Бог – все‑деятель, джняни – не‑деятель

Вопрос: Некоторые Махатмы (просветлённые существа) утверждают, что мир является не случайностью, не игрой Бога, а результатом и проявлением гигантской работы, нацеленной на пробуждение и развитие сознания во всей вселенной. От небытия к жизни, от бессознательности к сознанию, от тупости к блестящему интеллекту, от непонимания к ясности – вот направление, которому следует мир непрестанно и неумолимо. Конечно, бывают моменты отдыха и кажущейся темноты, когда вселенная как бы спит, но отдых заканчивается, и работа над сознанием возобновляется. С нашей точки зрения мир – это долина слёз, место, из которого надо бежать как можно скорее любыми возможными средствами. Для просветлённых существ мир – хорошее место и служит хорошей цели. Они не отрицают того, что мир – это ментальная структура и что всё есть одно, но они видят и говорят, что эта структура имеет значение и служит в высшей степени желанной цели. То, что мы называем волей Бога, является не капризной прихотью игривого божества, а выражением абсолютной необходимости расти в любви, мудрости и силе, реализовывать бесконечные потенциалы жизни и сознания.

Подобно садовнику, выращивающему прекрасные цветы из крошечных семян, Бог в своём собственном саду выращивает, среди прочих существ, из простых людей высших людей, которые обладают знанием, любят и работают вместе с Ним.

Когда Бог отдыхает (пралайя), те, чей рост ещё не завершён, на какое‑то время лишаются сознания, а совершенные существа, вышедшие за пределы всех форм и составляющих сознания, остаются осознанными во вселенской тишине. Когда приходит время для появления новой вселенной, спящие просыпаются, и начинается их работа. Более продвинутые просыпаются первыми и готовят почву для менее продвинутых, которые таким образом находят формы и образцы поведения, подходящие для их дальнейшего роста.

Так говорят. Отличие вашего учения в следующем: вы настаиваете, что мир не представляет собой ничего хорошего и должен быть отвергнут. Есть мнение, что неприязнь к миру – это одно из состояний, необходимое, но временное, которое вскоре сменит всепроникающая любовь и непреклонная воля работать с Богом.

Махарадж: Всё, что вы говорите, верно для внешнего (правритти) пути. Для пути полного освобождения (нивритти) необходим отказ от себя. Я нахожусь там, где нет ничего (парамакаша), ни слова, ни мысли не достигают этого места. Для ума вокруг только темнота и безмолвие. Затем сознание начинает шевелиться и пробуждает ум (чидакаша), который проецирует мир (махадакаша), построенный на памяти и воображении. Как только мир начал существовать, всё, что вы говорите, может таким и быть. Природа ума – придумывать цели, устремляться к ним, выискивать способы и пути, демонстрировать проницательность, энергию и мужество. Это божественные качества, и я не отрицаю их. Но я пребываю там, где не существует никаких различий, где нет ни вещей, ни ума, который их создаёт. Там я дома. Что бы ни случилось, это меня не затрагивает: вещи влияют на вещи, вот и всё. Свободный от воспоминаний и ожиданий, я чист, невинен и искренен. Ум – великий работник (махакарта), и ему требуется отдых. Ничего не желая, я свободен от страха. Кого бояться? Нет никакого разделения, мы не отдельные личности. Существует только одно Я, Высшая Реальность, в которой личное и безличное являются одним.

В: Я хочу только иметь возможность помогать миру.

М: А кто говорит, что вы не можете помогать? Вы создали в своём уме представление о том, что такое помощь и что для этого нужно, и увязли в конфликте между тем, что вы должны делать, и тем, что можете, – между необходимостью и возможностью.

В: Но почему мы так поступаем?

М: Ваш ум создаёт структуру, и вы отождествляете себя с ней. Желания всё время толкают ум к созданию мира, в котором они могут исполниться. Такова природа желаний. Даже самое слабое желание может стать началом длинной цепочки действий, а что говорить о сильных желаниях? Одно желание может сотворить целую вселенную, его сила удивительна. Так же как маленькая спичка может спалить огромный лес, так и желание разжигает пламя проявленного мира. Цель творения – удовлетворение желаний. Желания могут быть благородными или низкими, а пространство (акаша) всегда нейтрально, любой может заполнить его чем пожелает. Следует быть очень осторожным в своих желаниях. Люди, которым вы хотите помочь, тоже находятся каждый в своём собственном мире, соответствующем их желаниям. И помочь им можно только через их желания, другого пути нет. Вы можете только научить их иметь правильные желания, чтобы они смогли подняться над ними и освободиться от стремления создавать и переделывать миры желаний, прибежищ боли и удовольствий.

В: Придёт день, когда спектакль закончится: человек умрёт, вселенная исчезнет.

М: Спящий человек забывает всё, что было, и просыпается в другом дне, или он умирает и возникает в другой жизни, так миры желаний и страхов растворяются и исчезают. Но свидетель вселенной, Высшее Я, никогда не спит и не умирает. Великое Сердце бьётся вечно, и с каждым биением возникает новая вселенная.

В: Он сознателен?

М: Он за пределами постижения ума. Он за пределами бытия и небытия. Он одновременно Да и Нет, вне и внутри, создающий и разрушающий, непостижимо реальный.

В: Бог и Махатма являются одним, или они разные?

М: Они – одно.

В: Но ведь должно быть какое‑то отличие.

М: Бог – Все‑Деятель, джняни – не‑деятель. Бог не говорит: «Я делаю всё». Для него вещи случаются по самой своей природе. Для джняни всё делается Богом. Он не видит разницу между Богом и природой. И Бог, и джняни осознают себя неподвижным центром движущегося, вечным свидетелем перемен. Центр – это точка пустоты, свидетель – точка чистого осознания. Они воспринимают себя как ничто, поэтому ничто не может им противостоять.

В: Как это выглядит и ощущается на вашем собственном опыте?

М: Будучи ничем, я есть всё. Всё есть я, всё – моё. Так же как моё тело двигается просто от мысли о движении, так и вещи происходят, когда я о них думаю. Обратите внимание: я ничего не делаю. Я просто наблюдаю, как они происходят.

В: Вещи происходят так, как вы хотите, или вы хотите, чтобы они происходили так, как происходят?

М: И то, и другое. Я принимаю, и меня принимают. Я есть всё, и всё есть я. Будучи миром, я не боюсь мира. Я и есть всё, чего мне бояться? Вода не боится воды, огонь не боится огня. Я не боюсь ещё потому, что не являюсь ничем, что может испытывать страх или быть в опасности. У меня нет ни формы, ни имени. Страх рождается из привязанности к имени и форме. Я непривязан. Я – ничто, а ничто не боится ничего. Напротив, всё боится Ничто, потому что, когда вещь касается Ничто, она становится ничем. Это как бездонный колодец: что в него падает, исчезает.

В: Бог – это личность?

М: Пока вы считаете себя личностью, Он тоже личность. Когда вы становитесь всем, Он тоже становится всем.

В: Я могу изменить события, изменив своё отношение к ним?

М: Отношение тоже событие. Возьмём, например, гнев. Я могу быть в ярости и метаться взад и вперёд по комнате, в то же время я знаю, что я – центр мудрости и любви, частица чистого бытия. Всё успокаивается, и ум погружается в тишину.

В: Но вы тоже иногда сердитесь.

М: На кого мне сердиться и за что? Гнев приходит и уходит, когда я вспоминаю себя. Всё это – игра гун (качеств космической материи). Когда я отождествляю себя с ними, я становлюсь их рабом. Когда я в стороне, я их хозяин.

В: Вы можете влиять на мир своим отношением? Отделяя себя от мира, вы теряете всякую возможность ему помочь.

М: Как это? Всё есть я – разве я не могу помочь себе? Я не отождествляю себя с каким‑то конкретным существом, поскольку я есть всё, как частное, так и универсальное.

В: А вы можете помочь мне, конкретному человеку?

М: Я всегда вам помогаю – изнутри. Моё Я и ваше Я – одно. Я знаю это, а вы нет. В этом всё отличие, и оно не долговечно.

В: А как вы помогаете всему миру?

М: Ганди мертв, но его ум наполняет землю. Мысль джняни пронизывает человечество и непрестанно работает во имя добра. Не имея автора, приходя изнутри, она более могущественна и неотразима. Так совершенствуется мир – внутреннее направляет и благословляет внешнее. Когда джняни умирает, его больше нет в том же смысле, в каком больше нет реки, слившейся с морем – имени и формы больше нет, но вода остаётся и становится океаном. Когда джняни соединяется с вселенским умом, вся его святость и мудрость становится достоянием человечества и возвышает каждое человеческое существо.

В: Мы привязаны к своей личности. Нашу индивидуальность, наше отличие от других мы ценим больше всего. Вы утверждаете, что они бесполезны. А какая нам польза от вашего непроявленного?

М: Непроявленное, проявленное, индивидуальность, личность (ниргуна, сагуна, вьякта, вьякти) – всё это просто слова, точки зрения, ментальные отношения. В них нет реальности. Реальное воспринимается в безмолвии. Вы цепляетесь за личность, но вы вспоминаете о себе как о личности только в тяжёлые моменты; когда всё хорошо, вы о себе не думаете.

В: Вы так и не сказали мне о назначении Непроявленного.

М: Вы обязательно должны заснуть, чтобы затем проснуться. Вы должны умереть, чтобы жить снова, вы должны растаять, чтобы обрести новую форму. Вы должны разрушить, чтобы построить заново, уничтожить, прежде чем создавать. Высшее – универсальный растворитель, оно разъедает любой сосуд, оно прожигает любые препятствия. Без абсолютного отрицания всего тирания вещей была бы абсолютной. Высшее – величайший гармонизатор, гарантия полного и совершенного равновесия, свободной жизни. Оно растворяет вас и выводит вперёд ваше истинное бытие.

В: Всё это хорошо на своём собственном уровне. Но как это сочетается с повседневной жизнью?

М: Повседневная жизнь – это жизнь действий. Нравится вам это или нет, но вы должны действовать. Всё, что вы делаете во имя себя, накапливается и становится взрывоопасным, и однажды оно вырывается и опустошает вас и ваш мир. Когда вы обманываете себя, что трудитесь во благо других, это только ухудшает дело, потому что действовать согласно собственным идеям о том, что хорошо для других, – неправильно. Человек, утверждающий, что знает, что хорошо для других, опасен.

В: Тогда как нужно действовать?

М: Не для себя, не для других, а во имя самого процесса. Вещь, достойная исполнения, является своей собственной целью и смыслом. Не делайте ни из чего средство для чего‑то ещё. Не связывайте. Бог создаёт одни вещи не для того, чтобы они прислуживали другим. Каждая вещь создана для самой себя. Поскольку она создана только для себя, она ничему не мешает. Вы используете вещи и людей для целей, чуждых им, опустошая свой мир и себя.

В: Наше истинное бытие всегда с нами, говорите вы. Почему же мы его не замечаем?

М: Да, вы всегда есть Высшее. Но ваше внимание поглощено вещами, физическими и ментальными. Когда ваше внимание покинуло одну вещь, но ещё не поглотилось другой, в этот миг вы есть чистое бытие. Когда через практику различения и непривязанности (вивека‑вайрагья) вы теряете из виду чувственные и ментальные состояния, чистое бытие становится естественным состоянием.

В: Как избавиться от этого чувства отделённости?

М: Фиксируя ум на «я есть», на чувстве бытия. «Я есть то‑и‑это» исчезает, «я есть свидетель» остаётся, но тоже растворяется в «я есть всё». Тогда всё становится Одним, а Одно – вами, неотделимым от меня. Отбросьте концепцию отдельной личности, и вопрос того, чей это опыт, потеряет смысл.

В: Вы говорите из своего собственного опыта. Как я могу сделать его своим?

М: Вы говорите о моём опыте как об отличном от вашего, потому что верите, что мы отделены. Но это не так. На более глубоком уровне мой опыт – это ваш опыт. Погрузитесь глубже в себя, и вы убедитесь в этом легко и просто. Идите в направлении «я есть».

Придерживайтесь «я есть»

Вопрос: Вы когда‑нибудь бываете весёлым или грустным? Вы испытываете радость и печаль?

Махарадж: Называйте их как хотите. Для меня это просто состояния ума, а я не являюсь умом.

В: Любовь – это состояние ума?

М: Это опять зависит от того, что вы вкладываете в понятие любви. Желание, разумеется, является состоянием ума. Но реализация единства находится за пределами ума. Для меня ничто не существует само по себе. Всё есть Я, всё является мной. Видеть себя во всех и всех в себе – это несомненно любовь.

В: Когда я вижу что‑то приятное, я хочу это. Кто именно хочет? Я или ум?

М: Вопрос задан неверно. Нет никакого «кто». Есть желание, страх, гнев, и ум говорит: «Это я, это моё». Нет такой вещи, которая могла бы быть названа «мной» или «моим». Желание – это состояние ума, воспринимаемое и названное умом. Если бы ум не воспринимал и не давал имена, что стало бы с желанием?

В: Но существует ли восприятие без присвоения имён?

М: Конечно. Присвоение имён не выходит за пределы ума, а восприятие – это само сознание.

В: Когда кто‑то умирает, что именно происходит?

М: Ничего не происходит. Нечто становится ничем. Ничего не было, ничего не осталось.

В: Но ведь есть же различие между живыми и мёртвыми. Вы говорите о живых как о мёртвых, а о мёртвых как о живых.

М: Почему вас беспокоит один умирающий человек, но не заботят миллионы умирающих каждый день? Каждый миг целые вселенные исчезают и появляются на свет – что, мне теперь плакать над ними? Мне ясно одно: всё, что есть, живёт и движется и обладает собственным бытием в сознании, а я пребываю внутри и вне сознания. Внутри я свидетель, вне – я Бытие.

В: Но вам же не всё равно, если ваш ребёнок болеет?

М: Я не волнуюсь. Я просто делаю то, что нужно. Я не беспокоюсь о будущем. Правильная реакция на любую ситуацию – моя натура. Я не останавливаюсь, чтобы решить, что делать. Я действую и двигаюсь дальше. Результаты меня не касаются. Меня не касается даже, хорошие они или плохие. Какими бы они ни были, пусть такими и будут – если они ко мне вернутся, я снова займусь ими. Или, точнее, случится так, что я снова займусь ими. В моих действиях нет чувства цели. Вещи происходят так, как происходят, не потому что я так делаю, а потому что я есть так, что они происходят. В действительности ничто никогда не происходит. Когда ум беспокоен, он заставляет Шиву танцевать, подобно тому как беспокойные воды озера заставляют танцевать луну. Это всё иллюзия, возникающая из ложных представлений.

В: Но вы определённо осознаёте многие вещи и действуете соответственно их природе. Вы относитесь к детям как к детям, а ко взрослым как ко взрослым.

М: Как вкус соли пропитывает великий океан и каждая капля морской воды несёт тот же вкус, так и любые переживания дают мне привкус реальности, всегда свежую реализацию моего собственного бытия.

В: Существую ли я в вашем мире также, как вы в моём?

М: Разумеется, вы есть и я есть. Но только как точки в сознании. Без сознания мы ничто. Это необходимо усвоить: мир держится на тоненькой ниточке сознания. Нет сознания – нет мира.

В: В сознании много точек, а миров так же много?

М: Возьмём, к примеру, сон. В больнице может быть много пациентов. Все они спят, все видят сны, каждый видит свой собственный личный сон. Эти пациенты не связаны друг с другом, не влияют друг на друга, у них только один общий фактор – болезнь. Таким же образом мы отделили себя в своём воображении от реального мира общего опыта и заключили себя в облако персональных желаний и страхов, образов и мыслей, идей и концепций.

В: Это мне понятно. Но в чём причина такого огромного разнообразия персональных миров?

М: Разнообразие не так велико. Все сны наложены на общий мир. До некоторой степени они формируют друг друга и влияют друг на друга. Изначальное единство действует несмотря ни на что. В корне всего этого лежит самозабвение, незнание того, кто я есть.

В: Чтобы забыть, надо вначале знать. Знал ли я, кто я, перед тем как забыть?

М: Конечно. Забывание себя присуще знанию себя. Сознательное и бессознательное – это два аспекта одной жизни. Они сосуществуют. Чтобы познать мир, вы забываете себя, чтобы познать себя, вы забываете мир. В конце концов, что такое мир? Собрание воспоминаний. Придерживайтесь единственной вещи, которая имеет значение, держитесь за «я есть» и отпустите всё остальное. Это и есть садхана. В реализации нет ничего, за что можно было бы держаться или что можно было бы забыть. Всё есть знание, но ничто не является воспоминанием.

В: В чём причина самозабвения?

М: Причины нет, потому что нет забывания. Состояния ума сменяют друг друга, каждое последующее стирает предыдущее. Память о себе – это одно состояние, забвение себя – другое. Они сменяют друг друга, как день и ночь. Реальность – за пределами обоих.

В: Но ведь должна быть какая‑то разница между забыванием и незнанием. Незнанию не нужны причины. Забывание предполагает изначальное знание, а также тенденцию или способность забывать. Я признаю, что не могу проникнуть в причину незнания, но забывание должно от чего‑то зависеть.

М: Незнания не существует. Есть только забывание. Что особенного в забывании? Забыть так же просто, как вспомнить.

В: Разве не несчастье – забыть себя?

М: Такое же несчастье, как помнить себя постоянно. Есть состояние за пределами забывания и незабывания – естественное состояние. Помнить, забыть – всё это состояния ума, ограниченного мыслями и словами. Возьмём для примера концепцию рождения. Мне говорят, что я был рождён. Я не помню. Мне говорят, что я умру. Я этого не представляю. Вы говорите мне, что я забыл или у меня не хватает воображения. Но я просто не могу вспомнить то, чего не было, или представить то, что явно невозможно. Тела рождаются и тела умирают, но что мне до этого? Тела появляются и исчезают в сознании, а сознание само рождается во мне. Я есть жизнь, и мне принадлежат тело и ум.

В: Вы сказали, что в основе мира лежит самозабвение. Чтобы забыть, я должен вначале помнить. Что я не могу вспомнить? Я не забыл, что я есть.

М: Это «я есть» тоже может быть частью иллюзии.

В: Как такое может быть? Вы не можете доказать мне, что меня нет. Даже если меня убедят, что меня нет, я всё равно есть.

М: Реальность нельзя доказать или отвергнуть. В пределах ума вы не сможете, за пределами ума – не будет необходимости. В реальности вопрос «Что реально?» не возникнет. Проявленное (сагуна) и непроявленное (ниргуна) есть одно.

В: В таком случае всё реально.

М: Я есть всё. Если всё есть я, то всё реально. Если оно отдельно от меня, то ничто не реально.

В: У меня нет чувства, что мир – это ошибка.

М: Вы можете утверждать это только в конце поиска, не в начале. Конечно, когда вы различите и отпустите всё нереальное, останется только реальное.

В: А что‑нибудь останется?

М: Реальное останется. Но не позволяйте словам запутать себя!

В: С незапамятных времён, в течение бесчисленных рождений я строю, совершенствую и украшаю свой мир. Он не совершенен, но и не иллюзорен. Это процесс.

М: Вы ошибаетесь. Мир не существует отдельно от вас. В каждый миг он – всего лишь отражение вас. Вы создаёте его, вы и разрушаете его.

В: И строю его снова, более совершенным.

М: Чтобы сделать его более совершенным, надо его опровергнуть. Чтобы жить, нужно умереть. Не может быть перерождения без смерти.

В: Ваша вселенная совершенна. Моя личная вселенная ещё совершенствуется.

М: Ваша личная вселенная не существует сама по себе. Это просто ограниченная и искажённая проекция реального. В совершенствовании нуждается не эта вселенная, а ваш способ видения.

В: Как вы её видите?

М: Это сцена, на которой разыгрывается мировой спектакль. Качество представления – это всё, что имеет значение: не то, что говорят и делают актёры, а как они это говорят и делают.

В: Мне не нравится концепция лилы (игры). Я предпочитаю сравнивать мир со строительной площадкой, на которой мы строители.

М: Вы воспринимаете всё слишком серьёзно. Что плохого в игре? У вас есть цель только до тех пор, пока вы не обретёте целостность (пурна), до этих пор целью будет целостность, совершенство. Но когда вы обрели целостность изнутри и снаружи, стали самодостаточным, тогда вы наслаждаетесь вселенной, а не работаете на неё. Нереализованным существам вы можете показаться усердным тружеником, но это их иллюзия. Кажется, что спортсмены совершают неимоверные усилия, но единственным их мотивом является игра и показ себя.

В: Вы хотите сказать, что Бог просто развлекается, совершает бесцельные действия?

М: Бог не только правильный и хороший, он ещё и красивый (сатьям‑шивам‑сундарам). Он творит красоту для наслаждения ею.

В: Но тогда его целью является красота!

М: Почему вы настаиваете на цели? Цель подразумевает движение, изменение, чувство несовершенства. Бог не стремится к красоте – всё, что он делает, прекрасно. Вы можете утверждать, что цветок пытается быть красивым? Он красив по самой своей природе. Бог – это само совершенство, а не попытка стать совершенным.

В: Цель осуществляет себя в красоте.

М: Что красиво? Красиво то, что воспринимается с блаженством. Блаженство – сущность красоты.

В: Вы говорите о Сат‑Чит‑Ананде. Очевидно, что я есть. Очевидно, что я сознаю. Но не очевидно, что я счастлив. Куда ушло моё счастье?

М: Полностью осознавая своё собственное бытие, вы всегда будете в блаженстве. Отвлекая свой ум от себя и направляя его на то, чем вы не являетесь, вы теряете чувство благополучия, ощущение того, что всё хорошо.

В: Перед нами два пути: путь усилий (йога марго) и лёгкий путь (бхога марго). Оба ведут к одной цели – освобождению.

М: Почему вы называете бхогу путём? Как лёгкость может дать вам совершенство?

В: Совершенный аскет (йог) достигнет реальности. Совершенный наслаждающийся (бхог) тоже придёт к ней.

М: Как такое может быть? Разве они не противоречат друг другу?

В: Крайности сходятся. Быть совершенным бхогом сложнее, чем быть совершенным йогом.

Я простой человек и не осмеливаюсь утверждать, что сужу верно. И йог, и бхог заняты поисками счастья. Йог хочет иметь его постоянно, а бхог удовлетворяется непостоянным. Часто бхог совершает больше усилий, чем йог.

М: Чего стоит ваше счастье, если вам необходимо совершать усилия и работать на него? Истинное счастье спонтанно и не требует усилий.

В: Все существа ищут счастья. Различны только средства поиска. Одни ищут его внутри, это йоги. Другие ищут его снаружи, это бхоги. Но они нужны друг другу.

М: Удовольствия и боль сменяют друг друга. Счастье неколебимо. То, что можно искать и найти, не настоящее. Найдите то, что вы никогда не теряли, найдите неотъемлемое.

Date: 2016-05-16; view: 316; Нарушение авторских прав