Русская народная сказка

Алеша Попович

На небесах зародился млад-светел месяц, на земле-то у старого соборного у Леонтья-попа зародился сын — могучий богатырь; а имя нарекли ему млад Алеша Попович — имечко хорошенькое. Стали Алешу кормить-поить: у кого недельный, он денной такой; у новых¹ годовой, Алеша недельный такой. Стал Алеша по улочке похаживати, стал с малыми ребятками поигрывати: кого возьмет за ручку — ручка прочь, кого за ножку — ножка прочь; игра-то у него некорыстно пошла! Кого за середку² возьмет — живота лишит. И стал Алеша на возрасте; учал у отца-матери просить благословеньица: ехать-гулять во чисто поле. Отец говорит: «Алеша Попович! Поезжаешь ты во чисто поле; есть у нас и посильней тебя; ты возьми себе в слуги верные Марышка Паранова сына». И садились добры молодцы на добрых коней; как поехали они во чисто поле — пыль столбом закурилася: только добрых молодцев и видели!

Приезжали добры молодцы ко князю ко Владимиру; тут Алеша Попович прямью³ идет в белокаменные палаты ко князю ко Владимиру, крест кладет по-писаному, поклоняется по-ученому на все на четыре стороны, а князю Владимиру на особицу. И встречает добрых молодцев Владимир-князь и сажает их за дубовый стол: хорошо добрых молодцев попоить-покормить и втапор вестей поспросить; учали добры молодцы есть пряники печатные, запивать винами крепкими. Тут спросил добрых молодцев Владимир-князь: «Кто вы, добры молодцы? Сильные ли богатыри удалые или путники перехожие — сумки переметные? Не знаю я вам ни имени, ни отчины». Ответ держит Алеша Попович: «Я сын старого соборного Леонтья-попа Алеша Попович млад, а в товарищах слуга Марышко Паранов сын». Как поел да попил Алеша Попович, учал правиться⁴ на кирпичну печь, лег полудновать⁵, а Марышко за столом сидит.

В те поры да в то времечко наезжал Змеевич-богатырь и облатынил⁶ все царство князя Владимира. Идет Тугарин Змеевич в палаты белокаменны ко князю Владимиру; он левой ногой на порог ступил, а правой ногой за дубовый стол; он пьет и ест и с княгиней обнимается, а над князем Владимиром играется и ругается; он кладет ковригу за щеку, а другую за другую кладет; на язык кладет целого лебедя, пирогом попихнул — все вдруг проглотнул.

Лежит Алеша Попович на кирпичной печи и говорит такие речи Тугарину Змеевичу: «Было у нашего батюшки у старого у Леонтья-попа — было коровище, было обжорище, ходило по пивоварням и съедало целые кадцы пивоварные с гущею; дошло коровище, дошло обжорище до озера, всю воду из озера выпило — взяло его тут и розорвало, а и тебя бы Тугарина так за столом-то всего прирвало!» Рассердился Тугарин на Алешу Поповича, бросил в его булатным ножом; Алеша Попович увертлив был, увернулся от его за дубовый столб. Говорит Алеша таково слово: «Спасибо тебе, Змеевич Тугарин-богатырь, подал ты мне булатный нож; распорю я тебе груди белые, застелю я тебе очи ясные, засмотрю я твоего ретива сердца».

В те поры выскакал Марышко Паранов сын из-за стола из-за дубового на резвы ноги и хватил Тугарина за навороть⁷, выхватил из-за столья и бросил о палату белокаменну — и посыпались оконницы стекольчатые. Как возговорит Алеша Попович с кирпичной печи: «Ой ты, Марышко, Марышко Паранов сын, ты верная слуга неизменная!» Отвечает Марышко Паранов сын: «Подай-ка ты мне, Алеша Попович, булатный нож; распорю я Тугарину Змеевичу груди белые, застелю я ему очи ясные, засмотрю его ретива сердца». Ответ держит Алеша с кирпичной печи: «Ох ты, Марышко Паранов сын! Не руди⁸ ты палат-то белокаменных, отпусти его во чисто поле; некуда он там девается; съедемся с ним заутро во чистом поле».

Поутру раным-ранешенько подымался вместях с солнышком Марышко Паранов сын, выводил он резвых коней пить воды на быстру реку. Летает Тугарин Змеевич по поднебесью и просит Алешу Поповича во чисто поле. И приезжал Марышко Паранов сын к Алеше Поповичу: «Бог тебе судья, Алеша Попович! Не дал ты мне булатного ножа; распорол бы я поганцу груди белые, застлал бы я его очи ясные, высмотрел бы я его ретива сердца; теперя что возьмешь у него, у Тугарина? Летает он по поднебесью». Говорит Алеша таково слово: «Не замена моя, все измена!»

Выводил Алеша своего добра коня, обседлал во черкасское седло, подтянул двенадцатью подпругами шелковыми — не ради басы⁹, ради крепости, поехал Алеша во чисто поле. Едет Алеша по чисту полю и видит Тугарина Змеевича: он летает по поднебесью. И взмолился Алеша Попович: «Пресвятая мати богородица! Накажи-ка ты тучу черную; дай бог из тучи черной часта дождичка крупенистого, смочило бы у Тугарина крыльица бумажные». У Алеши была мольба доходная: накатилася туча черная; из той тучи грозной дал бог дождичка частого, частого да крупенистого, и смочило у Тугарина крыльица бумажные; пал он на сыру землю и поехал по чисту полю.

Не две горы вместе скатаются, то Тугарин с Алешей съезжалися, палицами ударились — палицы по чивьям¹⁰ поломалися, копьями соткнулися — копья чивьями извернулися, саблями махнулися — сабли исщербилися. Тут-то Алеша Попович валился с седла, как овсяный сноп; и тут Тугарин Змеевич учал бить Алешу Поповича, а тот ли Алеша увертлив был, увернулся Алеша под конное черево, с другой стороны вывернулся из-под черева и ударил Тугарина булатным ножом под правую пазуху, и спихнул Тугарина со добра коня, и учал Алеша Попович кричать Тугарину: «Спасибо тебе, Тугарин Змеевич, за булатный нож; распорю я тебе груди белые, застелю я твои очи ясные, засмотрю я твоего ретива сердца».

Отрубил ему Алеша буйну голову, и повез он буйну голову ко князю ко Владимиру; едет да головушкой поигрывает, высоко головушку выметывает, на востро копье головушку подхватывает. Тут Владимир ополохнулся¹¹: «Везет-де Тугарин буйну голову Алеши Поповича! Попленит он теперь наше царство христианское!» Ответ держит Марышко Паранов сын: «Не тужи ты, красно солнышко Владимир стольный, киевский! Если едет по земли, а не летает по поднебесью поганый Тугарин, сложит он свою буйну голову на мое копье булатное; не печалуйся, князь Владимир: какова пора — я с им побратаются!»

Посмотрел тут Марышко Паранов сын в трубочку подзорную, опознал он Алешу Поповича: «Вижу я ухватку богатырскую, поступку молодецкую: накруто Алеша коня поворачивает, головушкой поигрывает, высоко головушку выметывает, на востро копье головушку подхватывает. Едет это не Тугарин поганый, а Алеша Попович, сын Леонтья-попа старого соборного; везет он головушку поганого Тугарина Змеевича».

Борис Житков
Галка

У брата с сестрой была ручная галка. Она ела из рук, давалась гладить, улетала на волю и назад прилетала.

Вот раз сестра стала умываться. Она сняла с руки колечко, положила на умывальник и намылила лицо мылом. А когда она мыло сполоснула, - поглядела: где колечко? А колечка нет.

Она крикнула брату:

- Отдай колечко, не дразни! Зачем взял?

- Ничего я не брал, - ответил брат.

Сестра поссорилась с ним и заплакала.

Бабушка услыхала.

- Что у вас тут? - говорит. - Давайте мне очки, сейчас я это кольцо найду.

Бросились искать очки - нет очков.

- Только что на стол их положила, - плачет бабушка. - Куда им деться? Как я теперь в иголку вдену?

И закричала на мальчика.

- Твои это дела! Зачем бабушку дразнишь?

Обиделся мальчик, выбежал из дому. Глядит, - а над крышей галка летает, и что-то у ней под клювом блестит. Пригляделся - да это очки! Спрятался мальчик за дерево и стал глядеть. А галка села на крышу, огляделась, не видит ли кто, и стала очки на крыше клювом в щель запихивать.

Вышла бабушка на крыльцо, говорит мальчику:

- Говори, где мои очки?

- На крыше! - сказал мальчик.

Удивилась бабушка. А мальчик полез на крышу и вытащил из щели бабушкины очки. Потом вытащил оттуда и колечко. А потом достал стёклышек, а потом разных денежек много штук.

Обрадовалась бабушка очкам, а сестра колечку и сказала брату:

- Ты меня прости, я ведь на тебя подумала, а это галка-воровка.

И помирились с братом.

Бабушка сказала:

- Это всё они, галки да сороки. Что блестит, всё тащат.

В ЗООЛОГИЧЕСКОМ САДУ

У слона

У слона в зоологическом свой особый дом, он один в своем помещении. Нет, впрочем, не один, а со сторожем. Да и не сторож он ему, а товарищ. Слон без него часу провести не может: чуть ему скучно или надо что-нибудь, слон сейчас же звонит. Только не в звонок. Слон расшатал одну стойку в клетке (а стойки здоровые, в руку толщиной, железные!). Стойка эта хлябает и бренчит. Вот слон возьмется хоботом за эту стойку и трясет, бренчит стойкой -- это он своего товарища зовет: пить ему дай, сена принеси или убери за ним. А то просто скучно стало -- так поговори с ним. Сторож так к нему привык, что ему кажется, будто слон хорошо по-русски понимает.

-- Вот мы говорим, а она (это слониха) слушает: знает, что про нее.

А слониха достала где-то хворостинку и сует в хоботе -- возьми. Сторож не берет, спиной поворачивается.

-- Смотрите, -- говорю, -- как тянется, возьмите.

-- Ладно, -- говорит сторож, -- знаю, хитрость одна. А взять хворостинку, так потом за это дать надо что-нибудь. Картошки, например.

Но слониха так настойчиво совала хворостинку, что пришлось взять.

Достал сторож картошки -- слониха уж хобот вверх закинула и рот раскрыла. Накидал ей туда сторож картошки, как дров в печку. Жевнул слон раз -- и готово, это ему на один зуб. Потом ухватил клок сена и снова тычет через решетку.

Сторож сказал строго:

-- Брось!

И верно -- поняла слониха, бросила сено на пол. А через минуту новый клок тянет.

А сторож говорит:

-- Ишь сено раскидывает.

Да как крикнет:

-- Ешь!

Смотрю, она сена не бросила, а загнула хобот и положила в рот. Понимает, значит, когда "брось", когда "ешь", и слушается.

-- А вы не ссоритесь? -- спрашиваю.

-- Да нет, не приходилось. А только вот пакость она вам сделает, если вы с ней плохо. Нагадит, например, и звонит мне ночью, чтоб встал да прибрал сейчас же. Ну вот, попробуй не встать -- так она все это растопчет, разотрет ногами, это назло, чтоб ты потом утром возился.

-- Может, -- говорю я, -- случайно: ходит и наступает.

-- Нет, -- говорит сторож, -- я уже знаю: это нарочно, назло мне. А то озорует иной раз. Вон видите -- на веранду двери. Так вот они на зиму заколачиваются и завинчиваются. Вон гайки торчат. Так эти гайки слесарь приходил ключом завинчивал, туго-натуго. Вот ночью звонит слон во всю мочь. Встаю, а он мне в хоботе гайки протягивает. Отвинтил -- пожалуйте!

А слон, пока мы говорили, уже уцепил сторожа хоботом за шею, обнял за плечи. Сторож, здоровый мужчина, еле на ногах устоял, так к слону и покатился. А слон повернул его от себя и в спину хоботом толкает -- это у него представление такое, это он нам показать хотел.

Потом сторож принес ему ведро гретой воды. Слон втянул всю воду сразу в хобот и потом вылил себе в рот -- как один глоток. Что ему ведро, коли он сам двести пудов весит?

Напился воды и пошел сено жрать. Три пуда в день съедает, ночью будит, чтоб ему и ночью давали. Но уж на какое сено наступит -- то уж в рот брать не хочет. Ну да сторож надувает своего товарища: мешает потоптанное сено со свежим и утром с голодухи жрет слон, не разбирая.

Красавица

Это бегемот. Только не он, а она -- бегемотиха. Зовут ее Красавица. Ну, это уж сами судите. Ее привезли издалека, из Африки. Там зиму и лето жара стоит. Бегемоты там живут в реке. Жрут по берегам траву, ныряют в теплой воде. Бегемот здорово ныряет -- минут пять под водой сидит, и хоть бы что. Пасть у него огромная. Откроет -- как чемодан. В пасти зубы как колья торчат. Другому зверю эти зубы на рога могли бы пойти. Весом бегемот -- сто пудов. Экая махина! А командует им в зоологическом саду худенький старичок.

Плохо бегемоту зимой, он жару любит, теплую воду. Вот старичок и греет ему воду, топит куб, как для ванны, и напускает теплой воды в бассейн. Только на ночь не пускает бегемота сторож в воду: сильно стынет за ночь вода, и Красавица может простудиться. Старичок на ночь загораживает бассейн. Да чем? Так, из легоньких досочек, на живинку, сколочена загородочка. Бегемот, если б захотел, прошел бы через нее, как через бумагу, а не смеет: старичок не велит.

Смотрит Красавица с тоской на воду, положит голову на загородку -- трещат доски. А старик как крикнет: "В угол, пошла в угол!" И попятится стопудовая махина, только обиженным глазом на хозяина смотрит.

Я спросил:

-- Что, она смирная такая, как корова?

-- Да как, -- говорит, -- с кем.

Вот уходил старик в отпуск. Другой человек его замещал. Пришли люди смотреть бегемота. А он залез в воду и не хочет выходить! Человек кричал, кричал. Публика ждет, всем обидно. Тогда человек ударил бегемота по спине палкой. Бегемот как вылезет да как попрет на человека, пасть разинул. Человек еле-елеуспел из клетки вылезти.

Макаки

А вот макаки не падают духом: бесятся, скачут, трясут клетки. А то сядут парочками и друг у друга в голове насекомых ищут. Потом вдруг начнут друг за другом гоняться, носятся по всей клетке, скалятся, гримасничают.