Детерминирована ли личность?

Ролло Мэй

ИСКУССТВО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Перевод Т.К.Кругловой

Библиотека психологии и психотерапии

Выпуск 6

Москва

Независимая фирма "Класс"

Мэй Р. Искусство психологического консультирования/Пер.с англ. Т.К.Кругловой.– М.: Независимая фирма "Класс"

Фактически эта книга о том, что во всем мире уже стало привычным и обязательным. Все мы по-любительски выступаем в этой роли с друзьями, сослуживцами и соседями.

Например, из нее можно узнать, что настоящее психологическое консультирование вовсе не состоит в раздаче советов. Она напомнит, что развития не бывает без кризисов – и именно в кризисной ситуации человек чаще всего ищет помощи. А лучшая помощь, стало быть, та, которая учитывает здоровое, естественное направление его роста.

Особый интерес для нашего читателя представят страницы, посвященные духовным аспектам психологического консультирования.

В общем, эта книга обязательно должна стоять на полке у врача, педагога и, само собой, психолога. А поскольку ждать профессиональной помощи большинству "широкого круга читателей" пока все-таки неоткуда... какое-то время придется заниматься само- и взаимопомощью, повышая свою квалификацию.

Ó Ролло Мэй

Ó Гарднер Пресс Инк.

Ó Независимая фирма "Класс"

Ó Т.К.Круглова, перевод на русский язык

ISBN 0-285-65099-8 (Великобритания)

ISBN 5-86375-007-3 (РФ)

СОБЛАЗНЫ АЗБУКИ

Ролло Мэй (род. в 1909 г.) – крупный американский психолог и психотерапевт, едва ли не последний ныне живущий классик экзистенциально-гуманистической психологии.

Его основные работы "Смысл тревоги", "Человек в поисках себя", "Любовь и воля", "Мужество творить" сочетают в себе скрупулезность анализа клинициста, гуманитарный кругозор философа и простоту пасторской беседы. Эти качества – отражение вех его биографии, в которой были годы учебы в теологической семинарии, пасторское служение, занятия философией, психоаналитическая подготовка и психоаналитическая практика.

"Искусство психологического консультирования" тоже несет отпечаток прекрасного и разностороннего образования Ролло Мэя. Однако самое главное в этой книге – ее практическая направленность. Как если бы рядом с тем, кто выступает в роли психолога-консультанта, оказался тот самый "супервизорский стул", с которого можно услышать подсказку, наводящий вопрос, похвалу или тактичное замечание опытного учителя – именно то, чего так не хватает российским коллегам Ролло Мэя.

Во всем мире в консультирование идут те, кто тянется к осмысленной, творческой и полезной работе с людьми, но, как правило, не имеет серьезного опыта "длинной" психотерапии с ее обязательным требованием терапевтической проработки собственных проблем. А для консультанта-профессионала (и уж тем более "любителя") очень высок риск угодить в разные "ловушки", расставленные его же чувствами, мотивами, не до конца осознанным пониманием своих задач.

Многие из этих соблазнов описаны Ролло Мэем. Некоторые из них достаточно элементарны, например, готовность давать советы, особенно когда клиент активно к этому подталкивает. Отказаться от других – намного сложней: "мужество быть несовершенным" – принять проявления своей профессиональной и человеческой несостоятельности как часть жизни и часть себя – на это могут уйти годы... И не одна ли из таких "ловушек" – нынешнее бурное увлечение "беспроигрышными" техниками в психотерапии и консультировании?

Знать и уметь – нужно, важно, и без этого нет профессионала. Но никакая "техническая оснащенность" не сделает его неуязвимым победителем. Возможно, больше всего он отличается от своих клиентов тем, что готов это про себя понять – и, что еще важнее, принять.

Духовному смыслу такого принятия посвящена последняя глава книги. В отличие от большинства своих коллег-современников, Ролло Мэй всегда придавал огромное значение этому аспекту психологического консультирования и готов был работать с религиозно-нравственными проблемами своих клиентов.

Случаи, разбираемые в этой книге, воспринимаются нами как бы со стороны, потому что принадлежат к иной религиозной традиции и не очень знакомой религиозной практике. Возможно, для нашего понимания идей автора это и к лучшему: когда есть пространство для некоторого внутреннего дистанцирования, легче разглядеть невротическую религиозность и невротический же атеизм, основанную на страхе нетерпимость и многое другое.

И, кажется, последнее. Иногда у читателя этой книги будет складываться впечатление, что Ролло Мэй очень уж прост: теория элементарная, случаи какие-то слишком понятные... Такий вот "американский лубок". Может быть, на это впечатление не стоит полностью полагаться...

Екатерина Михайлова

Посвящается Бобу, Роджеру, Ли и другим из моих клиентов, кто неоднократно появляется на страницах этой книги

ПРЕДИСЛОВИЕ

Один мой друг, который преподавал педагогику студентам выпускного курса, как-то сказал в беседе со мной, что для занятий по его предмету он сам и его студенты пытались подыскать основное учебное пособие. В планы студентов не входило избирать психотерапию своей основной профессией, но, как будущие преподаватели, они хотели знать основы такой научной области, как психологическая помощь советом, консультацией. "Мы так и не нашли ничего подходящего, – заключил мой друг, – и снова вернулись к твоему "Искусству психологического консультирования".

Книга была написана в сложное для меня время. Три года я преподавал в Центральной Европе, а в летние каникулы мне удалось попасть на семинар к Альфреду Адлеру в Вене. Я вернулся в Штаты в начале тридцатых, в самый разгар Великой Депрессии. Но мне посчастливилось получить работу в Мичиганском Университете. Моя должность называлась "консультант мужского студенческого контингента". Обязанности у меня были троякого рода: я преподавал один из предметов, консультировал и отвечал за деятельность студентов, связанную с располагавшейся напротив Университета Межконфессиональной Народной Церковью, где находился мой рабочий кабинет.

В те дни в университетах еще не преподавали учения Фрейда, Юнга, Адлера и Ранка, да и сами они были почти неизвестны в Штатах. Так что мне очень пригодилось мое участие в семинаре Адлера. Вопросы психологической помощи остро интересовали всех, кто вел работу, подобную моей, поэтому меня часто приглашали выступить с лекциями в разные концы страны. Литературы по этому вопросу никакой не было, по крайней мере нам не удалось отыскать ничего подходящего. Мне настойчиво предлагали опубликовать мои лекции, которые и легли в основу "Искусства психологического консультирования", первой вышедшей в Америке книги на данную тему.

Как это ни странно, но и в наше время эта "срединная" область остается в значительной мере неисследованной. Полки библиотек полны популярной (до примитивности) литературы по психологии, нет недостатка и в серьезных работах для тех, кто занимается психотерапией на профессиональном уровне. Однако те, кто не собираются становиться психотерапевтами, но хотят получить представление о внутреннем мире и побуждениях личности, испытывают острую нехватку необходимой литературы. Это относится не только к педагогам, но и к медикам, которым приходится утешать потерявших близкого человека родственников или обсуждать самые сокровенные предметы со своими пациентами. Недостаток литературы испытывают адвокаты, которым приходится наставлять своих клиентов, и люди схожих профессий, не говоря уж о служителях культа и социальных работниках. Даже руководители корпораций хотят научиться плодотворно сотрудничать с работниками, занятыми на их производстве.

Вот почему я с готовностью откликнулся на предложение издательства "Гарднер" выпустить новое издание моей книги. Книга подверглась весьма значительной переработке, что относится и к манере изложения, которая, я думаю, теперь будет более полно соответствовать тому значению, которое приобрела эта захватывающая область науки.

Ролло Мэй

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ

ПРИНЦИПЫ

"Не стоит жить, если не изучать жизнь".

Сократ

"Я понял, что все, чего я боялся, не содержит в себе

ни хорошего, ни плохого, а лишь воздействует на разум".

Спиноза

Типичный человек из ниоткуда

Живет в своем неведомом нигде,

И, строя планы никакие,

он вилами их пишет на воде.

Он не имеет точки зрения,

Куда идет, и сам не знает.

Он чем-то каждого из нас напоминает.

Послушай, человек из ниоткуда,

В твоем распоряжении весь мир.

Не упусти свой шанс попасть на жизни пир.

Леннон и Маккартни

Портрет личности

Что такое человеческое существо? Вот отправная точка нашего конструктивного исследования. Чем глубже наше понимание человека, тем эффективнее будет наша консультация. Понятие "мужчина" гораздо шире, чем просто телесная оболочка, чем дело, которым он занят, чем его общественное положение, а понятие "женщина" шире, чем воплощенное в ней материнство, привлекательность или профессия. Все это лишь способы самовыражения. Взятые в совокупности, они отразят как в зеркале внутреннюю человеческую структуру, которую мы довольно расплывчато обозначаем словом "личность". Европейские психологи предпочли бы в данном контексте понятие "душа" – как перевод греческого слова psyche. Но для нас, американцев, слово "личность" более точно выражает то основное в природе человеческого существа, что делает его или ее индивидуумом.

Поэтому нам следует начать с определения понятия "личность". Сознательно уклонившись от такого определения, консультант сформулирует его для себя бессознательно, невольно исходя в своей работе с клиентом из предположения, что тот должен развить в себе личностные качества хотя бы своего консультанта, или любимого героя, или черты характера, считающиеся идеальными для данной национальной культуры. Мудрый терапевт сознательно и разумно нарисует портрет личности, не доверяя такое серьезное дело причудам подсознания.

Для большей ясности приводим наше определение: слагаемые личности – свобода, индивидуальность, социальная интегрированность и глубина религиозности. Эти четыре составляющие особенно важны для личности человека, как будет ясно из последующих рассуждений. В качестве более развернутого определения можно утверждать, что личность – это осуществление процесса жизни в свободном, социально интегрированном индивидууме, наделенном духовным началом.

Детерминирована ли личность?

Наиболее яркую и убедительную картину детерминированности личности дает психоанализ Фрейда. Без сомнения, в истории науки Фрейд останется одним из самых влиятельных мыслителей нашего века. Его учение – это водораздел в истории наших попыток познать самих себя. Правда, с его появлением люди лишились такой милой привилегии, как быть лицемерными и неискренними с самими собой, чем отчасти объясняются злобные нападки на Фрейда.

Фрейд родился в том веке, который уже жаждал психоанализа. Девятнадцатый век так расчленил человеческую натуру, так жестко регламентировал жизненные правила, превратив мораль в систему поверхностных установлений, что фрейдовский психоанализ появился как нельзя кстати. Его огромное влияние объясняется именно насущной потребностью в нем. Фрейд доказал, что понятие личности выходило далеко за рамки существовавших узких схем. Открыв для нас неисчерпаемое и мощное царство подсознания, он придал "глубину" природе человека. Поставив секс, как самый мощный человеческий инстинкт, в центр своего научного построения, возможно, чересчур смело и не всегда точно в деталях, он выразил тем самым неизбежную реакцию общества на лицемерное викторианское морализирование, в основе которого лежало представление, что можно игнорировать фактор секса, изъять его из жизни общества, чтобы оно, гордясь собственной "невинностью", бодро двинулось дальше.

Отыскивая в подсознании мотивы человеческого поведения, Фрейд выкапывал много такого, что было не по вкусу тому поколению, которое привыкло утрясать щекотливые проблемы по принципу "не зри в корень", т.е. отмахиваться от моральных проблем, обменявшись визитными карточками, а от международных – папками с договорами. Фрейд открыл нам неприглядную сторону человеческой натуры. А тем, кто не верит в эту неприглядность низменных страстей и первобытной жестокости, достаточно взглянуть на истерзанный войнами сегодняшний мир. Наша самовлюбленность побудила нас заклеймить Фрейда как рассадник клеветы и непристойности. Но, как сказал Юнг, "только великий идеалист способен посвятить свою жизнь расчистке таких залежей грязи".

Фрейд был гением анализа. Он изобрел систему изучения человеческой личности, названную психоанализом, из которой профессиональные консультанты могут почерпнуть много ценного о работе человеческого разума. Он установил, что регулирующие функции разума могут быть приведены в хаотическое состояние актами "подавления", т.е. неискренностью индивидуума с самим собой. Вот как это происходит: id (бурлящие в подсознании страсти и страхи, инстинктивные стремления и различные явления психического свойства) является источником инстинктивных порывов, которые ищут выхода вовне. Но ego, стоящее на пороге сознания и выступающее как посредник между id и внешним миром, осознает запреты общества, не позволяющие выразить данное конкретное желание, и прибегает к какой-либо уловке, чтобы подавить это желание. Действуя подобным образом, ego говорит себе: "Да, я этого вовсе не желаю" или "Я вместо этого сделаю вот это". Дело кончится тем, что данный порыв будет искать выхода в другой форме, но на этот раз в виде невротического синдрома, например, беспокойства, смущения, забывчивости, или в еще более серьезной форме психоза.

При лечении с помощью фрейдовского психоанализа аналитик настраивает пациента на словесное выражение ассоциаций, т.е. на свободный поток ассоциаций. Во время этой "исповеди" аналитик, как охотник в засаде, подкарауливает признаки подавления, когда пациент, например, запнется в самый ответственный момент исповеди, или будет стараться вспомнить что-то забытое, или выкажет явное смущение. Подобное торможение или блокирование указывает на расстыковку в мышлении пациента, на то, что прервался естественный поток инстинктивных стремлений из подсознания в сознание, а оттуда в реальность. Эти симптомы, как буйки, указывают на наличие глубинных психологических конфликтов. Задача аналитика – докопаться до конкретного конфликта, вытянуть его на свет из подсознания, и если это серьезный конфликт, разрешить его с помощью психологического катарсиса. Эта процедура называется абреакцией. Ее конечная цель – устранение путаницы в мыслях пациента, освобождение его от "комплекса" и, таким образом, восстановление функционального единства его разума.

Пациент обретает свободу для поиска наиболее благоприятного выхода в реальность своих инстинктивных порывов. А если такой выход невозможен, пациент, по крайней мере, подводится к осознанному пониманию этой невозможности и к необходимости честного отказа от данного стремления. Главная фаза психоанализа состоит в извлечении конфликта из темноты подсознания на свет сознания, где с ним легче будет разобраться. "Мы приносим пользу тем, – говорил Фрейд, – что замещаем подсознание сознанием и переводим подсознательное на язык сознательного".

Среди многочисленных вкладов, сделанных системой психоанализа в наше понимание человеческого разума, одним из главных является познание безграничности и мощи царства подсознательного. Исследование этой темной "глубинки", где зарождаются огромные жизненные силы и побудительные мотивы, подвело более прочный фундамент под наше понимание человека. Психоанализ показал, что, помимо сознательного ego, надо принимать во внимание еще очень много факторов. Бедному генералу ego нелегко приходится под натиском инстинктивных сил, порождаемых id, под напором внешнего мира и супер- ego (совести). Процесс жизни должен быть ориентирован на более глубинные уровни, чем одна лишь сознательная воля. И, наконец, фрейдовский психоанализ показал, что наша жизнь никогда не станет по-настоящему нравственной, если мы пойдем по простейшему пути подавления любого стремления, которое окажется не по вкусу обществу или нашему собственному супер- ego.

Однако фрейдовская система анализа может оказаться опасной, когда она переносится на личность в целом и объясняет ее с позиций детерминизма. Система может превратиться в простую схему причинно-следственных связей: заблокированный инстинктивный порыв равняется подавлению, равняется психическому комплексу, равняется неврозу. Отсюда, теоретически, лечение просто сводится к обратной последовательности: отметить невротический симптом, выявить комплекс, устранить подавление и затем помочь пациенту выразить свои инстинктивные побуждения наиболее удовлетворительным образом. Мы отнюдь не намерены свести фрейдовскую терапию к подобной простой схеме. Терапия по Фрейду – это разносторонний творческий процесс, успешный именно потому, что не скован жесткой причинной теорией. Опасность заключается в том, что теория Фрейда может способствовать тому, что в умах недостаточно знакомых с этой теорией людей может возникнуть механистическое, детерминистское воззрение на личность, из чего последует вывод, что люди всего лишь жертвы своих инстинктов и единственным способом спасения для них является выражение своего либидо, при малейшем к тому побуждении.

Без сомнения, система причинно-следственных связей вполне приемлема в отношении определенных аспектов умственной деятельности. Но было бы заблуждением на основании ограниченной сферы применения этой системы делать обобщенный вывод, что принципы причинности и детерминизма исчерпывают объяснение личности в целом. Фрейд соблазнился готовой и весьма четкой систематизацией, разработанной естественными науками. Ее-то он и использовал в качестве прокрустова ложа, куда он постарался втиснуть человеческую личность. Это заблуждение проистекает из непонимания того, что любой научный метод имеет свои ограничения. Признавая, что объективная наука помогает нам в значительной мере познать отдельные фазы и явления умственной деятельности человека, было бы непростительной ошибкой воображать, что можно свести к причинно-следственным механистическим принципам понимание человеческого разума во всех его творческих, часто непредсказуемых, подчас неуловимых проявлениях. В итоге, фрейдовская, по выражению Ранка, "естественно-научная психология" пошла по ложному пути признания абсолютной детерминированности личности.

Подобное признание снимает всякую ответственность с человека. Так вор вправе заявить: "Яблоко украл не я, а мой голод". А как же быть с такими присущими индивидууму свойствами, как целеустремленность, свобода, осознанность решений? Все это составляет основу личности, в чем мы убедимся ниже.

Между прочим, согласно одному из основных постулатов психотерапии, пациент должен рано или поздно научиться отвечать за свои поступки. Вот почему детерминированность, которая снимает с личности всякую ответственность, в конечном итоге просто мешает душевному выздоровлению. Причинно-следственная предопределенность годится только для весьма ограниченной области неврозов, вызванных комплексом подавления. Освободившись от комплекса, пациент принимает на себя ответственность за творческое созидание собственного будущего.

Как говорит мой опыт, страдающие неврозами пациенты чаще всего придерживаются предопределенности в отношении к жизни. Они всегда ищут, на кого бы переложить вину за собственные трудности – на родителей, на несчастливое детство, на коллег. Для них все сгодится, "лишь бы только я был не виноват" – вот их лейтмотив. Объяснить это легко: стоит такому пациенту взять ответственность на себя, как ему придется предпринять какие-то шаги, чтобы справиться со своим неврозом. Безусловно, в любой произошедшей с человеком беде наличествует бессчетное количество предопределяющих факторов, но в основе основ личностной автономии лежит момент собственной ответственности и возможность творческого развития. Вот что важно.

Недавно мне пришлось работать с одним пациентом средних лет, владельцем небольшого предприятия в сельской местности. Яростный защитник детерминизма, он приводил в пример опыты с обезьянами и другие малоубедительные псевдонаучные факты. Он из кожи вон лез, чтобы доказать, что люди не более ответственны за свои поступки, чем павловские собаки за выделение слюны при рефлекторном стимулировании. Когда человек спорит так, словно от исхода спора зависит его жизнь, это, как правило, свидетельствует о том, что за его азартом скрывается нечто большее, чем поиски объективной истины. Скорее всего, пациент пытается сохранить в неприкосновенности структуру своего невроза. Так оно и оказалось. По окончании колледжа этот человек сменил несколько мест работы, ни на одной не добившись успеха. О годах учебы он говорил с неохотой, заметив только, что в житейском смысле толку от полученного образования мало. Можно сделать вывод, что, поскольку жизнь у этого человека не удалась, ему не оставалось ничего другого, как уверовать в предопределенность. Она стала для него оправданием, избавила от тягостного признания себя неудачником. Его собственные ошибки предопределили его детерминизм. А его горячность в споре доказывала подсознательное чувство вины за свои неудачи. Он отстаивал детерминизм именно потому, что в глубине души был убежден, что его жизнь не так уж безусловно предопределена.

Да, в отдельных случаях детерминизм вполне оправдан, это касается неврозов. Невроз – это отказ от свободы, подчинение своей личности жестким устойчивым формулам и, как следствие, превращение личности в автомат. Душевное здоровье подразумевает обретение чувства личной ответственности и, следовательно, свободы.

Свобода личности

Свобода – это основной принцип, обязательное условие существования личности. Именно свобода отличает человеческое существо от животного, потому что человек обладает способностью разорвать прочную цепь стимулов и реакций на них, которым подчиняются животные. Здоровый разум может сдерживать различные импульсы, поддерживая их в состоянии неразрешенного равновесия, пока не будет принято окончательное решение в пользу одного из импульсов. Это наличие творческих возможностей, равнозначное свободе, является главным свойством, определяющим личность.

Мы не собираемся углубляться в философские рассуждения о свободе человека, но хотим лишь заметить, что, с психологической точки зрения, весьма существенно верить в свободу, чтобы иметь адекватное представление о личности, необходимое для успешной консультационной деятельности. Не стоит употреблять выражение "свобода воли", поскольку оно подразумевает свободу только определенной части индивидуума, а это может вызвать бесконечные тупиковые дискуссии о метафизическом детерминизме. Пожалуй, свобода народа – это качество его существования как единого целого. Мы отнюдь не утверждаем, и это стоит запомнить, что на человека постоянно не воздействует со всех сторон бесконечное количество определяющих факторов, гораздо больше детерминирующих сил, чем представляется нашему веку с его верой, что человеку всего лишь надо сделать "простое усилие" для решения своих проблем. Однако, независимо от того, сколько факторов воздействует на Джона или Джейн Доу, в конечном итоге обнаруживается, что только один из них помогает мистеру и миссис Доу строить свои собственные неповторимые личностные модели из материалов наследственности и среды. Выступая против свободы, оппонент, тем самым, лишь еще убедительнее доказывает ее существование. Спор, любая разумная дискуссия, возникающие по ходу вопросы – все это предполагает наличие хотя бы минимальной свободы.

Студенты часто приходят к своему консультанту и начинают отстаивать какую-нибудь несостоятельную точку зрения, опираясь на естественные науки, поверхностное знание которых дало им представление о силе этой области человеческих знаний, но не о ее пределах и ограничениях. Если проблема личностного характера, консультант никогда не пойдет на прямую дискуссию. Консультирование никогда не переходит в спор. Консультант подскажет возможные пути разрешения проблемы и постепенно подведет студента к осознанию ответственности за свое поведение и будущее.

Психотерапевт Отто Ранк четко определил значение свободы и ответственности в психотерапии. Будучи в течение долгого времени одним из ближайших единомышленников Фрейда, Ранк, в конце концов, был вынужден порвать со своим учителем из-за того, что тот отказался признать главенство творческой воли в психоаналитической терапии. Ранк считал, что в конечном итоге человек сам формирует свою личность с помощью творческой воли, и что причиной неврозов является как раз отсутствие у пациентов такой созидательной энергии.

Свобода личности способна возрастать. Чем здоровее душевно становится человек, тем свободнее он или она творят себя из жизненного материала и тем больший потенциал приобретает в них свобода. Таким образом, помогая клиенту преодолеть личностную проблему, консультант помогает ему стать более свободным.

Свобода – первая составляющая понятия личности и первый принцип психологического консультирования. Задача консультанта – подвести клиента к принятию ответственности за свои поступки и за конечный итог своей жизни. Надо объяснить ему сложный механизм принятия решений, когда следует учитывать весь предыдущий жизненный опыт и воздействие всех факторов подсознания, что, в конечном итоге, позволит клиенту осознать и научиться использовать предоставляемые ему свободой возможности.

Date: 2016-07-05; view: 451; Нарушение авторских прав