Свет. Обои. Понеслось.

День до сумашествия

Я вышла из дома,
Когда во всех окнах
Погасли огни…
И тут же зашла...
…Обратно. Когда я сидела дома, глядя в открытое окно, вечерний воздух казался таким прекрасным, свежим, манящим… Но когда я решилась прогуляться, поняла, что боюсь идти куда-либо одна вечером. Сообщения о нападениях маньяков в нашем городе поступали довольно редко (честно говоря, вообще никогда), но в этом плане я была невозможной трусихой, параноиком и паникёршей.
Стоя на пороге, я ещё раз приняла порцию городского воздуха, ещё тысячу раз пожалела, что я трусиха, и вошла в дом. Я заглянула в гостиную. Там, на коленях у папы, спала мама. Усталая, измученная работой, а всё равно красивая. Она всегда допоздна работала в ателье. На ней было простое синее платье. За окном простучал колёсами запоздалый, спешивший в депо вагончик трамвая. Папа, до этого дремавший перед телевизором, вздрогнул и открыл глаза. Он обеспокоенно посмотрел на маму, но она даже не шевельнулась: уличный шум не потревожил её. Так она устала. Заметив меня, папа улыбнулся и одними губами спросил: «Всё хорошо?». Я кивнула и направилась к лестнице, в свою комнату. Там всё так же было открыто окно, и вечерний воздух манил на улицу. «Наглец», - подумала я. Быстро подойдя к окну, я захлопнула его, плюхнулась на кровать и моментально заснула.

***
Громко свистел чайник, а по телевизору о чём-то очень эмоционально вещал диктор. Мы с родителями, как и всегда, завтракали вместе. Папа выключил надрывающийся чайник и заварил всем нам кофе. Мы уселись за стол, а это значило, что начинается самое приятное время утра. Диктор на телевидении, уже спокойно и даже монотонно, о чём-то бубнил. Папа, в уголках глаз которого залегли мелкие морщинки из-за вечной улыбки, пил очень крепкий и сладкий кофе. Мама, моя прекрасная мама с красивой тёмной кожей и аккуратно уложенными волосами, пила кофе без сахара. А я пила кофе с молоком и смотрела в окно. Мне нравится утром наблюдать за людьми на улицах: все спешат, улыбаются, приветствуют друг друга и даже поют. Вот за что я люблю Новый Орлеан. Хотя, возможно, такие добрые люди есть только в нашем старом районе, рядом с трамвайным депо.
Всё, от кофе в наших чашках и до людей на улице, было привычным. Всё как всегда.
Монотонные речи диктора сменились приятным голосом ведущей утренней программы. 8:05. Для нас это значило, что пора отправляться по своим делам. Мама, как обычно, запрыгнет в трамвай рядом с депо и уедет в своё ателье, помахав на прощание. Папа пешком отправится на стройку руководить своими подопечными: кажется, у них какой-то очень интересный проект. А я подойду к машинисту моего трамвая Фрэнку, поприветствую его и направлюсь в здание депо. Там – старый трамвайчик из двух вагонов. Как всегда, заберусь на крышу второго, зелёного, и буду ждать отправления.
Всё проходит по «сценарию».
Я, сидя на крыше вагона, по-королевски появилась из тёмного депо. Трамвай медленно разгонялся, а я мысленно приветствовала своё воображаемое королевство: торговцев, открывающих свои лавки, играющую у фонтана ребятню...
Я ж принцесса, да.
На своём трамвае я добралась прямо до школы. Воображение у меня очень разыгралось, и я, «важная шишка», ждала, пока Фрэнк подаст мне руку с земли.
- Школа, Ваше высочество! – торжественно произнёс седовласый «кучер», одну руку протянув мне, а другую убрав за спину: истинный кавалер. Его наверняка ждали люди на других остановках, но, как и десять лет назад, он не пренебрегал моими детскими прихотями.
- Спасибо, Фрэнк, - слегка виновато протянула я, вспомнив, что и у него есть свои дела. – Хорошего дня!
Фрэнк вернулся в свою кабину, в красный вагон. Трамвай звякнул, машинист помахал мне рукой. «Карета» покатила от меня прочь.
Хоть кеды совсем не были похожи на хрустальные туфельки, а юбка не была пышной, я смахнула с них невидимую пыль и, подняв свою буйную голову, гордо прошествовала к школьным воротам.

***

Моё пробуждение от сказочного помутнения мозгов каждый день было разным. Однажды около школы проводили пожарные учения, и я попала под обстрел огнетушителей. В другой раз меня окатило водой из поливальной машины. Рассказывать можно долго, однако сегодня всё было достаточно прозаично: я просто споткнулась о садовый шланг. Я пошатнулась, но устояла на ногах. Закрыв лицо руками, я засмеялась, даже не боясь, что меня примут за сумасшедшую: последний раз на меня обращали внимание месяц назад, когда одноклассникам понадобилась моя помощь на уроке литературы. Я заправила за ухо выбившуюся из хвостика прядь волос. Если верить школьным часам, у меня было ещё полно времени. Я села на скамейку на школьной аллее. Рядом работал садовник.
- Доброе утро, мистер Норд! Уже пора высаживать розы?
- О! Доброе, доброе утро, ТианА, - сказал садовник с французским акцентом, поставив ударение в моём имени на последний слог. – Да, да, холодов уже не будет. Им ничего не грозит.
- Это замечательно! Как выходные?..
Одной из моих странностей… или особенностей было то, что я помнила имена всех учителей, садовников и уборщиков в нашей школе. Я видела, что им приятно, когда к ним обращаются по имени. Правильному имени. Да и среди взрослых у меня было больше «родственных душ», чем среди сверстников: иногда из-за этого я чувствовала себя старой…
- Эй, Тиа!
Рассказ мистера Норда о ремонте в его доме прервал звонкий голос Шарлотты ля Бафф – бойкой девушки со светлыми вьющимися волосами. Лотти, которая как раз является одной из немногих «родственных душ» среди моих сверстников, подбежала ко мне, села рядом на скамейку и начала вещать:
- Вчера такое было! Короче, так. Иду я такая вечером по улице – при параде, как обычно. И тут пробегает мимо меня какой-то идиот – спортсмен, кажется, - наступает в лужу и портит мои туфли! Прости, говорит, красавица - и дальше побежал.
- Ты знаешь его? Скажи мне, кто это, и я побегу к папе на стройку за арматурой! – героически воскликнула я.
- Не кричи! – утихомирила меня Лотти. – Я не знаю, кто это был. Первый раз его у нас вижу.
- Туфли живы?
- Всё в порядке, это были мои лаковые, просушила.
- Хм… Давай рассуждать логически, - я взяла себя двумя пальцами за подбородок и изобразила активную умственную работу. – Кто у нас бегает по вечерам? Легкоатлеты. Из парней в их команде Франко, Смит, Эванс и…
- Смотри-ка, кто явился, - сказала лотти Лотти, смотря в сторону школьных ворот.
- Кто? Тот, который тебя из лужи окатил? – я искала взглядом того, на кого смотрит подруга.
- Да ну тебя! Этот, - подруга произнесла последнее слово с презрением.
На школьный двор ступили два начищенных ботинка. Принадлежали они нашему местному красавчику Навину; или, как его принято величать среди поклонниц, Нави. Он представлял собой нечто, больше похожее на сошедшего с обложки темноволосого Брэда Питта, чем на ученика районной школы. Тёмные волосы. Смуглая кожа. Рукава рубашки – чистой, но вечно не до конца отглаженной – закатаны до локтей. Простые брюки цвета кофе с молоком. Куртка, которую он никогда не надевал, а только закидывал на плечо. И ботинки: замшевые, коричневого цвета, всегда безукоризненно чистые. Не то чтобы я была грязнулей, но именно эта неподдающаяся влияниям внешней среды часть его гардероба раздражала меня больше всего.
Он шёл по аллее, а я понимала, что сейчас услышу ежедневную утреннюю порцию благоговейного шёпота и вздохов девочек от «четырнадцати» до «семнадцати». Нашему принцу это внимание, должно быть, льстит, но он это очень хорошо срывает.
Лотти замерла в «непринуждённой» позе, а я закрыла глаза и откинулась на спинку скамейки, чтобы вдохнуть воздух вновь пришедшей весны. Я не обращала внимания на всхлипы воздыхательниц Мистера-Чистые-Ботинки, ведь меня окружали куда более приятные звуки: шелест ветра в листьях, мерное щёлканье садовых ножниц мистера Норда, джаз, доносившийся из школьных колонок… What a wonderful wo-o-orld… * И тут…
- Ти! – сдавленно пискнула Лотти рядом со мной.
Я посмотрела на неё, а затем на аллею: «принц» обратил свой взор в нашу сторону. Только лишь на секунду. Видимо, я его спугнула.
- Я рядом, Лотти, - сказала я наигранно серьёзным голосом, подавляя хохот.
Наверное, Лотти порадовалась, что надела не старые джинсы и майку, как грозилась, а платье.
Почему я решила, что он смотрел именно на Лотти, а не на меня?.. Серьёзно? А вы смешные.
Я почувствовала, как еле заметно сотряслась Лотти. Она кокетливо, но как-то судорожно, улыбнулась Навину и повернулась ко мне:
- Так о чём мы? – спросила она меня, обмахивая себя тетрадью по химии.
- Ну, какой следующий этап? Сказать друг другу «привет»? – переигрывая, я изобразила озабоченный тон.
- Не знаю, - серьёзно, с манерами актрис из мыльных опер сказала подруга. – Я ещё от улыбки не отошла.
Я засмеялась. Как будто передо мной сидела не шестнадцатилетняя ля Бафф, а пятилетняя принцесса Лоло в розовом платье, только что дослушавшая историю о волшебном мире и замечтавшаяся о сказочной любви.
Прозвенел звонок, и я, взяв под руку Лотти, повела её на урок.

***

Как только прозвенел звонок с последнего урока, на котором Мистер-Чистые-Ботинки сидел за соседней партой, Лотти аккуратно и грациозно встала, собрала вещи в свой рюкзачок и одними губами проговорила:
- Пойдём быстрее.
Я не спеша дописывала непонятную мне задачу по химии и удивлённо уставилась на неё:
- Зачем? – так же заговорщицки прошептала я.
- Задача простая, потом допишешь. Живо! – стиснув зубы, пискнула Лотти.
- Ладно, ладно.
Задача была вовсе не простой, но я всё-таки сгребла вещи с парты в рюкзак и вышла из класса вслед за своей ополоумевшей подругой. Она шла ровно, маленькими шажками и пыталась изображать полное спокойствие.
У неё плохо получалось.
Как только за нами захлопнулась дверь кабинета, Лотти пустилась бежать. Я рванулась за ней. Подруга полетела по лестнице вниз и на первом этаже свернула в дамскую комнату. Когда я вошла туда, Лотти крутилась у зеркала, рассматривая себя.
- Что произошло?
- Я… Я… Всё в порядке. Просто… просто он на меня смотрел! Минут десять смотрел!.. Я же покраснела, да? – выдала Лотти на одном выдохе.
- Всё в порядке, Ло, успокойся, - ответила я, хоть и видела, что лицо подруги было похоже на румяное яблоко. – Ну, смотрел, и что с того?
- Ты не понимаешь? Это значит, что он скоро заговорит со мной!
Я была искренне удивлена таким поведением подруги. Она всегда спокойно относилась к взглядам, обращённым в её сторону: она же Шарлотта ля Бафф! Яркий ураган эмоций! Какое ещё смущение?
А вот сейчас мне вообще ничего не было понятно. То ли Навин подсыпал ей приворотное зелье, то ли Шарлотта выпила слишком крепкий кофе утром, то ли беспокоилась, что на неё смотрит симпатичный парень и ищет изъяны в её идеальной внешности.
Третье, точно вам говорю.
- Невероятно! – театрально возвестила я и рассмеялась. – Мы уже третий год с ним учимся. Ты никогда так не волновалась.
- Ну, знаешь ли, красивыми скулами и широкими плечами он только недавно обзавёлся, - продолжала тараторить Лотти, поправляя одну и ту же прядь волос уже в который раз. – И зачем столько пялиться? Я вроде умылась сегодня!
Вот, я же говорила.
- Не парься, Ло! Вспомни милого, прыщавого трубача Луи! Он-то точно не искал в тебе недостатков: только любовался.
- Тиана! – вдруг истерично прикрикнула Лотти, - Я ведь серьёзно! Ты вспоминаешь очкарика, который уехал в другой штат!
- Перестань. Луи - хороший парень. Ладно, что будем делать с твоей истерикой?
Лотти, как будто что-то вспомнив, выбежала из туалета и прижалась к окну в коридоре. Взвизгнув, она подлетела ко мне, взяла за руку и потащила к выходу.
- Что опять? – мне уже было страшно за Шарлотту.
- Он там, - задыхаясь, сказала она, - сидит на скамейке. Выходим, смеёмся, болтаем – легко, непринуждённо, хорошо?
Я была в шоке, но покорно кивнула.
Выйдя на улицу, мы с Лотти засмеялись над несуществующей шуткой и начали бессмысленный разговор, щебеча наперебой, чтобы со стороны вообще ничего не было понятно. На мгновение я перевела взгляд в сторону: Мистер-Чистые-Ботинки снова одарил нас кратковременным взглядом. Я заметила, что Лотти начала краснеть; она, как и я, понимала, что смотрели на неё. Увидев за школьными воротами приближающийся трамвай, я схватила подругу за руку и припустила бегом. Всё так же наигранно, но убедительно смеясь, мы запрыгнули в вагон, и трамвай тронулся в ту же секунду.
***
Сидя в светлой и просторной комнате Шарлотты ля Бафф, я пускала солнечных зайчиков карманным зеркалом, пока хозяйка комнаты выгребала свои многочисленные платья из шкафа.
- Это? – бормотала она, приставив к себе вешалку с платьем. – Нет, не то… Может это? Тиа, что думаешь?
- Оно замечательное. И это тоже. Ты прекрасна! - отвечала я, нисколько не преувеличивая. Моя подруга и правда хорошо смотрелась во всём: казалось, даже если на неё надеть старые лохмотья, она всё равно будет похожа на фею.
- Нет, я так не могу. Тиана, вставай и надень, пожалуйста, вот это, - сказала Лотти, протягивая мне розовое платье с оборками.
Мы с Лотти совсем не похожи, но я поняла, что всё равно буду исполнять роль манекена, ведь спорить с ля Бафф бесполезно.
Мне выдали кожаные туфли на каблуке. Я прохаживалась взад-вперёд по комнате, демонстрируя подруге её собственные платья. Она же сидела, закинув ногу на ногу, на своей кровати и была похожа на критика в своих роговых очках: их она надевала только дома, если глаза уставали от линз.
Красное, коралловое, жёлтое, зелёное, голубое, синее… Когда я прошлась перед «критиком» в сиреневом платье, меня остановили.
- Оно, - тихо и благоговейно произнесла Лотти. – Всё, ты свободна.
Через десять минут Шарлотта стояла передо мной во всём обмундировании: сиреневое платье было украшено тряпичной брошью-цветком моего изготовления, на ногах красовались изящные бежевые туфли, а волосы украшены тонкой белой лентой. Как Лотти казалось, этого было вполне достаточно, чтобы Навин понял, что внешность её безупречна, и перестал на неё пялиться.
- Отлично, - заверила она саму себя и меня заодно, глядя на себя в зеркало.
Взглянув на часы, я поняла, что опаздываю домой на ужин. Оставив Лотти перед зеркалом и попрощавшись с мсье ля Бафф, я выбежала на улицу.
Там меня ждал мой кошмар.
Так как было ещё только начало марта, темнеть начинало часов в шесть-семь. А когда я вышла, было уже начало восьмого. Зловещие, мрачные сумерки... На улице – никого. «Отличное время для злодеев», - предостерегала меня часть мозга, отвечающая за трусость. «Параноик ты, просто параноик», - повторяла мне другая часть, отвечающая за вменяемость. Родители ждали меня к ужину. До дома – целый квартал. Я надела свою куртку, накинула на голову капюшон и взяла в руки невидимый меч: не знаю, почему, но это прибавляло мне уверенности.
Пройдя метров двадцать, я решила взять ещё и волшебную палочку в другую руку...
Естественно, по дороге домой меня никто не тронул. Дома меня ждали родители и остывающий ужин. Посуда, уроки… Спать я укладывалась уже часов в одиннадцать.
Я подошла к открытому окну в своей комнате, вдохнула ночной воздух и сказала, обращаясь к луне:
- Как скучно я живу…
Я залезла под одеяло и, не успев проанализировать сегодняшние странности своей лучшей подруги, уснула.
…Луна меня услышала.

Комментарий к части

*Луи Армстронг "What a wonderful world"

Почти хромое утро

БУМ!
Я проснулась от страшного грохота. Окно, которое я не заперла, распахнулось, и теперь створка его билась о стену.
Я вскочила с постели и встала перед окном: дул сильный ветер и, хоть ясная погода держалась уже давно, сегодня явно намечался шторм. Закрыв окно, я бросила взгляд на настенные часы. 7:50! Уроки начинались через полчаса, а я только вылезла из постели. Как оказалось, у будильника сели батарейки: стрелка маленьких часов в виде лягушки остановилась ещё около трёх ночи.
«Почему мама меня не разбудила?», - недоумевала я.
Наспех я умылась, натянула джинсы, блузку и пиджак. Пока я собирала сумку, почувствовала запах кофе из кухни.
«Ну, хоть завтрак уже готов», - успокоила я себя и полетела вниз по лестнице.
Ни души. Мамы с папой здесь не было. Кофе стоял в турке на плите, там же и сковорода с горячими оладьями. Я заметила листок жёлтой бумаги на столе. Записка гласила:

Уехали за обоями для ремонта у бабушки.
Прости, забыли тебе сказать.
Позвони, как проснёшься.
Приятного аппетита! Увидимся вечером.
Твои М. и П.

Я набрала номер мамы.
- Доброе утро! Я только встала.
- Привет. Мы сами чуть не забыли про эти обои, извини.
- Всё нормально. Давно ли у бабушки ремонт?
- Всего пару дней. Кстати, нужно будет зайти к ней завтра и снять старые обои. Займёшься?
- Займусь, ладно.
- Ну, тогда беги в школу.
- Пока, до вечера, - я уже собиралась положить трубку.
- Тиа, подожди! Папа забыл дома обед. Занесёшь ему после школы?
«Да что за день-то сегодня такой?» - подумала я и ответила:
- Занесу. Теперь всё? – улыбнулась я.
- Всё, беги.
Я положила трубку. 8:03. Времени на утренние любования людьми уже не оставалось. Да и на завтрак без спешки тоже. Поэтому я запихала сразу две оладьи в рот и запила их кофе, в который забыла положить сахар.
На улице звякнул трамвай Фрэнка. Видимо, он уже не мог больше ждать меня. Я закинула сумку на плечо, побежала к двери и начала крутить головой в поисках своих балеток. Их нигде не было, в прихожей стояли только кеды.
«Да что это за день?», - вновь повторяла я про себя, надевая обувь.
Мой трамвай ещё недалеко уехал, только разгонялся, поэтому я припустила бегом и стала догонять его. Запрыгнув на первый вагон, к кабине Фрэнка, я поприветствовала своего кучера:
- Доброе утро.
- Вот ты где, девочка! – обрадовался Фрэнк. – Я уж думал, без тебя уеду.
- Я тоже так думала, - тяжело дыша ответила я.
«Всё таки нужно заняться бегом», - подумала я, ругая слабую дыхалку.
Когда мы приближались к школе, я попросила Фрэнка только замедлиться, чтобы мне можно было спрыгнуть. Фрэнк выполнил мою просьбу, а я пожелала ему хорошего дня, спрыгнула с подножки трамвая и уже готова была бежать навстречу знаниям.
Пока мы ехали, я не заметила, как к школе подползли тёмно-серые тучи. Дождей не было уже месяц, поэтому внезапно сильный ливень стал для меня полной неожиданностью. Я, снова не боясь, что на меня кто-нибудь обратит внимание, посмотрела в небо и произнесла: «За что?». Конечно, я обращалась к небу, но Шарлотта, которая незаметно подошла ко мне сзади, ответила:
- Что «за что»?
- Ло? – я посмотрела на подругу сквозь пелену воды, застилавшую мне глаза. Лотти стояла под большим зонтиком, но почему-то у меня не возникло мысли залезть под него тоже. И я совсем не заметила, что промокаю до нитки.
Я всё-таки ненормальная.
Лотти быстро сообразила, что я в очередной раз зависла, и укрыла меня от дождя.
- Ты почему ничего с собой не взяла?
- Чего, например? – не поняла я.
- Зонтик, дождевик – не знаю! Тучи же с раннего утра, - отвечала мне подруга, пока мы шли к школе.
- Не знаю, - я всё ещё была в прострации. – Не выспалась, - ответила я, а про себя снова подумала: «Какой странный, всё же, день».
На крыльце школы было уже полно народу: тех, кто любил греться на солнышке, сидя на скамейках, дождь согнал в одну большую толпу и заставил ломиться в школу. Внутри было намного уютнее. В школьных динамиках звучала «I’m singing in the rain» Фрэнки*.
«Да, мистер Синатра, - подумала я. – Вы поёте под дождём, а мы мокнем».
В холле были одни лужи, состоявшие из воды, стекающей с плащей, курток, туфель и ботинок. Только мои пиджак и кеды впитали всё в себя. На одной из луж я не упустила возможности поскользнуться (иначе я не была бы собой!). Я бы упала, больно ударившись пятой точкой, а мои джинсы впитали бы в себя ещё одну небольшую часть воды из холла, но:
- Осторожно, - сказали мне, придерживая под руками. Меня вернули в привычное (или не очень привычное?) вертикальное положение.
- Спасибо, - оборачиваясь на голос, сказала я. Оказалось, что меня поймал никто иной, как Принц Навин. Сегодня его куртка была на нём, а не закинута на плечо. Только ради собственного безумного интереса я решила посмотреть на его ботинки: ну не могли они в такую погоду остаться чистыми! Но, вы не поверите, они были безупречны, разве что немного намокли.
Я ухмыльнулась с выражением «ну кто бы сомневался» на лице и сказала себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Серьёзно?
- Что, прости? – Навин искренне не понимал моей реакции на «спасение». «Наверное, ожидал, что я начну крутить волосы и мило улыбаться», - подумала я.
- Не обращай внимания, - ответила я и повернулась к Лотти, которая всё это время стола рядом. – Идём?
Лотти кивнула, и мы направились к нашим шкафчикам.
- Вот так везучая ты, подруга, - сказала Лотти, хитро улыбаясь.
- О чём ты? – спросила я на автомате, находясь в «седьмом измерении» и всё ещё обдумывая это странное утро.
- Да ты хоть понимаешь, сколько девушек тебя сейчас возненавидело?! Ты побывала в объятиях Принца! – театрально восторгалась Лотти, снимая с себя плащ.
- Принц, - с презрением произнесла я. – Поверь, это волнует меня меньше всего. Да и сейчас я могу ненавидеть его хотя бы за то, что он чище и суше меня.
- Ну-ну, - продолжала ухмыляться Лотти.
- Перестань, - сказала я подруге.
Прозвенел звонок, и мы с моей сногсшибательной подругой в сиреневом платье пошли к кабинету математики.

***
В отличие от всех странностей, произошедших в этот день, тройка за тест по биологии оказалась для меня самым нормальным явлением. Я давно перестала пытаться понимать этот предмет. Откровенно говоря, забила на него. Но миссис Клифф, учитель биологии, сказала, что я могу всё исправить на следующем уроке.
Я уже наметила на вечер штудирование учебника, но только по пути на последний урок, к мисс Ньюман на музыку, я вспомнила, что мы с ней хотели поставить небольшой мюзикл на школьной сцене. «Нужно что-нибудь многим знакомое, но нестандартно представленное, понимаешь?» - объясняла мне молодая учительница. С нестандартностью у меня всё в порядке, поэтому я взялась за сценарий.
«Сегодня, - негодовала я на свою память. – Я вспомнила об этом именно сегодня. Почему не вчера? Не позавчера?»
Количество дел на сегодня добивало меня, и я громко и тяжело вздохнула, закатив глаза.
- Ты чего? – опешила шедшая рядом Шарлотта.
- Ничего, - ответила я. – Идём скорее.
Со звонком мы вошли в класс искусств. Урок музыки в старших классах был больше похож на клуб по интересам, поэтому кто-то сразу сел за мольберты, а кто-то взял музыкальные инструменты. «Кто-то» - это, конечно, Навин, известный, помимо всего прочего, своим умением играть на гитаре, и его друг, темноволосый и зеленоглазый саксофонист Арчи. А мы с Лотти пошли за стол к мисс Ньюман, чтобы обсудить ещё совсем «сырой» сценарий.
«Сырой, - повторила я про себя, обращаясь к солнцу за окном, которое выглянуло ещё на втором уроке. – Издеваетесь, да?».
Пока мы обговаривали текст персонажей и список песен для мюзикла, вокруг Арчи и Навина собралась небольшая стайка девушек, слушавшая их простые джазовые зарисовки и ненавязчивые мелодии. Честно признаться, играли они хорошо. Да и музыка благотворно действовала на творческую работу моего мозга.
Закончив очередную композицию и выслушав порцию комплиментов и аплодисментов от одноклассниц, Арчи позвал меня:
- Тиа, не подыграешь?
Мы с Арчи вместе учились в музыкальной школе. Он – по классу саксофона, а я – фортепиано. У нас с ним всегда были хорошие отношения.
И, поверьте, если бы меня позвал Навин – ни за что бы не пошла.
- Я мало что помню, - предупредила я одноклассника, но всё же направилась к инструменту. Меня провожали злобные взгляды воздыхательниц наших музыкантов. – Что играем?
- Стинга помнишь?
- «Shape of my heart»? Да.
- Тогда подхватишь?
- Конечно, - ответила я, усаживаясь за старенькое чёрное пианино.
Прозвучало несколько гитарных переборов. Я подхватила мелодию на третьем такте. Соло-партию исполнял Арчи, периодически передавая её мне. Второй куплет Навин исполнил голосом, но мы с Арчи не отдали ему ничего больше четырёх строчек, снова перехватив главную партию.
- А теперь Нави заткнётся, - в маленьком перерыве после исполненного саксофоном припева сказал Арчи. – Тиа, давай.
- Кто, я? – сказала я испуганно, вынужденно добавляя лишний такт в песню.
- Давай, воробей! – подстёгивал меня Арчи, улыбаясь и снова прикладывая губы к трости* своего инструмента.
Птичье прозвище я получила в музыкальной школе за ужасную неусидчивость и огромную тягу к музыке.
Я улыбнулась и, поражаясь неожиданной мощности собственного голоса (не пела на публике уже года два), запела, поддерживаемая тихими переборами гитарных струн и красивыми звуками саксофона. Одного припева Арчи оказалось недостаточно, и он продолжал играть одну и ту же мелодию несколько раз, а мне оставалось только менять манеру пения и игры, создавая вариации на четыре строчки песни.
Когда мы доиграли третий по счёту припев, а я дотянула последнюю, длинную ноту, в классе искусств царила абсолютная тишина. Но это продлилось лишь мгновение. Неожиданно все зааплодировали, а Арчи даже засвистел. Навин аплодировал стоя мне, пока воздыхательницы рукоплескали ему. Лотти, которая вместе с мисс Ньюман стояла позади всех, хитро улыбалась и кивала, показывая на него. Я закатила глаза, мол «опять ты за своё».
Мой «фурор» оказался первой приятной неожиданностью за этот день.
Со звонком все вышли из кабинета, и я сказала Лотти не ждать меня. Мы с мисс Ньюман оформили пару объявлений о прослушивании для мюзикла и повесили одно у актового зала. Второе я взяла с собой, чтобы повесить в холле. Попрощавшись с учительницей, я вышла из кабинета.
В коридорах уже почти не было людей: все спешили на улицу, греться на солнышке, а я медленно шла по школе, погружённая в мысли о школьной постановке.
Было решено взять за основу историю из мультфильма «Монстр в Париже». На «роль» Парижа взяли наш новоорлеанский французский квартал. Хоть ещё и не было известно, кто будет в главных ролях, я уже продумывала костюмы, декорации и разные интересные мелочи, которые можно будет добавить в уже готовую постановку. В этом особенность моего мышления: бесформенная куча идей со временем выстраивается в нужные композиции. Судя по аплодисментам, вызванным нашей школьной самодеятельностью по моим сценариям, композиции эти получались получались красивыми. От этих мыслей я плавно перешла к обдумыванию плана «Как поступить на режиссёрский факультет». Как я однажды сниму фильм или поставлю мюзикл…
- Ай! – я вскрикнула от боли. Витая в облаках, я пропустила ступеньку на лестнице и подвернула ногу. – Да ладно тебе! – снова обращаясь к Небу, сказала я. Моя удачливость не знает границ. По пролёту я допрыгала на одной ноге к следующей лестнице. Держась за перила, я перескакивала по ступенькам на здоровой левой ноге, поджимая под себя правую. На третьей ступеньке кто-то подхватил меня под руку.
- Дежавю, - улыбаясь во все тридцать два, сказал Навин.
- Ну ты даёшь, воробышек, - Арчи подхватил меня под другую руку, и они вместе спустили меня к подножию лестницы.
- Спасибо, дальше я сама, - улыбнулась я и освободилась от своей поддержки. – А то нас могут неправильно понять. Тебя, - я посмотрела на Арчи, - Нола. А тебя, Нави … все, - ухмыльнулась я и поскакала в сторону выхода из школы.
В случае с Арчи и его девушкой Нолой я абсолютно спокойна: они этакая идеальная, неревнующая друг друга пара, друзья для всех и вся. А вот поклонницы Принца и правда могли устроить мне «весёлую» жизнь, ревнуя объект своего обожания.
- Лужи ещё не до конца высохли, Тиана, будь аккуратнее, - крикнул мне вдогонку Навин. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он ухмыляется.
- Спасибо за заботу, - равнодушно ответила я, не оборачиваясь, подняла руку над головой и оставила ребятам на прощание «peace».

***
Уже дома я перевязала ногу эластичным бинтом и переоделась в чистую и - спасибо, Небо! - сухую одежду. Я разогрела обед, поела сама и уложила одну порцию в контейнер, чтобы отнести папе на работу. Натянув на себя высокие ботинки, чтобы зафиксировать больную ногу, я положила в сумку еду для папы и свой зонтик: от погоды можно было ждать чего угодно.
«Пешком бы дойти», - подумала я, увидев, как разыгралась погода. Но нога неприятно ныла и болью давала о себе знать при каждом движении. Поэтому, как только из депо выехал трамвай, я запрыгнула в него и доехала до папиного объекта – комплекса из двенадцати небольших домиков.
В каждом из этих домиков работали строители и ремонтники. Все, кто меня заметил, поздоровались.
Вы удивитесь, но всех папиных коллег я тоже знаю по именам.
Дойдя до четвёртого от входа на стройплощадку домика, я увидела в нём папу. Он меня не заметил, потому что отчитывал кого-то из бригады – незнакомого мне молодого парня. Когда папа закончил, молодой человек кивнул ему и направился к выходу, а сам папа, вздохнув, повернулся в противоположном от меня направлении. Я стояла на крыльце. Молодой человек шёл мне навстречу. Это был парень не на много старше меня, на полголовы выше. В больших голубых глазах я увидела некую безнадёгу: его явно не радовала его работа. Я улыбнулась ему, немного склонив голову в знак приветствия. Видимо, как и у меня после многочисленных неприятностей, у него появился просвет в серых тучах дня. Он печально улыбнулся, кивнув в ответ, и пошёл к выходу со стройплощадки.
- Привет, пап! – окликнула я родителя.
- Привет, дружище, - обернувшись, сказал папа и раскинул руки для объятий. Я повисла у него на шее и, несмотря на свой уже немаленький рост, немного оторвалась от пола. Радости с детского сада у меня от этого занятия не убавилось.
- Приятного аппетита, - сказала я, достав из сумки обед. Я посмотрела на парня, удаляющегося от домика.
- Спасибо тебе, - сказал папа и поцеловал меня в лоб. Затем он проследил за моим взглядом: - Рэй. Хороший парень. Только ремонтник из него совсем неважный. Но его отец попросил взять мальчика под крыло… А что это ты хромаешь?
- Длинная история, - ответила я, улыбнувшись. – Всё в порядке, не беспокойся. Скоро пройдёт.
Наверное, я уговаривала больше себя: нога болела всё сильнее.
- Ну, ладно, - с недоверием сказал папа. – Беги домой. Нет, иди… Тебе вызвать такси?
- Да нет, не нужно. Прогуляюсь. Или прохромаюсь, - отшутилась я и, помахав папе рукой, заковыляла из домика.
На выходе со стройплощадки я заметила Рэя. Он говорил по телефону. Видимо, с отцом.
- …Нет, совсем не хочу!...Да, уже определился! Я же говорил, что хочу в архитектурный!..
Видимо, отец Рэя сказал своё железное слово и повесил повесил трубку. Рэй присел на цементный блок и провёл рукой по волосам, тяжело вздохнув.
- Рэй, верно? – обратилась я к нему.
- Да, - не глядя на меня, грустно ответил он. – Да, это я. Рэй Первый Бездарный.
- Всё так безнадёжно? – спросила я, присаживаясь рядом.
- По мнению отца – абсолютно, - ответил Рэй и посмотрел на меня. – А ты?..
- Тиана, - протягивая ему правую руку, я представилась. – Очень приятно.
- И мне приятно, не представляешь, насколько. Вообще-то, ты сегодня первый человек, от вида которого я не впадаю в депрессию, - сказал он и ответил на рукопожатие, всё так же печально улыбаясь.
- Не сдавайся, - вдруг сказала я.
- В смысле?
- Просто: не сдавайся. Всё будет хорошо. Просто отлично, - улыбнувшись, заверила его я. – Я не могу тебя полностью понять, но…
Рэй хмыкнул и ответил:
- Спасибо, дружище.
Я удивилась тому, что он назвал меня так. Так называл меня только папа. Может, это некий строительный сленг?
Неожиданно парень вскочил на ноги – видимо, он только что придумал решение своих проблем, - и необычно бойко сказал:
- А знаешь что? Ты права! Всё будет так, как надо, а надо хорошо! Даже если это не все понимают!
- Правильный настрой, - воинственно воскликнула я и рассмеялась. А про себя отметила: «Видимо, сумасшествие заразно».
Рэй подошёл ко мне, взял руками моё лицо и поцеловал в щёку.
- Тебя нужно показать отцу. Может, и он что-нибудь поймёт. Надеюсь, ещё увидимся, - сказал на прощание Рэй и убежал, видимо, навстречу своим мечтам.
- Удачи! – крикнула я ему вслед и добавила себе под нос: - Из крайности в крайность…
Утром я проспала и промокла до нитки, а через несколько часов уже вдохновляю людей на подвиги. Сумасшествие.
Я доковыляла до трамвайных путей и сразу услышала звяканье трамвая. Мелькнул зелёный вагон. Фрэнк!
- Мы не в сторону депо, Ваше высочество, - сказал мне Фрэнк, когда я зашла в вагон.
- Знаю, Фрэнк, - сказала я. – Я к маме Оди, давно там не была.

Комментарий к части

* Фрэнки - эстрадное прозвище Фрэнка Синатры

Madness must go on!

У нашей мамы Оди, доброй, весёлой и чуть подслеповатой старушки, была своя закусочная. Бывала я там в последнее время редко. Но сегодня решила зайти туда, «отвести душу». Ещё в трамвае я позвонила Лотти и позвала её с собой.
Когда я открыла дверь в закусочную, надо мной звякнул колокольчик. Звук, знакомый с детства. Была занята всего пара столиков, а мама Оди стояла за барной стойкой и насыпала кофейные зёрна в кофеварку.
- Здрасть, мама Оди! – поздоровалась я, подойдя к стойке.
- Тиа, ты ли это? – улыбнулась своим беззубым ртом старушка. – И не узнать!
- Сама в шоке, - ответила я, смеясь. – Как вы тут?
- Да вот, живём, работаем, как всегда. Кстати о «как всегда». Тебе как всегда?
- Естественно, - ответила я хозяйке кафе. – И в двойном экземпляре: сейчас придёт Лотти.
- Будет сделано, - заверила меня мама Оди и, поставив кофе вариться, достала два высоких стакана.
Нашим «как всегда» был особый коктейль. Однажды, когда мне было лет пять, мама Оди взяла меня к себе за барную стойку и показала, как делать молочный коктейль. Но я не была бы собой, если бы пила простой, белый коктейль. Я тогда собрала всё, что попалось под руку: шоколадный сироп, разноцветные взбитые сливки, корицу (благо, перец не попался)… Всё это я добавила в коктейль, а мама Оди позже, под мою диктовку записала рецепт этой безумной смеси и добавила её в меню под именем «Полосатый вальс». Я тогда только начинала заниматься в музыкальной школе, и именно вальс запомнился больше всего с уроков сольфеджио; а полосатость коктейля определило надетое на меня в тот день платье.
Я села за свой любимый столик у окна в ожидании Шарлотты. Она не заставила себя долго ждать, появившись в дверях закусочной спустя пятнадцать минут после моего звонка.
- Ностальгия? – спросила меня подруга, усаживаясь напротив и осматривая с детства любимое место.
- Точно, - ответила я.
Нам принесли по «Полосатому вальсу», и я рассказала Лотти про свой день: с самого утра вплоть до нашей встречи.
- Ну ты даёшь… - протянула Лотти, когда я закончила свой рассказ.
- Я? Я таких желаний не загадывала! – воскликнула я.
В очередной раз звякнул колокольчик на двери закусочной. Вошёл высокий парень лет семнадцати, с русыми, отливающими рыжим, волосами, в спортивной одежде и солнцезащитных очках. Он поприветствовал маму Оди, а она обрадовалась ему так же, как и нам с Шарлоттой.
«Странно, - подумала я, - первый раз его вижу. Но если мама Оди его знает, то и мы должны».
Парень прошёлся взглядом по залу, выбирая себе столик, но вдруг остановился на мне и начал подходить к нашему столику, сажая свои очки на лоб.
- Тиана? – неуверенно, но с улыбкой произнёс он.
Я недоумённо смотрела на него, пока он не подошёл совсем близко.
- Луи! – радостно сказала я, узнав старого друга. – Тебя трудно узнать без твоей трубы.
- На трубе я всё ещё играю, - почесал затылок парень.
Я не могла поверить, что этот качок – иначе не скажешь – и есть тот пухленький коротышка, который играл на трубе и бегал за Лотти. А, кстати говоря, подруга моя сейчас сидела, открыв рот.
- Ло, ты чего?
- Ло? – переспросил Луи, посмотрев на Лотти сверху вниз. – Шарлотта? Ля Бафф?
- Это я, да. А ты тот, кто не умеет обегать лужи?! – смело ответила Лотти.
- Лужи? – не понял Луи, а затем они хором сказали:
- Так это была ты?
- Так это был ты?
- Прости, прости, прости! Если бы я знал… - начал извиняться Луи.
- Присядь уже, атлет, - сказала я, придвинув Луи стул.
Он сел и начал рассказывать о своих переездах, учёбе и о том, что возвращается в нашу школу. Я пыталась одновременно слушать Луи и мысленно отмечать все изменения за эти пару лет. Он больше не пухляш – это раз. Ровные, белые зубы без брэкетов – это два. И он настоящий красавец – это три! Я заметила, что Шарлотту тоже интересуют отнюдь не только переезды Луи, и она уже давно забыла про всякие там лужи.
«Лу и Ло», - вдруг подумала я.
Луи закончил свой рассказ.
- Вот так. А вы тут как живёте?
- Всё скучно, - ответила Лотти. – Было, - улыбаясь мне, добавила она.
- Я же говорила: день такой, - сказала я ей.
- Вы о чём? – спросил Луи.
- Длинная история, - сказали мы хором с Ло.
- Расскажете как-нибудь. Вы живёте всё там же?
Мы с Лотти кивнули.
- Тогда увидимся, - больше обращаясь к Лотти, сказал Луи и встал из-за стола.
Когда наш Теперь-Уже-Спортсмен вышел из закусочной, Лотти, видимо, до сих пор сдерживающая себя, странно заулыбалась и покраснела.
- А я говорила, - сказала я, выловив соломинкой взбитые сливки из своего стакана. – Пора бы начать мне верить.
- Точно, - смотря в свой стакан и глупо улыбаясь, ответила Шарлотта. – Пора.

***
Досидев у мамы Оди до семи вечера, мы с Лотти решили, что пора домой. Несмотря на боль в ноге, я отказалась ехать с Лотти и её отцом, Большим папочкой ля Бафф, на машине и похромала к трамвайным путям.
Люди шли с работы, а солнце медленно опускалось за дома. Я шла, наслаждаясь размеренностью звуков города. Какой-то мужчина, сидя на крыльце своего дома, играл на губной гармошке. Многие несли домой пакеты с продуктами…
Я услышала громкий гогот. Позади меня шла небольшая компания, явно не совсем трезвая. И все до единого в синей школьной форме. Я догадалась, что это были ученики нашей частной школы. Видимо, наплевали на свои факультативы и выбрались на вечер в город. Я зашагала быстрее, насколько могла, пытаясь не выдать больной ноги.
- Милая девушка, - кто-то из компании явно обращался ко мне. – Не хотите ли прогуляться с нами?
Я сглотнула. «Только бы не ляпнуть лишнего, только бы не ляпнуть…»
- Простите, но, боюсь, я слишком скучна для вас.
Не получилось.
Я уже сделала шаг прочь от этой компании, но меня схватили за запястье.
- Куда же вы? – сказал мне подвыпивший старшеклассник. – Вы не так скучны, как думаете. – Для пьяного он говорил очень связно.
- Займись им, дружище, - спокойно сказал кто-то вполне трезвый. А потом другой голос добавил:
- Не трогай её.
К моему «ухажёру», положив руку ему на плечо, подошёл Рэй.
- Как скажешь. Как скажешь… - сказал ухажёр, подняв руки ладонями вперёд. Видимо, Рэй пользовался неким уважением в своей школе. Да и то, что он был трезв, прибавляло ему очков.
- Всё хорошо? – спросил меня Рэй.
- Отлично, - ответила я, и компания пошла прочь от меня, оставив на прощание только улыбку Рэя и жест «Я о них позабочусь».
Обладателем первого голоса, как ни странно, оказался Мистер-Чистые-Ботинки.
- Ты следишь за мной? – спросила я.
- Или ты за мной, - ухмыльнулся он.
- Больно надо, - сказала я и поморщилась от боли в ноге.
- Пожалуйста, - сказал Принц.
- В смысле?
- Давай представим, что ты сказала нам с Рэем «спасибо» за спасение.
- Да, - опомнилась я, - спасибо. Откуда ты знаешь его?
- У меня встречный вопрос, - продолжал улыбаться Навин. - Длинная история?
- Точно, - подтвердила я.
Навин посвистел и позвал:
- Эрни, ко мне!
Высунув язык, к нам подбежала большая рыжеватая собака-боксёр и радостно запрыгала рядом.
- Привет, дружище! – я склонилась к собаке и погладила её по голове. Наверное, я бы больше обрадовалась, если бы только Эрни пришёл меня спасать.
- Странно, - сказал себе под нос Навин.
- Что странно? – спросила я, пока чесала Арни за ухом.
- Он обычно никого не подпускает вот так, с первого раза. Только…
- Что «только»?
- Ничего, не важно, - помотал головой Навин. – Так в какой стороне твой дом?
- У старого депо, - сказала я, уже хромая к остановке. - Я сама доберусь.
- Ну нет. С твоей удачливостью …
Навин подхватил меня под правую руку, чтобы больная нога была навесу. Я прыгала на одной ноге, а Арни скакал рядом с нами на всех своих четырёх лапах. Мне помогли забраться в вагон трамвая, и мы покатили в сторону дома.
- Спасибо за чудесное спасение, мой герой, - театрально сказала я уже у своего дома, окончательно высвободившись из объятий Принца.
- Куда мне до вас, Ваше высочество, - Навин поклонился мне, одну руку убрав за спину, а другую согнув впереди. – Будем друзьями? – добавил он, протягивая мне руку.
- Друзья, - подтвердила я, сохраняя недоверие и отвечая на рукопожатие. Затем я наклонилась к Эрни и поцеловала его в лоб. – Спасибо, дружище.
Огромный пёс лизнул мне щёку и побежал за своим хозяином, прочь от старого депо.

Уже лёжа в постели этим вечером, я посмотрела на Луну и, обдумывая свой длинный, неспокойный день, сказала:
- Мне бы твоё воображение: я бы и не такое придумала…
- Ненормальная, - сказала я уже себе и уснула.

Свет. Обои. Понеслось.

Утром я относительно благополучно добралась до школы. Но, наверное, даже надетые на меня ботинки и куртка выглядели в разы лучше моего лица. Моего кислого, измождённого лица. Боль очень выматывает. Но я очень старательно скрывала это от родителей: зачем лишний раз беспокоить?
Тучи снова нависли над школой.
- Не напугаешь, - сказала я куда-то в седьмое измерение.
- С кем разговариваешь? – Лотти, обняв пару учебников, зашагала рядом со мной.
- Да так, - устало ответила я, а потом заметила, что что-то не так с моей подругой. – Ло?
На лице ля Бафф был минимум косметики, волосы легкомысленно лежали на плечах, а одета она была в… свитер?
- Я тут подумала, - потусторонним голосом начала Шарлотта, - может, записаться в мюзикл?
- Ну, запишись, - сказала я. – По-моему, ты сегодня переборщила с румянами.
- Я не пользовалась румянами сегодня, - испуганно сказала Лотти и, покраснев ещё сильнее, начала обмахивать лицо руками. – Пойду, приведу себя в порядок.
- Мне с тобой?
- Нет-нет, я справлюсь, - и Лотти след простыл.
«Лу и Ло», - снова подумалось мне.
Я почувствовала, что нога заныла сильнее, и решила ослабить шнурки на ботинках. Я допрыгала до скамейки на здоровой ноге и села, скинув рюкзак со спины.
- Дружище! Как дела, хромая?
«Какого ещё строителя занесло ко мне?»
Я подняла голову. На фоне пасмурного неба сияла улыбка Навина.
- Друзья не преследуют своих друзей, - измождённым голосом ответила я и упала головой на колени.
- Назовём это заботой, - ухмыльнулся Принц и сел рядом со мной.
- Да нет, друг, - подошёл Арчи в обнимку с Нолой. – Это у нас «забота». А ты преследуешь.
Нола – очень красивая девушка. Вот знаете, ничего особенного, а хорошенькая. Длинные русые волосы, глаза серо-голубые. Косметикой, кажется, вообще не пользуется, одевается со вкусом… О чём я? Ах да.
Кто-то сунул мне в рот кусочек шоколадки.
- Воробышек, тебе бы дома отсидеться пару дней, - сказал Арчи, отламывая кусочек и себе.
- Нет, - сказала я. – Здесь хоть вы болтаете, а дома – тишина.
- Да ты же как будто марафон пробежала! Тебе ведь больно, Ти, - Нола поддерживала Арчи. – Школа потерпит без спектакля.
- А я нет, - улыбнувшись, я собралась вставать со скамейки.
Мне помогли подняться и доковылять до здания школы. Внутри Арчи и Нола свернули к кабинету истории, сказав, что им перед началом уроков нужно решить какие-то вопросы с учителем. А мы с Навином, которого оставили моим «опекуном», пошли к кабинету биологии.
Биология!
Я совсем забыла про исправление оценок по этому злосчастному предмету. Остановившись, я судорожно вздохнула.
- Что такое? – спросил Навин.
- Меня сегодня спросят на биологии. А я почти ничего не знаю, - ответила я, а потом добавила: - Вообще ничего не знаю.
Принц задумался на пару секунд, а потом посмотрел на часы.
- До урока десять минут. Успеем.
- Что успеем? - не поняла я.
- Уложить в твою голову знания, конечно, - сказал Навин, ведя меня к окну. – Ты вообще ничего не помнишь по генетическим кодам?
- Помню, - неуверенно ответила я. – Но этого хватит только на тройку.
- Так ты на полпути к успеху! – Навин снова улыбался во все тридцать два.
«Да, так я и влюбилась, конечно», - подумала я, а вслух добавила:
- Говори, что придумал.
За десять минут в мою голову было вложено знаний на твёрдую четвёрку, а для закрепления написана шпаргалка. Со звонком меня завели в кабинет, посадили за отдельную парту и дали несколько распечаток теста и задач по теме «Генетический код». Мои одноклассники принялись за лабораторную работу, а я впилась взглядом в задания.
За пару секунд до звонка я поставила точку в последней задаче. Я была так увлечена заданиями, что забыла про боль в ноге. И только теперь, когда я вернулась в нормальный мир, щиколотка снова заныла.
Я отдала свою работу миссис Клифф и направилась к выходу из класса.
- Как дела? – потусторонним голосом спросила Лотти, взяв меня под руку.
- Жива, - ответила я. – А ты как?
- Тоже, - всё так же странно отвечала подруга.
- Вот и поговорили, - усмехнулась я и решила больше не ворошить странные мысли Ло своими вопросами.
***
Я не помню, как прошли остальные уроки. Я снова была в прострации. На каждом занятии учителя норовили отправить меня к медсестре из-за моего больного вида, но я отнекивалась: сидела и писала сценарий для постановки. В итоге первая часть была в тетради по географии, вторая использовала последние страницы тетради по алгебре, а заключительная разместилась среди кодов и программ в тетради по информатике.
Постановка планировалась давно, и мисс Ньюман уже оповестила все классы, поэтому все, кто хотел участвовать, пришли после уроков в актовый зал.
Восемь девочек из младших и средних классов: они, кажется, занимаются танцами. Шарлотта: всё такая же слегка растрёпанная и румяная. Пара моих одноклассников, а также Арчи, Нола и Навин.
Работа началась сразу. Мы с мисс Ньюман рассказали о сюжете и действующих лицах. Нола взялась за руководство командой художников: наброски декораций были готовы через двадцать минут. Арчи, согласившийся играть монстра Франкура, начал вспоминать, как играть на гитаре. Мисс Ньюман и и группка девочек занялись танцами. Лотти и принц Навин читали сценарий. Моя подруга была выбрана на роль певицы кабаре Люсиль, а объект всеобщих воздыханий – на роль комиссара Мэйнота.
Обожаю всё это. Всю эту работу для сцены.
- Тиа, - окликнула меня Лотти. – Подыграй мне, пожалуйста. Мне нужно вспомнить мелодию песни.
- Без проблем, - ответила я и села за блестящий чёрный рояль.
Я начала играть песню Люсиль и напела мелодию. Лотти подхватила вторую строчку и дальше уже пела сама. После припева дверь зала распахнулась, и в неё влетел какой-то парень. Футболка, джинсовка, кеды… Лица я не разглядела.
- День добрый! Вы ещё принимаете актёров?
- Луи! – пискнула Лотти и, на чём-то поскользнувшись, упала под рояль.
Наш атлет, игнорируя лестницы, вскочил на сцену на руках и бросился к Шарлотте.
- Ты в порядке? – спросил он, вытаскивая мою подругу из-под инструмента.
- Кажется, - скрипучим голосом ответила Лотти, держась за голову.
- Может, к медсестре?
- Нет-нет, это ничего, - слабо улыбнулась Ло.
Луи усадил её на стул и подошёл к учителю искусств.
- Мисс Ньюман, здравствуйте, - сказал качок, протягивая руку.
- Здравствуй, - улыбнулась учительница. – Ты, видимо, Луи Крипер. Добро пожаловать в школу.
- Спасибо, но я здесь не первый раз, - Луи улыбался своими ровными зубами. – Вообще-то, я пришёл, чтобы участвовать в спектакле.
И только в этот момент я вспомнила, что мы никого не взяли на роль Рауля, друга Люсиль.
- Спасибо, Луи! – воскликнула я, записывая его имя напротив роли Рауля в своём сценарии.
- За что? – засмеялся Луи, и я сразу же всучила ему сценарий и ноты.
Ещё полчаса мы обсуждали разные мелочи, а потом я вспомнила, что мне ещё нужно к бабушке.
«Ох уж эта моя память», - подумала я и стукнула себя ладонью по лбу.
Уже собирая сумку, я давала наставления своей труппе:
- Так… Ноты и музыку я пришлю вам по электронке… Учите слова, песни, танцы придумывайте… Завтра в то же время! Спасибо, что откликнулись! Увидимся! – и я похромала из зала, по пути ударившись затылком о дверной косяк.
- Ты в порядке? – крикнул мне из зала Луи.
- Да, отлично! – ответила я, а потом уже себе под нос добавила: «Ау!»
***
К пяти вечера я добралась до дома бабушки. Я открыла дверь своим ключом, вошла и увидела на зеркале записку.

Позвони, когда придёшь.
Бабушка.

- Привет, бабуль!
- Здравствуй, Тиа. Мы поехали за мебелью. Ты справишься с обоями одна?
- Не вопрос. Увидимся вечером.
- Спасибо тебе, милая. Целую.
Я положила трубку и осмотрела фронт работ. Из просторной гостиной вынесли всю мебель: раздолье для обдирателя обоев! Я переоделась в старую серую футболку, которую нашла в кладовке, достала стремянку и, последний раз посмотрев на комнату в стареньких обоях, начала рвать цветочки со стен.
Работы оказалось много, даже слишком, поэтому я решила передохнуть. Принесла себе целый графин сока, открыла окно, включила музыку… Пять минут отдохнула? Ну и хватит! Рви обои дальше.
Люди возвращались с работы, выгуливали собак, гуляли… Под песню МакМорриса мирные улицы могли бы стать хорошим клипом.
The wind is blowing, the bells are ringin’
Children playing in the park
While birds are singin’… *
Я добралась до обоев над окном. Ветерок обдувал мне ноги, руки продолжали рвать цветочки со стены…
- Привет, мудрец! – сказал кто-то на улице.
Спустившись на пару ступенек вниз, я увидела Рэя. Он стоял, облокотившись на забор.
- Привет, - я улыбнулась знакомому и тут же скривилась от боли. Когда я решила спуститься с лестницы, я совершенно забыла про больную ногу. – Как ты узнал, что это я?
- Ботинки у тебя классные, - усмехнулся парень. – У тебя всё в порядке?
- Не совсем, - ответила я. – Но это ничего.
- Рассказывай! И позволь помочь, - настаивал Рэй. – Я ведь у тебя в долгу.
- За что? – улыбнулась я. – За то, что заразила сумасшедшими мыслями? Любой бы тебе сказал то же самое, что и я.
- Но сказала именно ты. И как сказала! – воскликнул Рэй. – Так чем я могу помочь?
Наверное, странно было приглашать почти незнакомого парня в пустой дом, но я сказала:
- У бабушки ремонт. А я громлю старые устои и срываю цветочки с этих стен. Наверное, помощь пригодится. Заходи, калитка открыта.
Рэй вошёл в дом, осмотрел комнату, снял толстовку и полез на стремянку. Пока он отдирал обои от стены, а я их ловила, в моей голове родились несколько вопросов.
- Кстати, что за проблемы с твоим отцом? Папа сказал, что он заставляет тебя работать на стройке.
- Это так, - спокойной ответил Рэй. – Отец думает, что мне нельзя доверять архитектурные проекты. А теперь, когда я облажался на стройке, он меня к чертежам и близко не подпустит, - он печально усмехнулся. – А ведь у меня уже готово несколько планов! Простые жилые дома, конечно, не дворцы, но отец даже смотреть на них не хочет… А Анджи уже отучилась первый семестр…
- Кто такая Анджи?
- Эванджелина. Моя девушка, - улыбнулся Рэй, подцепив краешек обоев. – Мы вместе учились в школе. И вместе собирались в архитектурный колледж. Она поступила, уже почти год в Бостоне…
- Две тысячи километров отсюда! Не хило, однако.
- Тогда ты понимаешь масштабы проблем, - ухмыльнулся Рэй, сняв последний кусок обоев над окном. – Отойди, я передвину стремянку.
- И что ты будешь делать? – меня искренне заинтересовала судьба моего нового друга.
- Жить. Ходить на нелюбимую работу. Ездить в Нэшвилл раз в месяц, чтобы увидеться с Анджи… - Рэй стал совсем грустным. Мне так хотелось ему помочь хоть чем-то, но я не придумала ничего лучше, как сменить тему.
- А откуда ты знаешь Навина Мэлдона? И, кстати, спасибо за вчерашнее спасение.
- Не за что. А Нави – мой двоюродный брат, - Рэй снова заулыбался. В тот момент я почему-то сравнила его со светлячком, который продолжает светить даже когда ему грустно. Блеск в его голубых глазах поддержал мои сравнения. – Он, кажется, учится с тобой?
- Да, одноклассник-принц. Что может быть лучше? - с сарказмом ответила я.
- Принц? – засмеялся Рэй. – Почему принц?
- Мистер-Чистые-Ботинки, если очень хочется, сердцеед, биолог. Идеальный – аж страшно.
- А братец не промах!
- Да уж. Хотя, он мне и правда очень помог с биологией. И в спектакле участвует.
- Да, он мне рассказал вчера. «Монстр в Париже»?
- Моя идея, - довольно ответила я. – Сегодня была первая репетиция.
- Так ты сценарист?
- Сценарист, генератор идей, постановщик. Я ещё и готовлю хорошо, - дурачилась я.
- Тогда понятно, почему он так на тебя смотрит, - подмигнул мне Рэй.
- Ты что-то путаешь, дружище, - сказала я, но невольно вспомнила все «чудесные спасения».
Мы говорили ещё на кучу разных тем: от учёбы до театра; а за разговорами не заметили, что сделали всю работу. Мы собрали все обрывки в мусорные пакеты и вышли на улицу.
- Спасибо тебе огромное, - я обняла Рэя. – Без тебя я бы провозилась до ночи.
- Чего уж там, - ответил Рэй. – Ещё увидимся, - он помахал рукой и пошёл в противоположном от моего дома направлении.
- Увидимся, - ответила я и пошла домой.
***
В семь часов мы с родителями сели ужинать. Я рассказала им, ктощшЯучаствует в постановке, рассказала про Рэя, про биологию. А папа сказал, что практика Рэя на его объекте скоро закончится, и он сможет выписать ему рекомендацию для архитектурного.
Когда я пришла в свою комнату, увидела, что окно опять открыто.
«Воры? – подумала я. – Да нет, всё на месте.»
Я подошла к окну. Луна светила где-то за тучами.
- Где учат такому сумасшествию? – обратилась я к ней. – В твоей школе я была бы любимчиком учителей… Я разговариваю с луной. Да не-ет …
Я закрыла окно, проверила замок, откинула покрывало на кровати и плюхнулась прямо в одежде.
«Плевать, - подумала я. – Всё равно свихнусь»

Глава?

Я проснулась от будильника в телефоне и приоткрыла глаза.

- Ну, что сегодня меня ожидает? – подумала я и стала искать подсказки к испытаниям дня в очевидный вещах. – Четверг. И что? Шестое число. Ну и?.. Надо голову помыть.

Но только когда я встала с постели, я поняла, что что-то изменилось. Нога почти не болела, я могла (хоть и скорчившись) пошевелить стопой; а ещё на улице светило солнце. Я протёрла глаза: всё верно, мне не мерещилось. Может, хоть сегодня всё пройдёт спокойнее?

Я сняла всю одежду, в которой уснула и пошла в душ. Вода приятно взбодрила, и моё настроение стало настолько хорошим, что мне захотелось выучить десяток параграфов по биологии. Уже в комнате я надела шорты с подтяжками и футболку, вытерла волосы полотенцем и, взяв рюкзак, спустилась на кухню.

- Доброе утро! – возвестила я родителям. – Как спалось?

- Замечательно, Тиа, - засмеялась мама. – Ты в очень хорошем настроении. Что за повод?

- Я не упала, мама, - ответила я. Мама посмеялась, продолжая причёсывать волосы.

- Как дела с обоями у бабушки? – она обернулась ко мне и её взгляд упал на мою забинтованную ногу. – Тиана?..

- Побежала я, мам! Па, до вечера! Люблю вас! – Я надела кеды, схватила со стола печенюшку и яблоко, чмокнула родительницу в щёку и вылетела из дома.

- Тиа!

- Люблю-ю! – кричала я, убегая к депо. Фрэнк как раз закончил последние приготовления. - Гони, приятель!

Проезжая мимо дома, я увидела родителей, стоящих на пороге. Папа улыбался и успокаивал маму: нужно мне было лучше прятать ногу. Стоя в кабинке машиниста и держась за поручень одной рукой, я отправила родителям воздушный поцелуй, а затем села рядом с Фрэнком.

- Ваши конечности когда-нибудь будут целыми и невредимыми, Ваше Высочество? – спросил мой кучер.

- Ни малейшего понятия, уважаемый, - ответила я, посмотрев на небольшой шрамик на левом колене – привет из пятого класса...

***

После уроков «труппа» снова собралась в нашем маленьком и уютном актовом зале. Для группы художников уже были приготовлены фанерные листы, которые через некоторое время должны были превратиться в деревья, балконы, крышную черепицу и многое другое. Девочки-танцовщицы, размявшись, начали репетировать, придумывая танец на ходу: импровизация – наше всё. Люсиль ля Бафф и «Монстр» Арчи в первый же день спелись: первую песню хоть завтра в свет выпускай. Примечание: Луи мог не приходить, ведь у Рауля с Люсиль меньше всего совместных номеров, но мы-то с вами знаем, где собака зарыта…

Вся работа на репетиция проходила для меня на одном дыхании, даже если учесть то, что я потом слегка охрипла и меня мотало от усталости. Но это ничего, потому что для меня это не в тягость. После того, как была отработана первая песня, отрепетирован первый танец и выкрашены сочной зеленью первые фанерные деревья, мы решили заканчивать.

- Ну что, когда соберёмся в следующий раз?

- Может, перерыв? Завтра соберёмся «по-мирному»: посидим в кафе, обсудим всё? – предложил Арчи, тоже чуть-чуть охрипший от многочисленных повторений песни.

-

- Наверное, он со мной, - Навин тоже прислонился к забору. На нём были джинсы (что, правда джинсы?), кроссовки (что, реально?) и толстовка (да быть не может).

- Привет, Ваше высочество! – усмехнулась я. – Где рубашку потерял?

- Все мои двадцать одинаковых рубашек и десять пар брюк сейчас в стирке, - принц поднял бровь.

- Большая королевская стирка? Класс.

- Что ты здесь делаешь? – спросил меня Нави. – И, кстати, крутая футболка.

- Спасибо, так одеваются крестьяне, - я оправила футболку и смахнула с плеч невидимые пылинки.

…

- Если бы Эрни был конём, я бы подумала, что ты рыцарь, - с сарказмом сказала я. – Хотя, наверное, принцам положено быть благородными. А вообще-то ты мне и правда очень помог.

Date: 2016-07-22; view: 223; Нарушение авторских прав