Отрывок 5. Балансирующая на грани

Годовщину наших отношений с Димой мы всегда отмечали в «Розовом фламинго». Это красивый, уютный и жутко дорогой ресторан. Там мы с Димой и познакомились на одной из деловых встреч. Я тогда еще работала в банке, а он собирался сделать крупное вложение. Мы понравились друг другу с первого взгляда, но в тот вечер говорили исключительно о работе. Впрочем, как и в следующие пару месяцев, пока я не уволилась и не перешла аналитиком в компанию, которой сейчас руковожу. На следующий день после моего увольнения Дима приехал с цветами и предложил поужинать вместе, но уже не официально.

Он никогда не смешивал бизнес и отношения. Теперь-то я понимаю, что он вовсе не пренебрег своими принципами, помогая мне выиграть в конкурсе. К сожалению, тогда его уступка воспринялась как проявление любви. С высоты своего жизненного опыта, после избавления от розовых очков при помощи нового сисадмина, я поняла, что Диме был жизненно необходим этот контракт. Ради договора ему пришлось пожертвовать нашей связью.

Дима всегда слишком много времени уделял работе. И я уважала его за это. Правда, иногда становилось обидно, когда он предпочитал моему обществу посидеть за компьютером, но, став начальницей, я начала понимать его лучше. Наши отношения были похожи на визиты к очень дорогой проститутке. С единственной разницей, он никогда не платил за секс, не делал дорогих подарков, не помогал с оплатой кредитов, не покупал машин. Это все я. Я готовила тонны изысканной еды, каждый раз покупала новое белье, ходила на ужасно болезненные выравнивающие кожу массажи, тратила на свое тело уйму денег и пожизненно сидела на диетах, чтобы ему нравиться. Чтобы выглядеть моложе.

Я написала ему смс сегодня утром, он не ответил. Мы не разговаривали с того самого раза, как он подвез меня до дома.

Из кабинета слышались голоса. Я ускорила шаг. Ненавижу, когда кто-то использует мой кабинет для своих целей. Если это опять Нина разместила гостей там, то, клянусь, я лишу ее премии! Просила же никого ко мне не пускать.

Открываю дверь и вижу, как за моим столом сидит Олег и напряженно хмурится. Увидел меня:

– Добрый день, Алла Константиновна, – как всегда вежливо здоровается он.

– Добрый день, Олег Николаевич. Могу я узнать, что ты делаешь за моей машиной?

– Да хотел тебе обновить антивирус, приехал специально пораньше. Но до твоего прихода не успел. Подождешь пару минут?

– Конечно, не торопись. Я действительно приехала на полчаса раньше.

Сажусь в кресло, закидываю ногу на ногу. Достаю планшет, решив проверить почту.

– Подожди, – вдруг вспомнила. – А с кем ты разговаривал?

– Как с кем? – удивляется Олег, – с Эмелиной.

Он переводит абсолютно серьезный взгляд на пустой стул.

– Кстати, она с тобой поздоровалась, но ты не ответила.

Я тоже смотрю на пустой стул, вновь на Олега – его лицо непроницаемо.

– Ты сейчас шутишь? – наконец, спрашиваю.

– Нет, – удивленно отзывается он. – Если ты против того, чтобы Эмелина здесь находилась, я ее выгоню прямо сейчас, хотя уверяю, что она никому ничего не скажет. Она, – наклоняется вперед, быстро смотрит на пустое кресло, кивает, и совершенно искренне глядит в глаза: – она могила, – многозначительно приподнимает брови.

От странности и чужеродности ситуации я вспотела. Ерзаю на стуле, затем выпрямляюсь.

– И как у тебя дела, Эмелина? – спрашиваю.

– Эм не говорит по-русски, только по-испански. Ты не против, если я буду отвечать за нее?

– Нет, не против.

– Эм говорит, что у нее все хорошо. Благодарит, что ты интересуешься, – бросает на меня быстрый взгляд исподлобья. – Спрашивает, как у тебя?

– Тоже все хорошо, – медленно отвечаю.

– Эм рада. Она говорит, что ты сегодня потрясающе выглядишь, тебе безумно идет это платье. Правда, Эм не уверена, что в нем стоит ходить на работу.

– Почему?

– Говорит, у мужчин только одни мысли на уме, когда они смотрят на тебя в таком платье.

Поправляю подол своего темно-синего, трикотажного платьица, пытаясь дотянуть его до колен, не выходит. Кажется, я, как школьница, начинаю краснеть.

– Олег, у тебя тоже только такие мысли на уме? – спрашиваю, вглядываясь в его лицо, не понимая, зачем он издевается, пытаюсь разгадать правила этой игры.

– Думаю, мне не следует отвечать на этот вопрос. С одной стороны я хочу сделать приятно красивой женщине, с другой – не хочу оскорбить ее профессиональные качества, – не отрывая глаз от монитора.

– Готово. Мы с Эм пойдем. Хорошего дня, – он выходит, пропуская невидимую девушку вперед, а я осторожно присаживаюсь на стул с прямой, как спица, спиной и еще пару минут удивленно моргаю, рассматривая дверь.

Никаких сомнений, он издевается, иначе... да как иначе он мог бы жить среди нормальных людей? А если и нет? Я на девяносто девять процентов уверена, что он подшучивает надо мной, но продолжаю это терпеть и, чтоб меня, подыгрывать ему!

Авторизовываюсь на компьютере и вижу вместо привычной черной заставки на рабочем столе большой букет цветов. И первая мысль, опережающая вопросы и сомнения: «приятно».

Со «Свежими продуктами» дела идут хуже некуда. Вера Анатольевна просекла, что я больше не сплю с ее шефом, начала откровенно дерзить, требуя все больше и больше. Понимаю, что начинаю ненавидеть этот контракт, который должен длиться еще несколько месяцев.

Разумеется, Дима не помогает никак. Дела ведутся исключительно через монстра, у которой в личной жизни точно все плохо. О таких стервах Дима всегда говорил: «недотраханная сука». Я вздрагиваю, понимая, что обо мне, вероятно, говорят так же и это, к сожалению, недалеко от истины.

Отвлекает от размышлений рабочий телефон.

– Алло?

– Алечка, это Вера Анатольевна, тебе сейчас удобно разговаривать?

Жить долго будет, чудовище.

Я верчу в руках флешку, которую забыл Олег, и слушаю очередной монолог, наполненный жалобами и претензиями. Иногда мне кажется, что она, подобно энергетическому вампиру, умудряется через телефонную трубку вытягивать из меня жизненные силы.

И снова кап, кап, кап. Смотрю на красные лужицы на столе – клавиатуру я научилась отодвигать при каждом звонке этой женщины. Киваю, что-то отвечаю, вытирая нос.

В дверь стучат.

– Да-да! – приглашаю я, зажимая нос и продолжая слушать писклявый голос. Олег стоит на пороге пару секунд, смотрит на меня, зайти не решается. Я зажимаю плечом трубку и протягиваю ему флешку, продолжая слушать Веру Анатольевну, изредка вставляя: «да-да», «конечно-конечно». Вдруг чувствую, что трубку у меня отбирают.

– Извините, пожалуйста, но линия временно перегружена. Попробуйте перезвонить позже, – говорит Олег Вере Анатольевне и выключает телефон. Не просто сбрасывает звонок, а вытаскивает из трубки батарейки.

– Ты что себе позволяешь? Это клиенты! – взрываюсь я от подобной дерзости, понимая, что терпение лопнуло, и кое-кто сейчас вылетит на улицу.

– И часто у тебя идет кровь из носа? – он подходит сзади, берет меня за виски и отклоняет голову на себя.

– Часто, почти каждую неделею, – отвечаю честно, хотя и с тревогой в голосе. Почему-то слушаюсь его. Наверное, нахожусь все еще под впечатлением подвига у бассейна.

– Тебе нужно пройти обследования, это ненормально.

Его руки холодные, просто ледяные. Он прижимает пальцы к моим вискам, потом к переносице.

– О Боже! – не могу сдержать стон удовольствия, но потом понимаю, кто стоит рядом со мной. Это же не Мено! Испуганно начинаю вырываться.

– Тихо, ш-ш-ш. У меня всегда холодные руки. Я знаю, что тебе приятно. Расслабься.

Его тихий густой голос успокаивает, и я действительно расслабляюсь. Одну руку он продолжает держать на переносице, а другой начинает массировать затылок.

– Ничего, если я распущу твои волосы? – спрашивает серьезным голосом.

Понимаю, что происходящее не укладывается ни в какие рамки. Пытаюсь представить на его месте Эдика, Павла, Александра, да любого сотрудника нашего направления, но не могу и близко поверить в возможность подобной ситуации. А с Олегом все просто, приятно и уютно.

– Ничего, – тихо отвечаю. Он распускает мою прическу и уже двумя руками массирует голову.

– У тебя красивые волосы, – говорит тихо, почти шепчет. – Хотя мне нравится больше, когда ты их собираешь. И цвет красивый.

– Спасибо, – благодарю я, понимая, что такого удовольствия в жизни не испытывала, да простят меня мои любовники. Он слегка тянет за волосы, массирует, надавливает, то сильнее, то слегка, не забывая про затылок, виски и лоб.

– «Light ash brown», – зачем-то сообщаю ему название оттенка своей краски для волос. Кажется, он кивнул.

– А теперь клади руки на стол и лоб сверху.

Послушно выполняю распоряжение.

И вот он уже массирует мне шею, плечи, руки, ключицы, скользя мизинцами по груди, но я делаю вид, что не замечаю этой вольности. Мне просто хорошо, безумно хорошо.

Он снова возвращается к волосам.

– Боже, я сейчас кончу, – окончательно забываю, где и с кем нахожусь.

Олег смеется, я впервые слышу, как он смеется. Тихо, низко, очень тепло.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но я тоже, – говорит, продолжая улыбаться.

Подобно включению света в темной комнате по щелчку выключателя, в моей голове начинают работать мозги. Я широко открываю глаза, понимая, что он расстегнул молнию на платье и слегка приспустил его, оголяя мои плечи и грудь до лифчика. Опустил лямки белья и трогает мое тело!

Быстро одеваюсь.

– Спасибо, было хорошо, но...– говорю, а щеки пылают и горят, сердце колотится в груди и отдается в висках. Ощущения, будто бы мы только что занимались сексом.

– Я рад, что тебе было приятно, – отходит от меня, держа перед собой руки, как тогда у бассейна, демонстрируя, что не собирается удерживать силой. – Тебе нужно чаще расслабляться. В идеале, конечно, лучше совсем не напрягаться, но, думаю, ты так не сможешь. Изнашиваешь себя, а это плохо. Ты же женщина, ты не должна столько работать.

– Вообще-то у нас в стране равноправие.

– Ну и кому от этого лучше?

– А если бы кто-то вошел! – испуганно причитаю я, застегивая молнию, хватаю зеркало и салфетку, поправляю макияж.

– Не волнуйся, я попросил Эм и Эмиля покараулить.

Замираю, поднимаю на него пораженный взгляд.

– За нами наблюдали твои друзья?

– Нет, они стояли снаружи. Если бы кто-то шел, они бы постучали, чтобы предупредить. Мы были вдвоем, – успокаивает меня шизофреник, – ну и на всякий случай, я закрылся на защелку. Впрочем, ладно, мне пора работать. Если опять пойдет кровь, вызывай.

Он берет флешку со стола и легкой походкой направляется к двери, действительно открывает защелку и выходит в коридор. А я так и продолжаю стоять как вкопанная еще несколько минут, соображая, что это сейчас было, как так получилось, что я закрылась в своем кабинете с душевно больным, что было бы, если бы кто-то об этом узнал и... почему мне было так сильно приятно, а сейчас легко и хорошо?

***

Date: 2016-07-18; view: 205; Нарушение авторских прав