Телефонограмма приходит под утро

Телефонограмма пришла под утро.

...В сложившихся обстоятельствах, когда необходима четкая транспортная связь с Керченским полуостровом, уничтожение торпедных катеров противника в северной части Черного моря — одна из важнейших первоочередных задач.

По данным разведки, катера противника базируются в основном в портах Феодосия и Киик-Атлама. Отсюда они выходят для действия на наших морских коммуникациях в районах Тамани и Туапсе. [164]

Проведя дополнительную авиаразведку, уничтожить торпедные катера противника в портах Феодосия м Киик-Атлама.

— Соедините со штабом! Срочно!

— Есть!

— Телефонограмму получил. Каков состав сил на операцию?

— Предположительно: тридцать Ил-2, двадцать Як-9, двадцать ЛаГГ-3. Операция должна быть подготовлена особенно тщательно... Учтите все возможные осложнения...

— Слушаюсь...

Собственно, сама по себе такая операция для нас не была новинкой. Не раз и не два, прикрывая штурмовики, мы ходили громить плавсредства противника в Феодосию и Киик-Атламу. Но это были обычные рейды на поражение. Сейчас ставилась задача уничтожения торпедного флота немцев в северной части Черного моря.

Ничего не поделаешь — нужно собирать руководящий состав частей дивизии. Решено было пригласить также старших штурманов: они имели огромный опыт боевой работы. Заседали несколько часов. Заключая, комдив Манжосов сказал:

— Значит, действуем методом последовательных, комбинированных, массированных бомбоштурмовых ударов нескольких групп. Атакуем с разных направлений... Это — общая задача. Теперь — со всем летным составом надо провести групповые упражнения. Отработать все детали бомбоштурмовых ударов и организацию взаимодействия между штурмовиками и истребителями. Весь наш механизм должен работать, как часы... Операцию назначаю на одиннадцатое марта... У вас есть три дня в запасе. Действуйте!..

Март в тот год выдался капризный: все три дня над аэродромом низко висели тучи. Шел дождь. Отчасти это было и неплохо: нам никто не мешал. Барражируя почти на бреющем, летчики «репетировали спектакль». С волнением ждали утра одиннадцатого: не подвела бы погода! [165]

В четыре часа ночи я вышел из землянки. С моря дул резкий ветер. Заметил на небе одну, вторую, третью звездочку. Это уже неплохо: значит, тучи рассеиваются. Лишь бы не было сплошного тумана — он частый гость по весне в крымских предгорьях.

Замечаю, что я не одинок: у соседних капониров разглядывают небо еще две фигуры. Подхожу. Вижу Белозерова и Куликова.

— Спали бы, товарищи! Вам первыми идти.

— Потому и не спится. Да уже и рассвет...

В 7.55 два Як-9 стремительно ушли в воздух. Белозеров и Куликов взяли курс на Феодосию и Киик-Атламу. Их цель — разведка.

Время тянется томительно и нудно. Только что-то около девяти прибежал посыльный:

— Есть радиограмма: катера обнаружены. Над Феодосией барражируют четыре «Ме-109». Облачность — 8–9 баллов. Большее число катеров в Киик-Атламе.

Вскоре приземляются и сами разведчики. Уточняли данные. Принимается решение — атаковать Киик-Атламу.

Группы взлетают и четко выстраиваются в боевые порядки. Кажется, три дня не прошло даром. Механизм действительно работает, как часы.

Подходим к порту. И сразу наперерез шесть «мессеров». Принимаем бой. Начинается традиционная воздушная карусель, в которой некогда смотреть по сторонам, тем более следить, что происходит на земле.

Но все же успеваю заметить: волна штурмовиков идет на второй заход. Среди катеров и на пирсе рвутся бомбы. Вторая группа «илов» бьет из пушек и «зрэсами». По бухте плавают горящие обломки. Черный столб дыма висит над одним из катеров. Другой — в пламени. Для первого визита — неплохо.

«Мессеры» уходят: видимо, как и у нас, горючее на пределе...

В 14.48 повторяем удар. Еще на подходе замечаем: ликвидировать последствия нашего предыдущего налета немцам не удалось. Чадят катера. Горят склады. Корабли отошли подальше от огня — в южную часть бухты. Что же, нам это только на руку: чем кучнее цели, тем легче поразить их.

Легче, да не очень... На этот раз нам приготовлена более серьезная встреча: десять гитлеровских истребителей [166] валятся на нашу армаду. Один выход, чтобы не рассекли ее, — идти в лобовую атаку. Немцы, как правило, ее не выдерживали.

Не сговариваясь, бросают свои машины навстречу «мессерам» и «ФВ-190» Чистяков, Хвотовцевин, Калашников, Чардинцев.

То ли гитлеровцы оказались на этот раз упорнее — долго не сворачивали с курса, то ли ребята удачливыми: два «Ме-109» почти в самом начале боя рухнули в бухту. Вскоре за ними последовал третий.

А внизу как-то спокойно, по-домашнему деловито работали «илы». И небо почти очистилось от туч. Темной пеленой они уплывали в сторону Турции.

Кто-то из летчиков принес найденную в развалинах газету 1918 года. Она переходит из рук в руки. Каждому интересно прикоснуться к «истории».

После взятия Перекопа Феодосия была одним из главных пунктов белой эвакуации. Газета рассказывала, как происходила она: «В порту стояли «Молчанов» и другие суда. Со всех окраин мчались обозы, отряды, вразброд, в панике к центру города.

Со всех сторон слышались голоса: «Как в порт проехать? Где пароходы?»

Громыхая цепями, железными ящиками артиллерийских повозок, неслась по Итальянской улице прямо в порт артиллерия. В порту пароходов не было. Нагрузившись, суда, боясь непрерывно прибывавшего потока, снялись и вышли на рейд.

При виде бросившего всех командования, спокойно расположившегося на рейде, страх сменился у оставшихся тупой апатией и безразличием. Все было кончено. Армия не существовала.

По улицам валялись брошенные повозки, оружие, амуниция. Вся Александровская, ныне Красная, площадь была усеяна валявшимися ружьями, пулеметами, кухнями и массой сорванных погон. Наступала последняя агония белогвардейщины».

— А ведь скоро и они так побегут, — бросил, прочитав очерк, Гриб.

— Кто они?

— Ясно кто — гитлеровцы... [167]