Зелено, – синий (бирюзовый).

Так же как и в красном цвете синеватые или коричневые оттенки не меняют его основного значения, а только сильно видоизменяются в пределах этого значения, так и зелено, – синий при отклонении его к темно – синему или красно, – синему частично приобретает противоположное значение. Тем не менее, основное значение остается: любой синий передает сферу душевности, т.е. чувство самоотдачи. Сточки зрения отношений между людьми, это можно охарактеризовать, как гордую манеру держаться. Сумеречный зелено, – синий означает «притязает на собственную ценность». В темном зелено, – синем цвете гордость переходит в замкнутость, оригинальничание и упрямое само возвеличивание. Этот цвет выражает стойкий, оборонительный эгоцентризм, исчезающий в светлом зелено, – синем цвете. Здесь остается лишь холодная отдаленность, где больше не господствуют жизненные импульсы. Поэтому светлый бирюзовый является цветом гигиенической стерильности.

Символическое:

Синий цвет практически не упоминается, например,

в Библии, он уступает там место золотому

и красному.

Физиологи не исключают, что у израильтян

восприимчивость к коротковолновым цветам

(у синего длина волны всего 450 нм) могла развиться

позднее, чем у других народов. Неспособность

различать синий была отмечена в онтогенезе и филогенезе

не только у евреев, народов Ближнего Востока,

греков, но также у египтян, китайцев, басков, ирландцев,

бретонцев, и в большинстве случаев это

объяснялось тем, что у них просто не было соответствующих

слов для разграничения синего и зеленого

цветов.

Похоже, что проблема определения

синего цвета будет решена прежде

всего лингвистическими средствами.

Этнологи Л.Гейгер и Х.Магнус,

занимавшиеся Библией — текстами

XII—II веков до н.э., и Эддой — собранием

древнескандинавских мифов

и героических песен IX-XII ве-

АЛЬБРЕХТ ДЮРЕР

КРЫЛО СИЗОВОРОНКИ

ЗИМОРОДОК

Иллюстрация из книги

К.Геснера «История

животных» (Цюрих, 1555)

Одно из названий зимородка

в русском языке — лединник —

этимологически родственно

чешскому lednacek (примеч. изд.).

ков, обратили внимание на то, что

в языках неевропейских народов не

было конкретных понятий «синий»

и «зеленый». Слияние обозначений

этих двух цветов подтверждает сказанное.

Своей позицией этнологи

поддержали мнение Гладстона, согласно

которому слово «синий» обозначало

и серый, и — шире — все

темные цвета. Этнографией установлено,

что в лексиконе народов

традиционных обществ* нет терминов

для обозначения синего, тогда

как цвет с большей длиной волны,

например красный, имеет точное

название с перечислением всех его

оттенков. Цвета с небольшой длиной волны, а синий

именно к ним и относится, сопровождаются общим

эпитетом «темный».

МИХАИЛ СОКОЛОВ

МЕРТВАЯ ПТИЦА

Лингвисты Э.Сепир и Б

Среди синих пигментов, использовавшихся

в красках для живописи, преобладают минералы —

в природе они встречаются редко. Поэтому для первобытных

художников синяя краска были недоступна,

и в пещерных росписях, выполненных красной,

желтой, коричневой, черной или белой красками, она

отсутствует. Лазурит (ультрамарин) и другие синие

минеральные пигменты, например кобальтовый, были

открыты гораздо позже, на достаточно высокой стадии

развития общества — их получение требовало

знаний и опыта.

Азурит, который Ченнино Ченнини называл

«azzuro della Мадпа», добывался преимущественно

в Германии, а также в Испании, на Сицилии и на Кипре

на месторождениях меди и серебра. По химическому

составу азурит близок малахиту, иногда его и заменяли

малахитом, тем более что синий азурит под влиянием

атмосферной влаги изменяет свой цвет на зеленый.

Облачение Марии, первоначально написанное синим,

превращалось в зеленое, поэтому менялось

и его символическое значение в картине. В средневековых

сочинениях азурит не фигурирует как цвет,

причем это относится и к минеральному красителю

азуриту, и к близкому ему по цвету синему растительному

красителю.

Лазурит, или ляпис-лазурь, в Средние века

привозили в Европу из Бадахшана (ныне Северный Афганистан);

добычу камня описал Марко Поло в своем

трактате, позднее названном «II МШопе»* (1298) и переведенном

на чешский язык около 1400 года. Лазурит

был очень дорогим, поэтому его часто подделывали

или смешивали с другими веществами, чтобы увеличить

массу. Самой эффективной проверкой его подлинности

и чистоты было испытание огнем, описанное

Плинием Старшим. Азурит, подмешанный к ляпис-

лазури, при высокой температуре разлагался, выделяя

черную окись меди, а добавленный к ней индиго

в процессе окисления превращался в синевато-фиолетовый

дым. Более доступный азурит вместе с индиго

сначала использовался только для усиления оттенков

синего, а с XIII века ему отдается предпочтение

в книжной миниатюре. Однако дорогой минерал, каким

был лазурит, в позднее Средневековье все же оставался

и красителем, и краской для великолепных рукописей;

наряду с растительным индиго его использовал

Жан Фуке в известных миниатюрах «Часослова Этье-

на Шевалье» (1452-1460). К числу искусственных минеральных

пигментов принадлежит так называемая

«египетская синь», которая была известна мастерам

настенной живописи уже с III тысячелетия до н.э. О ее

производстве сообщали Теофраст, Плиний Старший

и Витрувий. Эту краску, использовавшуюся в средневековой

книжной миниатюре, часто называют искусственным

азуритом, ее состав удалось точно определить

лишь с помощью сложных химических анализов.

Такими синими красками

были сок черники, ежевики,

бузины, шелковицы, васильков,

фиалок, вайды красильной и других

плодов, цветов и листьев растений

синего цвета. В качестве связующих

компонентов в средневековой

живописи использовали клейкие

вещества, разбавленные водой,

прежде всего смолу черешни и сливы,

гуммиарабик и яичный белок

(перед употреблением его взбивали

и ждали, пока он осядет).

Из листьев индигоферы красильной (Indigofera

tinctoria L.) и европейской вайды красильной

с желтыми и красными цветками (Isatis tinctoria L.) получали

прекрасную темно-синюю краску, использовавшуюся

в красильном производстве. С индигоферой

не могли конкурировать другие растения с синими

цветками или плодами. В античные времена

художники покупали ее в аптеках, где лекари хранили

сырье для изготовления лекарств, которые они же

и производили. Индигоферу можно было раздобыть

и в кожевенной мастерской.

Фиалка (Viola L.) содержит краситель виоланин,

который использовали римские живописцы, — об этом

упоминает Витрувий в своем трактате

растущая на кислых почвах

среди хвойных деревьев, использовалась в оформлении

рукописных книг в качестве лазури и заменителя

синего пурпура; ее применяли также красильщики,

она служила и добавкой к красным винам, окрашивая

их в более темный цвет. Трудоемкий процесс подготовки

синей лазурной краски для украшения рукописей

на пергаменте очень подробно описывается

в Тревирской книге живописи. Чернику как сырье для

красителя рекомендуют несколько рецептурных справочников,

например, та же «Маррае Clavicula» и базировавшаяся

на ней Брюссельская рукопись (Королевская

библиотека, Брюссель). Из ягод неприхотливой

бузины черной (Sambucus nigra L), растущей повсюду

в Европе, получали синевато-красный сок для окрашивания

тканей и кожи. В живописи им пользовались

в качестве лазурной краски, нередко смешивая с другими

веществами; добавление черного мела делало

краску более темной и насыщенной, она могла даже

заменять синий пурпур.

Из моллюсков тоже можно было получать

темный красновато-синий пигмент, но животный мир

все же не был источником сырья для синей краски. Если

там и обнаруживалось какое-либо вещество с красящими

свойствами, из него нельзя было изготовить

стойкий краситель. Моллюск пурпурный и родственные

ему виды обитают не только в водах Средиземного

моря, но и в Индийском океане, и на побережье Великобритании.

В ветхозаветных плачах по захваченному

и опустошенному вавилонянами Тиру упоминается

о драгоценном синем (фиолетовом) и красном (алом)

пурпуре: «Узорчатые полотна из Египта употреблялись

на паруса твои и служили флагом; голубого и пурпурового

цвета ткани с островов Елисы были покрывалом

твоим» (Иезекииль 27:7). В эпоху античности финикийский

порт Тир разбогател именно благодаря изготовлению

и вывозу пурпурной краски.

Библия не изобилует описанием цветов, в ней преобладают

указания на различия между светлым и темным,

говорится, например, о прозрачности, блеске

и сиянии сапфира, но не о синем цвете. Сапфир и небесная

синь слиты воедино, именно так воспринимали

их Моисей и Аарон, Надаб и Авиуд, а с ними семьдесят

старейшин, когда по достижении согласия они

поднялись на гору, увидели Бога Израиля «и под ногами

Его нечто подобное работе из чистого сапфира и,

как самое небо, ясное» (Исход 24:10). Но не обязывала

ли ветхозаветная заповедь, гласящая: «не делай

себе кумира

Библия не изобилует описанием цветов, в ней преобладают

указания на различия между светлым и темным,

говорится, например, о прозрачности, блеске

и сиянии сапфира, но не о синем цвете. Сапфир и небесная

синь слиты воедино, именно так воспринимали

их Моисей и Аарон, Надаб и Авиуд, а с ними семьдесят

старейшин, когда по достижении согласия они

поднялись на гору, увидели Бога Израиля «и под ногами

Его нечто подобное работе из чистого сапфира и,

как самое небо, ясное» (Исход 24:10). Но не обязывала

ли ветхозаветная заповедь, гласящая: «не делай

себе кумира и никакого изображения того, что на небе

вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли»

(Исход 20:4), избегать изображения этой сини, потому

что она и была изображением самого Бога? А ведь

именно здесь речь идет о цвете «тэхэлет». Господь повелел,

обращаясь к Моисею: «Объяви сынам Израиле-

вым и скажи им, чтоб они делали себе кисти на краях

одежд своих в роды их, и в кисти, которые на краях —

вставляли нити из голубой шерсти; и будут они в кистях

у вас для того, чтобы вы, смотря на них, вспоминали все

заповеди Господни и исполняли их...» (Числа 15:37-39).

Синие полосы на флаге Израиля — напоминание об

этой заповеди Господа6.

Имя строгого Господа

Господь заключил с народом Израиля договор,

синий пурпур бахромы и оторочки одеяний должен

напоминать о необходимости строго соблюдать

его. Другой бог, до Господа, тоже заключил договор со

своим народом — это древнеиранский бог Митра, чье

имя означало «договор, согласие», и одежды его были

синими. Он был богом верности — верности договору

между ним и человеком.

Предполагают, что в иврите не было специального

слова для обозначения синего цвета, оно явилось

производным от слова «сапфир» с корнем spr или spir,

что означало также «писать», «документ». Синий цвет

связан с египетскими иерограмматиками, составителями

священных книг, они носили на груди сапфир с изображением

Тхмес* богини Правды и Справедливости.

На древнееврейском Thme (thm, thme) — «правда»,

«справедливость», и израильские жрецы также носили

Среди растительных пигментов темно-синий индиго,

получаемый из листьев индигоферы красильной (lndigofera

tinctoria), на протяжении столетий и даже тысячелетий

сохранял привилегированное положение —

и как краситель, и как краска; индигофера красильная

относится к роду растений-индигоносов — Indigofera,

насчитывающему около трехсот видов, но ни одно из

них не могло дать краситель столь же красивого и насыщенного

синего цвета. Индиго, а также «индык»,

«индийская краска», по-арабски именовалась nil или

anil (al nil) — синева. Слово nila на среднеиндийском

языке пали означало и темно-синий цвет, и медитацию

— погружение в стихию синего цвета, слияние

с ним. В бассейне Инда краска индиго была известна

уже в III тысячелетии до н.э., что подтверждают раскопки

Мохенджо-Даро*.

и розовым цветом и ничем не напоминает

источник синей краски. До

сих пор не вполне ясно, как из ее

листьев удавалось получать краситель.

Растение собирали в период

полного цветения, листья замачивали

в ямах с водой или в больших

чанах, где происходило брожение.

Растительную массу долго и тщательно

перемешивали (благодаря

этому она насыщалась кислородом)

до тех пор, пока не получалось

максимальное количество густой

синей жидкости. Затем воду сливали,

а оставшийся синий осадок

промывали, очищали, вываривали

и высушивали. Порошок из Восточной

Индии, размолотый до состояния

пудры, был тогда, безусловно,

лучшим, его прессовали в форме

половинки яйца и отправляли по

Шелковому пути на Запад. Запад-

ноиндийский индиго, не такой мелкий,

прессовали в плитки и тем же

путем доставляли на рынки Европы,

где его подлинность и чистоту тщательно проверяли,

опасаясь подделок. Индиго должен был легко воспламеняться,

держаться на воде, на изломе быть блестящим;

если все эти качества присутствовали, значит,

в нем не было примесей и добавок. Растертый

в порошок, индиго после добавления связующего вещества

мог использоваться как краска для живописи.

Но в красильной ванне индиго вновь утрачивал свой

синий цвет (это неоднократно происходило в процессе

его изготовления), и восстановить его можно было

только с помощью определенных добавок; основной

среди них была старая моча, которую использовали

вплоть до XIX века. Как отмечалось в одной из средневековых

рукописей, ужасающий запах исходил не

только от рук красильщиков, но и от красильных чанов

и ванн. Так что красильщики расселялись вдоль рек

и за городом не только потому, что им требовалось

много воды. В Праге им был выделен удаленный от

центра города остров Красильный, сегодня — Сло-

ванский.

В Западной Европе долго искали краситель, который

бы мог сравниться с индиго по красоте, глубине, насыщенности

цвета и светоустойчивости и вместе с тем

был бы доступным по цене. Замена была найдена: индиго

стали получать из европейской вайды красильной

(Isatis tinctoria), родственной индигофере, хотя в листьях

этого растения содержалось гораздо меньше

красящего вещества. Франкский король Карл Великий

решил выращивать вайду красильную на землях

королевских поместий; он приказал подданным носить

рабочую одежду синего цвета и тем самым заложил

традицию, которая со временем привела к появлению

синих плащей, синих беретов, а затем и джинсов. Его

инициатива была направлена на поддержку национального

хозяйства и против ввоза индиго. В XIII веке

выращивание вайды красильной и торговля ею способствовали

процветанию многих городов: Эрфурт,

например, разбогател настолько, что в 1392 году

здесь был основан первый немецкий университет

Положение

изменилось, когда в XVI веке Португалия наладила

морские перевозки в Европу больших партий индиго.

Чтобы защитить местных производителей, ввозимый

индиго был объявлен «дьявольским» красителем,

разъедающим ткани. В Нюрнберге красильщики под

угрозой смерти ежегодно давали клятву не использовать

его; английская королева Елизавета I в целях

поддержки местного рынка приказала уничтожить все

запасы «импортного» индиго. От «золотого руна Тюрингии

» к 1629 году, на одиннадцатый год Тридцатилетней

войны, осталось лишь несколько селений.

В конце концов благодаря своему качеству индиго

устоял и снова завоевал рынок, откуда он исчез только

после изобретения в XIX веке синих анилиновых красителей

(anil — это португальское название индиго).

После открытий в химии прекратились и поставки индиго

из британских колоний.

Появление качественных, разнообразных по

оттенкам анилиновых красок и одновременно тюбиков,

в которых они стали продаваться, произвело переворот

в живописи XIX века, прежде всего пейзажной.

Краски в тюбиках были уже готовыми и более стойкими,

они хорошо смешивались. Теперь художники могли

отказаться от работы в помещении, от набросков

и этюдов, от длительного приготовления красок из

специальных компонентов, что возможно было только

в стенах мастерской, и сразу приступали к написанию

картины. Краски в тюбиках и легкие мольберты позволяли

работать на пленэре, и первыми этим воспользовались

импрессионисты, особенно чуткие к синему

цвету. Клод Моне, Камиль Писсарро и другие на глазах

у богатых посетителей приморского курорта Трувиль

создавали свои пейзажи, рассчитывая продать их

без посредничества маршанов. Появление красок

в тюбиках изменило и социальный статус художника,

и ситуацию на рынке произведений искусства.

Ilk V 1

if Й '

И З Г О Т О В Л Е Н И Е

С И Н Е Г О С У К НА

Витражи церкви Нотр-Дам

в Семюр-ан-Оксуа

XIV В.

В древних мифах и культах особое место среди расте- ФРЭНСИС Д Е Н БИ

ний занимают цветы. Индийский Брахма появляется потоп

ИЗ ТЫСЯЧелИСТНОГО ЗОЛОТОГО цветка ЛОТОСа, ЭТОГО Около 1840

космического лона. У индийцев белый и синий лотос

ассоциируются с водой и Вечностью, из лотоса рождаются

и египетские божества. В могилы и на надгробия

умерших кладут цветы — символ скоротечности

жизни, ее преходящей красоты, но и надежды на возрождение;

их аромат, как и благоухание ладана, душистых

смол и деревьев при обряде погребения должны

были заглушить запах разлагающегося тела.

Синих цветов в природе не так много, и часто

их окраска ближе к пурпуру, фиолетовому или зеленому.

Не случайно в мифах и легендах,

сказках и преданиях, в пророчествах,

магии, врачевании, кла-

доискательстве, в поверьях, мистике

и символике магическими свойствами

наделялись именно синие

цветы. Они ассоциировались с божествами

грома, грозы, которым

и посвящались; сорвать фиалку душистую

(Viola odorata L), посвященную

Тиру/Тору* означало вызвать

разрушительную бурю. Вообще из-

за ассоциативной связи синих цветов

с синим небом им приписывалась способность

предвещать ненастье, бури, грозившие наводнениями

и пожарами, когда человек оставался один на один

со стихийными силами природы. Темно-синими были

и грозовые тучи, насыщенные водой. В немецком

языке слова «молния» (blitz) и «синий» (Ыаи) этимологически

родственны, словом «синева» обозначал молнию

и Георг Агрикола. После синеватых вспышек в небе

сверкает синяя молния. Считалось, что под землей

Считалось, что под землей,

В германо-скандинавской

мифологии Тор — бог грома,

бури и плодородия (примеч.

изд.).

там, где растут синие цветы, притягивающие

молнии, скрыты месторождения

металлов — над ними

и происходят разряды, которые направлены

не из тучи на землю, а,

наоборот, из-под земли в небо.

Традиционный опыт наблюдений,

отраженный в мифах и поверьях,

получает подтверждение в наши

дни: взаимозависимость между растениями

и составом почвы позволяет

археологам определить место

для раскопок. Так, благодаря синей

растительности с помощью аэрофотосъемки

был открыт сказочный

город Макан* и его рудники, обеспечивавшие

медной рудой Древний

Египет.

Молния, ударившая из темной

тучи или блеснувшая посреди

ясного неба, вселяла ужас; владели ею древнейшие,

высшие и самые могущественные, индоевропейские

божества-громовники, предшественники Зевса/Юпитера;

карающие молнии — выражение гнева Господня —

метал на землю и ветхозаветный Яхве. Молния изгоняла

зло, ее синий свет означал духовное прозрение

и моральное очищение.

Сверкающая синева сокрушительной молнии

— это или роковое предзнаменование, или сама

погибель. Именно поэтому считалось, что заклинания,

в которых упоминались синий цвет, синева, придают

действенность словесной магии; даже в современном

английском языке проклятия, направленные

против кого-либо или чего-либо, звучат как blue vapours

(букв, «синий обжигающий пар»).

В светящемся

над болотами метане мерещились призраки,

в речных водоворотах — нимфы, русалки (или вилы,

ундины), клочья синеватой мглы казались вихревым

танцем фей. Синие глаза, волосы, кожа, зачастую синее

покрывало или плащ — вот их отличия; синий

плащ обычно носили колдуньи. Вообще, синий наряду

с красным был ключевым цветом в магии. Дьявол,

также носивший синий плащ, мог превратиться в синий

пар и исчезнуть, от него оставался только запах

серы и сине-фиолетовое пламя. В живописи, в том

числе и византийской, дьявола изображали как синим,

так и черным, красным, зеленым, в зависимости

от символики образа. Эпоха Средневековья сгладила

двойственность синего цвета, примирила разные

символические значения, которые приписывались

и синим одеяниям колдунов и нечистой силы, и синему

облачению Марии с ее особой миссией и чудодейственными

деяниями.

Плащ могущественной волшебницы и прорицательницы

Цирцеи/Кирки из греческой мифологии

был столь темного синего цвета, что казался черным;

его магическую силу испытал на себе Одиссей во время

пребывания на острове Цирцеи. Синий плащ стал

атрибутом чародеев и волшебниц не только в сказках.

В Средние века преследовали женщин, носивших синий

плащ: их уличали в колдовстве, считали виновными

в болезнях, несчастьях, выкидышах, неурожаях и войнах.

В судебных протоколах того времени постоянно

упоминаются синие светильники, покрывала и плащи,

тесьма и ленты, синие травы. Память об этих магических

атрибутах хранят народные поверья.

Ведьмы, колдуньи считались невестами дьявола,

блудницами. Их предшественницами в античности

и задолго до нее были жрицы женских культов,

посвященные в таинства жизни и смерти, то есть

владевшие тогдашними естественнонаучными знаниями,

искусством лечения травами, иногда ядовитыми,

а значит, и «искусством отравления».

Так, синий передник

матери, синие минералы и цветы считались

защищающими. Синий цикорий, росший вдоль дорог,

оберегал путников, а синий можжевельник охранял от

демонов, по представлениям не только славянских,

но и германских и романских народов. Выбор голубой

одежды для новорожденных мальчиков и розовой

или красной для девочек объяснялся стремлением

защитить их с помощью магии цвета; во многих мест- эмиль Н О Л Ь ДЕ

ностях новорожденных сразу же заворачивали в с и - НОЧНЫЕ С В Е Т Л Я Ч КИ

ние пеленки, чтобы уберечь от злых духов. 1930-1940-е

В древнегреческих постройках зло и демонов

должны были отпугивать синяя обшивка стен, синие

оконные ставни и двери. Считалось, что синий

цвет препятствует проникновению демонов в жилище

и хлев, не позволяет им приблизиться к колыбели

и супружескому ложу — другими словами, не пускает

их в обособленный мир людей. Вероятно, здесь сказывался

и повседневный опыт: холодный цвет отпугивает

насекомых — переносчиков заразных болезней,

внушающих человеку страх. В чешс

На картинах, изображающих сцены обручения

и свадьбы, в волосы жениха или невесты, а иногда

и обоих, вплетены синие цветы; ими украшали головные

уборы и одежду, их вручали как залог и гарантию

верности, обещанной незабудками. И сегодня при обручении

и свадьбе членов британского Королевского

дома в букетах непременно присутствуют незабудки;

из этих цветов был составлен и свадебный букет королевы

Виктории.

Двойственность синего находит свое отражение

и в цветовой символике растений. Порой один

и тот же цветок, в зависимости от обстоятельств, заключал

в себе либо положительное, либо отрицательное

значение. Он мог оказаться и лекарством, и

любовной поэзии

и церковной символике Богородицы, происходившее

начиная с XIII века, привело к возникновению в XV веке общего представления,

что синий цвет и любовь — неразделимы

и что синий способен пробуждать

любовь.

а Нил — темно-синим. У андрогин-

ного божества Хапи, олицетворяющего

Нил и объединяющего женское

и мужское начала, были мужские

черты лица и пухлое женское

тело темно-синего цвета. Богиню

плодородия и деторождения Таурт,

оберегающую рожениц и отгоняющую

от нее злых духов, представляли

в виде стоящей на задних

ногах синей самки гиппопотама;

синим был и скарабей. Предметы

прикладного искусства, талисманы

и амулеты в виде священных животных

и насекомых получили свой

синий цвет благодаря животворящим водам Нила, как

и плоские синие миски из фаянса, расписанные водоплавающими

птицами, животными и растениями;

иногда их изготавливали из лазурита. Вода, которой

наполняли эту посуду, символизировала праокеан

Нун — божество первозданной водной стихии, ассоциировавшееся

с ежегодными разливами Нила и началом

всякой жизни. Аналогичное значение все упомянутые

предметы имели и в других культурных ареалах

Среднего Востока, откуда они были заимствованы

европейцами и введены в религиозные культы и вероучения.

В Древнем Египте в саркофаги

космогонии и космологии Египта особое

место принадлежит синему лотосу (Nymphea stellata),

священному цветку, отождествляемому с Нилом и произраставшему

в его заводях. Ночью лотос погружался

в воду, а на рассвете всплывал, поэтому он считался

символом плодовитости природы и атрибутом Уси-

ра/Осириса и Исет/Исиды. Аромат синего лотоса, возложение

на голову усопшего его цветов, расписанные

ими сосуды с вином — все это означало обещание

вечной жизни при погребении.

Синий цвет — и в живописи, и в поэзии — это необозримые

дали Вселенной, ее одухотворяющее космическое

дыхание.

В Китае «одежду долголетия» — погребальные

одеяния очень темного синего цвета с вышитым

знаком «долгих лет» — с уважением и благодарностью

дарят родителям при жизни, они надевают ее

в торжественных случаях; синий цвет обещает продлить

земную жизнь и обеспечить жизнь вечную

В буддийских сочинениях

синий цвет именовался «ненсёку»,

что означает мысли о Будде, постижение

его сути. Это цвет сосредоточенности

и созерцания, прежде

всего созерцания Пустоты, именно

поэтому фигуры Будды изображались

на синем фоне, который символизировал

глубины бесконечного пространства.

Божество эзотерического буддизма — Фудо-мёо, или

Синий Фудо, заимствованное из индуизма, — является

одним из пяти владык тайного знания и олицетворяет

собой неподвижность, стойкость, незыблемость.

Его часто изображали синим цветом, иногда красным

и желтым; в росписи на шелке из Киото (XI в.) он представлен

в красном пламенном сиянии. Синий цвет Фудо-

мёо — это грозный цвет гнева, обращенного против

зла в человеке1 0.

Мандала — символ единства макро- и микрокосма

в индуизме, буддизме и ламаизме — способствует

сосредоточенности и медитации; синий цвет

фона мандалы, на котором изображались божества

и священный лотос, был воплощением всех явлений

Вселенной. Волосы у бодхисаттв, скорбящих по умершему

Будде — синие, и восседают они на синих циновках;

синим окрашена и пустота нирваны. Облачения

буддийских монахов, ленты оторочек, нимбы, постаменты

для цветов лотоса — всё темно-синего цвета.

В Коране, объединяющем в исламе арабские

В Коране, объединяющем в исламе арабские,

персидские и турецкие традиции, синий цвет

ИЗРАЗЕЦ

С ИЗРЕЧЕНИЕМ

ИЗ КОРАНА

Фрагмент михраба

мечети в Кашане

XIII в.

Иран

ВОЗНЕСЕНИЕ ПРОРОКА

МУХАММАДА НА НЕБЕСА

Миниатюра из сборника

поэм Низами «Хамсе»

XVII В.

Иран

упоминается в Суре 20 (аят 102).

В Судный день, День Воскресения,

когда раздастся трубный глас и соберут

грешников, глаза их будут ослепшими

или голубыми (синими),

как у злостных врагов арабов — греков-

византийцев (синеглазых и темноволосых).

Этот цвет глаз был

ненавистен арабам, отсюда и возникло

представление,будто взгляд

синих глаз, или «синий взгляд», —

нехороший, он способен сглазить

человека; кстати, так считали и греки.

Внушающему страх «синему

взгляду» мог противостоять только

синий же цвет, например, амулет из

сине-зеленой бирюзы или синего

лазурита. Такие амулеты и поныне

применяются в народной магии исламских

стран и Греции. Бирюза,

которую добывали в нижнем течении

Амударьи, в древнем Хорезме

(Хорасане), считалась, как и лазурит,

самым желанным и восхитительным

драгоценным камнем, ей

приписывалась чудодейственная сила надежно защищать

своего владельца. Шлем, отделанный бирюзой,

охранял в бою воина, инкрустированное ею оружие

гарантировало точность и силу удара; бирюзой украшались

и троны. Об особых свойствах этого камня

и его цвета писал Ибн аль-Акфани, ученый и врач,

умерший в 1348 году в Египте от чумы: «Бирюза — персидское

слово, означающее торжество, победу...»

Он отмечал также, что бирюза оберегает глаза и зрение

того, кто ее носит, отводит от него (синие) молнии;

представления египтян и европейцев о воздействии

этого минерала во многом совпадают.

Синий с оттенком фиолетового или серого

в исламских странах — цвет дьявола, демонов и Ада,

злодеев и преступников; именно так говорится о нем

в «Путешествии Мухаммада по Небу и Аду»

Этот цвет вселяет тревогу и страх, и потому его считают

цветом врагов, злых духов и чудовищ, жерла Ада,

цветом безумцев или людей, утративших душевное

равновесие. Страх всегда представляется синим, как

и дурной, неудачный день. Христиане в Европе, принуждавшие

евреев носить остроконечные колпаки,

желтые круги и звезды Давида, унаследовали традицию

египетских мамлюков, которые заставляли евреев,

не принявших ислам, надевать желтые балахоны,

а на шею — цепь с ядром. Такая же участь ждала и самих

христиан: в исламских Египте и Сирии они вынуждены

были носить черный тюрбан и тяжелый крест.

Им предписывалась одежда, с точки зрения ислама,

нечистая и отталкивающая — синяя1 4.

Жизнь людей фатально связана с Луной и всецело

зависит от нее. В мифологических представлениях

Луна — олицетворение женского животворного начала,

воплощенного во всесильных женских божествах,

она — сама жизнь. Об этом знали в древности,

и это подтверждают опыт, интуиция и астрономические

расчеты.

Луна «держит» земную ось и тем самым делает

стабильным земной климат. Луна и Земля, притягивая

друг друга, движутся вокруг общего центра тяжести,

что не позволяет Земле отклониться от своей орбиты

или изменить наклон оси — это сделало бы нашу планету

необитаемой. Сила притяжения Луны заставляет

подниматься и опускаться воду в земных морях и океанах

— вызывает приливы и отливы.

Некоторые данные современной астрофизики,

свидетельствующие об общем происхождении

Земли и Луны, удивительным образом перекликаются

с древнейшими мифологическими представлениями

о разделении и соединении Солнца

(лат. Sol) и Луны (лат. Luna), Луны и Земли, света и тени,

дня и ночи, циклического и линейного времени,

неизменности (солнечного диска) и изменчивости

(лунных фаз), не

Крещение —это очищение от былых

Р А С П Я Т И Е грехов, от всего земного и низменного; после битвы

1 2 7 5 - 1 2 8 0 вода «смывала» желание убить противника, избавляла

Италия от искушения преследовать побежденного. Вода бесформенна,

но пластична, она может принять форму

сосуда, русла реки, гигантской воронки, вздымающей

волны. Вода загадочна и непостижима в своей

изменчивости. Ее зеркальная поверхность сглаживает

неровность волн, как бы успокаивает, усмиряет их,

по-матерински нежно и справедливо. И в этом смысле

христианская Мария, с ее синим, как небо и море,

покровом, защищающим верующих и «утишающим»

бурю страстей в грешных душах, также предстает

женским божеством воды.

Синий — это цвет смерти. В средневековой

пластике IX—XI11 веков появляются синие деревянные

распятия — синие кресты с распятым Иисусом Христом.

К ним принадлежит, например, «Rex Gloriae»

Мастера синих распятий

Синева как знак смерти — это цвет искупления,

синяя вертикаль креста соединяет Распятого

* К Р У Ц И Ф И К С (лат crucifixi —

распинать на кресте) — крест

с изображением распятого

Христа (примеч. изд.).

с вечной синевой небес, на которые

он вознесся. Так, уже во второй половине

IX века на одной из миниатюр

«Библии Карла Лысого» (Национальная

библиотека, Париж)

синий цвет креста уподоблен синеве

неба, постепенно переходящей

в сине-зеленый и зеленый — цвет

надежды, символизирующий присутствие

Бога-Отца. Мотивы истолкованных

подобным образом кру-

цификсов вплетены в инициалы рукописей,

украшают календари,

сочинения по астрономии и другим

наукам.

Безмятежно

В Библии не упоминается ни о синей, ни

о красной одежде Марии. Она была избранной, но простой

и бедной женщиной, одеяния цвета пурпура, ультрамарина

или индиго были для нее недоступны. Только

после Третьего Вселенского собора в Эфесе в 431 году,

когда Марию стали почитать как Богородицу, были канонизированы

цвета ее облачения, похожего на одеяние

римской матроны. В нем Мария предстает на мозаиках

и иконах, его напоминает и полоса ткани, хранящаяся

в кафедральном соборе в Шартре, — покров Девы

Марии, одна из величайших реликвий христианства*.

Поскольку Мария была почитаема

как Царица Небесная, к ней соответственно

относили атрибуты

и символы высшей светской власти

и оба монархических цвета — красный

и синий. В западнохристиан-

ском искусстве нижнее облачение

Марии было, как правило, красным,

а верхнее — синим в знак того, что

человеческая, земная суть Марии

укрыта высшей небесной синевой.

По восточнохристианской — византийской

— традиции, напротив,

нижнее облачение Богоматери —

синее, а верхнее — красное; синий

цвет здесь символизировал божественную

сущность Марии, тогда

как красный — ее человеческое начало

1 8. Конечно, существуют отдельные

иконографические особенности

и отступления от образца,

обусловленные временем, территорией, религиозными,

а иногда и материальными причинами.

В Нидерландах XV века в повседневной жизни, а значит

и в живописи, высоко ценился красный цвет светского

и духовного облачения, именно поэтому нидерландские

мастера Ян ван Эйк и Дирк Баутс отдавали

предпочтение красному цвету одеяний Марии. Целиком

в красном предстает Мария в сцене Благовещения

на центральной створке Алтаря Мероде работы

Мастера из Флемаля (Робера Кампена) (1427-1428,

Музей Метрополитен, Нью-Йорк). Состоятельный купец

Джованни Арнольфини, написанный его другом

Яном ван Эйком, также в красном. В те времена красный

был цветом одежды людей из богатых сословий,

он свидетельствовал об их высоком социальном положении.

Красное одеяние Марии также подчеркивало

ее исключительность, но — духовного характера.

(Особое расположение к красному цвету в Нидерландах

объясняется в том числе и выращиванием краппа,

или марены красильной, Rubia tinctorum, весьма