Расовое законодательство

Социальная политика нацистской диктатуры, включая реформирование принципов гражданского права, опиралась на совершенно новое представление о статусе гражданина – полноправии в зависимости от расовой (национальной) принадлежности. Эта сфера законодательства и часть правовой политики была наиболее своеобразным, но и вместе с тем политически существенным элементом нового правового уклада.

Ориентирование на национальные интересы немецкого народа, рабочего класса, было важной частью общей программы НСДАП. Именно оно, в противовес отвлеченно-интернационалистической позиции других левых партий, привлекло к НСДАП массы. Тем более, что в сложившихся условиях Германии 1920-х гг. доминирование ненационального, прежде всего еврейского капитала, в банковском деле, в прессе, в важных отраслях экономики составило объективную проблему, с решением которой рабочая масса готова была связать разрешение всех прочих бед жизни.

Основным для новой расовой политики стал Закон о гражданстве 15 сентября 1935 г. В соответствии с ним жители государства подразделялись на две категории: граждан и подданных. Гражданами райха признавались только подданные немецкой или немецко-родственной национальности. Только за ними могли быть признаны политические права, включая пользование помощью государства в социальных вопросах, полные гражданские права и т. д. Подданными были все прочие, и за ними не признавались политические права, возможности владеть некоторыми имуществами (например, крестьянскими наследственными дворами) и т. д. Однако и в отношении граждан действовало дополнительное политическое ограничение: гражданин обязан был своим поведением «доказывать, что желает и способен верно служить германскому народу». В совокупности с предоставленными постановлениями 1933 г. возможностями лишения гражданства единственно по мотивам государственной целесообразности (и полицейским всевластием в реальности) это создавало вполне особую атмосферу.

Выделяя немецкую и немецко-родственные национальности в особый этническо-культурный вид, новое право пыталось сконструировать особую арийскую расу, исключительно пользующуюся полноправием в новом государстве. Но реально расовое законодательство острием было направлено только против евреев. Устанавливалось, что еврей ни в коем случае не может быть имперским гражданином. Для полукровок вводились разного рода промежуточные категории (евреев-метисов) – в 1/2; 1/4 и т. д. Но в любом случае все различия сглаживались приверженностью к иудейской вере. Особыми законами (1936 г.) запрещалось вступать в брак с евреями, в уголовном порядке преследовались даже внебрачные отношения с евреями. Евреям запрещалось иметь немецкую прислугу в возрасте до 45 лет, вывешивать германские национальный и имперский флаги. В 1938 г. с ужесточением расовой политики были установлены более жесткие рамки гражданской жизни. Запрещалось поддерживать (заказами и т. п.) еврейские предприятия, евреям запрещалось иметь оружие. На проживающих в Германии евреев была наложена расовая контрибуция – в 1 млрд. (!) марок. Невыплата этой контрибуции стала как бы «правовым» основанием для массовых конфискаций еврейских предприятий, а также изымания личных ценностей. В некоторых областях, особенно аннексированных. полицейскими предписаниями устанавливались ограничения евреев на передвижения и проживания (определение гетто). Евреи, начиная с 6 лет, были обязаны носить на одежде установленный знак своей национальности. В годы войны, исходя из таких предпосылок, военно-административные учреждения развернули массовое истребление евреев в особых концлагерях (всего погибло до 6 млн. чел.).

Гражданское право

В области гражданского права результаты провозглашенной правовой политики не были вполне достигнуты: полной замены прежнего германского права не состоялось, хотя многие важные институты были деформированы либо законодательно, либо судебной практикой.

С 1937 г. основной свод германского права – Гражданское уложение 1896 г. – был заменен совокупностью отдельных переработанных законов, общая часть его была вовсе отменена (в связи с совершенно новыми правоположениями о правах физических и юридических лиц, предоставлении гражданства и т. п.). Создание нового, т. н. «Народного уложения», которое началось с 1939 г., не было завершено: к 1942 г. комиссия Академии немецкого права подготовила только предварительный проект.

Судебная практика существенно видоизменила право собственности – в сторону его резкого ограничения даже сравнительно с формальными предписаниями законов. В особенности это коснулось недвижимой собственности в городах. Разрешалось самовольное строительство на чужой земле «в общественно-полезных целях», самовольное использование собственности социально-привилегированными субъектами (членами НСДАП, арийцами и т. п.). В сельской местности права земельных собственников ограничивались в пользу устраиваемых по соседству спортивных сооружений, лесных и оздоровительных лагерей (запрещалось строить мешающие спорту ограждения, заборы и т. д.).

Государственное регулирование социально-хозяйственных связей сократило значение частных обязательств. Несоблюдение установленных предписаний в области цен на основные товары влекло даже уголовные санкции. В годы войны распределение большинства продукции стало предметом квотирования, а также карточного распределения среди населения. Запрещалось хождение иностранной валюты, и валютные операции стали объектом строгого уголовного преследования. Законодательно были установлены ограничения прибыли (в 6%) от акций и от финансовых операций, все прочее должно было идти на развитие предприятий. Одновременно налоговое законодательство было переработано в духе «национал-социалистического мировоззрения»: для еврейских союзов всякого рода, церковных общин, больниц, орденов и т. п. были ликвидированы все прежние налоговые привилегии.

Новая редакция Гражданско-процессуального кодекса (1934) включила немало своеобразных новшеств, многие из которых, несмотря на отказ от принципов формальной законности, несомненно облегчали и упрощали судопроизводство. Для участников процесса и свидетелей вводилась обязанность быть правдивыми в изложении обстоятельств дела. Слушание дел проводилось по сокращенной процедуре, причем судья-докладчик должен был построить ход слушания так, чтобы разбор стал действительно непосредственными дело было окончено в одном заседании суда. Для участников процесса, отказавшихся от уплаты предварительных судебных расходов под предлогом бедности, устанавливалось правило доказать, что начинаемыйими процесс не безнадежен и может иметь завершение. В целях устранения от юридической практики нежелательных по разным причинам лиц (прежде всего расовым мотивам) разрешалось прибегать только к услугам государственных адвокатов, подготовка которых была развернута заново в особых юридически-спортивных лагерях.

Наибольшим своеобразием было отмечено брачно-семейное право. Здесь оказали свое влияние и расовый, и социалистический мотивы государственной политики. Брак и семья были поставлены предметом особой заботы государства, в силу чего свобода заключения брака была ограничена. Согласно закону (14 июля 1933 г.) запрещалось вступать в брак страдающим наследственными болезнями, слабоумным, шизофреникам, слепым, глухим, обладающим слабым телосложением и т.п., т.к. это могло «ослабить национальное здоровье». Для конкретного решения вопросов о том, кому дозволено, кому нет вступать в брак создавались суды здоровья. Значение этих судов в особенности возросло после принятия законов о принудительной стерилизации и кастрации (1933 г.) тех, кто не соответствовал расовым требованиям о пригодности к созданию полноценной семьи. Практика таких принудительных операций уже в первый год действия законов приобрела значительный размах, причем велика была доля и отрицательных для оперируемых последствий (на 56 тыс. операций около 3 тыс. смертельных случаев). Важной частью нового брачного права стали и общие расовые запреты (см. выше). Специальным законом также предусматривалось равенство супругов, вступающих в брак, в отношении «нового сословного положения»: запрещались или осуждались браки военнослужащих, членов НСДАП, культурной элиты райха с лицами, отмеченными в прошлом «недостойным поведением», «позорным образом жизни» и т.п.

Уголовное право

Для нацистской диктатуры уголовное право в особенности выполняло функцию политической репрессии. Оно служило главным образом подавлению политических противников и противостоящих политических групп, а уже во вторую очередь – достижению обыденного «общественного порядка». Основные обновления уголовного права были связаны как раз с достижением первой задачи, с обеспечением уголовными санкциями доминирующего положения партии и государства.

Партия была поставлена в привилегированное положение в уголовном праве. Самым первым законом диктатуры стала отмена уголовных наказаний за преступления, совершенные в ходе борьбы за национальное «выживание» немецкого народа, т.е. в ходе предвыборных кампаний 1932-1933 гг. Вместе с тем использование знаков или униформы НСДАП без официальной принадлежности к ней стало расцениваться как уголовное преступление.

Значительно ужесточена была ответственность за государственные преступления. Причем основным преследуемым деянием здесь стал подлинный или предполагаемый терроризм против членов партии или должностных лиц государства. Ответственность за это преступление была установлена (1933 г.) в виде смертной казни или заключения свыше 15 лет. В случае государственных преступлений были введены новые формы смертной казни – с 1933 г. повешение, в годы войны применяли и гильотину.

В уголовном праве появились новые составы преступлений. Одним из наиболее важных стали нарушения расового законодательства, за которые по разным законам полагались значительные сроки заключения в исправительном лагере или в тюрьме. В августе 1938 г. был издан закон об особой ответственности за преступления против вооруженной силы, под которыми понимались самые разные действия, направленные к прямому или даже косвенному ущербу боеспособности вермахта. Наказания за этот вид преступлений предусматривались самые тяжелые. К значительным срокам тюремного заключения вело распространение вредных слухов и т.п. преступления против «правильного представления о деятельности государства и партии».

Многочисленные перемены в уголовном праве не были систематизированы, проект нового кодекса только разрабатывался. В 1935 г. была опубликована новая редакция старого Уголовного кодекса, в котором были видоизменены ряд важнейших принципов уголовного права: возрождена была возможность применения закона по аналогии в случае отсутствия правила, точно предусматривающего данный случай, закону могла быть придана обратная сила. Вместе с тем в кодексе и в законах времени диктатуры были важные новшества, отражавшие вообще криминализацию новых видов преступлений, распространившихся в XX в., например, усилена была ответственность за похищение детей с целью вымогательства, вообще за преступления в отношении детей.

С началом войны карательно-репрессивный аспект уголовной политики стал превалировать. С 1939 г. в тюрьмы Германии ежемесячно отправлялось до 10 тыс. заключенных. Значительным стало и число смертных приговоров (306 казненных в 1940 г., 3,4 тыс. – в 1942 г.). Это не охватывало внесудебной репрессивной практики в отношении заключенных концлагерей или лагерей военнопленных, которые находились в полной мере во власти администрации.

Сформировавшийся в 1933-1945 гг. в Германии право-государственный уклад стал в истории одним из наиболее полных воплощений тоталитарного государства.* Государство практически абсолютно подчинило себе гражданское общество. Государственное регулирование распространилось на вопросы семьи, воспитания детей и т.д., вплоть до допущения только государственно разрешенных форм науки, искусства и литературы. Воплощение тотального огосударствления в XX в. стало возможным только при полном отрицании политической демократии и, напротив, установлении диктатуры одной идейно-политической силы – партии, которая сливаясь с государственной организацией, утрачивала черты рядовой политической партии, а превращалась в совершенно особую институцию, в особый правящий класс, самозамыкающийся и самовоспроизводящийся, подчиненный культу вождя.

* См.: Желев Ж. Фашизм. Тоталитарное государство. Пер. с болг. М., 1991.

Возникновение тоталитарного государства и однопартийной диктатуры было невозможно без опоры на такую же тоталитарную политическую идею, которая могла развиться только как продолжение социалистической идеологии. В Германии она приобрела особый вид расового национал-социализма. Противопоставление своего государства остальному миру столь же закономерно приобретало форму национального империализма. Тоталитарное государство агрессивно по своей сути, поскольку иначе утрачивается возможность поддерживать собственный народ в состоянии определенного внутреннего напряжения, необходимого для примирения с крайностями режима. Тоталитарное государство неизбежно превращается в полицейское государство в самом примитивном смысле этого слова, когда тотальный полицейский контроль обеспечивает отсутствие инакомыслия и политической оппозиции.

Тоталитарное государство – это организация, в несколько деформированном виде, но созданная интересом народной массы. Однако взаимоотношения новой власти и масс на этом не оканчиваются. Отрицающее либерализм и право государство неизбежно втягивает народ в свои преступления – военные, внешнеполитические, делает его соучастником глобального террора. Политическая гибель режима сопровождается поэтому потрясениями для всей нации, почти гибелью страны, как это и случилось в Германии после поражения в инициированной нацистским режимом Второй мировой войне.

Date: 2016-11-17; view: 310; Нарушение авторских прав