Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






На приеме у императора





 

Итак, впервые Лиутпранд Кремонский переступает порог дворца Стефана 7 июня. После довольно подробного и весьма нелестного описания внешнего вида Никифора, епископ переходит к рассказу о его одежде и о тех, кто помимо него находился в тронной зале. Византийский император предстает перед нами одетым в «роскошное шерстяное платье, но слишком старое и от долгого употребления зловонное и тусклое». Тут возникает желание заподозрить епископа в некотором искажении действительности. Вероятно, он знал о склонности византийского императора к аскезе и о том, что Никифор часто носил власяницу[26] и использовал это знание в описании императора. Однако такой внешний вид идет в разрез с последующими диалогами между епископом и императором: учитывая ту надменность по отношению к Оттону и его империи со стороны самого Никифора и со стороны его двора, трудно представить, чтобы он появился перед посланником в таком простом виде. Более того, зная из историографии, что, во-первых, император, как уже упоминалось выше, является воплощенным символом Византийской империи и ее могущества[27]; во-вторых, что жизнь императора, особенно в случае всевозможных церемоний (в данном случае – прием посла) была строго регламентирована[28], окончательно теряется вера в то, что Никифор мог появиться перед Лиутпрандом в пусть и роскошном, но шерстяном поношенном платье. В связи со всем этим, более правдоподобным кажется, что на Никифоре на самом деле было не «шерстяное платье», а, возможно, дивитисий[29].

 

Теперь обратимся к тому, где сидит император. Из слов Лиутпранда: «Слева от него, но не в одном с ним ряду, а несколько ниже, сидели два малолетних императора[30], некогда его повелители, а теперь подчиненные»[31] явно следует, что император сидит на возвышении и никто не может быть на одном уровне с ним. Явное превозношение императора над другими людьми империи связано с тем, что василевс в Византии мыслился как наместник Христа на земле. Помимо явного возвышения, эта идея также крылась в самом императорском троне: он был двойным[32], при этом император всегда занимал лишь одну половину трона (в будни – правую, а в воскресенье и праздничные дни – левую), оставляя место для Христа, которого символизировал положенный на сидение крест[33] или Евангелие[34].

 

В Антаподосисе Лиутпранд описывает более теплый прием, который оказал ему Константин Багрянородный. И тут тоже мы можем найти упоминание о возвышении императора, причем здесь это производит гораздо более мощное впечатление: «Перед императорским троном стояло бронзовое, но позолоченное дерево, на ветвях которого сидели птицы различных видов, тоже бронзовые с позолотой, певшие на разные голоса, согласно своей птичьей породе. Императорский же трон был построен столь искусно, что одно мгновение казался низким, в следующее – повыше, а вслед за тем – возвышенным; [трон этот] как будто охраняли огромной величины львы, не знаю из бронзы или из дерева, но покрытые золотом; они били хвостами о землю и, разинув пасть, подвижными языками издавали рычание. <…> Итак, трижды поклонившись императору, я поднял голову и увидел того, кого прежде видел сидевшим на небольшом возвышении, сидящим почти под самым потолком зала и облачённым в другие одежды. Как это случилось, я не мог понять…»[35]. Очевидно, что все здесь нацелено на то, чтобы произвести на гостя неизгладимое впечатление, внушить ему трепет перед императором. Интересно, что перед императорским троном стояли именно позолоченные львы. Всем известно, что лев символизирует собой отвагу и могущество. Именно его мы называем «царем зверей». Здесь же львы, по сути, оказываются на службе у византийского императора. Таким образом, помимо того, что они собой олицетворяют мужество и могущество василевса, получается, что именно ему подчиняется не только миру людей, но так же и звери. Так же, такие подвижные статуи олицетворяют собой технологическую мощь империи. Это должно было демонстрировать варварам, насколько Византия превосходит их в области всевозможных технологий. То есть насколько более развитой является византийская цивилизация, и насколько велика пропасть между Империей и всеми другими государствами на земле.

 

Символизм, связанный с личностью императора на этом отнюдь не заканчивается. Так, Лиутпранд Кремонский описывает еще один свой визит к императору в место «под названием Eις πηγασ, то есть «У фонтанов»[36]». Епископ пишет, что он был в то время болен и слаб, но, несмотря на это, Никифор заставил его «стоять перед ним, обнажив голову»[37]. При этом стоит отметить, что на родине самого Лиутпранда считается страшным оскорблением быть в присутствии императора, целовать его с непокрытой головой. Так, во время его пребывания в зверинце, когда ему сказали, что «обычай никому не дозволяет быть в шапке в присутствии императора», в ответ он говорит: «Не годится вам принуждать меня изменять здесь обычаям моей страны, учитывая, что мы позволяем вашим послам соблюдать у нас свои обычаи. <…> и, что всем нам кажется особенно постыдным, лишь они [византийские посланники – Е.А.] целуют наших императоров с непокрытой головой»[38]. То, что лангобарду на службе у германского императора кажется совершенно недопустимым, для византийцев естественно. Мне кажется, что здесь вполне можно провести параллель с тем, как мужчины снимают головные уборы, входя в храм, или перед святыней. Думается, что идея сближения императора и Бога находит свое отражение и в этой традиции так же. Если император – наместник Христа на земле, то вполне естественно, что ему оказываются те же знаки уважения, что и Христу. Сюда же относится и то, что придворные, или приезжие послы всегда стоят перед василевсом во время приема. Здесь тоже можно вспомнить греческую религиозную традицию: в храме перед лицом Господа никто не сидит, так почему же должны сидеть перед Его наместником?

 

Учитывая такое представление византийцев о происхождении императорской власти, вполне понятно возмущение Никифора тем, что Оттон I осмеливается называть себя императором. В том самом разговоре «У фонтанов» Никифор говорит Лиутпранду: «…Ты считаешь большим скандалом то, что он называет себя императором или что он присвоил себе фемы нашей империи? Обе эти вещи нетерпимы; и если обе непереносимы, то особенно невозможно выносить, даже слышать о том, что он называет себя императором…». Стоит отметить, что даже территориальная целостность Византии для Никифора менее важна, чем то, что какой-то варвар осмелился называть себя императором. То есть провозгласить себя равным ему, византийскому василевсу, непосредственному наместнику Бога на земле. С этой точки зрения дерзость Оттона и в самом деле неслыханна: ведь византийский император получил свою власть от Бога, и именно она священна, а не сам император[39]. Благословленный этой властью, венчанный на царство, василевс очищался тем самым от всех грехов, становясь фигурой сакральной[40].

 

В этой связи совершенно не удивительно то, насколько были оскорблены греки письмом Папы, в котором он называет Никифора греческим императором, а Оттона – римским. «Как можно было, – говорили они, – назвать вселенского римского императора, августа, великого, единственного, Никифора, греческим [императором], а варварского, нищего человека – римским? О небо! О земля! О море!»[41]. К тому же, византийцы считали себя единственными наследниками античной Римской империи, а потому Оттона считали самозванцем и выскочкой.

 

Тут же можно вспомнить и о репрезентативной роли василевса. Принимая тот факт, что Оттон, как и он, император, Никифор тем самым принял бы и то, что Священная Римская империя является ровней Византии, что совершенно немыслимо.

 

Стоит так же отметить, что императора окружает огромное количество придворных. Императорский двор является очень сложной, разветвленной структурой. Это можно заметить только даже по количеству упоминаемых в отчете придворных должностей. При этом все они так же принимали участие во всех церемониях, таким образом, символизируя величие, роскошь византийского двора.

 

Заметим так же, что Лиутпранд, будучи послом к императору Византии непосредственно с Никифором почти не общается. Более того, собственно, о деле, с которым он был прислан в Константинополь, епископ постоянно общается с высшими придворными чинами, а не самим императором. И тут дело не только в том, что Никифор б о льшую часть времени проводил в военных кампаниях: такая же ситуация вырисовывается и в Антоподосисе: Константин Багрянородный так же постоянно общается с Лиутпрандом через своих придворных[42]. Такая недоступность императора для простых смертных усиливает ауру таинственности вокруг него, подчеркивая его сакральный статус.

Date: 2016-05-14; view: 871; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию