии и установления личной диктатуры Сталина в СССР. Второй период охватывает 1933–1934 гг. и завершается началом второй мировой войны, т. е. 1939 г. Третий период связан с деятельностью троцкистских и примыкавших к ним коммунистических организаций в условиях начавшейся войны.

Главные темы первых двух этапов деятельности «Бюллетеня оппозиции» связаны с борьбой за возвращение к ленинским истокам ВКП(б) и Коминтерна, настойчивой попыткой Троцкого создать альтернативный III-му IV-й Интернационал. Одновременно с этим в связи с террором в СССР, осуществляемым Сталиным и его окружением, прозвучал призыв Троцкого к «политической революции» в СССР, устранению Сталина.

Журнал был рупором распространения идей Троцкого, его страстной неприязни к Сталину и сталинизму. Поэтому одно из ведущих мест в «Бюллетене» занимала тема Сталина во всех ее аспектах: историко-биографическом, историческом, партийном, теоретическом и многих других. Вот лишь несколько статей, опубликованных в журнале: «К политической биографии Сталина», «Сталин как теоретик», «Сталин и Коминтерн», «Сталин снова свидетельствует против Сталина», «Заявления и откровения Сталина», «Гитлер и Сталин», «Сталинские репрессии в СССР» и десятки других[84][31].

Основным источником публикаций в «Бюллетене оппозиции» его постоянной рубрики «Революционные новости из СССР» были материалы советской прессы. Ее содержание второй половины 30-х гг. не оставляло сомнений в том, что в СССР окончательно утвердился тоталитарный режим, а господствующей идеологией стал сталинизм.

] ] ]

Советская журналистика принимала активное участие в создании культа личности Сталина. Восхваляя на все лады его «прозорливость, мудрость в достигнутых победах в годы первых пятилеток», она утверждала в сознании масс непререкаемость его авторитета.

Система средств информации нашей страны, будучи проводником сталинской модели строительства социализма в СССР, заняла с выходом «Краткого курса истории ВКП(б)» и учреждением отделов пропаганды в газетах ведущее место в идейно-теоретическом обосновании сталинизма как единственно верной доктрины социалистического строительства в условиях новой общественно-экономической формации.

Настойчивое проведение СМИ авторитарной идеологии способствовало тому, что она проникала во все сферы не только экономической, но и духовной жизни общества, в том числе в журналистику. Она оказалась полностью подчиненной административно-командной системе и лишенной самой незначительной самостоятельности.

Печать стала орудием административно-командной системы. Это проявилось в том, что она превратилась в политический пресс и средство расправы с инакомыслием, в проводника идеологии классовой борьбы и ее обострения по мере продвижения страны к социализму. Пресса в условиях тоталитарного режима стала средством формирования культа личности Сталина, жестким орудием осуществления административно-командного давления сверху, средством расправы с теми, кто не выполнял указаний и директив самой печати.

Режим тоталитарного государства, культ личности Сталина наложили глубокий отпечаток на работу прессы. Во время политических процессов 30-х гг. тон всей советской журналистике задавала «Правда». Она занимала непримиримую и жесткую позицию по отношению к тем, кого обвиняли во вражеской деятельности. В обличение вовлекались люди талантливые, в иных ситуациях проявившие себя честно и храбро. Среди подобных публикаций «Правды» была полня ярости и издевки статья «Убийца с претензиями». Она принадлежала перу блестящего публициста М. Кольцова. Посвятив свою статью Н. Бухарину, автор вел речь о нем, как об обреченном. Однако массовые репрессии коснулись и кадров нашей печати. Были оклеветаны и погибли многие опытные и талантливые журналисты, в их числе член редколлегии «Правды» М. Кольцов, редакторы «Комсомольской правды» А. Костров, В. Бубекин, писатель-публицист Третьяков и многие другие.

В деятельности прессы конца 20-х – 30-е гг. было немало трудностей и ошибок. Общая атмосфера приверженности идеологии сталинизма сохраняла доверие масс к журналистике. К ее голосу прислушивались, за ней шли. Стремлением к дальнейшему усилению идеологического и организационного воздействия прессы на массы объясняются меры, связанные с увеличением числа газет и ростом их тиражей. В 1937 г. в стране выходила 8521 газета с разовым тиражом 96,2 млн. экз., в том числе количество изданий, выходивших в национальных советских республиках, достигло 2500. Каждая газетная строка говорила о надвигавшейся беде. Мир стоял на грани войны.

ГЛАВА 4

Date: 2016-07-25; view: 354; Нарушение авторских прав