Пейзажная и философская лирика

Все стихи Пастернака проникнуты верой в жизнь, радостным удивлением перед ее красотой. В одном из ранних стихотворений он говорит:

Февраль! Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд.

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит.

Высшей формой проявления жизни, носительницей ее смысла была для поэта природа. Она — на равных с человеком:

...У плетня

Меж мокрых веток с ветром бледным

Шел спор. Я замер. Про меня!

(«Душная ночь»)

Написав в 1922 году книгу стихов «Сестра моя — жизнь» и взяв за основу сюжета любовный роман, Пастернак проводит своих героев через времена года. Начавшись весной, роман бурно развивается летом, а осень становится для влюбленных порой расставания. Все это — приметы мира, в котором живет, любит, испытывает счастье, страдает человек. Мир и человек в восприятии поэта предстают как единое целое. Пейзаж здесь едва ли не главный герой, а лирический герой не центр, а связующее звено в стихотворном потоке. Природа у Пастернака чаще всего оказывается не объектом, а субъектом лирического переживания. Не поэт видит деревья, а деревья видят его, не поэт замечал, а

...облака замечали: с воды похудели

Заборы — заметно, кресты — слегка...

Пастернак предпочитает, чтобы сам мир говорил за него и вместо него. Например, о зиме:

Она шептала мне: «Спеши!» губами, белыми от стужи...

Поэзия Пастернака — это не стихи о мире, а сам мир, живущий по законам поэзии. Мир, где поэтические строчки декларирует чердак, где «в заплатанном салопе сходит наземь небосвод», где «тоска пассажиркой скользнет по томам», где «предгрозье играет бровями кустарника...».

Любая деталь этого мира — частичка мирозданья, любой миг — частичка вечности:

И через дорогу за тын перейти

Нельзя, не топча мирозданья...

………………………………………..

Мгновенье длится этот миг,

Но он и вечность бы затмил...

Поэт не отдает предпочтения ни временному, ни вечному. Он ощущает себя живущим в тысячелетиях: «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?» Но при этом не уходит от повседневного. В соседних строчках мирно уживаются у него «пространства беспредельные», «подвалы и котельные». Его поэзия как бы приобщает «мелочи жизни» к времени и пространству бесконечного и вечного мира. Способность видеть в капельках воды безграничный океан, именуемый жизнью, — важнейшая черта поэтического дарования Пастернака. Мир Пастернака — это не окружающий нас мир и не наш внутренний мир, это единство того и другого. Его слова — это не новые слова и не старые слова, это старые слова, звучащие по-новому.

Стихи из тетради Юрия Живаго (роман «Доктор Живаго») — стихи о сокровенном. Не раз вспомнит герой романа свечу, что горела за окном московского дома, где была та, которую он встретил и полюбил. И среди написанного им останется «Зимняя ночь»:

Мело, мело по всей земле,

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

В бескрайнем просторе мира свеча становится точкой притяжения для человеческой души, превращается едва ли не в вечный источник света, не в комнате, а в мире мерцает и не гаснет этот одинокий свет. Тени на потолке вполне реальны и вместе с тем наводят на мысль о судьбе, ее игре, ее силе.

В стихах, завершающих роман, и тех, которые написаны в пору работы над ним, особенно обнажился философский склад поэтического дарования поэта. Поэт все больше и больше убеждается в целостности мира во всех его проявлениях, и его задача — связать воедино природное и историческое, тем самым укрепить единство мира на основаниях добра и красоты, укрепить единство идеала и нормы. Даже снегопад позволяет ему испытать чувство приобщения к движению времени:

Снег идет, густой-густой.

В ногу с ним, стопами теми,

В том же темпе, с ленью той

Или с той же быстротой,

Может быть, проходит время?

Мгновение выхвачено из вечности, но продолжает принадлежать ей.

Приобщение к природе, к миру дает возможность преодолеть и ощущение одиночества, и осознание кратковременности собственного бытия — открывает возможность видеть то, что лежит далеко впереди, за очерченным жизнью горизонтом:

За поворотом, в глубине

Лесного лога,

Готово будущее мне

Верней залога.

В «состав будущего», в жизнь, что «ежечасно обновляется в неисчислимых сочетаниях и превращениях», входит и бессмертие, о котором говорит Юрий Живаго. У Пастернака бессмертие, вечность — понятия не отвлеченные: символом вечности оказывается в одном из последних стихотворений поэта новогодняя елка:

Будущего недостаточно.

Старого, нового мало.

Надо, чтоб елкою святочной

Вечность средь комнаты стала.

Поэт роднит человека с вечностью и заставляет его задуматься и помнить о том, что

...Только жизни впору

Все время рваться вверх и вдаль.

6. Б. Л. Пастернак не мог смотреть на мир иначе, зная, что жизнь в себе самой несет начало вечного обновления. Вложив в уста своего героя слова: «Как сладко жить на свете и любить жизнь! Как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, самому существованию...» — Б. Л. Пастернак, лауреат Нобелевской премии, видимо, глубоко в душе был убежден, что настанет время, когда он и его творчество получат истинную свободу.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. «Жизнь прожить — не поле перейти» — как вы понимаете эти слова Б. Пастернака из стихотворения «Гамлет»?

2. Что «отдал» своему герою автор, каким даром его наделил («Доктор Живаго»)?

3. Чем символичен образ свечи в романе «Доктор Живаго»?

В. В. Маяковский

Вопрос 45. Сатирические стихотворения В. В. Маяковского. Основные темы, идеи, образы. Чтение наизусть одного из стихотворений.

ПЛАН ОТВЕТА

1. Слово о поэте.

2. Сатирические стихи дореволюционного периода:

— «Гимны»;

— «Нате»;

— «Вам».

3. Послереволюционный период:

— «О дряни»;

— «Прозаседавшиеся».

4. Активная позиция поэта-борца.

1. Владимир Маяковский вошел в нашу жизнь «через лирические томики, как живой с живыми говоря». Определяющими словами для его творчества стали слова из стихотворения «Домой» (1925):

Я хочу,

чтоб к штыку

приравняли перо...

«Штык-перо» помогал поэту писать стихи обо всем в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика: от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о всей стране — «Хорошо!». От антивоенных стихов до нежных, возвышенных поэм про любовь. Маяковский — поэт-гигант; его поэзия неуемна, неистова.

2. Большое место в многогранном поэтическом творчестве Маяковского занимает сатира. Сатира — вид комического, наиболее беспощадно осмеивающий несовершенство мира, человеческие пороки. И задача этого вида искусства, по словам великого русского сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина, «провожать в царство теней все отживающее».

В годы, предшествующие революции, Маяковский отвергает буржуазный мир. «Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой вашу религию», «долой ваш строй!» — таков пафос его поэмы «Облако в штанах». Сатирическими стихами дореволюционного периода стали его знаменитые «Гимны»: «Гимн судье», «Гимн взятке», «Гимн обеду»... В самих названиях многих гимнов заложено комическое несоответствие, ведь гимн — это торжественная песнь, посвящать которую в честь обеда или взятки просто смешно. В «Гимне судье» Маяковский едко высмеивает общественный строй России, хотя местом действия названа далекая страна Перу. Страной этой правят унылые судьи, враждебные всему живому:

Глаза у судьи — пара жестянок

мерцает в помойной яме.

Судьи сами не умеют радоваться жизни и запрещают это делать другим, стремятся все регламентировать, сделать бесцветным, унылым. Так, под взглядом судьи вылинял оранжево-синий павлиний хвост. Народ под властью злобных судей дан в образе каторжан. Освободить каторжников можно, только устранив судей, которые «мешают и птице, и танцу, и мне, и вам, и Перу». Это как мораль басни.

Особенно ненавистен Маяковскому буржуазный мир — мир «жирных»: «Я жирных с детства привык ненавидеть, всегда себя за обед продавая», — вспоминает поэт свое голодное отрочество и юность в Москве, куда семья переехала после смерти отца. В «Гимне обеду» он создает гротескный образ буржуа — это «желудок в панаме». В стихотворении «Нате!» в сатирическом ключе представлен мир «жирных» обывателей, смотрящих «устрицей из раковин вещей». С сарказмом поэт говорит о пристрастии мещан к вещам, об их бездуховности и пошлости. Маяковский издевается над мещанами, которые потребительски относятся к духовным ценностям:

Все вы на бабочку поэтичного сердца

взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.

Толпа озвереет, будет тереться,

ощетинит ножки стоглавая вошь.

Все в стихотворении, начиная с названия «Нате!» и кончая последними словами, сориентировано на прямое обращение к враждебной аудитории с целью вызвать скандал:

А если мне, грубому гунну,

кривляться перед вами не захочется — и вот,

я захочу и радостно плюну,

плюну в лицо вам

я — бесценных слов транжир и мот.

Грубыми словами клеймит Маяковский и буржуазию, развязавшую мировую бойню и наживающуюся на ней, равнодушную к смертям и увечьям жертв войны, в стихотворении «Вам».

В «Гимне ученому» ученый — «двуногое бессилие» «с головой, откусанной начисто», у которого «ни одного человеческого качества»:

Вгрызлись в букву едящие глаза, —

ах, как букву жалко.

Отгородившись от жизни, ее требований и проблем, этот «ученый» становится обывателем, существом, равнодушным ко всему: времени года, любви, политике, даже будущему, тому, «что растет человек глуп и покорен». Наука такого деятеля так же бесполезна и бесперспективна, как «труд» критика («Гимн критику»), способного только чужое «белье ежедневно прополаскивать в газетной странице».

Едкие образы «Гимнов» запоминаются сразу — «желудок в панаме» из «Гимна обеду», люди «из мяса» — «Гимн здоровью», «козы» — взяточники. Грибоедовские и гоголевские мотивы воскресают в «Гимнах», посвященных взяточникам:

И нечего доказывать — ищите и берите,

Умолкнет газетная нечисть ведь.

Как баранов, надо стричь и брить их.

Чего стесняться в своем отечестве?

3. Если в предреволюционные годы острие сатиры было направлено против «жирных», против бесчувственной к словам поэта «толпы», то когда революция свершилась, сатирической мишенью для Маяковского стали ее враги. Безоговорочное отрицание буржуазного мира позволило Маяковскому с восторгом принять революцию, а острие сатиры он направил против тех, кто мешал строить коммунизм — бюрократов и мещан. Уже в 1920—1921 годах появилось первое стихотворение «О дряни», обличающее «мурло мещанина» нового советского времени. Символом и спутником бюрократа в быту, по Маяковскому, становится «оголтелая канарейка». Даже серп и молот — модные эмблемы, без которых нельзя «фигурять» «на балу в Реввоенсовете». В 1922 году выходит в свет стихотворение «Прозаседавшиеся», новое сатирическое произведение. Тенденция к увеличению бюрократического аппарата наметилась уже в первые годы советской власти. С невероятной быстротой стали возникать учреждения, погрязшие в непрерывных заседаниях, собраниях, имитирующие кипучую деятельность, но далекие от истинных нужд народа. Используя прием доведения качества до абсурда, Маяковский придумывает «Объединение ТЕО и ГУКОНА», т. е. театральное объединение соединяет с Главным управлением конезаводов. И наоборот, Главкомполитпросвет разбивает на четыре организации: Глав, Ком, Полит, Просвет. И чтобы уж совсем высмеять нелепость этого явления, он называет учреждение по буквам алфавита:

«Пришел товарищ Иван Ваныч?» —

«На заседании

А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома».

Если количество заседаний преувеличено, то в вопросе, обсуждаемом на собрании, явное преуменьшение — «покупка склянки чернил Губкооперативом». Фантастично зрелище сидящих на заседании половин людей — «до пояса здесь, а остальное там», — так как служащим приходится буквально разрываться между заседаниями.

Эти два стихотворения открыли целую галерею омерзительных образов в сатире середины 20-х годов. Но с бюрократизмом и мещанством Маяковский продолжал бороться всю жизнь. Целые циклы стихов он посвятил бюрократам, карьеристам, взяточникам, подхалимам, подлецам. Персонажи стихов — «пережитки прошлого», но как живут эти «пережитки»! О своей активной позиции борца с этими «пережитками» он говорит в стихотворении «Сергею Есенину» (1926):

Дрянь

пока что

мало поредела.

Дела много —

только поспевать.

Надо

жизнь

сначала переделать.

Переделав —

можно воспевать.

Боль за новую страну делает сатиру Маяковского злой, едкой, ядовитой. «Дрянцо» хлещите рифм концом» — и поэт хлещет: подлизу приспособленца:

Лижет ногу,

лижет руку,

Лижет в пояс,

лижет ниже <...>

А язык?!

На метров тридцать

догонять

начальство

вылез -

мыльный весь,

аж может

бриться,

даже

кисточкой не мылясь.

(«Подлиза»)

Хлещет сплетника, для которого весь мир — огромная замочная скважина, хлещет «властителя» с его фальшивым бюрократическим аппаратом и т. д. V В стихотворении «Мрачное о юмористах» (1929) Маяковский призывает других поэтов — «присоединяйтесь!» — атакуйте!

Чтоб

не скрылись,

хвост упрятав,

крупных

вылови

налимов —

кулаков

и бюрократов,

дураков

и подхалимов.

Стремясь «выволочь республику из грязи», поэт не только разоблачал, высмеивал пороки современности, но и предсказал живучесть «дряни» всякого рода.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ