Глава 2. И вновь Вечнодикий Лес 5 page

- Нет! Раздается крик обеих кобылок, когда Твайлайт выскакивает из кустов и бросается вперед, к телу. В этот же момент сильная волна энергии исторгается из тела молодой аликорночки, но она этого уже не видит - незримая сила выталкивает ее в реальный мир. Вышедший из ниоткуда Дэс печально посмотрел на небольшой камень в своей руке и с досадой раздавил его в ладони. Ужас и печаль Твайлайт были настолько сильны, что глаза человека на мгновение полыхают привычным огнем, но в ту же секунду его швыряет обратно в тело.

***

- Мистхил, что с ним?

- Я... Я не понимаю. Голос единорожки звучал растерянно, в нем проскакивало удивление на грани испуга. - Его достала мантикора, пока он валялся в отключке, и сильно повредила грудную клетку. Если честно, я не надеялась, что Капитан выживет после такого. А сейчас посмотри...

- Раны почти затянулись... Ты напоила его отваром? Казалось, Найт Стара ничто не могло удивить, хотя его голос и дрогнул в начале.

- Да, но... Ну, ты знаешь, даже ОН, пролежав с такой раной, должен был умереть.

- И что меня все так хоронят...

С трудом произнеся это, услышал вполне закономерный писк единорожки и кашель подавившегося своими словами фестрала. Попытавшись открыть глаза, с недоумением осознаю, что мы находимся все там же, где я и отрубился. В поле зрения вновь появилась белая кобылка, бережно поднеся склянку с темной жидкостью к моим губам и практически насильно вливая ее в меня.

- Не двигайтесь, Капитан...

- Что... Произошло?.. Успеваю поинтересоваться я в паузе между приемами зелья.

- Когда вы потеряли сознание, на поляну вернулась вторая мантикора, еще более злая, чем та, которую мы успели убить. Мы не ожидали этого и... нас немного потрепало, ничего серьезного, кроме Вайт Рэма - мантикора пробила доспех и повредила грудь. Броню то мы сняли, сейчас он спит под действием зелий, но я не уверена, что можно подлатать его в походных условиях. Вам тоже стоит поспать, Капитан.

Отрицательно помотав головой, я пытаюсь встать, это удается, но с некоторым трудом: мышцы не слушаются, а ноги, вдобавок, еще и дрожат, словно у старика. Мистхил печально вздыхает и указывает на Воздаяние, которое я поднимаю с земли и использую в качестве дополнительной точки опоры. В таком состоянии доковылять до лежащего Вайт Рэма не так уж трудно, однако открывшееся зрелище не доставляет энтузиазма - удар хищницы пришелся в самую грудь, и деформированный доспех внес свою лепту в повреждения.

- Хреново... У него будут осложнения, если не заштопать его сейчас.

Словно в ответ мягкая волна силы толкается в подсознание, напоминая об энергии от кошмара, готовой влиться в тело или направиться по другому пути.

- Мистхил, иди сюда. Остальные - на защиту.

Молча кивнув, Ночная Стража занимает позиции, в то время как единорожка подходит к жеребцу.

- Капитан, вы уверены? Тогда вы, конечно, исцелили крылья пегаски, но тут...

- Именно потому мне нужна твоя помощь. После того, как мои чары завершат свое действие, ты должна наполнить его тело чарами исцеления. После этого разделитесь на две части. Одна останется охранять меня и Вайт Рэма, другая направится к вратам, где вас уже должна ждать принцесса Луна или стража.

- Вы тоже останетесь?

На вопрос медика я лишь невесело улыбнулся и потер руки: после темного исцеления наверняка буду валяться без сознания - при всей эмоционально отдачи Твайли, большая часть энергии ушла на заживление и поддержание чар, что не позволяют мне сверкать почти оголенным черепом перед жителями Эквестрии.

- Более того, в качестве лежачего балласта. А потому, будь так добра - подержи его во сне еще какое-то время. Это, может, и не крылья, но если пациент проснется посере-гх, да что же это такое... операции, то нам придется еще и его успокаивать.

Привычная искра магии зарождалась глубоко внутри самого "я", что многие зовут душой, посылая темную энергию из своего центра, что отныне вынуждено выживать, основываясь на темной магии. Да, это извращает все привычные многим понятия жизни, но вот он я - мертвое существо, манипулирующее тьмой и смертью. Может быть, где-то есть целые миры, населенные не-мертвыми существами, отлично уживающимися с окружающей реальностью, но здесь же моя природа - строжайший секрет, в который поверят лишь зебры и особо пытливые ученые.

Меж разведенных ладоней сгущается темный туман, чьи жадные языки впиваются в плоть жеребца, разделяя ее на слои и поднимая наверх, открывая его грудь наподобие жуткого альманаха. Места стерильней, чем это, сейчас не найти во всем мире - тьма уничтожает малейшие бактерии, попадающие в поле чар, обеспечивая неестественную чистоту. Нити заклинания поспешно сшивают плоть, не имея возможности просто вдохнуть в нее жизнь, как это делают целители светлой магией жизни. Однако же подобная магия намного менее энергозатратна, а потому - у Вайт Рэма есть шанс на то, что подобная рана не помешает ему и дальше служить принцессе Луне.

От неестественного вида разворачивающейся ситуации даже гордая охотница грифонов поспешно отворачивается, бормоча под нос какие-то ругательства. Услышав пару новых оборотов, я лишь невесело хмыкаю и вновь перевожу все внимание на творящуюся магию. С каждым наложенным швом чар ко мне приходит понимание, что подобная ситуация требует чего-то еще. Иной энергии, основанной не на тьме. Вполне может быть, что в исцелении поможет... смерть? Позволяя заклинанию идти своим чередом, я закрываю глаза и пытаюсь понять. Понять, что же я слышу.

Зов. Меня зовет то же, что заставило склониться над трупом кокатриса, то же, что вынудило тело создания конвульсивно дернуться тогда, когда его душа покинула тело. Лича звала смерть. На сама его персонификация, разумеется, вовсе нет - лишь факт перехода, что высвобождал силу, которую достаточно беспринципный и уверенный в себе маг мог поставить под свой контроль.

Мертвые мантикоры на этой площадке были сильны - они прожили долгую по своим меркам жизнь и потеряли ее в бою, подобно гордым хищникам. И это жестокое желание убивать и жить витало над их телами, взывая к бессмысленному отмщению: никакое неразумное существо не хочет умирать, против этого вопят все инстинкты, заставляя огрызаться до последнего, даже когда твои кишки волочатся за тобой по земле.

"Взять ее. Силу умерших. Она сладка и обещает покой, но никогда не лжет - энергия смерти опасна для тех, кто не достаточно опытен, для тех, в чьих жилах еще струится жизнь. Но... В моих жилах кровь уже не течет. Я живой, мне нужна пища, вода, отдых, сон. И я мертв, настоящему мне не нужно ничего, кроме энергии, поддерживающей жуткое подобие жизни. Два начала слились в одном, благодаря невозможным чарам, позволяющим мне быть по обе стороны ворот Жизни и Смерти. И Тьма со Смертью - мои."

Тонкий ручей магии смерти напитывает чары, поддерживая в них неестественность действий и решительно отрезая возможное зарождение воспалений и прочего, поспешно скрепляя мясо и мышцы, восстанавливая кости и кожу. Последним мазком по очередному шедевру темного исцеления становится белая шерстка, укрывающая гладкую кожу пони.

Я пытаюсь встать на ноги, но они словно превратились в вату, в глазах темнеет...

Это не отсутствие силы, лишь справедливая плата за сложные чары, которую я с удовольствием заплачу за здоровье и будущее своего подчиненного.

- Капитан? Держитесь! Голос единорожки становится последним, что достигает моего слуха, когда веки смыкаются и я заваливаюсь куда-то вбок.

Глава 3.2 Краткий диалог с вечным слушателем.

Странные вы существа, то зовете, а как приду - бледнеете и шлете прочь!

Комната выдержана в серых тонах и обставлена нейтральной мебелью, словно тот, кто проектировал ее, задался целью точно указать, что она - лишь задний фон, ничего не значащий и никоим образом не влияющий на главное действо. Единственное, что выделялось здесь - стол в центре комнаты. Выточенный из черного дерева, он выглядел весьма мрачновато, как и тот, кто сидел за ним. Человек был весьма высокого роста, одет в официальный, пусть и немного старомодный, костюм, подчеркивающий его худобу. Бесцветные глаза устало смотрели на небольшую книжку, лежащую перед ним, страницы которой медленно переворачивались одна за другой. При моем появлении он с некоторым облегчением на лице захлопнул свое чтиво и пододвинул его к краю стола.

- Садись.

Голос моего собеседника был чуть более выразителен, чем его взгляд, можно даже было сказать, что ему не чужды обычные эмоции и способы самовыражения.

Появившийся стул был словно отлит из серебра, на спинке его изображены кьютимарки моего табуна.

- Долго ты будешь стоять? Как говорят у вас? "В ногах правды нет, нет ее и выше."

Несмотря на свой вид, само сиденье было более удобным и теплым, чем можно было ожидать от серебра. Сидящий передо мной человек посмотрел мне в глаза, вызывая одним лишь взглядом паническое желание оказаться где-нибудь в другом месте, однако это чувство тотчас пропало, сокрытое за пеленой спасительного барьера.

- Я удивлен тому, что ты все еще здоров и более-менее жив, если учесть то, что ты постоянно попадаешь в какие-нибудь передряги.

- Ну... Я... Стоп, разве ты не должен быть вроде как зол на меня?

Его спокойное поведение меня удивляло: кто, как не я, был плевком в лицо сущности, что сидела передо мной? Но тот лишь слабо улыбнулся в ответ.

- Почему я должен злиться на тебя, носящий мое имя?

Такое обращение еще больше вызывало чувство опасности и желание никогда не вставать на пути того, кто сейчас сидел передо мной, чье кресло, казалось, было сделано из грязного тумана, обретшего твердость.

- Я сбежал от тебя и...

- О-о-о, нет-нет-нет, Дэс, ты не сбегал от меня.

Смерть иронично усмехнулся, коснувшись книжки кончиками пальцев и пододвинув ее к себе. От его касаний по обложке прошла странная рябь, проявляющая рисунок в виде моей метки в центре книги.

- Когда-то я убил тебя. Изъял из обгоревшего куска мяса то, что было нужно достать. А вот уже куда отправилась душа - это, если так подумать, меня не касается. Ты помнишь?

Я содрогнулся, едва картина вновь появилась перед глазами - высокая фигура в капюшоне и нож с серпом-лезвием в костяной руке. Все еще не могу понять, что же сделал Смерть, но понимаю, что это может быть очень важно. "Может, спросить у него?" Отбросив подобную мысль как крамольную и бесполезную, вдруг замечаю, что уголки его губ приподняты, словно он... ухмыляется?

- А может, все-таки спросишь? У тебя множество вопросов, а у меня множество ответов, которые я, как знать, подарю тебе, лич?

С чем бы сравнить подобное предложение? Как если бы к вам на улице подошел король и предложил помощь? Нет, слабо. Как если бы к вам спокойно так завалились ангелы и пообещали поделиться информацией? Да, это ближе.

С растерянностью гляжу на своего собеседника, осознавая, что задавать Смерти вопросы так же нелегко, как и вообразить тот факт, что он вообще снизошел до беседы с каким-то личем.

- Почему... Почему ты вообще говоришь со мной?

Выражение его лица можно описать как заинтересованное, перед ним появляется чашка с чаем, откуда он с видимым удовольствием прихлебывает. Внезапно вся фигура на мгновение словно скрывается в странном тумане и напротив меня сидит...

- Девушка?! Невольно восклицаю я, глядя на черноволосую Смерть, довольную произведенным эффектом.

- Два вопроса сразу? Ну, если второй весьма прост - мне просто надо ведь как-то выглядеть для удобного диалога. Если так подумать, то я, в отличии от Творца, кто совмещает в себе все, не выбираю ничего.

Первый же вопрос еще проще - я говорю со всеми, кто меня слышит и может "докричаться". Разумеется, с обычным криком это не имеет ничего общего. Педантично поправляет себя Смерть, вновь принимая мужской облик, однако теперь его лицо сокрыто скелетоподобной маской, а одет он, словно какой-то воин. Раздраженно взмахнув рукой, Смерть принимает первый человеческий облик и осторожно прихлебывает из чашки, словно боится пролить что-то на стол.

- Когда можешь делиться ровно на столько, сколько нужно, рано или поздно становишься просто механизмом, выполняющим важную функцию. И не более.

Возвращаясь к предыдущему вопросу о том, что я должен злиться. На самом деле достаточно много магов пытаются обмануть меня, выстраивая безумные схемы, необычные решения, не видя двух простых выходов. Первое - это умереть. Второе - умереть и жить. Вот и вся печальная правда "победы" над смертью. Ты не выиграл, Дэс. Ты проиграл этот бой, но все еще находишься в этом мире.

Смерть замолчал и какое-то время задумчиво водил по столу указательным пальцем. Видимо, это быстро надоело, потому он поднял голову и вновь встретился со мной взглядом.

- Спрашивай.

- Кто это сделал? Осмелев, произнес я, попытавшись расслабиться, и даже откинулся на спинку стула-кресла. В ответ собеседник лишь покачал головой, но можно было поклясться, что он точно знает, кто это был, и не говорит этого по каким-то своим соображениям.

- Дискорд...

- Лишь персонификация Хаоса. Мощная, почти всесильная, но - конечная. Предел есть даже у Хаоса. Это не его лап дело - слишком упорядоченно и подготовлено для него. И, с его силой, он не нуждается в чарах, таких, какими вы привыкли их видеть, а мы оба с тобой видели, что твой "побег" от меня был результатом магии.

На какое-то время воцарилась тишина, прерываемая лишь тогда, когда Смерть задумчиво тарабанил какой-то такт на поверхности стола. В какой-то момент мелодия показалась мне знакомой, в голове сразу всплыла картина играющей Лиры, но ее фигура была словно отгорожена от слушателей пурпурным барьером, истощавшим незримый яд. Встряхнув головой, смотрю на своего собеседники, но в ответ, разумеется, тишина. Жнец лишь молча покачал головой, после чего достал из воздуха серый бокал с моим символом и поставил передо мной. Спустя мгновение он наполнилась водой, источавшей неяркий желтый свет.

- Пей, это эйнус, любимый напиток нежити.

Осторожно взяв в руки предложенный бокал, я сделал маленький глоток и с удивлением почувствовал теплую волну чего-то приятного, прокатившуюся по телу. Казалось, чувство проходит даже сквозь чары сокрытия смерти, и, что еще более странно - этот вкус нравился именно личу, к тому же намного больше, чем живому!

От неожиданности я резко выдохнул и чуть не выронил эйнус.

- В первый раз вкус напитка всегда становится неожиданностью для того, кто его пьет.

Его же стакан в данный момент был наполнен простой водой, будто жидкость в нем менялась после каждого глотка - в течении всего разговора я замечал краем глаза, что цвет содержимого менялся как минимум раз пять.

- Зачем я тебе?

- Какое высокое самомнение. Холодно произнес Смерть, соединив пальцы рук и опустив на них подбородок. - Если ты считаешь, что это я искал встречи с тобой, то ты глубоко заблуждаешься. Это ты нашел лазейку для общения. Все не-мертвые, сохранившие рассудок, могут это сделать. Увы, мало кто до этого доходит.

- Могу ли я исцелиться? Стать таким, каким я был?

Помолчав какое-то время, мой собеседник заинтересованно приподнял бровь и откинулся назад.

- А что же не так? Сейчас практически живой человек, со всеми плюсами и минусами. Ну, за исключением того, что потихоньку теряешь энергию. Хм, ну, еще и бесплодие. Ты ведь не думаешь, что даже если они и смогут превратить тебя в пони, то твои возлюбленные смогут зачать жеребят?

В принципе, подобные мысли приходили ко мне в голову, но теперь в словах Смерти я углядел некую зацепку.

- То есть, стать живым все-таки можно?

Смерть скептически посмотрел на меня, наклонив голову набок.

- Да. Но задай себе вопрос - хочешь ли ты этого? И, что еще более важно - хотят ли этого они?

Это был удар ниже пояса, и он, разумеется, знал это. Если я вновь стану смертным, то мои дни рано или поздно, но закончатся. И кобылки с этим не смогут смириться, особенно теперь, когда аликорны знают, что я могу прожить вечность, как и они сами.

- Но... Но ведь наверняка есть и другие способы стать бессмертным!

Слова произносились, но мы оба знали, что они пусты и бессмысленны: может есть и другие пути, но кто гарантирует, что они сработают на мне? Когда Смерть заговорил, я невольно вздрогнул от неожиданности.

- Тебе необходимо собрать осколки души, которую я разорвал под действием чар. Их всего два - светлый и темный кусочек твоего "я". Если собрать их вместе и соединить в твоем теле с остатками того, что находится там сейчас - ты вновь станешь смертным. Светлый осколок хранится в мире, где властвует Тьма. Темный находится ближе, чем ты думаешь...

На этой странной ноте Смерть оборвал свою реплику и внимательно посмотрел мне в глаза.

- Пора возвращаться. В ту же секунду неведомая сила аккуратно "изъяла" меня из комнаты и бросила в немую тьму сна.

"Слишком уж много я сплю!" - последнее, что приходит мне в голову.

Глава 3.3 Совсем не триумфальное возвращение

Поджав... а хвоста то нет!

Мягкая трава прекрасно сыграла роль ложа, но все-таки до кровати ей далековато. Глаза открываются с видимой неохотой, но осознание того, где я нахожусь, словно кнутом подстегивает тело, вынуждая принять сидячее положение. Лежащий рядом Вайт Рэм все еще спит, в то время как наши маги, включая Фаерфлая, настороженно следят за лесом. Больше на поляне никого нет. Негромко кашлянув, привлекаю внимание Мистхил, в ее глазах появляется облегчение и единорожка подходит ближе, оставив свой пост.

- Слава Селестии, вы пришли в себя, Капитан.

- Да слава, слава, ты лучше скажи, где все остальные? Невольно потирая нос, останавливая сильное желание чихнуть. По непонятной причине атмосфера на поляне больше напоминает затишье перед бурей, и громкий чих здесь был бы явно неуместен.

- После того, как вы исцелили Рэма, тела мантикор начали быстро истлевать и это привлекло внимание каких-то странных растений. Они выглядели словно большие моллюски на корненожках. И это... эти... растения начали поедать трупы.

Тут она стала еще бледнее, чем обычно, хотя мне казалось, что с ее белой, под стать Селестии, шкурой это просто невозможно. Пару раз глубоко вдохнув, поняша взяла себя в копыта.

- Они не оставили ничего, после этого вновь скрылись в лесу, хотя одно попыталось подойти к вам, но было быстро спугнуто Старом. Мой брат решил, что в подобной ситуации нам нужно прорываться в сторону червоточины и потому отправил фестралов на разведку. Пегас и грифина спрятались неподалеку, на деревьях - они следят, чтобы никто не подобрался к нам с воздуха.

Закончив доклад, единорожка обеспокоенно оглянулась на стену леса, копытца поняши нервно копнули землю. Было понятно, что сложившиеся обстоятельства весьма беспокоили стражницу, но все-таки держалась кобылка относительно спокойно для медика, чье призвание было исцелять и ухаживать за ранеными. Мне ничего другого не оставалось, кроме как взъерошить ей гриву с ободряющей улыбкой и осторожно встать. Слышавшие доклад Мистхил жеребцы быстро обернулись в мою сторону, синхронно кивнули и вновь уставились на деревья, ожидая возможного нападения.

Едва я открыл рот, чтобы отдать приказ, как мне на голову что-то свалилось, опрокидывая на спину и пресекая любую попытку вдохнуть.

- П-простите, Капитан... Фестралка, а это была она, тяжело дышала и с трудом сползла с меня, перекатившись на спину. - Летела... летела так быстро, как могла...

Наконец, кислород соблаговолил наполнить мои легкие и я смог осознать, что это вообще было. Появившийся в воздухе Стар тяжело взмахивал крыльями, последние метры практически допланировав на воздушном потоке и бессильно рухнув вниз. Появившийся из кроны ближайшего дерева пегас успел подхватить товарища и благополучно приземлиться.

Вынув из перевязи Клауд флакон с питьем фестралов, я напоил им кобылку, пока Стоун делал то же самое со Старом.

- Спасибо... Ночная хищница благодарно улыбнулась и попыталась встать на ноги, однако моя рука не позволила ей это сделать.

- Докладывай, что там, Клауд?

- Летучие мыши... Капитан, здоровенные летучие мыши. Если мои глаза меня не обманывают - а в полумраке они не лгут - эта твари с полметра ростом! Они... уф... Они кружили над тем местом, где мы высадились. И, эх, судя по всему, они явно не питаются фруктами или бабочками. Мы постарались убраться оттуда так быстро, как могли, но я не уверена, что они нас не заметили. Все-таки, подобные зверюшки отличаются от тех, что живут рядом с нашим селением. Нам... фух... нам придется прорываться, Капитан...

Молча наклонив сосуд с питьем, продолжаю поить фестралку, которая жадно присосалась к флакону, стремясь как можно быстрее опустошить его.

"Летучие мыши, мда? Нам явно стоит подготовиться получше, если мы решим еще раз появиться в этом проклятом мире."

Бесполезный контейнер отправляется в седельную сумку фестралки, а сама она перекатывается на живот, все еще приходя в себя.

- Стража, слушай мою команду! Прорываемся ко вратам в Эквестрию, никто не должен отставать ни на шаг! Мистхил, Фаерфлай - на вас щиты, Мистспиер, мы с тобой прикроем отряд сверху. Никто не поднимается в воздух, наши противники - летучие мыши переростки, надеюсь, это последнее, что подарит нам Лес! Выдвигаемся, как только фестралы придут в себя, сейчас - проверьте сумки и особенно мешочек с душами Леса.

Последние слова я уже говорил единорогу, выразительно указав на его сумку. Едва Найт Стар более-менее оправился после отвара своего народа, я отдал приказ и Ночная Стража двинулась в сторону врат.

Все достаточно хорошо поддерживали заданный фестралами темп, постепенно наращивая скорость, и вскоре я понял, что теперь лишь мое присутствие не давало им броситься вперед еще быстрей. Впрочем, на таких дистанциях мне ничего не светило, потому я разумно берег силы. Через какое-то время воздух прорезал звук хлопающих крыльев. Едва я поднял голову, как в лицо спикировала какая-то тварь, отдаленно напоминающая летучих мышей, однако с более зубастой пастью. Полет создания прервался на середине, когда оно смачно впечаталось в выставленный медиком щит и сейчас медленно сползало на землю. Казалось, атака одного существа стала неким сигналом для всей стаи и вскоре большое количество этих тварей заполонило воздух, бессильно кидаясь на колдовские барьеры. Мыши так плотно облепили кокон, что весь отряд был вынужден остановиться. Подождав, когда за их мордами уже не было видно ничего, вырываю косу из перевязи на спине и втыкаю ее в землю, разрывая контакт.

- Давай, Мистспиер!

Жеребец поспешно кивает и начинает плести какое-то сильное заклинание. Я же эффектно хлопаю в ладони, позволяя тьме на пару мгновений скрыть меня из глаз подчиненных.

- И спустилась тьма на мир грешный, и взвыли те, кто коснулся плаща Идущего пред Богом. И таким словами начну я Откровение о конце мира сего!

(не забываем, что человеческий мир Дэса отличается от нашего, а потому и религиозная литература там совершенно другая - прим. автора)

Из окружающей меня черной пелены раздалось низкое гудение, перерастающее в грохот колокола. Стоящий вокруг меня стражники быстро заткнули уши копытами или лапами, но вскоре звон пропал, а вместе с ним и все звуки. Больше всего подобной глухоте напугались летучие мыши, чья эхолокация сыграла с ними злую шутку.

"И ходили они вокруг стен города в молчании семь дней и ночей, и на восьмой день по приказу Бога их крик разрушил стены, и множество защитников пало от чуда сего."

Подобные мысли я додумывал про себя, боясь нарушить концентрацию и сбить чары. Данное заклинание основывалось на магии звуков, что иногда использовала Твайлайт, например для того, чтобы заставить воздух издавать нежные мелодии, когда он проходит через камыш. Думаю, мои подруги-музыкантши могли бы оценить подобные чары, когда громкий голос настраивал слух жертв на одну волну, после чего "отключал" звуки для усиления эффекта следующего действия. Предварительно обезопасив своих подчиненных, я посмотрел на летучих мышей, все еще висящих на барьере. И хлопнул в ладони.

Брызнувшая из ушей кровь стала самым ярким доказательством того, что чары сработали - звук в их черепных коробках был настолько громкий, что их перепонки просто не выдержали. Сами прекрасное было то, что никого из своих они не задели.

Уже знакомое чувство сочащейся крови и привкус железа заставил меня торопливо зажать нос и смотреть за тем, как Мистспиер все-таки активирует заклинание и дождь из маленьких серых копий рушится с неба, пронзая тела тварей.

"Что у него все так завязано на копьях? Ха, это говорит маг, который для активации чар вспомнил религию. Агностик хренов."

Торопливо машу рукой и мы срываемся с места, все еще укрытые щитами волшебников, в той же неестественной тишине после моей магии. Кажется, что мы бежим во сне, под градом снарядов и корчащихся в агонии тел хищников. Шаг, другой, еще один... Барьер рушится, единорог больше не держит свое чародейство, я наугад отмахиваюсь от ближайшей твари посохом, который успел схватить после завершения плетения заклинания. Еще немного: полянка буквально на расстоянии вытянутой руки, но с неба опускаются новые твари. Одна вцепляется в наспинную броню Вайт Рэма, который вроде как успевает отмахнуться и рвануть вперед. "Ну да, ему еще нужен отдых."

Я первый оказываюсь у врат, кидаю в них посох, умудряюсь схватить фестралку и швырнуть во врата, успев лишь взмолиться о том, чтобы там уже не было никаких тварей. По скрюченным пальцам пробегают искры темной энергии и простенький щит едва-едва отгораживает Ниру, бегущую последней, от погони. К несчастью, темные защитные чары возводятся намного медленней, чем обычные заклинания, а потому каждый удар отдавался болью, с которой магия вытягивалась из тела, чтобы уйти на подпитку барьера - магия безжалостна, как и правила, которые стоят за ней.

"Еще чуть-чуть..."

Волна темной энергии откидывает мышей назад и бессильно затухает, но в этот момент на поляне не осталось уже ни одного стража.

Когда круговерть останавливается, я делаю шаг вперед и падаю на колени перед Луной. На ее лице читается облегчение, когда она обнимает меня и прижимается своим теплым телом.

- Ты вернулся... Мы с сестрой ждали вас.

С трудом поднимаю взгляд и замечаю принцессу Селестию, исцеляющую мелкие раны Ночной Стражи. Поймав мой взгляд, аликорн тепло улыбается и кивает мне. Найдя силы кивнуть в ответ, устало утыкаюсь носом в шерстку принцессы Ночи.

Мы выбрались. На сегодня охота закончена.

Глава 3.4 Земля кристаллов и холода

Когда магия пасует, ты всегда можешь положиться на силу

- Нашла что-нибудь, Зекора?

Зеброчка отрицательно покачала головой и потянулась за другой книгой.

- Дэс, я уже говорила тебе - никто не знает толком, откуда взялись эти врата и почему они соединяют миры. Даже Древние.

Луна раздраженно захлопнула фолиант.

После того, как нас доставили в Кантерлот, и Ночная Стража отправилась зализывать раны, я направился в тайную библиотеку в сопровождении своих любимых, чтобы найти хоть что-то о Вечнодиком Лесе. Настоящем Лесе, что простирался на многие мили за вратами в Эквестрийском Лесу. И с каждой книгой меня не покидало ощущение, что Луна права, а я ищу нечто другое.

- Ладно, сдаюсь... Устало протерев глаза, все равно тянусь за очередным источником знаний. - Что-нибудь интересное есть? Может, полезные заклинания?

Лавандовая аликорночка все это время читала какую-то книгу о теории магии, и потому была вне зоны доступа, принцесса Ночи лениво перелистывала страницы книги без обложки, в то время как Зекора внимательно просматривала том по некромантии. Осознав, что за книга находится перед колдуньей, я лишь устало покачал головой: рассказав о том, что во мне просыпаются таланты к подобной магии, мне пришлось невольно открыть ящик Пандоры. И больше всех заинтересовалась именно зеброчка, ведь ее народ довольно обширно практиковал это ремесло, да и сейчас можно найти тех, кто вечно ищет ответы в мире умерших.

- Нашла. Мордочка полосатой кобылки была полна сосредоточенности, пока она вчитывалась в сероватые страницы фолианта. - "... и вершиной познания Смерти станет лишь тот, кто уйдет за грань. Тех, кто не смог пройти обряд, ждет лишь забвение, иные же явят себя как личи. За всю историю некромантии два десятка ар-тари..." - некроманты. Перевела Зекора, вернувшись к чтению. - "... два десятка ар-тари шагнули за грань, но лишь девятеро не покончили с собой, когда народ отвернулся от них. И звали их..." Так, это не то... А, вот: "и дана им иная сила, едва души их прошли сквозь мрак Серых Пустошей, бойтесь встать на пути у одного из королей мертвых, ибо многие чары не действуют на личей. Иллюзией его не удивишь - слишком многое истерзанная душа повидала в туманном мире призраков, льдом не скуешь - их оболочки всегда полны тьмы и хлада. Сила его от Смерти, и не вам, глупцы, поражать его слабостью, а ваша сила если и возрастет, то и его увеличится на столько же. Вы можете скрестить с ним клинки, ибо тело их материально, но так не убить уже мертвого. И не пытайтесь создать схожую по силе копию чарами - каждому из подобных им не было и нет. И единственная слабость их - сосуд, где держится душа некроманта. И называется он..."