Глубокая озабоченность по поводу решений предстоящего Собора

После вышеприведенного краткого экскурса в многовековую историю и обширную тематику Собора, мы предлагаем обсудить вопрос о том, какой должна быть позиция Церкви – духовенства и мирян, по отношению к предстоящему Святому и Великому Собору, который должен быть созван в течение нового наступившего года. Стоит нам испытывать радость или же обеспокоенность по поводу этого воистину великого церковного исторического события? Что он принесет с собой для Церкви: пользу или новые серьезные проблемы?

Первым ответом тех, кто игнорирует соборную традицию Церкви и не знает богословских и церковных тенденций, доминирующих на высших уровнях церковного управления, будет то, что предстоящий Собор действительно принесет много пользы для Православной Церкви. Они думают, что поскольку помимо того, Собор разрешит некоторые важные вопросы в отношениях между Поместными Православными Церквами и вопросы пастырского духовного окормления верующих, Собор прежде всего укрепит единство между ними и продемонстрирует, что Православная Церковь, несмотря на то, что состоит из автокефальных и независимых Церквей, сильна и неделима. Даже и любой доброжелательно настроенный православный верующий может оценить мощь предстоящего события и утверждать, что мы находимся на пороге великого исторического момента. Поскольку, наконец, после двенадцати столетий безмолвия, т.е. после VII Вселенского Собора, после стольких веков соборного бездействия на вселенском всеправославном уровне, мы достигаем небывалой величины – созвать Великий Собор как продолжение предыдущих Вселенских Соборов, и тем самым показать, что Православная Церковь не застряла в прошлом, не осталась в застоявшейся традиции, подобно музейному окаменевшему экспонату, в чем нас часто обвинят протестанты, а несмотря ни на что, является живым организмом, интересующимся своим настоящим, а также актуальными и наболевшими вопросами. Вместе с тем Собор призван доказать, что Православная Церковь является продолжением Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, Церкви Апостолов, Святых Отцов и [предыдущих] Соборов.

Именно таким образом воспринимали и продолжают воспринимать Собор многие православные и даже многие из епископов, которые принимали участие в прошлых длительных по времени Предсоборных комиссиях и совещаниях, с благоговением и одновременно долей страха представляли себя на месте святых отцов древности, которые участвовали в Святых Вселенских Соборах. Сборники текстов первых Предсоборных совещаний содержат множество примеров проявления такого самосознания,исполненного ответственности со стороны многих представителей духовенства, участвовавших в этих совещаниях.

К сожалению, сами факты, весь процесс, сама тематика, и, наконец, содержание этих текстов, а также многочисленные высказывания лиц, определяющих ход Собора, вызывают у всех большое беспокойство касательно правильности решений предстоящего Собора, в частности того, насколько этот Собор соответствует истинам Православия. Непревзойденным постулатом веры и церковной жизни является то, что признание решений Собора не зависит ни от мудрости, ни от добродетелей его представителей, а от того факта, являются ли эти решения подлинным, истинным продолжением предыдущих Соборов, решения которых должны неукоснительно соблюдаться при принятии всех последующих решений, а также от правильности догм и канонов, которые устанавливает Собор. Несомненным постулатом и нравоучительным утверждением в этом контексте является фраза прп. Максима Исповедника: «Благочестие церковное признает святыми и истинными те соборы, на которых установлены верные догматы» [2].

Здесь, конечно же, мы не сможем изложить и продемонстрировать все элементы и все доказательства, из которых вытекает тот факт, что этот Собор находится вне Соборной традиции Православной Церкви и следует своим, чуждым для других, путем, подвергаясь при этом влиянию других традиций и иных верований наших времен, как бы являясь отколотым от предыдущих Святых Соборов. Далее мы отметим наиболее важные отклонения.

Прежде всего следует отметить, что впервые в истории подготовка к Собору заняла такое длительное время и, можно сказать, побила все рекорды. Если мы подсчитаем, сколько времени прошло с момента первого официального заявления патриарха Мелетия (Метаксакиса) о предстоящем Соборе в ходе так называемого «Всеправославного Конгресса» в Константинополе в 1923 г., то увидим, что с тех пор прошло девяносто три года. Если же начинать рассматривать вопрос с момента принятия Всеправославного решения о созыве Собора на I Всеправославном Совещании на о. Родос (1961 г.), то речь идет о пятидесяти пяти годах. Конечно же, мы не рассматриваем этот длительный временной отрезок в качестве критерия Собора, но полагаем, вместе со многими другими, что это указывает на отсутствие «благословенной причины» или «настоятельной необходимости» для созыва Собора и на тот факт, что здесь преследуются совершенно иные, церковно-политические цели. Поскольку, если бы в нем была «настоятельная необходимость», например, в случаях появления какой-либо ереси, раскола или же других проявлений инакомыслия, это должно было сразу пресекаться в течение нескольких месяцев или лет,как всегда и происходило в вековой соборной традиции.

То же самое касается и так называемого «лабиринта», того хаоса и неопределенности тем и рассуждений, которые определило I Всеправославное Совещание на о. Родос (1961 г.), которые, во всем их множестве, следовало бы рассматривать на богословских факультетах и в исследовательских центрах, а не на очередном Соборе с целью принятия соответствующих решений. Во-первых, что практически по всем этим вопросам уже существуют решения Соборов и святоотеческие мнения. А во-вторых, Собор всегда занимается рассмотрением небольшого количества вопросов и тем, которые будоражат церковную жизнь, и не следует превращать Собор в специализированный факультет или исследовательский центр. Даже в небольшом списке из десяти насущных тем, подготовка которых к Собору заняла столь многие годы, только две темы являются срочными, поскольку именно по их причине возникают проблемы в области единства и неделимости всего Тела церковного, то есть литургического и евхаристического единства – это вопрос о календаре – Пасхалии и вопрос о диаспоре. Все остальные вопросы, такие как, например, пост, препятствия к совершению таинства брака, христианские идеалы мира и свободы, расовые различия и т.д., являются решенными, основываясь на Священном Писании, а также на святоотеческой и соборной традиции. Все остальные вопросы – об автономии, автокефалии, диптихах и др. – демонстрируют стремление к первенству среди высшего церковного духовенства и могли бы, порядка ради, быть решены после определенных переговоров и обсуждений, не в срочном порядке, т.к. они не оказывают непосредственного влияния на духовную жизнь верующих.

Вызывает глубокое разочарование осознание того факта, что изменился вселенский характер предстоящего Святого и Великого Собора. Еще более разочаровывающим и церковно-неприемлемым является обоснование этого изменения Вселенским Патриархом Варфоломеем на Собрании Епископата Вселенской Патриархии в Константинополе, которое состоялось 29 августа 2015 г. Если говорить более конкретно, несмотря на тех, кто верил и надеялся; всех тех, кто изначально выступал за идею созыва данного Собора; тех, кто ее продвигал; всех тех, кто боролся за нее в прямом смысле этого слова; тех, кто называл его Святым и Великим, поскольку вселенскость Собора признается уже постфактум полнотой церковной; несмотря на все это, Вселенский патриарх в своем выступлении, отрицая тем самым всех и вся, заявил, что этот Собор не может быть созван как Вселенский, не может быть охарактеризован как Вселенский, т.к. в нем не будут участвовать «христиане Запада». Дословно он сказал следующее: «Вторым наблюдением по данному вопросу будет уточнение насчет сущности и природы предстоящего Святого и Великого Собора. Что касается самого названия Собора, со стороны Первого Предсоборного Собрания выдвинуто предложение не характеризовать предстоящий Собор как Вселенский, по причине того, что не будут приглашены христиане Запада, как это было ранее во времена древней Церкви, когда созывался Вселенский Собор». Сложно поверить, что данное заявление исходит из уст патриарха – именно того патриарха, который до своего избрания, будучи епископом, принимал активное участие в Предсоборных Комиссиях и Совещаниях, а некоторые из них даже возглавлял. И ни одно из Предсоборных Совещаний не оправдывало название и характеристику предстоящего Собора как не Вселенского из-за отсутствия «христиан Запада». Это личное ошибочное мнение самого патриарха Варфоломея, основанное на его личной новой экклезиологии, которую он продвигает и в других ситуациях, и которая подвергалась публичной критике в Греции со стороны многих епископов, священников, монахов, преподавателей богословских факультетов Греции, а также обычных мирян, которые тысячами подписали соответствующий документ.

Из данного заявления Вселенского патриарха следует, что Православная Церковь не является Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью, не является Церковью, обладающей полнотой, но является ущербной. Она Сама не в состоянии созвать Вселенский Собор, т.к. представляет собой только одну часть Церкви, а другая Ее часть отсутствует, а именно «христиане Запада» – паписты и протестанты, и таким образом признается их статус Церкви, [не будучи таковыми по сути]. Также вводится новое отношение к ересям, подразумевая [внушая], что отсечение от Церкви еретиков якобы нарушает единство Церкви и Ее Соборность, потому что без еретиков Церковь якобы не может быть Соборной и Единой, а Святые Отцы и Святые Соборы ошибались, анафематствуя и отсекая их [от Тела Церкви]. В сущности, речь идет о принятии протестантской «теории ветвей», которая расширила экклезиологию Второго Ватиканского Собора о полной и частичной принадлежности Церкви, только в новой версии.

Таким образом, объясняется настойчивость в вопросе наших отношений с иноверцами, которых, с самого начала подготовки предстоящего Собора, нам предлагается признать и называть церквями вне Церкви, что является совершенно очевидным экклезиологическим заблуждением. Мы более не называем их еретиками, как их характеризовали все предыдущие Константинопольские Соборы XIX в., и хотя мы не поднимаем эту тему напрямую для обсуждения на предстоящем Соборе, мы косвенно признаем их [еретиков] Церквями. Из положений уже составленных текстов Собора, с которыми мы имели возможность ознакомиться, проистекает тот факт, что мы находимся на пути к признанию Крещения и церковности еретиков – папистов и протестантов.