Заключение. Задачи педагогической генетики

Вопрос о том, привел ли естественный или социальный отбор к дифференциации человечества на нации или классы, различающиеся по наследственной одаренности, получил достаточно четкий и категорический отрицательный ответ, причем не столько со стороны ученых социалистических стран, сколько со стороны «буржуазной» науки (вероятно, именно потому, что они могли беспрепятственно пользоваться генетической аргументацией).

Но вместе с тем открытие импрессинга, обнаружение того, какую важную роль играет благоприятная среда младенчески-детски-подросткового возраста для последующего интеллектуального развития, заставляет заново и по-другому использовать те обширные материалы, сбор которых был начат более полувека назад Л.М. Терманом и его школой. Большие различия в способностях, обнаруженные им у детей из различных общественных прослоек, мы должны интерпретировать как свидетельство роли благоприятных или неблагоприятных ранних условий развития в реализации наследственных дарований. Для нас, впрочем, сохраняется и прогностическое значение общего коэффициента интеллекта (IQ), хотя этот рано определенный коэффициент объясняется, вероятно, не столько наследственной одаренностью, сколько благоприятной средой. Очень приближенно считается, что половина превышения над нормой идет за счет благоприятных условий развития, половина – за счет наследственной одаренности.

Задача школы и вуза дать общеобразовательный и специальный минимум знаний, который все увеличивается, предопределяя удлинение сроков обучения. Но, как мы уже подчеркивали, наука начинает задыхаться от невозможности совместить в одном человеке знания двух дисциплин, необходимые для работы на стыке между ними, хотя уже давно известно, что именно на этих стыках и совершаются наиболее важные открытия. Выход заключается только в дальноприцельной задаче – создании и разработке основанной на генетике педагогики, которая позволит резко сократить индивидуальные сроки обучения, опираясь на неисчерпаемую наследственную гетерогенность, в частности гетерогенность и характерологическую.

Достижения советского балета, музыки, спорта, шахмат, базирующиеся на массовом призыве, раннем отборе и развитии способностей, то есть как раз на тех основоположных принципах, которые мы пытались раскрыть в нашей работе, – очевидны. Нужно придумывать совершенно особые объяснения тому, что поступление в вузы, отбор в науку, технику, литературу, искусство производится вовсе не по признакам одаренности и увлеченности, а на основании особенностей, зачастую совершенно с этими свойствами несовместимых.

Древний Китай отбирал служителей государства, мандаринов, среди молодых ученых, выделявшихся своими успехами во время очень трудных экзаменов, требующих исключительной памяти, но в гораздо меньшей мере сообразительности, догадливости и комбинаторных способностей. К тому же критика текстов означала полный провал экзаменующегося. Это немало способствовало тому, что Китай тысячелетиями пребывал в состоянии застоя.

Основной путь прогресса человечества пролегает сегодня в области позитивной «евфеники» – так утверждал, говоря о неисчерпаемом фонде нереализованных наследственных дарований русского народа, полвека назад профессор Н.К. Кольцов.

«Евфеника» – это, собственно, и есть вся та масса социальных, педагогических и воспитательных воздействий, весь тот комплекс мероприятий, который основывается на проявленных в фенотипах уникальных сочетаниях свойств каждого человека.

«Евфеникой», то есть подбором тончайших педагогических воздействий и разнообразных внешних стимулов, можно и нужно резко повысить «выход» если и не гениев, то хотя бы незаурядных талантов, в которых нынешнее человечество нуждается больше всех предшествующих поколений, вопреки всем утверждениям о снижении значимости индивидуального труда, возрастании роли труда коллективного – кстати, сильные коллективы должны если не организационно, то хотя бы идейно возглавляться талантами, и то потому, что гениев не хватит.

Известно, что умножение и деление при помощи римских цифр требовало от вычислителя чуть ли не высшего образования, тогда как с помощью арабских цифр эти операции доступны и семилетнему ребенку. Сколько таких упрощений предстоит в будущем? Дарвиновская теория естественного отбора, менделевская теория наследственности, хромосомная теория Моргана, теория линейного расположения Стертванта–Меллера, двойная спираль Уотсона–Крика свели к простым закономерностям «монбланы» фактов, Менделееву удалось сверстать необозримое количество фактов в рамки своей таблицы, как и боровской модели атома или квантовой теории, тогда как эйнштейновская формула Е=mc2 свела в несколько типографских знаков переход массы в энергию. Какое же количество фактов в любой области наших знаний ждет гениев, способных путем сверхчеловеческого напряжения мысли упаковать астрономическое разнообразие явлений в общепонятный закон или формулу? Пожалуй, мало найдется таких областей науки или техники, которые не задыхались бы от изобилия необозримых фактов и непереваренной информации, ждущих объединяющих законов или формул с тем, чтобы начать движение с нового трамплина. Резко возросшее значение междисциплинарных исследований требует не только объединения многих специалистов, но и руководителей с сильным, впередсмотрящим интеллектом и широким кругом разнообразных и разнородных знаний.

В своем развитии проблема евфенического формирования талантов и гениев неразрывно сплетается с проблемами педагогической генетики. Уже не как тема для досужих разговоров, в которых «каждый может сметь свое суждение иметь», а как проблема, требующая высокой профессиональной компетенции, поскольку проблема развития и реализации таланта и гениальности приобретает высокое государственное и даже глобальное значение.

Если предлагаемый труд будет способствовать такому пониманию, автор будет считать задачу этой книги выполненной, требуя, однако, чтобы написанное воспринималось не как догма, а как сумма тезисов, каждый из которых достоин опровержения или, в лучшем случае, формулировки антитезы с грядущим синтезом.

Но евфенические мероприятия, как показывают последние исследования, должны начинаться очень рано.

Если стало известно, что именно в первые годы жизни закладываются ценностные критерии, быстрее всего накапливаются знания, то уже научно недопустимо доверять детей в этом решающем возрасте плохо оплачиваемым, непрестижным, во много раз перегруженным, плохо подготовленным воспитательницам и учителям.

Если в вузах основную роль будет играть самостоятельная работа студентов, а в средней школе гораздо более важную роль обретет педагог, то и уровень знаний, и заработная плата, и престижность педагога должны быть резко, решающе повышены, как, впрочем, и требования к знаниям и личностным свойствам абитуриентов при поступлении в педагогические училища и вузы.

Но индивидуализация преподавания, разукрупнение яслей, детских садов и школьных классов требует, разумеется, столь многочисленных кадров, что Революция Педагогики потребует всеобщей перестройки сознания.

Потребовались десятки лет подчеркнутого пренебрежения к интеллигенции, появление образов Васисуалия Лоханкина, Мечика, Николая Кавалерова и им подобных, подчеркнутое отделение «рядовой интеллигенции» от остепененной, создание привилегированных прослоек докторов наук, членов-корреспондентов, академиков множества академий, создание прослойки ездящих за границу и множество других мер, чтобы слово «интеллигент» приобрело свое презрительное звучание, а рядовой преподаватель средней школы попал бы в категорию лиц, которые, по весьма расхожему мнению, «преподают потому, что ни на что больше не годны, а в квалифицированные рабочие не идут только потому, что боятся физического труда», оплачиваемого, кстати, вдвое лучше.

Естественно, что научно-техническая революция в ее демократическом варианте сделает самой массовой, главной и престижной фигурой в обществе – педагога. С престижностью, обратной нынешней, на первое место встанут воспитатели яслей, детских садов, затем – педагоги средних школ и только на третьем месте окажутся преподаватели университетов. Кстати, это будет лучше соответствовать и шкале трудностей, поскольку педагоги нового времени должны будут решать грандиозные задачи, диктуемые абсолютными, жизненно важными потребностями современного общества.

В заключение сформулируем кратко несколько главных выводов из всего изложенного в данной работе. Их можно рассматривать как фундаментальные основы педагогической генетики.

Установление глубочайшей наследственной гетерогенности как одного из основных условий существования любого вида, в том числе и человека, заставляет отказаться от догмы об исходной, врожденной одинаковости людей.

Изучение различнейших видов способностей объективным близнецовым методом показывает, что в нормальных («средних») условиях развития подавляющее большинство способностей имеет важную наследственную детерминанту.

Принцип наследственной гетерогенности человечества и значительная роль наследственности в одаренности не может использоваться для возрождения новейших вариантов расизма и социал-дарвинизма; наоборот, он может использоваться для обоснования принципа предоставления равных возможностей и является основой гуманистического принципа незаменимости каждой человеческой личности, принципа «настоящий человек на настоящем месте», принципа раннего определения личностных особенностей и способностей.

Существование наследственных биохимико-гормональных механизмов резкого повышения умственной активности заставляет нас нацелить пристальное внимание на более глубокое изучение этого вопроса и на поиски практических путей использования этих механизмов.

Общество может и должно создавать множество социальных стимулов для развития интеллектуальных и творческих способностей человека.

Одним из важнейших путей развития педагогической генетики должны стать экспериментальное изучение одно- и двуяйцевых близнецов с установлением соотносительной роли наследственности и среды в детерминации конкретных способностей и реального потолка развития, достижимого при их различных уровнях.

Принцип наследственной гетерогенности человечества и понимание огромной важности такого чисто возрастного явления, как импрессинг, должны стать руководящими, отправными точками при разработке основ теоретической и прикладной педагогической генетики. К ним относятся: методы максимально раннего установления сотни различных видов наследственной одаренности, методы оптимальных и часто индивидуальных способов их максимального развития; прививка ранней склонности именно к тому роду деятельности, которая наиболее отдаточна для данной личности; максимально ранняя коррекция безусловно-отрицательных личностных свойств, приглушение и направление в желательном русле условно отрицательных личностных свойств.

На грани чистой педагогики с педагогической генетикой лежит разработка методов оптимизации импрессингов в возрастном и индивидуальном разрезе. Это означает экспериментальное (опять-таки на близнецах) выяснение того, когда и как можно воздействовать на ребенка или подростка, чтобы возбудить или усилить в нем рефлекс цели, направленный на познание. Если оставаться в рамках чистой педагогики, то это сведется к индивидуальному педагогическому умению и такту, даваемому некоторым педагогам длительным опытом и интуицией.

Учение об импрессинге заслуживает переноса на младенцев, детей и подростков, так как в существовании фаз особой чувствительности, фаз особой восприимчивости можно уже не сомневаться.

Необходимо разрабатывать методы раннего тестирования сотни способностей, методы определения потолка их развития, методы подбора профессии.

Революционные преобразования в подходе к педагогике должны сопровождаться значительным укреплением эмоциональных связей младенца и ребенка прежде всего с матерью. Антигуманные, античеловеческие тенденции, извращение этических норм, эгоцентризм и все разновидности социал-дарвинизма, развивающиеся из эмоциональной холодности, способны породить особенно страшные последствия.

Материнству нужно вернуть его высокую престижность с поправкой на число детей и качество их воспитания (вовсе не тождественное ухоженности).

Человечество тысячелетия мечтало о социальной справедливости, о социализме – библейском, христианском, утопическом или научном. Но если Моисей сорок лет вел свой народ по пустыне, ожидая, покуда вымрет поколение, рожденное в рабстве, то в XX в. значительно больший срок не принес и не несет духовной свободы.

Разгадка частью лежит в игнорировании сущности и механизма развития личности, с пятилетнего возраста чутко улавливающей разрыв между словами и действительностью, как губка впитывающей впечатления, очень рано выводящей свои умозаключения, видящей несправедливость гораздо острее притерпевшегося взрослого. Частью дело в извращении принципов социального подъема.

Но создание истинно справедливого общества требует не столько изобилия (эксплуатация человека человеком, более того – порабощение человека осуществляется и в обществе изобилия), сколько поднятия общественной и личной этики до уровня само собой разумеющегося равенства, свободы, братства и альтруизма. Данные же о неисчерпаемой наследственной гетерогенности психики и о значении импрессинга указывают на то, что решающим звеном является развитие ребенка в младенческо-детско-подростковом возрасте и открытие неограниченных возможностей реализации дарований.

Таков тот путь конкуренции между системами, на котором будет решаться будущее человечества, и это в значительной степени выгоднее всем, так как конкуренция по вооруженности в век научно-технической революции реализуется только в кровопролитных войнах.

Мы закончим нашу книгу словами великого русского врача Николая Ивановича Пирогова:

«Дайте созреть и окрепнуть внутреннему человеку, наружный успеет еще действовать. Выходя позже, он будет, может быть, не так сговорчив и уклончив, но зато на него можно будет положиться: не за свое не возьмется.

Дайте выработаться и развиться внутреннему человеку!

Дайте ему время и средства подчинить себе наружного, и у вас будут и негоцианты, и солдаты, и моряки, и юристы, а главное – у вас будут люди и граждане».

Date: 2016-11-17; view: 183; Нарушение авторских прав