Отца Виктора Ильенко).

Близится праздник Рождества Христова. Для западного мира он уже наступил, а мы, восточные христиане, как будто нарочно отложили его на 13 дней, чтобы успеть, как следует, приготовиться к нему; приготовиться не внешне — успеть сшить себе обновку, обдумать праздничный стол, послать поздравления родным и друзьям, живущим в другом полушарии, — а приготовиться внутренне: обдумать и осмыслить значение и цели такого изумительного исторического факта, как сошествие Сына Божия на землю.

Мы каждый год празднуем Рождество Xристово и если бы в течение нашей долгой жизни мы всякий раз, как приходит этот праздник, задавали себе хотя бы один вопрос, относящийся к нему, то задолго до наступления сумерек нашей жизни все вопросы, связанные с Рождеством Христовым, были бы у нас осмыслены и решены, и тогда праздник сей мы проводили бы в умилении сердца, с великой пользой для души.

Остановимся на одном вопросе — почему для исправления греха Адамова обещанный Спаситель пришел на землю не сразу по грехопадении первых людей и не в самом конце мировой истории, а как бы посредине ее? Нельзя же думать, что событие, столь значительное, которому нет равного в истории человечества, произошло в момент случайный, что на весах Божьей мудрости не были взвешены все наши земные обстоятельства и не найдено самого лучшего момента для рождения Сына Божия на земле!

Итак, Спаситель сходит в мир не тотчас по грехопадении, не сразу, как только обозначился грех на земле. Почему? Ответ прост. Все сотворенное, в особенности человек, по своему составу физическому и духовному, вышло из рук Творца в прекрасном виде, в каком-то исключительном совершенстве, о котором Библия говорит двумя словами: “Это хорошо!” Грех эту доброту, несомненно, умалил, нарушил гармонию между телом и духом, дал ложное направление творческим силам человека, но, по-видимому, не произвел катастрофы, которую Адам заметил бы, которую он мог бы оплакать. Когда апостол Петр отрекся от Христа во дворе первосвященника, то тотчас же заметил свой грех и, вйдя вон, “плакал горько.” А Адам, будучи изгнан из рая, как будто не заметил происшедшей с ним перемены и стал терпеливо обрабатывать землю.

Нужно было пройти тысячелетиям, чтобы почувствовалась нужда в Искупителе; духовно одряхлеть потомкам Адама, чтобы ощутилась жажда в новом Адаме Христе. Нужно было миру устать от вражды, чтобы ясно обозначилась необходимость в пришествии Примирителя. Нужно было миру почти задохнуться от лжи и лицемерия, чтобы можно было воссиять Солнцу правды!

Одним словом, миру следовало сначала осознать, что он несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг, чтобы можно было понять и принять неизреченное богатство благости Божией.

Но когда Христос родился, то мир как будто не узнал Бога в Сыне человеческом, ибо распял Его. Но это случилось, да сбудется Писание, и оно выполнено было небольшой, но организованной кучкой стоявших у власти лиц. А на самом деле, из Евангельской истории, из всех книг Нового Завета, из истории Церкви первых веко видно, что не было другого момента, более благоприятного для принятия “благой вести,” чем начало нашей эры. Ко времени Рождества Христова в мире была подлинная жажда Бога, и благодаря этому тогдашний мир был подлинно достоин встречи с Сыном Божиим.

Евангельские времена представляются нам какой-то идиллией. Евангельская сцена — Христос в пустыне, окруженный десятитысячной толпой, жмущейся к Нему, чтобы слышать Слово Его, — ведь это для нас, как сказка, нечто невообразимое!

Апостол Петр в день Святой Троицы, когда Дух Святой обильно излился на апостолов, произносит слово о воскресении Христа: “Твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса, Которого вы распяли!” и слушатели умилились сердцем при слышании столь необычайной вещи. И присоединилось к Церкви в тот день душ около трех тысяч.

Апостол Павел пишет в послании к евреям: “Вы разграбление имений ваших приняли с радостью.” Много имений было разграблено в наше время, но мы слышали лишь вздохи и сожаления, в лучшем случае — молчаливую примиренность со случившимся. Но тогда люди радовались потере имений, радовались, что за Христа их били, предпочитали смерть за Христа жизни без Христа. Молодые девушки прекрасного образования, привлекательной внешности, из лучших патрицианских фамилий, как святые Варвара и Евгения, еще не видевшие жизни, которая могла привлекать их обещанием неизведанных радостей, — оставляют родительский дом, меняют все удобства жизни на пустыню со всеми ее лишениями, потому что полюбили Христа всем сердцем.

Если можно хвалить и высоко ставить в настоящее время тех, кто при всех гонениях от безбожников хранит веру во Христа, то сколь же выше подвиг тех, кто от язычества обратился ко Христу, заранее зная, что за это его ждут поношения, ссылки, темницы, мучения и смерть! Такие чудесные обращения в первые века христианства происходили часто: ими полны жития святых.

И после нашего времени будет написано много трогательных историй о верности Христу даже до смерти, но пока что для нас остается непоколебимой истина, что пришествие Христово произошло в тот момент мировой истории, когда в человечестве сильнее, чем когда либо, ощущалась жажда подлинного общения с Богом, жажда правды, мира и любви. Эту жажду и утолил Господь, послав Сына Своего Иисуса Христа, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Брюссель, 1948 г.