Переразвитие великого

Один лист

Лист поссорился со своими соседями. Ни с кем конкретно – а так, со всеми сразу. Листья – народ молчаливый, послушный и одинаковый, так что о чем там шла речь – неизвестно, но только собратья отвели от него жилку, по которой поступала вода, и вскоре лист сорвался и полетел, решив: «Вот и отлично». Летел он недолго, упал на кучу сухих и незнакомых листьев, притих. Стал осматриваться.

Вскоре на место, где лежали листья, пришло много людей, они расставили стулья, столы, а на наш лист даже пришлось основание кафедры. На стулья расселись люди, за кафедрой встал кто-то главный и стал читать лекцию о том, что листьев не бывает. Лист от гнева аж задохнулся. Он стал орать: «Как не бывает?», но, понятно, ни докладчик, ни слушатели его не слышали. Остальные листья казались мертвыми.

Потом стулья и кафедру унесли, люди ушли, и лист успокоился. Но скоро пришли другие люди, они стали сгребать листья граблями в кучи и поджигать. Лист был не против, но он всё время проходил между зубцами граблей. И когда костры отгорели, он остался один – или почти один.

Тогда его подхватил ветер и понес всё выше и выше, и вдаль; лист засыпал и просыпался, а ветер всё нес и нес его, и лист почти ничего не понимал в узорах низа и верха, да он их и не различал. И в конце концов он оказался на земле, где вокруг не было ни дерева, ни куста. Это была пустыня. Лист, обессиленный, скользнул в какую-то трещинку и остался лежать там.

Он лежал в пустыне долго, и краски ее его волновали, он старался выглянуть и посмотреть подальше.

Может быть, поэтому в конце концов на нем набухла почка. Чтобы уравновесить и сохранить ее, вниз из листа вытянулись два корешка и вгрызлись в землю.

И так из листа выросло дерево, и он сам стал гонять свои соки. Вернее, дерево само стало гонять их – потому что оно не знало, кто находится в его основе. Пока не выросло. И тогда по его стволу, по всем веткам вдруг раздалось: «Вспомните деда!» – и все листья послушно сорвались и полетели.

___ ___

_________

_________

_________

_________

___ ___

В этом сюжете речь идет о ком-то или чем-то величественном и сильном, застрявшем на былом величии, в то время как окружающая жизнь пошла дальше, и его роль уже давно не соответствует времени. Это осень патриарха, это престарелый Казанова на службе библиотекарем в немецком замке. Это гордый дух, привыкший к своему величию и «застрявший на нем». Это герой, который не сошел со сцены вовремя и не изменился.

Когда я гляжу на летящие листья,

Слетающие на булыжный торец,

Сметаемые – как художника кистью,

Картину кончающего наконец,

Я думаю (уж никому не по нраву

Ни стан мой, ни весь мой задумчивый вид),

Что явственно желтый, решительно ржавый

Один такой лист на вершине – забыт.

(Марина Цветаева, 1936 год, одно из последних стихотворений)

***

Если посмотреть на гексаграмму, мы увидим верхнюю и нижнюю слабые черты при всех остальных сильных. Это может означать нечто явственно мощное, но потерявшее силу на своих «концах», там, где оно соприкасается с внешним миром. Тогда теряется и способность к взаимопониманию, как у листа из нашей сказки. Весьма вероятно, что этот лист был умным, талантливым и ярким. Но, не взаимодействуя с другими, он начинает «вариться в собственном соку». Что и отражено в сказке – собратья отводят от него жилку, по которой текут древесные соки. И потеряв связь с подобными себе, он продолжает терять связи дальше – и с родным деревом, и с людьми, которые его не слышат и говорят друг с другом, что таких как он, не бывает. Сама смерть (в сказке – костер), великий очиститель, забирая соплеменников и современников, как будто забывает о нем – будто бы и с ней у листа не получается «зацепиться», «связаться». В результате он оказывается в пустыне – в пустыне одиночества, в том числе.

В этой ситуации мало благоприятного, и в самом начальном комментарии И Цзин говорит: «благоприятно иметь куда выступить» – то есть хорошо бы отсюда уйти, потому что «стропила прогибаются» и дом не имеет счастливого будущего. (А прогибающиеся стропила – центральный образ И Цзин в комментариях к этой гексаграмме – как раз и есть бревна, хранящие свою прочность внутри, но прогнившие с концов).

***

Есть еще такая сказка про актера, который в своем театре прекрасно играл медведика, но театр развалился или сгорел, и вот он ходит по другим театрам и предлагается на роль медведика. Вот он приходит в детский театр, где, скажем, ставят «Золушку». Он предлагает сыграть там медведика. Ему отвечают, что такой роли в спектакле нет, есть король, министры, даже тыквы и прочая, но медведика нет. «Ну и ладно», – вздыхает он и обижается. И уходит, бредет дальше.

Карл Юнг немало писал про психологическую инфляцию – состояние, вызванное тем, что человек отождествляет себя со своей социальной маской. Когда эта маска добивается успеха в социуме, человек попадает в очень трудную психологическую ситуацию – все его потенции и радости заключены во внешней, игровой по существу и во многом ложной маске, а внутри накапливается пустота и всякие некрасивости. Если силы продолжают вливаться в «маску», инфляция неизбежна, потому что маска отрывается от владельца, а сама по себе она безжизненна.

***

Но было бы несправедливо не видеть в ситуации «Переразвития великого» волнующей красоты и огромного потенциала, пусть даже он и вряд ли будет использован так, как хотелось бы его владельцу. Комментарий И Цзин: «На иссохшем тополе вырастают почки. Старый человек получает девушку в жены». Удивительно, как это похоже на пьесу «Феникс» той же Марины Цветаевой о престарелом Казанове, в которого влюбляется юная Франциска, еще девочка, ребенок. Кончается век семнадцатый, кончается век Казановы, но в нем и в его возлюбленной пылают страсти не меньшей глубины, чем полвека назад.

Так на психотерапевтической группе подчас самые интересные вещи происходят в пять-десять минут после того, как время группы истекло.

Двойная бездна

Лис-Хвостун

Жил-был Лис, который чрезвычайно гордился своим Хвостом. Хвост был шикарный, рыжий, пушистый, очень красивый и огромный; так, во всяком случае, считал Лис. Единственной проблемой было то, что Лис, будучи ночным хищником, жил скрытной жизнью, и Хвост его, таким образом, никто особенно не замечал. А это было жалко!

И вот Лис, отчаявшись, что его Хвост прославится сам собою, стал искать каких-нибудь почитателей. Ему было ясно, что в лесу, среди недалекого зверья, Хвост никто толком не оценит; и вот тогда он придумал показывать Хвост людям. Он подбирался к полям, где работали крестьяне, прятался в кустах, а потом вдруг показывал Хвост, махал им и улепетывал. Вначале ему страшно нравилось это занятие, аж дух захватывало, но потом он стал замечать, что это только у него захватывало дух, а люди никак своих чувств не проявляли. Никто не бросал свои лопаты и не бежал за ним. Даже друг другу они не кричали: посмотри, дескать, какая красота!

И Лису это перестало нравиться, и он задумал их всех так удивить, чтобы уж наверняка. Это был порядочный риск, но он забрался в саму деревню, выбрав такой день, когда множество людей гуляли по тамошней площади. И, притаившись за кустами, на краю этой самой площади, Лис вдруг выкинул из кустов свой Хвост!

И к его зверскому удивлению, ни одна двуногая скотина не упала в обморок от его безумно красивого Хвоста, и никто даже не бросился к нему; а так, кто-то показал пальцем, кто-то лениво посмотрел, а кто-то крикнул на него, как на какую-нибудь собаку. Задохнувшись от возмущения, Лис выскочил из кустов и неожиданно сам для себя показал этим двуногим свой хуй!

А надо сказать, что Хвост у Лиса был здоровенный, пушистый и рыжий, а хуй его, наоборот, был маленький и красный. Но вы бы видели эффект этого зрелища! Люди заорали и, расталкивая друг друга, бросились за Лисом! Он помчался к лесу, еле успел нырнуть в кусты, а целая толпа людей преследовала его, и еще полдня потом обшаривала лес, что увидеть замечательного Лиса. Тот, спрятавшись в своей норе, даже не знал, негодовать ему или радоваться.

Такая вот история; главное ведь, всё правда, но какая отсюда мораль?

___ ___

_________

___ ___

___ ___

_________

___ ___

«Двойная бездна» считается одной из самых неблагоприятных гексаграмм, еще одно ее название «Двойная опасность» или «повторная опасность». Ее составляют триграммы воды, основным качеством которой является как раз опасность. То есть одно из проявлений этого сюжета – это опасность, следующая за опасностью, или даже скорее одновременное присутствие двух опасностей, наподобие древнегреческих Сциллы и Харибды – страшных химер, проплыть между которыми было крайне трудно и опасно.

Куда ни кинь – всюду клин! Так и у Лиса в сказке – что людям ни показывай, результат непредсказуем и малоприятен. Эта сказка, конечно, не описывает того грозного настроя, который принято связывать с гексаграммой 29. В комментариях превалируют образы бездны, и сам иероглиф этой гексаграммы изображает глубокую яму, куда течет вода. Хотя кончается комментарий как раз как у Лиса: «Заключение в чаще терновника. И в три года ничего не получишь».

***

А мне, на самом деле, мила эта гексаграмма. «Пусть и опасно, но всё же есть поддержка», как говорит комментарий И Цзин. Пусть и опасно, но «действия будут одобрены» (основной комменарий). Какой герой, какой мужчина может жить без «вхождения в пещеру в бездне» (еще предсказания из комментария)?

Когда-то мое знакомство с книгой И Цзин началось с того, что мне выпала «Двойная бездна». Я почитал предсказание, оно мне не понравилось, и я, не долго думая, кинул монетки заново. И мне выпала опять «Двойная бездна». Тут-то я понял, что это книга не просто так. Тогда я просто смутно зауважал великую Книгу, а много позже понял, что эта ситуация повторения одной и той же неприятности как раз является частью данного сюжета. Причем это не обязательно неприятность, а именно «опасность», страх неприятности, ее возможность, рискованное погружение в бурную стихию. Этой стихией для меня стала И Цзин, содержащая «бездну за бездной» смыслов и тайных законов.

***

Одна известная китайская история хорошо иллюстрирует и опасности данного сюжета, и возможные благотворные последствия. За неким человеком однажды погнался тигр. Побежав от тигра, человек забрался на край отвесного обрыва и собрался прыгнуть вниз. Но в последний момент он увидел, что внизу его поджидает другой тигр. Тогда он сполз по обрыву и повис, уцепившись за какой-то куст. На какое-то время человек успокоился, но тут заметил, что куст подгрызает неизвестно откуда взявшийся мышонок. Надежда на спасение кончилась. Человек осмотрелся вокруг и увидел рядышком куст земляники со спелыми ягодами. Он сорвал одну ягоду и положил ее в рот. Никогда в жизни он не ел столь вкусной земляники!

Поскольку биологически эта история не выдерживает никакой критики (ни тигры себя так не ведут, ни прочие персонажи), она несет явственно метафорический смысл. Два тигра могут, например, означать прошлое и будущее, а земляника – то единственное «здесь и сейчас», которое имеет в жизни смысл и вообще обладает жизнью. Два тигра – сверху и снизу – могут означать жизнь «слишком земную» (обывательскую) и «слишком духовную» (монашескую), а трудное положение на склоне может изображать тот «срединный путь», которого так трудно держаться, но который и ведет к спасению. Или тигры вкупе с мышкой могут просто означать «конец надежды», которая и держит человека в плену сансары и бесконечной суеты; а когда надежда исчерпывается, человек возвращается в центр своего бытия. Есть такое мнение, что просветление пробивает большую часть моих современников за несколько мгновений до смерти – если, конечно, они не полностью забили перед тем свое сознание какими-нибудь отупляющими медикаментами. Когда перестаешь бороться за жизнь – то есть, в символике нашей сказки, за шикарный хвост – тогда и наступает предсказанное И Цзин в основном комментарии к данной гексаграмме: «Обладателю правды – только в сердце свершение». Это свершение уже не коснется внешнего мира известными нам путями, но внешний мир, как книжка-раскраска, уже не нужен просветленному сердцу, которое само содержит в себе «бездну за бездной».

Солнечный удар

Золотое проклятие

(Сказка Лены Прудиус)

Жила-была на свете прекрасная женщина, само совершенство. Ее лик был ангельским, стан стройным и гибким, мысль точной и верной, она казалась воплощением самой жизни. Звали ее Аурика. Всё, что она затевала, удавалось, а все люди, к которым она прикасалась, становились золотыми – блестящими, драгоценными и мертвыми. И они уже не могли больше без нее жить. Она своей волей могла на время вдыхать в них жизнь, свою жизнь. Постепенно у нее получилось что-то вроде музея золотых фигур, которые умели двигаться по мановению ее прекрасных рук. И состоял этот музей из самих дорогих и близких ей людей – ее мужа и детей.

И только ночью, когда Аурика засыпала, золотые фигуры в своем мертвом сне начинали жить жизнью сомнамбул, делая то, что давно забыли под властью чар прекрасной женщины. Младший, любимый сын, уходил на улицу и стряхивал с себя золото, как старую змеиную кожу, готовый раздать свою оболочку всем жаждущим. Но наступало утро, и прекрасная Аурика открывала глаза. Она видела сына облупившимся, потерявшим форму, непохожим на прежнего золотого мальчика. Это до глубины души тревожило и пугало ее.

Все остальные фигуры ее музея вели себя вполне пристойно, если, конечно, не считать редких отлучек супруга Аурики. Но женщине было пока не до этого из-за неприятностей с младшим сыном. А напрасно, потому что уходил супруг к маленькой, тихой и не очень красивой женщине по имени Тая, ничем не напоминающей его блестящую супругу. Видела бы ее Аурика! Как бы смеялась и негодовала она, и не могла бы понять, как можно от нее уходить к такому ничтожеству. Но если бы она посмотрела сцену их встречи до конца, то ей стало бы не до смеха. В тишине Таиного дома золотая статуя ее мужа начинала обретать теплоту и трепет живой плоти, излучать удивленную и спокойную радость бытия маленького, недавно родившегося ребенка. Тая любила звать его по имени, и от звука своего имени (а звала она его Павлом) он почему-то вспоминал что-то важное про самого себя.

Но Аурика ничего этого не знала. Потому что отлучки мужа были редкими и, вернувшись, он вновь с обожанием смотрел на свою прекрасную супругу и был готов исполнить любую ее волю. Сын поддавался дневной шлифовке, которую Аурика творила усердно и неустанно, и к очередной ночи он был почти как новенький. Ах, если бы Аурика могла не спать вовсе! Но это было невозможно, и сын ночью снова вставал и уходил на темные улицы, где ночные воры помогали избавиться ему от части золота. Прекрасная мать так измучилась странностями сына, что решила пойти на крайнюю меру – взять с него страшную клятву жизнью своей несравненной и драгоценной матери, что он больше никогда не станет выходить на улицу в ночное время. И сын дал ей эту клятву. Больше он никуда не ходил ночью, и вид его стал блестящим и великолепным, а его успехи в свете – ошеломляющими.

И вот однажды сын Аурики встретил девушку. Она была как сама весна с фиалковыми глазами, рассыпчатым золотом волос, звонким и веселым смехом, напоминающим о песне весеннего ручейка. Когда она ступала по земле, в траве расцветали васильки и ромашки, звонче пели птицы и сама природа, казалось, не могла налюбоваться своей прекрасной дочерью. Девушка не осталась равнодушной к вниманию и восхищению юноши, сына Аурики, да и как же это было бы возможно – он был самым блестящим из молодых людей в ее окружении. Он умел красиво ухаживать, дарил ей цветы, всегда уместные времени года. В этом он всегда советовался со своей матерью, Аурикой. И она давала ему отличные советы. Сын был счастлив и его девушка тоже.

Однажды ночью юноше не спалось. И вдруг он услышал где-то на улице женский отчаянный крик. У него подпрыгнуло сердце – голос был очень похож на голос его любимой. Он было рванулся к двери, но вспомнил о клятве, которую однажды дал своей матери. Сердце его разрывалось на части. Он поклялся жизнью своей дорогой матери, что не ступит больше за порог дома в ночное время. А женщина на улице… Может, это вовсе не его любимая. Да и что ей делать на улице в такое время? Смирив так свое сердце, он приказал себе вернуться в постель и вскоре уснул. Во сне он не заметил, как последнее, что у него еще было живым, его сердце, превратилось в кусок золота.

Утром следующего дня сын Аурики узнал, что ночью его невесту похитили, и ее следов не удалось обнаружить нигде. Аурика была искренне огорчена этим событием, ведь девушка ей нравилась, и золотое сердце ее сына забилось скорее, в унисон ее расстроенному сердцу. Оба они проливали слезы горя.

Девушку так и не нашли, и сын Аурики вскоре женился на красивой девушке из хорошей семьи, которая его обожала. Единственное, что мучило молодую женщину, это одна странность супруга – он видеть не мог простых цветов, особенно весенних фиалок, ромашек и васильков. Муж Аурики ушел к Тае и вскоре был забыт в свете. Аурика сделала блестящую партию, выйдя замуж за президента крупного банка – молодого, красивого и преуспевающего. Возможно, поэтому она не заметила, как стала подрастать внучка Зоя, и под ее ножками стали расцветать ромашки и васильки. И однажды эти резвые ножки нашли дорожку к дому Павла и Таи. На этом история золотого проклятия прервалась соловьиной трелью новой жизни.

_________

___ ___

_________

_________

___ ___

_________

Гексаграмма «Сияние» (так называется 30-я гексаграмма в И Цзин) состоит из двух триграмм «огня». Получающаяся смесь похожа на полдневный жар на юге, от которого можно получить солнечный удар. Как в предыдущей гексаграмме было слишком много воды, так в этой слишком много огня. Кто может его выдержать – тот да выдержит.

Слишком много света, слишком много денег… на самом деле, в этом сюжете не обязателен элемент «слишком», здесь просто много света, очень много. Эта ситуация оказывается очень благоприятной для одних и губительной для других. Так некогда земная женщина Семела, к которой приходил в образе человека великий Зевс, беременная Дионисом, попросила Зевса явиться перед ней в божественном облике. И когда Зевс, оставив на Олимпе все свои грозные атрибуты (вроде молний) и оставив только «добрые и светлые», явился перед ней, то от силы божественного сияния Семела была испепелена на месте в одну секунду. Так некоторые искатели, вызвав у себя тайными практиками подъем энергии Кундалини, были найдены в виде обгорелых трупов (сам не видел, народный фольклор). Так царь Мидас, выпросивший у Диониса дар превращать в золото всё, к чему прикасался, вскоре оказался на грани голодной смерти.

***

Жажда золота и «золотого» (лучшего, совершенного, величественного) губит души человеческие в огромном количестве сюжетов – губит и будет губить. Противопоставление «полевых цветов» (которые душу спасают) и «золота» неслучайно; этот мотив встречается в сказках многократно: когда император предпочитает искусственного соловья настоящему или «плохая» сестра отказывается есть дикие яблочки, потому что «у маменьки и сладкие не едала», и так далее. В греческой мифологии самыми большими богатствами владел Плутон – бог подземного мира, из чего напрашивается вывод, что большие богатства – владение мертвых. На моих группах не раз и не два люди спонтанно сочиняли сказки про два типа денег – про «среднее», «обычное» их количество, которое благотворно для героя, и «очень большие» деньги, которые его убивают.

В определенном смысле этот сюжет продолжает линию, начатую в позапрошлой ситуации «Переразвития великого» (№ 28). Разбуженные силы слишком велики, чтобы быть благоприятно усвоенными. Комментарии И Цзин к этой гексаграмме начинаются спокойно и благоприятно («Желтое сияние, изначальное счастье»), а потом на середине вдруг объявляют: «Внезапно наступает это! Сгорание, отмирание, отверженность». Это конец сюжетного цикла «Шаман и Природа», поскольку в данном сюжете их сущности оказываются одинаковыми (свет внизу и свет вверху) и сливаются друг с другом. Это достижение максимума и выход из игры, в нашей книге соответствующий концу сюжетного цикла «Шаман». В данной гексаграмме солнце, свет и внизу, и вверху; если «нижний» и «верхний» миры оказываются одним и тем же, то шаману нечего делать, некуда лезть по «небесному древу». В определенном смысле и в каких-то благоприятных случаях такое уравнивание нижнего и верхнего миров может являться просветлением, достижением состояния полнейшего неземного блаженства. «Шаман» при этом превращается в одинокого архата на вершине азиатской горы, достигшего самадхи и исчезающего из «этого» мира.

Часть 3: «ДОМОХОЗЯИН»

Взаимодействие