Теперь перейдём к рассмотрению юридических аспектов существования Федерального списка экстремистских материалов

Статья 29 конституции РФ 1993 г. гласит:

«1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

2. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.

3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Эти положения неоднозначно понимаемы, в силу чего не всегда и не во всём в реальной правоприменительной практике совместимы друг с другом.

Поэтому придётся выяснять, что есть что.

«Цензура запрещается»: это— конституционное положение, имеющее прямое действие и высшую юридическую силу. Но встаёт вопрос: Как понимать слово «цензура» применительно к политической практике?

«ЦЕНЗУРА (лат. censura) — контроль официальных властей за содержанием, выпуском в свет и распространением печатной продукции, содержанием и исполнением (показом) сценических постановок, радио — и телевизионных передач, а иногда и частной переписки (перлюстрация), с тем, чтобы не допустить или ограничить распространение идей и сведений, признаваемых этими властями нежелательными или вредными. По способу осуществления делится на предварительную и последующую. Предварительная Ц. предполагает необходимость получить разрешение на выпуск в свет книги, постановку пьесы и т.д., последующая (карательная) заключается в оценке уже опубликованных изданий и принятии запретов или ограничений в отношении тех, которые нарушают требования Ц. Большинство современных конституций, провозглашая свободу информации, прямо запрещают Ц. (в т.ч. Конституция РФ). Однако во всех странах мира введение Ц. допускается, если объявлен режим чрезвычайного или военного положения»[324].

Т.е. цензура как политическое явление — шире, нежели анализ литературного или иного художественного или научного произведения и препирательства с авторами о содержании и формах подачи содержания потребителю информационного продукта, как это понимают большинство людей. Цензура в самом широком смысле этого термина, выраженном в приведённой статье, — это управление тематическим спектром информационных потоков, распространяющихся в обществе.

Соответственно такому определению термина «цензура», взятому из «Большого юридического словаря» (обратим внимание на тот факт, что цитируемый словарь — юридический, а не общеобразовательный), и соответственно статье 29, часть 5 конституции РФ, имеющей прямое действие и высшую юридическую силу, Федеральный список экстремистских материалов России существовать не должен.

Тем не менее возникает вопрос: Как запрет цензуры (ст. 29.5 конституции РФ), совместить с конституционным запретом на пропаганду и агитацию, «возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду» и запретом пропаганды «социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства» (ст. 29.2 конституции РФ)?

Чтобы ответить на него, также придётся выяснить, что юридически означают термины «пропаганда» и «агитация». И здесь сразу же выясняется, что юридически ни тот, ни другой термины ничего не означают, в частности потому, что определения обоих терминов отсутствуют в законах и наиболее авторитетных юридических словарях. В других словарях эти термины определены, но эти определения носят характер общекультурный.

«ПРОПАГАНДА (от лат. propaganda — подлежащее распространению) — популяризация и распространение политических, филос. религиозных, научных, художественных или иных идей в обществе посредством устной речи, средств массовой информации, визуальных или иных средств воздействия на общественное сознание. В узком смысле под П. понимается лишь политическая или идеологическая П., осуществляемая с целью формирования у масс определенного политического мировоззрения. Политическую П. можно рассматривать как систематическое воздействие на сознание индивидов, групп, общества в целом для достижения определенного результата в области политического действия.

Чисто технологически П. — это процесс передачи определенных идей или комплексов идей аудитории с расчетом на их усвоение ею. Специфика состоит в том, что аудитория, т.е. объект воздействия, определяется самим пропагандистом, и при этом он должен не только преподносить ту или иную идею в виде, удобном для восприятия, но и способствовать ее воплощению в жизнь. Всякая П. имеет конкретную цель и рассчитана на инициирование практической деятельности (выделено нами жирным при цитировании), в этом состоит ее отличие от агитации, направленной на стимулирование деятельности по осуществлению пропагандируемых идей. Поэтому П., как правило, содержит не просто идеи, а набор конкретных установок, простых и ясных руководств к действию. П. как коммуникационный процесс предполагает взаимодействие сознаний пропагандиста и аудитории, происходящее путем усвоения устных или письменных форм речи, а также образов. Но глубинный смысл П. заключается в ее эмоциональном воздействии на аудиторию посредством передачи настроений, чувств и специально созданных психосемантических формул»[325].

«АГИТАЦИЯ (от лат. agitatio — приведение в движение — побуждение к чему-либо), распространение идей для воздействия на сознание, настроение, общественная активность масс с помощью устных выступлений, средств массовой информации. Тесно связана с пропагандой»[326].

Из этих определений (к тому же не юридических) различия между пропагандой и агитацией не вполне ясны. В советской традиции это различие определялось, исходя из разъяснений В.И.Ленина. «В работе "Что делать?" Ленин отметил интересное различие между этими двумя концепциями: агитацией и пропагандой. Он писал: "Агитация это для неграмотных масс, которым нужно представлять одну простую мысль, которую путем постоянного повторения можно вдолбить в мозги. Пропагандист же, с другой стороны, имеет дело с более сложным делами и идеями — такими многочисленными, что их могут понять лишь немногие люди". Поэтому агитатор, по Ленину, более склонен к устному слову, а пропагандист — к печатному»[327].

В нашем понимании:

· «пропаганда» — действия, направленные на формирование определённого мировоззрения и миропонимания в обществе в целом либо в тех или иных социальных группах;

· «агитация» — действия, направленные на начало или активизацию деятельности, на основе мировоззрения и миропонимания, сформированного исторически сложившейся культурой или пропагандой.

Однако в постсоветские времена «различие и взаимосвязи пропаганды и агитации» — вопрос дискуссионный.

Вследствие отмеченных выше культурологических особенностей понимания терминов «пропаганда» и «агитация» и их взаимосвязей — эти термины юридически ничтожны. Но их неопределённость открывает простор для злоупотреблений принципом «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» в угоду той или иной политической конъюнктуре. И бессовестные юристы этой возможностью массово злоупотребляют, когда занимаются фабрикацией дел по статьям 280[328] и 282[329] УК РФ и ряду других статей.

Кроме того, как отмечено в приведённой статье «Философского словаря», пропаганда никогда не бывает бесцельной. Практически это означает, что предложение, сделанное одним лицом другому лицу, прочитать «Майн Кампф» и предоставление текста этого произведения А.Хитлера может преследовать две взаимоисключающие цели:

· пропаганда идеологии хитлеризма;

· ознакомление с идеологией хитлеризма для того, чтобы человек мог убедиться в её историко-политической неадекватности и непригодности к выявлению и разрешению проблем современности и не стал нацистом.

Для эффективного решения и той, и другой задачи — свободный и безнаказанный доступ к «Майн Кампф» во всей её полноте необходим. Причём для решения второй задачи он ещё более необходим, чем для решения первой, поскольку полный текст «Майн Кампф» позволяет пропагандистам хитлеризма сформировать «нарезку» фрагментов из неё, которая представит хитлеризм справедливейшей социальной доктриной, которую оклеветали враги рода человеческого. Опровергнуть это можно только соотнося полный текст «Майн Кампф» с историей, и показав, что «нарезка» даёт неадекватное представление об исходном тексте.

Т.е. этот конкретный пример показывает, что существование Федерального списка экстремистских материалов препятствует политике профилактирования возрождения нацизма и адаптации его идеологии к условиям современности и обозримой глобально политической перспективы. Иначе говоря:

· гуманистически ориентированное общество и его государственность должны работать на искоренение нацизма,

· но запрет на доступ к нацистской литературе не решает этой задачи.

Для решения этой задачи надо работать с людьми — носителями убеждений, предпосылок и тенденций к последующему формированию определённых убеждений. А на уровне общесоциальном — надо проводить политику (глобальную, внутреннюю, внешнюю), которая бы не возбуждала в широких трудящихся массах ненависти к действующей государственности и её представителям, поскольку именно неприятие сложившейся государственности и её политики является главным генератором социальной базы и массовки всякого действительного экстремизма. Но профилактирование и контрпропаганда (борьба идей) требует творчества и участия в судьбах людей, а не тупой отработки параграфов законов и инструкций.

Кроме того, наличие Федерального списка экстремистских материалов избавляет следователей и суд от необходимости доказывать умысел, направленный на достижение опасных для безопасности общества целей: если есть Список, то всё просто — передача любого материала, включённого в Список, от одного лица к другому — автоматически тяжкое преступление.

Если же соотноситься со статьей 282 УК РФ, то оказывается, что существование Федерального списка экстремистских материалов является составом преступления, предусмотренного частью 2 указанной статьи — унижение человеческого достоинства, совершаемое (в данном случае органами государственной власти) с применением насилия или угрозой его применения, лицами с использованием своего служебного положения, организованной группой. Однако для юристов эту «коллизию» необходимо пояснить особо.

Дело в том, что статья 21, часть 1 конституции РФ, имеющая высшую юридическую силу и прямое действие, провозглашает:

«Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления» (последняя фраза выделена нами жирным при цитировании: слово «ничто» в ней подразумевает, что и ссылки на необходимость борьбы с экстремизмом не являются основанием для умаления достоинства ни одной личности).

Наличие же Федерального списка экстремистских материалов означает, что по умолчанию государственная власть подразумевает следующее:

· если человек прочитает «Майн Кампф» А.Хитлера (№ 604 в Списке), то он безальтернативно автоматически станет убеждённым хитлеровцем;

· если он прочитает, какую-то ваххабитскую литературу, то он безальтернативно автоматически станет мусульманским экстремистом-террористом;

· если он прочитает «Международное еврейство» Г.Форда (№ 459 в Списке) или «Записку о ритуальных убийствах» В.И.Даля (№ 1494 в Списке), то он безальтернативно неизбежно станет «антисемитом»;

· и так далее до номера 2219 по состоянию на 20 февраля 2014 г.

Но если следовать этой логике, то и сам Федеральный список экстремистских материалов является экстремистским материалом, в частности потому, что под номером 2219 в нём содержится стихотворение под названием «Убей жида», что является прямым и безальтернативно однозначно понимаемым призывом к массовым убийствам по признаку принадлежности потенциальных жертв к определённой социальной группе, к тому же неоднозначно идентифицируемой (см. раздел 3 настоящей работы), и этот призыв опубликован в интернете без каких-либо ограничений доступа; ссылку на решение суда правомерно расценивать как скрытую рекламу призыва к геноциду по принципу «доказательство от противного» — «запретный плод — особо притягателен».

Эта логика запрета, породившая Федеральный список экстремистских материалов, подразумевает, что все без исключения граждане России — безнадёжные и неисправимые идиоты, которые не в состоянии выработать своего мнения по всем вопросам, которые затронуты в материалах, включённых в Федеральный список экстремистских материалов. И якобы только представители государственной власти обладают неоспоримым умом и сообразительностью, превосходя в этом любого гражданина РФ и почти всем известную по мультфильму «Тайна третьей планеты» птицу-говоруна. В этом и состоит унижение достоинства граждан РФ, запрещённое конституцией и ст. 282 УК РФ.

Кроме того, такой подход отрицает и положение конституции РФ, прописанное в ст. 3, часть 1:

«Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ».

Ещё одно доказательство самоубийственности политики, строящейся на её основе, даёт политический опыт СССР и России. В послесталинском СССР никакой полемики с зарубежными философами, социологами и политологами, не признававшими марксизм-ленинизм в качестве «всесильного и верного» учения[330], не было. Их произведения в СССР лежали в спецхранах библиотек[331] и никогда не издавались тиражами, позволяющими советскому народу ознакомиться с ними и подумать о том, как соотносятся с реальностью воззрения их авторов и воззрения классиков марксизма-ленинизма и идеологов ЦК КПСС. Если что-то из этого и попадало в массово издаваемую в СССР литературу историко-политической тематики, то только в виде выдержек, подчас вырванных из исходного контекста и помещённых в контекст, извращающий смысл исходного контекста[332]. В существовании «спецхрана» на протяжении всей советской эпохи выражалось недоверие народу со стороны правящей бюрократии. Спрашивается: И где государственность на основе марксистско-ленинской идеологии? — даже КПРФ сторонится марксизма.

В постсоветской России до введения в действие федерального закона от 25.07.2002 № 114‑ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» как бы не существовало никаких запретов на распространение той или иной информации. Но в действительности запрет был и выражался он в том, что все федеральные и региональные СМИ (телевидение, радио, газеты) за редчайшими исключениями (малотиражными или с крайне узкой аудиторией телезрителей и радиослушателей) освещали происходящее в стране и в мире с позиций либерализма. После принятия в 1993 г. ныне действующей конституции это происходило и происходит вопреки её ст. 13, часть 2. Спрашивается: Каков результат? — В 2002 г. для того, чтобы заблокировать распространение антилиберальных воззрений, ввели в действие федеральный закон № 114 и Федеральный список экстремистских материалов, но всё равно — в 2008 г. при подведении итогов телевизионного проекта «Имя России» эти самые итоги пришлось «подправить» за кадром, чтобы не потерять «мурло» перед «мурлом» мировой либерально-буржуазной «общественности», поскольку реально победителем стал И.В.Сталин, хотя по официальным итогам он был только третьим[333].

Причина проста:

СМИ, издательская деятельность, система образования, безусловно, оказывают своё воздействие на формирование общественного мнения и миропонимание общества, но кроме них на общественное мнение и миропонимание оказывают воздействие собственные размышления людей о жизни, а также ноосферно-религиозные факторы, не подвластные политикам.

Если же исходить из того, что люди не идиоты и в большинстве своём способны думать, т.е. на основе имеющейся информации приходить к жизненно состоятельному миропониманию; если признавать, что носителем суверенитета (во всей его полноте и разнообразии) и единственным внутрисоциальным источником власти является многонациональный народ России, то — в Федеральном списке экстремистских материалов нет и не может быть никакой общественно полезной надобности. А вот общественно вредоносная надобность может быть, и она есть реально, но об этом далее в разделе 6.3.

Соответственно государство, введя в действие и постоянно расширяя Федеральный список экстремистских материалов, унижает достоинство личности всех без исключения граждан России вопреки ст. 21.1 конституции страны, признавая всех без исключения граждан идиотами без медицинского освидетельствования каждого из них в установленном законом порядке (при этом возникает вопрос и об освидетельствовании членов первичных комиссий: нельзя же доверять освидетельствование идиотам).

Таким образом и в юридическом аспекте существование Федерального списка экстремистских материалов противоречит действующей конституции страны.

Федеральный список экстремистских материалов это:

· и цензура, запрещённая ст. 29, часть 5 конституции РФ,

· и ограничение свободы мысли, провозглашённоё ст. 29, часть 1 конституции РФ,

· и унижение достоинства личности всех граждан, запрещённое без каких-либо оговорок ст. 21, часть 2 конституции,

· и посягательство правящей «элиты» на узурпацию государственной власти и лишение многонационального народа статуса носителя суверенитета и источника власти, провозглашённого статьёй 3, часть 1 конституции РФ.

Что касается конституционного запрета пропаганды и агитации, «возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду», и запрет пропаганды «социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства», то создание и расширение Федерального списка экстремистских материалов не способно в принципе решить эту задачу, что подтверждает многовековой исторический опыт применения «Индекса запрещённых книг» католической церковью и перечней запрещённых книг, производимых в разные времена властями разных государств. Причины просты: нравственная порочность и слабоумие инициаторов запрета обрекает их на поддержание режима жизни общества, приговорённого Свыше к искоренению из жизни. Приговор Свыше осуществляет «Немезида», и это безальтернативно.

——————

В принципе, всё изложенное выше о бесполезности и антиконституционности Федерального списка экстремистских материалов — всего лишь один из аспектов «ликвидации юридической безграмотности», а не разрешение «запредельных проблем» юриспруденции. Всё изложенное обязаны понимать депутаты Госдумы, сенаторы, сменяющиеся по истечении сроков полномочий гаранты конституции, Генеральный прокурор РФ, члены Верховного и Конституционного судов, руководство Минюста, судьи других судов, адвокаты, прочие юристы и правозащитники. Но вопреки этому Федеральный список существует и пополняется на протяжении более, чем 10 лет[334], препятствуя общественному развитию России.

Date: 2016-05-25; view: 387; Нарушение авторских прав