Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






В очернении КПСС Зюганов недалеко ушел от псевдодемократов





В интервью журналистке Н.Архангельской, опубликованном 6 июля 1995 года в газете «Коммерсант-DAILY» под заголовком «Неокоммунистический прагматизм: с сетью на избирателя», он говорит: «КПСС не была просто партией, это был государственно-политический орган, обеспечивающий управление в стране».

В этом же интервью Зюганов повторяет свое любимое обвинение в адрес КПСС — обвинение в монополии на власть, собственность и истину. «Кстати, одной из причин поражения КПСС, — говорит он, — была полная монополизация хозяйства при одном виде собственности — государственной. А любая монополия ведет к загниванию. Поэтому мы за правильное соотношение разных видов собственности».

Этот бред он повторяет и в книге «Россия — родина моя. Идеология государственного патриотизма», в главе «Уроки истории»: «Советский Союз рухнул прежде всего потому, что была монополия на собственность, монополия на власть, монополия на истину. Мы из этого сделали серьезные выводы. У нас в программе прямо записано, что нельзя какую-либо форму собственности отвергать декретом, пока она не выработала полностью свой ресурс». (Стр.387). Это обвинение в адрес КПСС — тоже один из краеугольных камней позиции КПРФ и любимый тезис ее руководителя.

Но что значит монополия на власть?

Я попробовала разобраться, откуда у лидера КПРФ «ноги растут». И опять ответ легко найти, если вспомнить, что Зюганов несколько лет работал под руководством будущего «архитектора перестройки» Яковлева. Обвинения КПСС в монополизме идут от Яковлева и его духовных соратников. В книге «Предисловие. Обвал. Послесловие» (М., Новости, 1992 г., стр. 194-195) Яковлев развивает свою теорию многопартийности, «оптимальной формой» которой «может быть двухпартийная система» и критикует однопартийную систему, какая была в СССР:

«Однопартийность — монополия, неизбежно тяготеющая к застою и загниванию, сеющая в обществе коррупцию и апатию, безотносительно к тому, какая конкретно партия находится у власти, чьи интересы она выражает и какими методами управления пользуется. Конечный итог будет отрицательным даже в том случае, если намерения партии в целом неплохи и искренни, представляют широкий спектр общественных интересов и позиций, а методы деятельности не противоречат закону. Цивилизованная монополия гниет медленнее и не так мучительно, как монополия произвола. Но все равно гниет и заражает все общество».

В другом месте Яковлев говорит о структурах, «которые были всецело подчинены военно-политическим амбициям КПСС, отождествившей себя с государством». (Там же. Стр. 158) А в книге «Омут памяти» вспоминает, как на заседании Политбюро «сцепились Шеварднадзе с Лигачевым из-за тбилисских событий в апреле 1989 года. Горбачеву пришлось публично попросить сохранять хладнокровие. В выступлении Шеварднадзе содержалась очень важная для того времени мысль о том, что «жизнеспособная партия не нуждается в монополии на власть» и что эта монополия «сыграла с нами скверную шутку. Она уничтожила политическую жизнь». (А.Яковлев. Омут памяти, стр. 331)

Зюганов оказался хорошим учеником своего «шефа» и его подельников по подрыву КПСС, поэтому не устает твердить, что КПСС уничтожила монополия на власть, КПРФ же извлекла уроки из прежних ошибок, она — за многопартийность. Хотя двухпартийность сердцу Геннадия Андреевича более мила.

Почему лидер КПРФ стремится

К ДВУХПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЕ?

Судя по ряду публичных высказываний, создание двухпартийной политической системы в России, аналогичной той, что существует в США, входит в планы лидера КПРФ, это его «голубая» мечта.

«Мы долго в своей политической истории пытались лететь на одном левом крыле. Из этого ничего хорошего не вышло. (А как же «созданный волей народов единый, могучий Советский Союз» и «построенный в боях» под руководством КПСС социализм? — Н.Г.) Теперь оно перебито. Левый фланг политического пространства оказался свободен, что тоже крайне опасно. Сейчас он заполняется нарождающимися партиями. К власти пришли демократы. Надо отдать им должное — они шли к ней изобретательно, не забыв позаимствовать из-за океанов не только мэров, но и «Белый дом». Однако опять не взяли главное — устойчивую двухпартийную политическую систему, основные ценности которой разделяет вся благонравная Америка. А на одном крыле, как известно, далеко не улетишь. Будешь кружить, снижаться и падать с нарастающим ускорением. Неужели и те, кто поддержал демократов, обманутся в своих ожиданиях?..» — тревожится Геннадий Андреевич в статье «На исходе трагического семилетия». (Г.А.Зюганов. «Драма власти», Палея, М., 1993 г. стр.61)


В беседе с главным редактором газеты «День» Александром Прохановым Зюганов снова с горечью или с досадой констатирует:

«И сейчас получилась парадоксальная в истории ситуация, когда все скопировали, собезьянничали с заокеанской страны: у нас есть и мэры, и префекты, и даже свой Белый дом, но только нет главного, на чем зиждется американское государственное устройство: нет двухпартийной политической системы». (Г.Зюганов. Драма власти. Стр. 50)

Последующие его высказывания свидетельствуют, что мысль о двухпартийной системе — вовсе не случайная оговорка. В беседе с липецким журналистом Юрием Дюкаревым, опубликованной в «Правде» 10 августа 1994 года, Зюганов опять-таки раскрывает свои затаенные мысли и стремления.

«...кто бы ни был на политическом Олимпе, к какой бы партии ни принадлежал, тем паче у державного кормила, он не может, не имеет права забывать ряд ценностей, без которых нет ни народа, ни страны.

Иначе у нас так и будет бесконечно: один пришел — раздает, другой пришел — отбирает, третий — делит... Слушайте, плюрализм плюрализмом, но должны же быть какие-то базовые, несущие конструкции, которые объединяют людей в одном ведомстве, тем более — в государстве!» — восклицает Зюганов.

«А как с этим на Западе?» — спрашивает журналист.

«Когда я изучал программные установки двух крупнейших партий США, постоянно сменяющих друг друга у власти, то был потрясен. У них нет ни одного концептуального отличия. Только — в технологии достижения цели. Разные психотипы. Характеры. Одни — поосанистей, поосновательней. Другие — полегче, повихлястей. Но ключевые особенности одинаковые. И у нас они есть. Российская державность. Государственность».

В подтексте явно угадывается мечта Зюганова о внедрении двухпартийной системы в политическую структуру России. К тому же, по его мнению, предпосылки для этого есть. И здесь он вновь проявляет себя как прилежный уче-

ник своего духовного «гуру» Александра Яковлева. Как всегда, не буду голословной. В книге «Предисловие. Обвал. Послесловие» Яковлев пишет:

«В области сугубо политической я вижу возможность действия нескольких факторов:

— нравственная, политическая и правовая постановка вне закона любого внутреннего насилия как формы политического процесса или государственного управления. Насилие против народа преступно изначально. Реформа — единственный путь преобразований;

— институционализированная конкуренция в политике, то есть реальная многопартийность, оформленная в соответствующей конструкции политической системы общества. Оптимальной формой многопартийности может быть двухпартийная система.

...Многопартийность, когда число партий исчисляется десятками и большинство из них примерно соизмеримы между собой, способствует не столько поискам компромиссов, сколько раскалывает общество...

Иное дело двухпартийность. По-видимому, эта схема ближе и природе общественного противоречия, понимаемого как динамическое взаимодействие противоположных начал. Но одновременно и к разрешению этого противоречия на путях поиска гармонии, компромисса, а не конфликта и противоборства таких начал. Разумеется, речь не о том, чтобы конструировать и тем более насаждать такую схему искусственно. Разумеется, и то, что двухпартийная политическая система не должна нести в себе никаких запретов, ограничение на появление третьих партий и возможность их вовлечения в политическую конкуренцию. Но фактическая двухпартийность не только придает стабильность процессам внесения конкуренции и изменений в жизнь общества. Она еще и выполняет роль крайне важного фильтра, позволяющего отделять тут зерна от плевел, подлинно ценное, жизнеспособное, перспективное — от преходящего, экзальтированного, искусственного». (А.Яковлев. «Предисловие. Обвал. Послесловие», М., Новости, 1992 г., стр. 194 — 195)


Зюганов не только хорошо усвоил эти идеи «архитектора перестройки», проникся ими, но и со всей своей энергией ринулся претворять ее в жизнь, порой даже выдавая желаемое за действительное. Так, на другой день после второго тура президентских выборов 1996 года он на пресс-конференции в Государственной Думе, поздравив Бориса Ельцина с победой, заявил, что в стране фактически сформировалась двухпартийная система: с одной стороны — партия власти, с другой — народно-патриотический блок, и сообщил о намерении преобразовать блок в общественное движение Народно-патриотический союз России, в основу которого будет положена идеология российской государственности, государственного патриотизма. По Зюганову получается, что партия власти и народно-патриотическая оппозиция на выборах в буржуазный парламент должны сменять друг друга. И таким образом, 4 года, когда у власти будут коммунисты, страна будет строить социализм, а следующие 4 года — капитализм. Но это же полный бред!

Лидер КПРФ не понимает простой вещи: многопартийность и общество, где нет антагонистических классов, исключают друг друга. Кстати, в свое время своеобразный «урок политграмоты» дал по этому вопросу Сталин в беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс — Говард ньюспейперс» Роем Говардом 1 марта 1936 года. Цитирую стенограмму беседы:

Говард. В СССР разрабатывается новая конституция, предусматривающая новую избирательную систему. В какой мере эта новая система может изме-

пользу уже не права президента, но права народа, наши с вами права». («Известия», 28 октября 1998 г.)

Парадокс заключается в том, что буржуазная газета берется защищать народ, его права от посягательств... коммуниста Зюганова и его сподвижников. По-моему, и младенцу понятно, что при институте выборщиков надо будет забыть о какой-либо демократии, ибо все решать будут денежные мешки. Последние выборы в США, когда Гор получил больше голосов, но выборщики отдали победу Бушу, — наглядный тому пример. Так в чьих интересах действует лидер КПРФ, из года в год озвучивая предложение о выборщиках? Это — информация к размышлению. А пока можно сделать вывод о том, что подобные идеи, в том числе идея двухпартийной системы в России, идея соборности, особо любимая лидером КПРФ, никакого отношения к марксизму-ленинизму, разумеется, не имеют.


Выступая на митингах, в Думе или на телевидении, он обычно нагнетает страсти, рисуя почти апокалипсическую картину нынешней России. Понятно, что дальше так жить нельзя. Естественно, возникает вопрос — что делать и что будет делать КПРФ? В интервью «Парламентской газете» (№ 35, 19 февраля 2002 г.) Зюганов представил такую программу действий:

«Мы еще в июне прошлого года опубликовали свою программу экономического и социального возрождения России. Она называется «Путем созидания». Вариантов развития событий в стране, к сожалению, у нас сейчас немного, и они очевидны. Первый: авторитарное управление. Второй: дальнейшая деградация государственных институтов и полный распад Российской Федерации. И, наконец, третий: поиск компромисса, цель которого — восстановить властные рычаги, обеспечить бюджетный федерализм, авторитетную представительную власть и сильную исполнительную, но подконтрольную народу. Мы за этот вариант».

И кто же должен все это сделать? Зюганов об этом умалчивает, потому что и так понятно: этот вариант — обыкновенный блеф, не более. Те, кто критикует Зюганова и КПРФ, правы на все сто процентов.

Глава XI ИМИТАТОРЫ

В последнее время все чаще уже не только аналитики и политологи задают сакраментальный вопрос: а есть ли у нас оппозиция? Похоже, эти мысли одолевают и весьма далеких от политики «простых» людей, сей вопрос звучит и со страниц газет самого разного политического толка, в том числе — левых коммунистических и патриотических. Однако тут же следует решительный отпор «крамоле»: как это нет оппозиции, если есть такая мощная и самая крупная партия, как КПРФ, и созданный под ее крылом Народно-патриотический союз России? Еще на своем IV съезде сама партия провозгласила себя непримиримой оппозицией. Потом, правда, она слыла «системной», «конструктивной». Вновь о переходе в непримиримую оппозицию теперь уже к «путинскому режиму» лидер КПРФ объявил в мае 2002 года, когда его фракцию лишили завлекательных думских портфелей.

Даже в стане противников признается однозначно, что КПРФ не только самая крупная, но и самая организованная партия в России, а небезызвестный телеведущий «Итогов» который год (до очередного закрытия телеканала) сообщал, что у Геннадия Зюганова неизменно самый высокий рейтинг из всех возможных претендентов на президентский пост. Лидер КПРФ не сходит с телеэкрана, а его грозные филиппики в адрес «оккупационного режима», «компрадоров», «семибоярщины», «семибанкирщины» и «мировой закулисы» порхают по страницам всевозможных изданий. В сознание граждан прямо-таки с маниакальной настойчивостью вдалбливается: вот он, мессия, вот он, вождь!

Но если это так, то почему оппозиция, на лидерство в которой претендует эта партия, в особенности ее руководители, все время плетется в хвосте событий, не работает на опережение и с момента воцарения на российском престоле Бориса Первого (как любил называть себя первый российский президент), а затем и его преемника сколько-нибудь заметного продвижения вперед в борьбе с режимом не наблюдается?

Автор этих строк много лет мучительно ищет ответа на эти вопросы, и отнюдь не из праздного любопытства. Чувство горечи вызывает то, что потенциал самой крупной партии используется вхолостую. Будь все иначе, можно было бы предотвратить разрушение страны, не допустить поворота ее назад, к капитализму. Многое могло быть по-другому, только историю не перепишешь заново... Давайте же попытаемся понять, почему после восстановления КП РСФСР в виде КПРФ «локомотив» оппозиции буксует на одном месте.

Для этого есть еще одна причина. Член Президиума ЦК КПРФ Юрий Белов в своих «полемических заметках публициста» «Десница и шуйца» пишет:

«Но главные обвинения КПРФ со стороны Шенина и К° заключаются в приписываемой российским коммунистам боязни революции и в подмене классовой борьбы парламентаризмом. На этом остановимся особо.

...Шенин и др. обвиняют КПРФ в увлечении парламентаризмом, скатываясь при этом на позиции западноевропейской социал-демократии. По Шенину, выборы —

теплые места в Госдуме.

Для мыслящих коммунистов выборы в современной России — форма классовой борьбы, средство связи с массами. В жесткой предвыборной борьбе приходится обходить миллионы квартир, стоять в сотнях тысяч пикетов, чтобы дойти до каждого, передать правду от человека к человеку. Кандидаты от КПРФ-НПСР падают от усталости в этой борьбе. В неравной борьбе с денежными мешками, черным пиаром, наглым административным давлением на избирателей. Шенины глаголют о классовых битвах с трибун, никак в них не участвуя.

Не идут на выборы, боясь работы на износ и... провала». («Советская Россия», №

112 (12157), 27 сентября 2001 г.)

Ну, если кто и падает от усталости в избирательных кампаниях, так это рядовые члены КПРФ, которые, обходя квартиры избирателей, собирают подписи, ведут агитацию за кандидатов от партии, распространяют листовки. Ну, а кандидатам от КПРФ сам Бог велел стоять в пикетах и встречаться с избирателями. За столь желанный приз — вожделенное депутатское кресло — можно и попотеть. Хочешь кататься — люби и саночки возить.

Что касается Шенина, то на все приглашения поучаствовать в выборах он отвечает отказом. И не потому, что боится «работы на износ» (как «работают» депутаты, видно по традиционно пустому залу заседаний) или провала. Это его принципиальная позиция. Он не отрицает парламентской формы борьбы, но убежден, что она не должна превалировать над организаторской и массово-политической работой компартии среди трудящихся.

А сейчас я продемонстрирую читателям, какую «классовую борьбу» вела и ведет фракция КПРФ все десять лет пребывания в российском парламенте. Фактически это были десять лет непрерывного соглашательства с режимом.

Шумим, братцы, шумим...

«Где факты?» — слышу я возмущенный голос «зюгановцев». Фактов — хоть отбавляй. Фракция КПРФ в Государственной Думе уже первого созыва подтвердила свою фактическую лояльность режиму при внешней вроде бы оппозиционности. Именно благодаря фракции КПРФ было принято печально знаменитое постановление об амнистии именно тогда, когда расследование кровавых сентябрьско-октябрьских событий 1993 года было практически закончено. Постановлением об амнистии Дума и КПРФ увели от уголовной ответственности виновников развала страны, совершивших государственный переворот и преступивших Конституцию в 1991 — 1993 годы, а также виновников гибели сотен, если не тысяч мирных, безоружных людей 3-4 октября 1993 года. То есть фактически фракция КПРФ, ставшая инициатором амнистии, «порадела» Ельцину и его окружению.

В 1994 году «вожди» КПРФ и их союзники вроде бы в пику Ельцину, объявившему этот год годом согласия, создали как бы оппозиционное движение «Согласие во имя России». «Мы не делаем разницы между либералом и коммунистом, между предпринимателем и рабочим, фермером и колхозником, не отличаем республиканца от сторонника президентской власти», — говорилось в Обращении к гражданам РФ лидеров левоцентристской оппозиции. «Мы

будем стремиться к национальному согласию и консолидации общества, к мобилизации всех граждан-патриотов на восстановление разрушенной и потерявшей себя России». Смешно, но эти политиканы тогда всерьез вознамерились «согласить» сытых и голодных, ограбленных и грабителей, хижины и дворцы. Обращение появилось в пику ельцинскому Меморандуму о согласии, проект которого обсуждался в Государственной Думе 18 февраля 1994 года. Председатель ЦИК КПРФ, как всегда, выступил с критикой курса и правящего режима, но при этом высказался за подписание Меморандума. Вот какие «аргументы» привел «коммунист номер один», чтобы убедить депутатов голосовать за Меморандум:

«У нас национальное примирение было после того, как мы все умылись кровью репрессий и Великой Отечественной войны. Оно наступило после разгрома гитлеровских войск под Москвой, когда вся нация объединилась для того, чтобы уберечься от истребления. Но это была угроза извне, а ныне вопрос стоит об угрозе изнутри».

Чего не выдумает Зюганов ради красного словца! Поставить на одну доску «репрессии» (а среди репрессированных были не только невинные, оболганные доносами жертвы, но и огромное количество действительных врагов Советской власти) и Великую Отечественную войну — на это способен, пожалуй, один только лидер КПРФ. Нация же объединилась не после разгрома гитлеровских войск под Москвой, а после вероломного нападения гитлеровской Германии на нашу страну и исторического выступления Сталина 3 июля 1941 года, начинавшегося словами: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!»

Заметив далее, что «главной угрозой является ныне проводимый курс», Зюганов сказал:

«Поэтому мы считаем, что для достижения примирения и согласия мы должны подписать Меморандум, может быть, с небольшими корректировками (мы за это согласие и примирение), но основное — это нормальный диалог». (Бюллетень № 15 заседания Государственной Думы 18 февраля 1994 года, МЛ994 г., стр. 13.)

Дальше, как водится, Геннадий Андреевич, говорил и о смене курса, и о правительстве национального доверия, но главное было сказано: «мы за это согласие и примирение».

Постановление о принятии Меморандума было проголосовано в Государственной Думе и подписано 23 февраля 1994 года спикером нижней палаты И.Рыбкиным. Однако Зюганов на церемонии подписания Меморандума в Георгиевском зале Кремля демонстративно, перед телекамерами отказался поставить свою подпись, а 18 марта в Думе состоялась сенсационная пресс-конференция народно-патриотической коалиции, на которой было оглашено упомянутое выше обращение к гражданам РФ и сообщено о создании движения «Согласие во имя России». В начале июня, выступая с докладом на первом расширенном заседании Национального совета этого движения, Зюганов изложил его программу:

«Суть предлагаемых изменений заключается в том, что они направлены на достижение реального, а не декларированного состояния гражданского мира, под которым мы понимаем не всеобщую гармонию и не ликвидацию всех и всяческих общественных противоречий, а совокупность согласованных между различными общественными силами социальных условий и политических процедур, в рамках которых существующие между ними противоречия разрешаются исключительно мирными,

ненасильственными средствами. Борьба различных тенденций закономерна и неизбежна, в ней всегда будут выигравшие и проигравшие, но она не должна вести к разрушению государства, его экономики, социальной сферы и духовной жизни.

Исходя из этого, «Согласие во имя России и должно строить свою деятельность». («Правда», № 96, 3 июня 1994 г.)

Очень откровенно сказано: лидер КПРФ не собирался ликвидировать «все и всяческие общественные противоречия», он не стремился к всеобщей гармонии, он лишь хотел разрешать противоречия «исключительно мирными, ненасильственными средствами». Но как можно разрешить противоречия между трудом и капиталом, между грабителями-олигархами и ограбленным большинством народа? Какие шаги должно было осуществить, по мнению Зюганова, новорожденное движение? Он их перечислил. Это:

«— создание на местах комитетов движения с включением в их состав представителей всех партий и организаций, выступающих в поддержку «Согласия во имя России»;

— создание на базе движения предвыборного блока, способного одержать победу на любых выборах. Согласование и поддержка кандидатур на выборах в округах, формирование авторитетных партийных списков, работа по внесению необходимых коррективов в избирательное законодательство;

— подготовка предложений по созданию правительства народного доверия. По итогам выборов такое правительство могло бы из теневого превратиться в реальное правительство народного доверия. Одновременно оппозиция могла бы уже сегодня решительно выступить за создание правительства парламентского большинства, которое с самого начала отвергнет политику «шоковых реформ» и подчинения страны интересам зарубежного капитала;

— готовясь к президентским выборам, «Согласие во имя России» могло бы ориентироваться на создание из наиболее авторитетных лидеров своеобразного «государственного совета». Из его состава можно было бы выдвинуть одну-две согласованных кандидатуры на пост президента». (Там же.)

Громким названием «Согласие во имя России» прикрывалась основная цель КПРФ — не революционная борьба, а участие в любых выборах, в том числе и президентских. По сути, это была попытка создать избирательный блок. Жонглирование терминами «правительство народного доверия», «правительство парламентского большинства» затуманивало головы: мол, вот появится такое правительство — и все проблемы как рукой снимет.

Естественно, ни один пункт заявленной программы не был выполнен. «Согласить» сытых и голодных тоже не удалось. Затея лопнула, как мыльный пузырь. Зато роль, которая отводилась этому движению, была сыграна: народ был уведен от решительной, бескомпромиссной борьбы с режимом, недовольство существующим положением заворачивалось в русло «согласия».

В Госдуме и первого, и второго созыва фракция КПРФ неизменно голосовала за бюджет правительства, что во всем мире однозначно означает поддержку правящего курса. Правда, вокруг бюджета она мастерски устраивала всевозможные политические игры. Например, в декабре 1997 года, в разгар думских баталий по бюджету, «вождь» КПРФ выдвигает 11 условий-требований к правительству: фракция только тогда проголосует за бюджет, когда эти требования будут выполнены. Однако она почему-то одобряет бюджет до их выполнения, а потом в правительство приходит Чубайс и заявляет, что бюджет негодный и его надо секвестрировать. Госдума, а больше всего фракция КПРФ, оказываются в луже.

История повторяется с бюджетом-98, когда 21 процент фракции КПРФ (29 депутатов) проголосовал «за», хотя бюджет был с дефицитом, а на социальную сферу, культуру, армию выделялись мизерные средства. И так было со всеми бюджетами в эпоху Ельцина. Последовательно и принципиально против него голосуют Сергей Бабурин и его соратники по РОСу. Они выступают с заявлением, где представленный проект бюджета называют «бюджетом вымирания», чем навлекают на себя гнев руководства фракции КПРФ. Однако при Путине, когда бюджет представляется с профицитом (то есть с прибылью), когда худо-бедно на культуру, армию и т.д. выделяется больше средств, чем при Ельцине, Зюганов еще больше надувает щеки против «антинародного» режима, против голосует и фракция. А бюджет с профицитом «вождь» КПРФ именует не иначе, как «бюджет смерти», реформы — как «реформы смерти», даже в мелочах плагиатничая у Бабурина.

Псевдооппозиционность «вождей» КПРФ и НПСР была продемонстрирована со всей откровенностью в августе 1996-го, когда именно голосами фракции КПРФ и Аграрной депутатской группы, входящих в НПСР, был утвержден главой правительства Виктор Черномырдин, хотя всем было известно, что за годы предыдущего его правления падение российской экономики в два с половиной раза превысило спад всей экономики Советского Союза за годы Великой Отечественной войны. Вместе с Ельциным он несет ответственность за войну в Чечне, расстрел безоружных людей и Верховного Совета кровавой осенью девяносто третьего...

Но лидер КПРФ как всегда, демонстрируя до голосования свою «оппозиционность», произнес на заседании палаты крайне резкую обличительную речь в адрес все того же антинародного режима и компрадорского курса. После такой речи претендента на пост правительства надо вместе с президентом как минимум гнать в шею, если не привлекать к суду. Но грозная речь лидера КПРФ была всего лишь игрой на публику, после чего фракция КПРФ и ее союзники по НПСР своими голосами «катапультируют» Черномырдина в заветное кресло.

Весьма красноречивой и показательной была реакция зарубежного политического истеблишмента на сей счет. В частности, уполномоченный правительства Германии по оказанию консультативной помощи России по экономическим вопросам Вольфганг Картте в интервью «Немецкой волне», не скрывая удовлетворения, весьма откровенно заявил: «Для нас утверждение Думой Виктора Черномырдина в качестве главы правительства стало прямо-таки бутербродом с икрой. На Западе гарантом продолжения российских реформ считают именно его». Думаю, там лидеров КПРФ должны были на руках носить за этот «бутерброд с икрой». Лучшего подарка Западу не придумаешь.

После утверждения Черномырдина фракция КПРФ продолжила линию на соглашательство и «братание» с властью. Для отвода глаз используется все та же тактика «шумовых эффектов»: чтобы продемонстрировать свою «оппозиционность», выпускают пар, а когда приходит пора решительных действий, голосуют за то решение (постановление или закон), которое только укрепляет существующую власть.

О более чем тесных связях лидеров КПРФ с Черномырдиным было широко известно. Смешно, но на одной из пресс-конференций Зюганов проговорился. «Сидим мы как-то в правительстве...», — мечтательно начал он. Не-

удивительно, что на протяжении всех лет пребывания Черномырдина на посту премьер-министра КПРФ и НПСР голосами своих депутатов фактически поддерживали «антинародное» правительство, его бюджеты и законопроекты.

В 1997 году, например, был протащен закон о разделе продукции, которым семь месторождений практически передавались иностранным концессиям, для чего председатель Исполкома НПСР Николай Рыжков буквально выкручивал руки несогласным депутатам из группы «Народовластие», собирая недостающие голоса.

Так было, например, несколькими месяцами раньше — в ноябре 1996 года, когда в Госдуме обсуждались соглашение Черномырдина-Масхадова по Чечне и последовавший за ним указ президента за номером 1590 «О мерах по обеспечению дальнейшего мирного урегулирования в Чеченской Республике».

Выступивший с главным докладом председатель Комитета по безопасности Виктор Илюхин представил не только ужасающую картину последствий войны в Чечне, но, главным образом, негативную роль тех документов для России:

«Подписание соглашения размывает единое таможенное пространство, передает в руки чеченской стороны решение вопросов обороны и безопасности, находящихся в исключительном ведении Российской Федерации. Создается впечатление, что политические структуры органов правопорядка и государственной безопасности Российской Федерации фактически отстраняются от решения чеченского вопроса... Стратегические интересы государства на юге страны все активнее вытесняются интересами нефтяного бизнеса, отдельных компаний и наркобизнеса... Россия находится в тяжелейшем социально-экономическом, политическом кризисе. Начался распад ее территорий, многих институтов государственности... Это во многом результат губительной для страны политики президента и правительства. Поэтому постановка вопроса об их ответственности вполне уместна...»

Весьма показателен маневр Зюганова в том эпизоде. Обычно, выступая с думской трибуны, лидер КПРФ обрушивает на «антинародный» режим, президента и правительство громы и молнии. Но в этот раз он сделал хитроумный ход и, хотя соглашение с Масхадовым подписал именно Черномырдин, во всех бедах обвинил не правительство во главе с Черномырдиным, а только администрацию президента, возглавлявшуюся тогда короткое время Чубайсом. Зюганов назвал ее кремлевским правительством и предложил «это правительство во главе с Чубайсом отправить немедленно в отставку» (после чего Зюганов будет говорить: «Мы всегда требовали отправить вместе с Чубайсом все правительство» — Н.Г.). О Черномырдине же, заключившим скандальное соглашение с Масхадовым, не было сказано ни единого слова. Более того, выступавшие от фракции КПРФ В.Илюхин, Г.Зюганов, А.Лукьянов вопроса о недоверии и отставке президента и правительства так и не поставили. Свой альтернативный проект и поправку с требованием отрешить президента от должности внес Сергей Бабурин.

К постановлению Госдума вернулась на своем заседании 4 декабря того же 1996 года. Виктор Илюхин проинформировал депутатов о принятых и отклоненных поправках. Но, когда он коснулся поправки об отставке президента и правительства, внесенной Бабуриным, произошла любопытная метаморфоза. До чего сурово и грозно, в духе лидера КПРФ, обличал Виктор Иванович президента и премьер-министра в своем докладе на предыдущем заседании! Куда же его запал девался теперь?!

«Вопрос об отрешении президента — мы не вписываемся в процедуру. Вопрос об отставке правительства — мы в этом постановлении тоже не вписываемся. Это своя процедура, и я не отрицаю того, что эти вопросы заслуживают того, чтобы они были поставлены, но не в этом постановлении», — неуклюже пояснил Илюхин отказ рассматривать поправку Бабурина и предложил принять постановление в целом.

Ларчик открывался просто: эту поправку не хотела принимать самая крупная фракция — КПРФ, поправка Бабурина не вписывалась в планы руководства КПРФ. В тот же день на пресс-конференции Геннадию Зюганову дважды, в лоб был задан вопрос — будет ли фракция КПРФ голосовать за предложение Бабурина об отставке президента и правительства, и оба раза лидер КПРФ ловко уклонился от прямого ответа. А на заседании Госдумы ее спикер Г.Селезнев и председатель Комитета по безопасности В.Илюхин — оба капэ-эрэфовцы — в нарушение регламента даже не поставили поправку Бабурина на голосование.

И получилось, что вокруг указа Ельцина и соглашения Черномырдина-Масхадова шуму было много, а толку-то? Пошумели депутаты, выпустили пар и успокоились. В который раз фракция порадела президенту и правительству!

Видимо, учтя последовавшую за этим критику, в том числе и в оппозиционной печати, в начале 1997 года, в надежде спасти подмоченную репутацию, фракция КПРФ в лице ее видного представителя В.Илюхина инициирует таки процесс отрешения Б.Ельцина от должности — в связи с его длительной болезнью и неспособностью исполнять полномочия президента. Вопрос обсуждался на заседании 22 января. С докладом снова выступал В.Илюхин. Доклад был смелым, обличительным, грозным и непримиримым — в стиле Зюганова, но более насыщенный конкретикой. Вывод: «Ельцинское президентство обернулось для России тяжелым бременем и разрушительными социальными потрясениями». Предложение докладчика — немедленный импичмент!

И доклад, и выводы были настолько убедительны, что депутаты, горячо поблагодарив В.Илюхина за мужество, тут же проголосовали за предложенный им проект постановления о досрочном прекращении полномочий президента Российской Федерации — за основу с результатом: за — 229, против — 63, воздержался — 1, не голосовало — 157. Тут депутат Юрьев (Яблоко») предлагает проголосовать постановление в целом. Председательствующий А.Шохин немедленно ставит проект на голосование. Казалось бы, о столь быстром продвижении документа можно лишь мечтать, цель — убрать президента Ельцина — близка. К тому же дружное голосование за основу дает надежду, что постановление будет принято и в целом.

И вот тут происходит нечто совершенно неожиданное и невероятное: докладчик и автор проекта постановления уважаемый Виктор Иванович Илюхин, инициировавший обсуждение этого вопроса и убедивший депутатов, что дальнейшее пребывание Ельцина на посту президента чревато для России катастрофой, вдруг категорически воспротивился. Он сказал, что не настаивает на голосовании, что прежде надо бы посоветоваться с избирателями, изучить все предложения и вернуться к вопросу в следующем месяце... Просто поразительно! К чему было устраивать весь этот спектакль с грозными обличениями в адрес перенесшего шунтирование президента?

И опять все просто: инициаторы импичмента и руководство КПРФ и не собирались отрешать президента от должности, они лишь хотели громкими заявлениями, разгромной критикой президента вновь вернуть пошатнувшийся в глазах избирателей свой оппозиционный имидж. Это была политическая игра. Они на самом деле и не думали принимать постановление, главной целью было пошуметь — для избирателей. Они, видимо, были уверены, что Госдума предложение об импичменте президента не поддержит. Но само исходившее от КПРФ предложение дало бы им возможность и дальше бесстрашно обличать президента и требовать его отставки, абсолютно ничем не рискуя, но наживая на этом политический капитал. Однако в своих расчетах «стратеги» КПРФ просчитались: своим смелым, обоснованным докладом Илюхин так «завел» депутатов, что они готовы были немедленно отрешить Ельцина от должности, и вот тут-то и случился форменный конфуз.

А Ельцин благополучно остался на своем посту, чтобы еще несколько лет мучить Россию. Госдума, правда, вернулась к этому постановлению в феврале 1997 года, но, как и следовало ожидать, возникли некоторые новые обстоятельства — начальник Главного правового управления, доктор юридических наук Владимир Исаков представил заключение о полной юридической несостоятельности проекта постановления, и импичмент так и не

состоялся.

Еще более позорной оказалась история с вотумом недоверия правительству в октябре 1997 года.

«Шуметь» о недоверии руководство КПРФ начало еще весной. 5 июня 1997 года «Советская Россия» публикует заявление Президиума ЦК КПРФ «Не согласимся на постыдную роль». В нем говорилось:

«Президиум ЦК КПРФ отмечает, что к безраздельной власти в стране рвется наиболее агрессивная группировка компрадорского капитала, стоящая за спиной так называемых молодых реформаторов. Она стремится завершить в свою пользу передел собственности, установить полный контроль над экономикой, финансами, средствами массовой информации. Следующая ее цель — контроль над Министерством обороны, Министерством внутренних дел, Федеральной службой безопасности, другими силовыми структурами.

Как всегда, власть компрадоров покупается ценой предательства коренных интересов Российского государства и его граждан.

...Планы урезания расходов бюджета на социальные нужды, повышение квартирной платы и пенсионных платежей посягают на последние остатки социально-экономических прав трудящихся.

Началось открытое наступление на Государственную Думу как выразителя интересов большинства россиян. Поставлена цель дискредитации народного представительства и роспуска Думы с последующим неконституционным изменением избирательного закона.

Одновременно, чтобы отвлечь внимание от ползучего переворота, режим стремится втянуть Думу в урезание бюджета, в реализацию других разрушительных планов и превратить парламент в ширму губительной политики, в громоотвод народного протеста.

Мы никогда не согласимся на эту постыдную роль. КПРФ и ее фракция в Государственной Думе сделали все от них зависящее, чтобы добиться исполнения наказов избирателей. Однако президент неправомерно блокирует принимаемые Федеральным Собранием законы, а правительство открыто заявляет, что не намерено их исполнять.

Мы требуем, чтобы исполнительная власть занялась своим прямым делом — неукоснительным исполнением законов, в первую очередь — Закона о бюджете на 1997 год. Если же она к этому не способна, пусть прямо в этом признается и уходит в отставку. Со своей стороны мы готовы внести в Думу вопрос о выражении недоверия правительству».

15 октября Дума приступила к рассмотрению вопроса о вотуме, при этом фракцией КПРФ вновь был мастерски разыгран очередной спектакль, в котором роли были распределены заранее, да и финал легко угадывался. Мало кто верил, что вотум состоится, поскольку это, по слухам, грозило роспуском Государственной Думы. Еще наивнее было предполагать, что большинство депутатов и, прежде всего, инициатор вотума — фракция КПРФ во главе со своим лидером, пойдут на самосожжение. Скорее всего, они постараются путем закулисных переговоров что-либо выторговать для себя. Роспуск Думы не был нужен ни самой Думе, ни президенту, ибо новые выборы, бесспорно, могли привести в парламент новых — более левых, более радикальных депутатов, менее склонных к компромиссам и соглашательству, чем сейчас. В интересах президента, правительства, фракции КПРФ и ее союзников по НПСР, а также фракций ЛДПР, НДР и прочих было сохранить статус-кво.

Однако функционеры КПРФ продолжали «шуметь». 9 октября «Советская Россия» выходит с аншлагом на первой полосе, набранной аршинным шрифтом: «Фракция коммунистов ставит вопрос о недоверии правительству». 11 октября эта газета публикует «выступление руководителя фракции КПРФ Г.А.Зюганова при обсуждении отчета правительству 8 октября 1997 г. под грозным заголовком «Выражаем недоверие». Публикация сопровождалась фотоснимком Зюганова: энергичный взмах руки, суровый взгляд, решимость во всей позе. Оставалось только запеть: «Смело мы в бой пойдем за власть...».

«Бой» завязался на пленарном заседании 15 октября. Первым на трибуну поднимается Геннадий Зюганов, руководитель фракции, инициировавшей этот вопрос. Громовой голос, грозный вид, пламенная речь — он сама непримиримость и непреклонность. Его характеристики режима — убийственны. После такой речи остается лишь одно — немедленно нажать на кнопки и отправить супостатов из «временного оккупационного правительства» в отставку. Под бурные аплодисменты, с сознанием честно исполненного долга наш пламенный трибун и защитник народа сошел в зал.

Критика президента, правительства, режима шла по нарастающей и достигла того апогея, после которого неминуемо должна следовать развязка в виде вотума недоверия. Пора принимать постановление подоспела. Но, как и полагается у талантливых сценаристов и режиссеров, «ружье выстрелило» в нужный момент и в нужном месте. Неожиданно Г.Селезнев сообщил, что уже дважды звонил президент, просил депутатов не доводить сегодня вопрос до отставки правительства, что он «готов к активной работе в «четверке», готов начать работу «круглого стола» с участием политических партий и движений по самым актуальным вопросам».

«Непримиримый» Зюганов только того и ждал: тут же попросил сделать 30-минутный перерыв — посоветоваться, а после перерыва ходатайствовал о переносе рассмотрения этого вопроса на понедельник, поскольку в субботу состоится пленум ЦК КПРФ.

Вся «оппозиционность» и «непримиримость» самой крупной фракции улетучилась на глазах. О чем хотели советоваться «вожди» КПРФ? Что еще им было неясно? Ведь почти полгода собирали подписи за отставку президента и правительства, и сам Зюганов доложил общественности, что уже собрано 10 миллионов подписей, потом с такой помпой был поставлен вопрос о недоверии правительству, а лидер КПРФ, двумя часами раньше выступавший с думской трибуны, нарисовал прямо-таки апокалипсическую картину трагического положения России, что требует немедленного изменения курса и смены правительства! Стало ясно, что теперь начинается самый откровенный торг, но предметом его будут отнюдь не интересы народа. Стало ясно и то, что оппозиция фактически уже проиграла. Отступив, пойдя на торг, она уже не могла требовать и диктовать.

Дальнейшие события показали, что капээрэфовцы променяли вполне реальную возможность отставки президента и правительства на завлекательную, но сомнительную возможность «квасить капусту» вместе с президентом, к чему последний и призвал фракцию КПРФ. Взамен президент пообещал создать согласительную комиссию по закону «О правительстве» (для непосвященных: это обычная, предусмотренная регламентом процедура, применяется, когда имеются разногласия по законопроекту) и наблюдательные советы на телеканалах ОРТ и ВГТРК, увеличить до двух часов «Парламентский час», создать парламентскую газету и завести специальную передачу о работе парламента на одном из радиоканалов.

Что ж, в 1998 году стала выходить «Парламентская газета», регулярно выходит «Парламентский час», появилась «Парламентская неделя», причем на разных каналах, и Геннадий Андреевич еще чаще появляется на телеэкране, что, разумеется, просто замечательно. Но перестала ли от этого Россия вымирать по Курской и Белгородской области в год, о чем с таким жаром говорил с этой трибуны лидер КПРФ, требуя вотума недоверия?! Улучшилось ли от этого положение народа или состояние экономики? Ничего подобного! Были решены лишь вопросы, в которых были заинтересованы сами депутаты.

Интересно, что газета «Коммерсантъ-daily» свой материал об истории с вотумом недоверия подала под весьма выразительным заголовком. Сначала — броско, крупно: «ПРЕЗИДЕНТ ВЫПОЛНИЛ ВСЕ ТРЕБОВАНИЯ КОММУНИСТОВ». Подзаголовок набран мелким шрифтом, почти петитом: «На словах». А заканчивалась статья тоже весьма красноречиво: «...как сказал вчера Виктор Черномырдин, выполнение всех обещаний возможно только при одном условии: вопрос о недоверии будет снят раз и навсегда» (выделено

мною — Н.Г.)

Все дни продолжался подковерный торг, и становилось ясно, что правительство уцелеет, а фракция КПРФ вместе со своим руководством на «самосожжение» не пойдет и, скорее всего, вопрос о вотуме недоверия будет снят. В связи с этим 21 октября Оргбюро ЦК РКРП и исполком движения «Трудовая Россия» обратились к депутатам Государственной Думы с призывом «проявить, наконец, принципиальность и выразить недоверие правительству, фактическим председателем которого является президент Ельцин!». «Отступать уже поздно, — подчеркивалось в нем, — любое движение назад будет расценено избирателями как трусость и соглашательство с режимом. Отговорки: если

уберем «хорошего» Черномырдина, поставят плохого Чубайса — не убеждают. Для народа один ничуть не лучше другого».

В этом документе, подписанном первым секретарем ЦК РКРП В.Тюльки-ным и председателем Исполкома «Трудовой России», депутатом Госдумы В.Григорьевым, с сожалением говорилось:

«есть все основания предполагать, что лидеры думской оппозиции в очередной раз пойдут на сговор с властью. Так, председатель Аграрной депутатской группы Н.Харитонов сразу же после радиообращения Ельцина, призвавшего депутатов «квасить капусту» вместо вотума недоверия, поспешил заявить:

«Президент протянул нам руку. В России не принято бить по протянутой руке».

Прошедший Пленум ЦК КПРФ показал, что и некоторые думские коммунисты не прочь припасть к властным перстам. Но прежде чем пожать руку президенту, вспомните, что эта рука подписывала беловежские соглашения и расчленяла Советский Союз, на этой руке кровь защитников Конституции и Верховного Совета в октябре 1993 года, этой рукой развязана кровавая бойня в Чечне, унесшая более ста тысяч жизней, эта рука уже шесть лет подписывает указы, разрушающие промышленность, сельское хозяйство, науку, медицину, образование, культуру. Эта рука сделала нищими и опустила на дно жизни десятки миллионов наших сограждан. Пожав эту руку, вы предадите своих избирателей, которые послали вас в Думу бороться, а не наслаждаться столичной жизнью и высокой зарплатой».

Оргбюро ЦК РКРП и Исполком «Трудовой России» потребовали «пойти даже на роспуск Думы, потому что, только проводя принципиальную политику, оппозиция сможет стать ведущей силой общества и повести за собой народ», и выразили солидарность с депутатами Государственной Думы, которые настаивают на смене социально-экономического курса и отставке правительства. А этими депутатами, как известно, были Сергей Бабурин, Сергей Глотов, Теймураз Авалиани, Владимир Григорьев, Нина Зацепина, Иван Аничкин, Николай Безбородов и их соратники.

К вопросу о вотуме недоверия Дума вернулась на следующий день, т.е. 22 октября. Вновь на трибуну поднялся «непримиримый оппозиционер» Зюганов и... попросил исключить этот вопрос из повестки дня. При этом он как о великой победе сообщил: «Самое главное, что сделала патриотическая оппозиция за последнюю неделю, — нам впервые удалось заложить серьезные предпосылки для мирного выхода страны из тяжелейшего кризиса». То, что это откровенная «туфта», не видно разве что только лидеру «самой крупной партии». Ни одна проблема жизни народа не решена и решена не будет. Г.Зюганов в очередной раз продемонстрировал соглашательство в «год согласия».

Через полчаса после снятия Зюгановым вопроса о вотуме недоверия заместитель председателя Государственной Думы, лидер Российского общенародного союза Сергей Бабурин и его сторонники — всего 13 человек — заявили, что свои подписи под заявлением о недоверии правительству не отзывают. Сбор подписей для вторичной постановки вопроса о вотуме был продолжен. На состоявшейся тремя часами позже пресс-конференции Зюганов, раздраженный действительно непримиримой и принципиальной позицией Бабурина, разразился в его адрес непарламентскими выражениями.

Кстати, отвечая на вопрос, насколько он, Геннадий Андреевич, уверен в надежности партнеров по диалогу, то есть в надежности президента и правительства, Зюганов сказал: «Ни одному их слову не верю. И верить не можем —

только дела». А когда его спросили, как добиться компенсации обесцененных вкладов, он нашел простой выход: «Надо перестать все воровать и пьянствовать, и у вас денег будет больше, чем надо». И самое замечательное: отвечая на вопрос газеты «Трудовая Россия» — органа ЦК РКРП — «Как бы на вашем месте поступила в такой ситуации ленинская партия? — Геннадий Андреевич скромно сказал: «Думаю, так бы и поступила». (!!)

Российская пресса, за исключением зюгановской, была единодушна в оценке стратегии и тактики, продемонстрированной лидером КПРФ в истории с пресловутым вотумом недоверия. И это естественно: всем был ясен смысл состоявшихся политических игр. Вот как оценила их, например, «Общая газета» в заметке Анатолия Костюкова «Пакт Ельцина — Зюганова: кто победил?»:

«Дежурный ответ: победил здравый смысл. В самом деле, шум был, а драки-то не было. Граждане не успели разобраться, кто такой Вотум, а его уже сняли. И больше — никого. Правительство устояло. Дума усидела, президент в Кремле, солнце всходит и заходит.

Но значит ли это, что сшибка Думы с правительством, не потрясшая основ государственности и кончившаяся мирным торгом, прошла бесследно для ее участников? Такого не бывает, всякий мир для кого-то — «похабный». Внимательное прочтение заключенного сторонами контракта убеждает: плоды перемирия распределились весьма неравномерно. Кому-то досталось много, кому-то — ничего.

...Геннадий Зюганов. С точки зрения радикальных красных, лидер КПРФ поступил как «социал-предатель». Если бы президентские выборы были завтра и Зюганов всерьез надеялся войти в Кремль, ему не стоило бы покупаться на президентские подачки. Но он и актив его партии — люди практичные, и мечтают не столько о реванше, сколько о мирном врастании в «антинародный режим». В таком контексте вотум в обмен на «9 пунктов» — очень выгодная сделка. Больше коммунисты не смогли бы получить, даже если бы президент согласился сменить главу правительства». (Общая газета», 30 октября — 5 ноября 1997 г.)

Фактическая капитуляция фракции КПРФ и ее союзников по НПСР перед правящим режимом вызвала резкое возмущение на крайне левом фланге коммунистического движения. Оргбюро ЦК РКРП снова выступило с заявлением, в котором отметило:

«Сдача позиций руководством КПРФ и ее парламентской фракцией и заключение ею «мира и согласия» с президентом не явились какой-либо неожиданностью для настоящих коммунистов. Это событие — еще одно, очередное звено в цепи беспринципности, соглашательства, предательства интересов и дела трудящихся, начатого еще Горбачевым.

Оргбюро ЦК РКРП напоминает, как эта же партийная номенклатура и государственно-хозяйственная элита брали курс на рынок и приватизацию, одобряли беловежский сговор, затем, участвуя в выборах «на крови», помогали протащить конституцию 93-го года и амнистировали преступников, расстрелявших Верховный Совет. Позже, уже в качестве цивилизованных думских деятелей, они утверждали премьера, руководившего подавлением народного восстания в октябре 1993 года, принимали бюджет, который сами же охарактеризовали как антинародный, буквально проталкивали закон о разделе продукции, открывающий дорогу для распродажи недр России иностранному капиталу и так далее.

В заявлении проанализирована стратегия и тактика капитулянтства КПРФ. Каждый раз, пытаясь как-то замаскировать свое соглашательство и уйти от нарастающего недоверия и недовольства людей, в том числе и своей партии, парламентские

«ответственные оппозиционеры» выдвигают очередные 11 условий и полдюжины последних предупреждений. После того, как Ельцин отдает «непримиримым думцам» заранее запланированные уступки, для них все становится приемлемым. Говорили: «антинародный режим» — теперь: «готовы к конструктивному сотрудничеству». Прежде: «оккупационные власти», теперь: «Имеем здравый смысл». Говорили: «политика геноцида собственного народа», теперь: «будет рассмотрено трехсторонней комиссией» и так далее».

Вывод Оргбюро ЦК РКРП: «вся непримиримость этой «цивилизованной оппозиции» кончается защитой собственного парламентского статуса и полагающегося обеспечения. Ответственность они проявляют не перед избравшим их народом, а перед властью, гарантирующей их парламентское положение».

РКРП категорически осудила соглашательство депутатов Государственной Думы от КПРФ и оценила его как фактическое предательство интересов народа и полный разрыв с коммунистическим движением. «Сначала у них кончился «лимит на революцию», теперь иссяк лимит даже парламентского сопротивления».

РКРП заявила о своем намерении «поставить вопрос о выводе КПРФ из состава Союза компартий — КПСС как соглашательскую организацию, дискредитирующую идею и движение».

Читатель может сказать, что реакция «Общей газеты» иной быть и не могла, поскольку возглавляет ее известный демократ первой волны Егор Яковлев. Понятна и реакция РКРП — постоянного оппонента КПРФ на крайне левом фланге. Но дело-то в том, что серьезнейшая критика позиции лидера КПРФ и думской фракции коммунистов прозвучала и из стана самой КПРФ.

Вскоре стало известно, что на Пленуме ЦК КПРФ, который дал «добро» своему лидеру отозвать подписи членов фракции под требованием вотума недоверия, член ЦК Леонид Петровский потребовал «обсудить политический курс руководства партии на специальном Пленуме». Это был явно «бунт на корабле». Леонид Николаевич подтвердил свою позицию в интервью корреспонденту газеты «Правда-5» Александру Головенко. Вот выдержки из интервью:

«Действительно, в своем небольшом выступлении я призывал: никакого доверия Черномырдину и его сообщникам Чубайсу и Немцову! Фракция коммунистов в Думе, говорил я, должна проголосовать только так. Партия никому не давала права от ее имени устраивать сомнительные встречи по примирению с теми, кто виновен в разрушении Отечества, обнищании десятков миллионов соотечественников, брататься с виновниками людских бед, да еще в канун 80-летия Октября. И, поверьте, больше половины выступавших говорили о том же. Ведь ясно: это правительство не видит и не знает путей выхода из нынешнего экономического кризиса. А оппозиция не может осуществить свою стратегию при теперешнем составе кабинета министров. Б.Ельцин и не скрывал, что ни Чубайса, ни Немцова, которые так обрыдли нашему народу, на заклание не отдаст. Выходит, их спасла думская оппозиция.

...На местах коммунисты делают многое, чтобы преодолеть горбачевизм, не допустить его второго «издания» в виде разрыва слова и дела, пустопорожней болтовни, коллективной безответственности верхов и, как итог, — перерождения партии. Реальность на сегодня такова: первички по своим настроениям левее обкомов, обкомы — левее ЦК, тот — президиума, последний левее лидера партии, который, как видим, уже не считает зазорным и позорным пренебречь мнением рядовых коммунистов, своих избирателей и пойти на прямое соглашение с апостолами антинародного режима, садиться с ними за столы переговоров разной формы.

— Но Геннадий Андреевич утверждает, что альтернативы «круглому столу» нет. Иначе, мол, социальный взрыв, гражданская война и т.п.

— Это риторическая уловка. А зачем тогда было затевать весь этот спектакль под названием «вотум недоверия»? Чтобы получить кучу ничего не значащих и не решающих для народа обещаний? Ведь, согласитесь, в стране уже идет гражданская война в форме вялотекущего конфликта властей с собственным народом, в результате чего население России уменьшается на полтора миллиона в год.

В таких условиях руководству КПРФ садиться за стол переговоров с теми, кого оно именует «главарями режима», просто безнравственно. Тем более по отношению к тем, кто погиб во время бесчеловечной бойни в Чечне, кто защищал Конституцию «кровавой осенью» 1993-го, к вдовам, родителям и детям убитых и замученных карателями.

...Дело ведь не в том, что Г.Зюганов отозвал подписи членов своей фракции под требованием об отставке правительства В.Черномырдина. Во-первых, он нарушил определенный баланс сил в обществе. Во-вторых, он помог удержаться премьеру в его борьбе с «молодыми хищниками реформ».

...Не допустив вотума, лидер нашей партии спас премьера, и это, конечно, ему зачтется. Не отозвав Налоговый кодекс, думская фракция КПРФ польстила и Чубайсу, «отцу» этого документа, на который такие огромные надежды возлагают МВФ и финансово-деловые круги США. Ведь задача Налогового кодекса — душить отечественного товаропроизводителя...

...Так что думские лидеры (КПРФ и НПСР — Н.Г.) своими действиями продемонстрировали, как они «встраиваются во власть». Такая, с позволения сказать, тактика, если ее не отвергнуть, приведет к стратегическому поражению КПРФ и ее союзников.

...Полученные обещания — просто подачки, ведь они ни на йоту не улучшат жизнь народа. И если кто-нибудь из руководства КПРФ вновь заговорит о недоверии правительству, то это, поверьте, вызовет гомерический хохот, прежде всего, у членов правительства. У режима теперь развязаны руки, он получил карт-бланш, оппозиция уже включилась в систему сотрудничества с властью.

...Отказ от выражения недоверия правительству — это политический шаг, показывающий, что думская оппозиция, ее авангард — фракция КПРФ, да и в целом партия слагают с себя функции оппозиции». («Правда-5», № 41, 31 октября — 7 ноября 1997 г.)

Рецидив горбачевщины

Можно привести еще десятки, если не сотни подобных эпизодов, когда фракция КПРФ и ее союзники по НПСР при рассмотрении принципиально важных вопросов разыгрывали целые спектакли, где роли были распределены заранее и сценарий продуман до мелочей. Но, Бог мой! До чего же бедна фантазия у авторов этих сценариев! Впечатление такое, будто пишутся они под забытую сегодня, в век компьютеров, копирку: обличительные, громоподобные, непримиримые речи лидеров или представителей КПРФ, ее сторонников, нагнетание страстей, когда же они достигают апогея и требуется голосовать соответственно своим речам, следует позорное отступление, и шумные баталии завершаются пшиком.

Именно к такой фарисейской тактике прибегли «вожди» КПРФ при утверждении кандидатуры Сергея Кириенко на пост главы правительства весной 1998 года. Какие речи произносились Геннадием Андреевичем! «Никогда! Ни

 

за что!» Непримиримые заявления на заседаниях Госдумы и пресс-конференциях! Два внеочередных пленума ЦК КПРФ в закрытом режиме! Три тура голосования! А в итоге до 70 голосов дали за Кириенко именно фракция КПРФ и ее союзники — депутатские группы «Аграрная» и «Народовластие», чуть ли не на половину состоящие из делегированных туда депутатов все той же КПРФ. Все было просчитано с аптекарской точностью: голосов дали ровно столько, чтобы выдвиженец Ельцина и Международного валютного фонда, верная рука и друг США стал вторым лицом в государстве, приведшим в августе того же года страну к сокрушительному дефолту, от которого страна не оправилась до сих пор. Собственные интересы фракции и руководства КПРФ во главе с Зюгановым в очередной раз оказались дороже интересов народа, о которых так громко и постоянно они заявляют со всех трибун.

К сожалению, мало кто из избирателей разбирается в думских играх самой крупной фракции. Многие до сих пор верят словам, особенно когда ораторы обличают антинародный режим. И пока еще не доходит до них, доверчивых и наивных, что им просто вешают лапшу на уши. Фактически за обличительными словесами ничего не стоит, кроме хорошо просматриваемой цели — сохранить статус-кво: места в Госдуме, возможность ездить по свету и громогласно критиковать «антинародный» режим, абсолютно ничем не рискуя, ибо их защищают депутатские мандаты.

Смею утверждать — ив предыдущих главах это наглядно показано, — что КПРФ в лице ее верхушки с самого своего рождения, еще в то время, когда она называлась КП РСФСР, фактически способствовала становлению, утверждению и укреплению нынешнего режима, власти Ельцина, а потом и Путина. При всей своей внешне громко, порой даже чересчур громко декларируемой оппозиционности. Так было на третьем внеочередном Съезде народных депутатов РСФСР в марте 1991 года, когда первый секретарь ЦК КП РСФСР Иван Полозков своим неожиданным заявлением сорвал голосование за недоверие всему Президиуму Верховного Совета РСФСР, то есть фактически сорвал первую попытку отправить Ельцина в отставку, ибо уже тогда было видно, куда он поворачивает Россию. А потом Полозков в интервью «Советской России» объяснил свой поступок тем, что хотел «снять накал страстей, ввести в конструктивное русло Съезд и в то же время обнажить те проблемы, которые сейчас имеются в России».

Сопоставьте это интервью и выступление Полозкова на Съезде с многочисленными выступлениями Геннадия Андреевича в Государственной Думе — и вы увидите духовное, стратегическое и тактическое родство прежнего и нынешнего лидеров этой партии, считающей себя новой и всячески открещивающейся от КПСС. КПРФ в лице ее руководителей с первых своих шагов, когда она еще называлась КП РСФСР, играла с новой властью в поддавки, отступала и уступала социалистические рубежи, отдавала страну в руки компрадоров, разрушивших сначала СССР, а ныне удушающих Россию. И именно на руководстве КПРФ лежит огромная доля исторической вины за все, что случилось и ныне происходит на российских просторах. Ибо все эти годы оно уводит народ от настоящей, действенной борьбы с режимом. И деятельность фракции КПРФ в Госдуме трех созывов — это не борьба, а лишь имитация борьбы. Все сводилось и сводится лишь к словесным баталиям, громоподобным заявлениям, выпусканию пара.

Жаль, что этого не понимают рядовые коммунисты. Хотя в последние годы и во фракции, и в партии нарастают противоречия между радикальной частью депутатов и теми, кого такая роль КПРФ вполне устраивает. Одни хотят досидеть до пенсии, другие — остаться в Москве, третьи — поездить по миру; все эти мотивы тоже имеют место быть. Поэтому действительно непримиримым к режиму депутатам, таким как Сергей Бабурин, Нина Зацепина (Российский общенародный союз), Теймураз Авалиани (КПРФ), Владимир Григорьев (РКРП) и другим приходилось вести «войну» на два фронта — с режимом и с псевдооппозицией. Столкновение двух позиций в думской оппозиции стало реальностью. Недаром же руководители фракции КПРФ последние два года работы Думы второго созыва все время пытались снять Сергея Бабурина с поста вице-спикера — своей честной, неподкупной, абсолютно непримиримой к режиму позицией он ярко оттенял постоянное соглашательство и двурушничество «вождей» самой крупной партии и фракции.

Но есть здесь еще один существенный момент — это рецидив горбачевщи-ны. Вспомните: Советский Союз уже трещал по швам под ударами внутренних и внешних врагов, уже пролилась кровь в Алма-Ате, Сумгаите, Нагорном Карабахе, Тбилиси, Фергане, Вильнюсе, а президент СССР, вместо того, чтобы принять решительные меры для защиты советского социалистического строя, все мямлил о мифическом «консенсусе», все искал согласия, а для этого создавал бессчетное число согласительных и иных комиссий.

А что делалось тогда в самой КПСС! Многие коммунисты, руководители областных и республиканских организаций видели, куда катится страна, и понимали: нужно немедленно убирать Горбачева с поста Генерального секретаря ЦК и спасать страну. Понимали, но медлили, а то и пытались аргументировать свою нерешительность тем, что отстранение Горбачева с поста генсека даст оружие в руки псевдодемократов, которые постараются добиться запрета партии. Горбачев же в роли генсека хотя бы создает видимость, что партия все еще у власти. Таким образом, отсутствие политической воли у высшего руководства КПСС, нерешительность и бездействие региональных партийных лидеров заразило болотным вирусом, а потом и парализовало всю партию. И когда настал решающий момент, КПСС оказалась полностью деморализованной и разоруженной.

Так вот, в последние годы в коммунистическом движении России происходит нечто подобное. Да и в самой КПРФ многие рядовые коммунисты видят, что руководство рулит явно не туда. Сколько расколов и отколов произошло за эти годы в самой КПРФ! Достаточно вспомнить историю с Ярославской, Калининградской, Кемеровской и другими областными организациями КПРФ. И в самой КПРФ многие коммунисты недоумевали и возмущались, почему, к примеру, Зюганов после звонка президента снял вопрос о вотуме недоверия, хотя имел такую мощную поддержку народа, как 10 миллионов подписей под Гражданским протестом с требованием смены курса, отставки президента и правительства. Подписи собирались рядовыми коммунистами, а большинство их — люди преклонного возраста, причем сбор шел с большими трудностями — люди порой боялись ставить в списках свои паспортные данные, опасаясь репрессий, но все же ставили свои подписи! Ставили в надежде, что это поможет сменить ненавистный народу режим. И в тот момент, когда Зюганов самолично снял вопрос о вотуме недоверия, он предал доверие и надежды, в том

 

числе и тех десяти миллионов россиян, чьими подписями он так похвалялся на пресс-конференциях.

Когда в одной из своих статей в «Правде пять» я написала о том, что у КПРФ подписей — что огурцов в кадушке, намекнув на то, что эти подписи не употребляют в дело, а лишь складывают впрок, как огурцы, один мой коллега сыронизировал: «Ты не права, огурцами хоть можно закусывать, а эти «свитки» с миллионами подписей абсолютно бесполезны». Так они и лежали несколько лет, и о них вспомнили лишь в 1999 году, когда КПРФ начала очередную избирательную кампанию. Но об этом — позже.

Наблюдая постоянный конформизм верхушки, ее постепенное фактическое сближение с исполнительной властью и все более откровенное врастание в нее, те из членов КПРФ, которые понимают происходящее, тем не менее,







Date: 2016-05-16; view: 375; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.065 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию