Кризис, предшествующий духовному пробуждению

Для того чтобы лучше понять переживания, зачастую предшествующие пробуждению, мы должны рассмотреть некоторые психологические характеристики “нормального” человеческого существа.

О таком человеке можно сказать, что он скорее “позволяет себе жить”, чем живет. Он принимает жизнь такой, как она есть, и не задает вопросов о ее смысле, ее ценности или цели. Он посвящает себя удовлетворению своих личных желаний, ищет чувственных наслаждений, эмоциональных удовольствий, материальной обеспеченности или удовлетворения личных амбиций. Более зрелое человеческое существо подчиняет свои личные интересы выполнению возложенных на него разнообразных семейных и общественных обязанностей, но не стремится понять, на чем основываются эти обязанности и из какого источника они проистекают. Такой человек, возможно, считает себя “религиозным” и верующим в Бога, но его религиозность обычно является внешней и конвенциональной, и если он следует предписаниям своей церкви и участвует в ее обрядах, то чувствует, что сделал все, что от него требовалось. Короче говоря, его операциональное убеждение заключается в том, что единственной реальностью является видимый и осязаемый физический мир, и потому он сильно привязан к земному благополучию. Таким образом, с точки зрения практических целей он считает эту жизнь замкнутой и самодостаточной. Его вера в будущий “рай” — если он задумывается о таковом — является целиком и полностью теоретической и академической, что доказывает тот факт, что он изо всех сил старается как можно дольше оттянуть свое отбытие к райским блаженствам.

Но может случиться так, что этот “нормальный человек” становится озадаченным и обеспокоенным переменой — внезапной или постепенной — своей внутренней жизни. Это может случиться после череды разочарований; нередко — после эмоционального шока, такого, как утрата любимого родственника или очень близкого друга. Но порой это происходит без всякой видимой причины, когда человек сполна наслаждается отменным здоровьем и жизненным процветанием. Перемена часто начинается с растущего чувства неудовлетворенности, с ощущения, что “чего-то не хватает”, “что-то упущено”. Но это “что-то упущенное” не является чем-то материальным и определенным; это нечто смутное и неуловимое, что человек не в состоянии описать.

К этому постепенно добавляется чувство нереальности и пустоты обыденной жизни. Личные интересы и дела, прежде поглощавшие все его внимание, начинают казаться лишенными смысла; они утрачивают значимость и ценность. Возникают новые проблемы. Индивид начинает задумываться о происхождении и цели жизни; выяснять, почему прежде он так много вещей принимал на веру; задавать себе вопросы о смысле своих страданий и страданий других, о том, чем могут быть оправданы столь огромные различия в судьбах людей.

Когда человек достигает этой стадии, он склонен неправильно понимать и неправильно интерпретировать свою ситуацию. Многие, не поняв значение и важность своего нового состояния ума, смотрят на эти затруднения как на причуды и капризы. Будучи встревожены возможностью умственного расстройства, они стремятся разными способами бороться с ними, прилагая отчаянные усилия, чтобы снова закрепиться в “реальности” обыденной жизни, которая кажется им ускользающей. Часто они с жаром погружаются в вихрь внешней активности, ищут все новые занятия, новые стимулы, новые ощущения. С помощью этих или других средств им, возможно, удается на какое-то время облегчить свое расстроенное состояние, но они не в силах избавиться от него навсегда. Оно продолжает процесс брожения в глубине их существа, подрывая основы их обыденного существования, и всегда готово, быть может спустя долгое время, опять вырваться наружу с новой силой. Состояние дискомфорта и беспокойства становится все болезненнее, а чувство внутренней пустоты — все невыносимее. Индивид приходит в смятение: большая часть того, что составляло его жизнь, теперь кажется исчезнувшим как сон, а никакого нового света пока не видно. В самом деле, он пока еще не знает о существовании такого света или не способен верить, что тот его осветит.

Часто бывает, что это состояние внутреннего смятения сопровождается моральным кризисом. Ценностное сознание человека пробуждается или становится более восприимчивым, возникает новое ощущение ответственности, и индивид может быть подавлен тяжелым чувством вины. Он сурово осуждает себя и становится жертвой глубокого разочарования, даже начинает подумывать о самоубийстве. Самому человеку при этом кажется, что физическое уничтожение — это единственный логический выход из его чувств бессилия, безнадежности, крушения и распада.[1]

Вышеизложенное, разумеется, представляет собой обобщенное описание подобного рода переживаний. На практике внутренние переживания и реакции индивидов очень сильно различаются между собой. Многие никогда не достигают этой острой стадии, тогда как другие попадают в нее почти одним скачком. Некоторых людей в большей степени беспокоят интеллектуальные сомнения и метафизические проблемы; у других наиболее выраженными чертами являются эмоциональная депрессия или моральный кризис.

Важно отдавать себе отчет в том, что эти разнообразные проявления кризиса близко напоминают некоторые из симптомов, считающихся характерными для невротических и пограничных психотических состояний. В некоторых случаях стресс и напряженность кризиса могут порождать физические симптомы, такие, как нервное истощение, бессонница, и другие психосоматические расстройства.

Чтобы правильно подходить к ситуации, важно определить основной источник затруднений. Обычно это нетрудно сделать. Симптомы, наблюдаемые по отдельности, могут быть идентичными, но тщательное изучение их причин, рассмотрение личности пациента в ее целостности и — что важнее всего — понимание его реальной экзистенциальной ситуации открывают иные природу и уровень глубинных конфликтов. В обычных случаях эти конфликты происходят между “нормальными” влечениями, между этими влечениями и сознательным “я” или между индивидом и внешним миром (в частности, близкими людьми: родителями, родственниками, детьми). Однако в тех случаях, которые мы здесь рассматриваем, конфликты возникают между некоторыми аспектами личности и возникающими более развитыми тенденциями и стремлениями морального, религиозного, гуманистического или духовного характера. Не составляет труда убедиться в присутствии этих тенденций, коль скоро их признают в качестве реальных и значимых, а не объявляют фантазиями или сублимациями. В самом общем смысле возникновение духовных тенденций может считаться результатом поворотных пунктов в развитии или росте индивидуума.

Здесь есть одно возможное осложнение: иногда эти вновь возникающие тенденции оживляют или обостряют старые или скрытые конфликты между элементами личности. Такие конфликты, которые сами по себе были бы регрессивными, фактически являются прогрессивными, когда происходят в этом более широком контексте. Они оказываются прогрессивными потому, что содействуют достижению новой личностной интеграции, более полной и на более высоком уровне, — интеграции, для которой сам кризис прокладывает путь. Таким образом, эти кризисы являются позитивной, естественной и нередко необходимой подготовкой для дальнейшего развития индивидуума. Они выносят на поверхность те элементы личности, которые нуждаются в пересмотре и изменении в интересах дальнейшего личностного роста.

Date: 2016-11-17; view: 241; Нарушение авторских прав