Необыкновенная весна

Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ёжик.

Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу. Всё цвело.

Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели. Ёжику казалось, будто вокруг его дома - море, и что стоит ему сойти с крыльца - и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.

Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие жёлтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо, Ёжик подумал, что он очутился в жёлтой-прежелтой Африке.

«Не может быть! - подумал тогда Ёжик. - Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»

И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зелёная грива и тоненький зелёный хвост.

- Что же это? - бормотал Ёжик, разглядывая Льва через замочную скважину.

А потом догадался, что это старый пень выпустил зелёные побеги и расцвёл за одну ночь.

- Всё цветёт! - выходя на крыльцо, запел Ёжик.

И взял свою старую табуретку и поставил её в чан с водой.

А когда на следующее утро проснулся, увидел, что его старая табуретка зацвела клейкими берёзовыми листочками.

Весёлая сказка

Однажды Ослик возвращался домой ночью. Светила луна, и равнина была вся в туманен а звёзды опустились так низко, что при каждом шаге вздрагивали и звенели у него на ушах, как бубенчики.

Было так хорошо, что Ослик запел грустную песню.

- Передай кольцо, - тянул Ослик, - а-а-бручаль-ное…

А луна спустилась совсем низко, и звёзды расстелились прямо по траве и теперь звенели уже под копытцами.

«Ай, как хорошо - думал Ослик. - Вот я иду… Вот луна светит… Неужели в такую ночь не спит Волк?

Волк, конечно, не спал. Он сидел на холме за осликовым домом и думал: «Задерживается где-то мой серый брат Ослик…»

Когда луна, как клоун, выскочила на самую верхушку неба, Ослик запел:

И когда я умру,

И когда я погибну,

Мои уши, как папоротники,

Прорастут из земли.

Он подходил к дому и теперь уже не сомневался, что Волк не спит, что он где-то поблизости и что между ними сегодня произойдёт разговор.

- Ты устал? - спросил Волк.

- Да, немного.

- Ну, отдохни. Усталое ослиное мясо не так вкусно.

Ослик опустил голову, и звёзды, как бубенчики, зазвенели на кончиках его ушей.

«Бейте в луну, как в бубен, - думал про себя Ослик, - крушите волков копытом, и тогда ваши уши, как папоротники, останутся на земле.»

- Ты уже отдохнул? - спросил Волк.

- У меня что-то затекла нога - сказал Ослик.

- Надо растереть - сказал Волк.

- Затёкшее ослиное мясо не так вкусно.

Он подошёл к Ослику и стал растирать лапами его заднюю ногу.

- Только не вздумай брыкаться - сказал Волк. - Не в этот раз, так в следующий но я тебя всё равно съем.

«Бейте в луну, как в бубен, - вспомнил Ослик. - Крушите волков копытом!..» Но не ударил, нет, а просто засмеялся. И все звёзды на небе тихо рассмеялись вместе с ним.

- Ты чего смеёшься? - спросил Волк.

- Мне щекотно, - сказал Ослик.

- Ну, потерпи немножко, - сказал Волк. - Как твоя нога?

- Как деревянная!

- Сколько тебе лет?! - спросил Волк, продолжая работать лапами.

- 365 250 дней.

Волк задумался.

- Это много или мало? - наконец спросил он.

- Это около миллиона, - сказал Ослик.

- И все ослы такие старые?

- В нашем перелеске - да!

Волк обошёл Ослика и посмотрел ему в глаза.

- А в других перелесках?

- В других, думаю, помоложе, - сказал Ослик.

- На сколько?

- На 18 262 с половиной дня!

- Хм! - сказал Волк. И ушёл по белой равнине, заметая, как дворник, звёзды хвостом.

И когда я умру, - мурлыкал, ложась спать, Ослик, -

И когда я погибну,

Мои уши, как папоротники,

Прорастут из земли!

Чёрный омут

Жил-был Заяц в лесу и всего боялся. Боялся Волка, боялся Лису, боялся Филина. И даже куста осеннего, когда с него осыпались листья, - боялся.

Пришёл Заяц к Чёрному Омуту.

- Чёрный Омут, - говорит, - я в тебя брошусь и утону: надоело мне всех бояться!

- Не делай этого, Заяц! Утонуть всегда успеешь. А ты лучше иди и не бойся!

- Как это? - удивился Заяц.

- А так. Чего тебе бояться, если ты уже ко мне приходил, утонуть решился? Иди - и не бойся!

Пошёл Заяц по дороге, встретил Волка.

- Вот кого я сейчас съем! - обрадовался Волк.

А Заяц идёт себе, посвистывает.

- Ты почему меня не боишься? Почему не бежишь? - крикнул Волк.

- А что мне тебя бояться? - говорит Заяц. - Я у Чёрного Омута был. Чего мне тебя, серого, бояться?

Удивился Волк, поджал хвост, задумался. Встретил Заяц Лису.

- А-а-а!.. - разулыбалась Лиса. - Парная зайчатинка топает! Иди-ка сюда, ушастенький, я тебя съем.

Но Заяц прошёл, даже головы не повернул.

- Я у Чёрного Омута, - говорит, - был, серого Волка не испугался, - уж не тебя ли мне, рыжая, бояться?..

Свечерело.

Сидит Заяц на деньке посреди поляны; пришёл к нему пешком важный Филин в меховых сапожках.

- Сидишь? - спросил Филин.

- Сижу! - сказал Заяц.

- Не боишься сидеть?

- Боялся бы - не сидел.

- А что такой важный стал? Или охрабрел к ночи-то?

- Я у Чёрного Омута был серого Волка не побоялся, мимо Лисы прошёл - не заметил, а про тебя, старая птица, и думать не хочу.

- Ты уходи из нашего леса, Заяц, - подумав, сказал Филин. - Глядя на тебя, все зайцы такими станут.

- Не станут, - сказал Заяц, - все-то…

Пришла осень. Листья сыплются…

Сидит Заяц под кустом, дрожит, сам думает:

«Волка серого не боюсь. Лисы красной - ни капельки. Филина мохноногого - и подавно, а вот когда листья шуршат и осыпаются - страшно мне…»

Пришёл к Чёрном Омуту, спросил:

- Почему, когда листья сыплются, страшно мне?

- Это не листья сыплются - это время шуршит, - сказал Чёрный Омут, - а мы - слушаем. Всем страшно.

Тут снег выпал. Заяц по снегу бегает, никого не боится.