Дедушка учил делиться

Что за шум? Праздник сегодня? Вроде в календаре не отмечено...

Маршируют колонны. Две. В одной — зверские лица, угрожающие кулаки, взметнувшиеся штандарты, петарды и барабаны... В другой — всхлипы и стоны, поникшие плечи, волочащиеся ошметки знамен, хриплые дудки... Что за паноптикум? Ты, дружище, случайно не ведаешь?..

Подойдем ближе...

ПЕТРА. Какая прелесть! Вулкан! Фейерверк! Дух захватывает! Я тоже хочу! К ним, которые со штандартами! И петардами!..

ПЕТР. А я — сюда, к стонущим... Покряхчу вместе с ними, похнычу.. Ох-ох-ох...

ЧИТАТЕЛЬ. Братцы, вы что... Куда вы?

БУРЛАНЫ. Эй... чего в фалды вцепился? Отпусти гардероб, порвешь же! Как-никак из морского котика, из заморского бутика...

ЧИТАТЕЛЬ. Не могу отпустить! Книжка ж еще не закончилась, море страниц не дописано! Повремените, потом догоните этих...

ПЕТР. А вдруг уйдут?

ПЕТРА. Исчезнут?

ЧИТАТЕЛЬ. Не исчезнут: обойдут земной шар, с другой стороны появятся... Не первый раз, не первый год, не одно столетие... Вы же сами когда-то пример приводили...

ПЕТРА. Ладно, уговорил.

ЧИТАТЕЛЬ. Посидим пока, чаек попьем...

ПЕТР. Только в окно поглядывай, чтобы не упустить... На чем мы остановились?

ЧИТАТЕЛЬ. На столбе. Упорно двигаясь по дорожке, повторяющей приключения нашего ясельного, школьного, подросткового периодов, мы, наконец, напоролись на столб, украсив соответствующим свидетельством об этом событии свое чело. Или, скажем, так: пуля, за которой мы настойчиво гонялись все это время, счастливо приземлилась на нашей личностной территории. И — расцвела, заполонила тело и душу... Но, может быть, наше рискованное путешествие могло бы на этом закончиться? Могло — если бы мы воспользовались ситуацией, чтобы покинуть торную дорожку и вернуться в лоно Симорона. Если же еще не насладились боданием столбов, разведочный инстинкт понесет нас дальше...

ЧИТАТЕЛЬ. Куда уж дальше! Луна теперь перекрыта тенью так, что виден лишь куцый серп...

Но кто же из обремененных капитальными страданиями обратит на этот просвет внимание? Весь мир для них в эту пору — почти сплошной мрак... Именно к нему, «мраку», устремлены мысли и чувства страдальцев: они видят в нем возможное, вероятное развитие своей истории. То есть: болящий должен разболеться еще больше, встревоженный — довести свой страх до агонии, опечаленный — дойти до отчаяния, размышляющий — сойти с ума...

ЧИТАТЕЛЬ. Глупо, абсурдно!

Конечно. Но таковы условия игры, которые мы принимаем для себя в качестве незыблемых. Если ты был на трассе универсально-круглым, а после «обстрела» и отсечения от себя некоторых частей стал узко-треугольным — будешь воспринимать в окружающем пространстве лишь то, что вырезается из него, вписывается в твой треугольник. И станешь общаться с этим вырезанным фрагментом, как если бы кроме него ничего больше во вселенной и не существовало. Точнее — как если бы вся вселенная и помещалась в этом треугольнике.

ЧИТАТЕЛЬ. Можно конкретнее?

ЧЕТВЕРТАЯ СТАДИЯ («практикум»)

Игровые сценарии, в которые мы некогда вовлеклись и которые оставили существенный след в нашей личности, переносятся на обстоятельства и людей, как правило, ничего общего с этими сценариями не имеющих. Или — очень мало имеющих... Мы смотрим на них, как только что говорилось, сквозь призму своих персональных проблем и соответственно интерпретируем их поведение, приписываем им роли, которые они и не думали исполнять. И, что немаловажно,

Date: 2016-05-25; view: 332; Нарушение авторских прав