Их числа изначально лживы

Тут надо понять, что это Сталину, защищавшему народ СССР от уничтожения и рабства, простительны в такой войне любые потери, но ведь Гитлер напал на СССР с целью обеспечить «жизненное пространство» немецкому народу. Но для этого нужно было, чтобы этот народ был жив, а не лежал в могилах на территории этого самого «жизненного пространства». Гитлер и лично переносил любые сообщения о потерях очень тяжело, и, скорее всего, дал некоторые указания об умышленном их занижении, так сказать, для истории. Ведь даже если бы он и выиграл войну, то все равно пришлось бы сообщать немцам цену этой победы.

К этой мысли приводит особый порядок сообщения войск о потерях, при котором они давали сначала «ориентировочные», которые и докладывались Гитлеру, а потом «уточненные», которые суммировались неизвестно где и неизвестно, суммировались ли.

Возьмем, к примеру, дневники начальника штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера. Этот документ следует считать документом исключительной точности, поскольку американцы захватили их в подлинном виде и Гальдер в их присутствии расшифровывал свои стенографические записи, которыми он вел дневник. Казалось бы, что он не мог никак их подправить, да и вряд ли это делал. И, тем не менее, смотрите, что у него там было записано.

Гальдер несколько раз в месяц переносил в дневник сводки немецких потерь с нарастающим итогом. И вот 30 сентября 1941 года у него запись:

«Потери с 22.6 по 26.9 1941 года: Ранено 12 604 офицера и 385 326 унтер-офицеров и рядовых; убито - 4864 офицера и 108 487 унтер-офицеров и рядовых; пропало без вести - 416 офицеров и 23 273 унтер-офицера и рядовых.

Всего потеряно 17 884 офицера и 517 086 унтер-офицеров и рядовых.

Общие потери всей армии на Восточном фронте (не считая больных) составили 534 970 человек, или примерно 15 процентов общей численности всех сухопутных войск на Восточном фронте (3,4 млн. человек)».

Проверим эти цифры логикой. Человек так устроен, что в бою при попадании в него пули или осколка на одного убитого приходится трое раненых. У Гальдера получается раненых, примерно, 398 тысяч и убитых 113 тысяч. Отношение, примерно, 1:3,5, это несколько великовато, но вдруг у немцев полевая медицина была уж очень хороша?

Далее, 3 октября Гальдер записывает:

«Эвакуация раненых:

25 797 раненых из группы армий «Север» эвакуировано на судах;

150 280 раненых эвакуировано санитарными поездами; 19 310 раненых эвакуировано железнодорожным порожняком;

153 000 раненых эвакуировано импровизированными санитарными поездами;

18 500 раненых эвакуировано самолетами;

1211 раненых эвакуировано специальными самолетами.

Всего свыше 368 000 человек».

Общая сумма эвакуированных в тыл 368 тысяч раненых хорошо совпадает со сводкой недельной давности - 398 тысяч. Казалось бы, все в ажуре. Но и у нас, и у немцев в тыл эвакуировались далеко не все раненые, скажем, по стандартам советской полевой медицины, в армейских госпиталях лечились те, кого можно было поставить в строй в течение двух месяцев, и только более тяжелых отправляли в тыловые госпитали.

Точно также поступали и немцы. В работе «Пехота вермахта» (Торнадо, Рига, 1997), к примеру, есть такие гордые строчки, которым, видимо, можно верить: «Небольшой пример эффективности работы дивизионной медицинской службы: в 1942/1943 годах 47,7% раненых и больных было возвращено в строй именно благодаря усилиям дивизионных медиков». То есть у немцев почти половина раненых возвращалась на фронт даже не с армейских госпиталей, а прямо из учреждений, которые у нас назывались медсанбатами.

К примеру, немецкий танкист Отто Кариус, о котором чуть ниже, вспоминая о 1941-м, пишет:

«8 июля в нас попали. Мне впервые пришлось выбираться из подбитой машины. Это произошло возле полностью сожженной деревни Улла. Наши инженерные части построили понтонный мост рядом со взорванным мостом через Двину. Именно там мы вклинились в позиции вдоль Двины. Они вывели из строя нашу машину как раз у края леса на другой стороне реки. Это произошло в мгновение ока. Удар по нашему танку, металлический скрежет, пронзительный крик товарища - и все! Большой кусок брони вклинился рядом с местом радиста. Нам не требовалось чьего-либо приказа, чтобы вылезти наружу. И только когда я выскочил, схватившись рукой за лицо, в придорожном кювете обнаружил, что меня тоже задело. Наш радист потерял левую руку. Мы проклинали хрупкую и негибкую чешскую сталь, которая не стала препятствием для русской противотанковой 45-мм пушки. Обломки наших собственных броневых листов и крепежные болты нанесли больше повреждений, чем осколки и сам снаряд». Прооперировали его в дивизионном медсанбате и вскоре: «Я двигался на попутках обратно на фронт. Горящие деревни указывали путь».

Фельдмаршал Манштейн, описывая проблемы, возникшие в декабре 1941 года в связи с высадкой советских войск в Керчи и Феодосии, пишет: «В эти дни нас морально особенно угнетало то, что в госпиталях Симферополя лежало 10 000 раненых», - и угнетало потому, что «В Феодосии большевики убили наших раненых, находившихся там в госпиталях, часть же из них, лежавших в гипсе, они вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру». Оставляя без комментариев эту басню про замораживание, подчеркну, что у немцев, как вы видите, огромное количество раненых ни в какую Германию не вывозилось и лечилось тут же, в армейских тылах.

Но если это так, а по-другому тут никак не истолкуешь, то записанные у Гальдера 368 тысяч раненых, отправленных в Германию, это только тяжелораненые и инвалиды, а общее количество раненых, если исходить из 47,7 %, было минимум в два раза больше, т. е. на 26.09.1941 года их было не 398 тысяч, а 800 тысяч. Но тогда, исходя из соотношения 3:1, число убитых на эту дату тоже должно быть около 270 тысяч человек, а не 113 тысяч, как у Гальдера. Поэтому я и прихожу к выводу, что Гитлер искусственно занижал число убитых в войне с СССР, чтобы потом победа над Советским Союзом не казалась немцам очень горькой.

Вот Б. Соколов пишет, что «общие потери Рейха оцениваются в 7 млн. погибших». Да, немцы после войны подсчитали убыль населения и дали это число. Одновременно Соколов свято верит и убеждает нас поверить, что военные потери немцев были в пределах 3,2 млн. погибших, следовательно, дефицит составляет 3,8 миллиона. А эти где погибли? На англо-американские бомбардировки их не спишешь, поскольку, по подсчетам Г. Румпфа, генерал-майора пожарной охраны Рейха, от бомбардировок и вызванных ими пожаров погибло 0,5 млн. человек, и вопрос остается - а где погибли остальные 3,3 млн.? Не там ли, где, по «точным» подсчетам Гальдера, за три месяца боев на 800 тысяч раненых приходится всего 113 тысяч убитых?

Но вернемся к полковнику Громову и профессору Соколову.

ЭТО ЖЕ НАДО!

Я не знал, что Б. Соколов еще и профессор Российского государственного социального университета. Надо же! И, как и полагается профессору, он и методику подсчета потерь изобрел, вернее, украл ее у Громова. Нужно, оказывается, базировать ее на особо точных, как он полагает, числах офицерских потерь, причем, уверяет он, доля офицеров в войсках у Красной Армии и у немцев была одинакова. А одинакова ли?

В немецком пехотном полку по штату в общей численности 3049 человек офицеров должно было быть 75 человек, т.е. 2,5 %. А в советском стрелковом полку из штатной численности 1582 человека офицеры составляли 159 человек - 10 %. В немецкой пехотной роте численностью 201 человек офицеров было двое - командир роты и командир первого взвода, т.е. 1%, а в советской стрелковой роте численностью 82 человека, офицеров было пятеро - 6 %. По профессору Соколову, это и есть «примерно одинаково».

Если с этим согласиться, то я могу подсказать Соколову, как еще обильнее полить нашу Родину дерьмом. Нужно взять томик мемуаров Манштейна и выписать: «Потери группы армий составляли: офицеры - 505 убитыми, 759 ранеными, 42 - пропавшими без вести; унтер-офицеры и солдаты - 6049 - убитыми, 19 719 - ранеными, 4022 пропавшими без вести».

Берем заявленную Мюллером-Гиллебрандом цифру немецких офицерских потерь за войну в 65 200 человек, делим ее на 505 и умножаем на 6049 (не можем же мы не верить Манштейну!), получаем, что за всю войну немцы потеряли убитыми всего около 840 тысяч человек. А поскольку «плотность немецких войск на Западном фронте была в 2,5 раза больше, чем на Восточном», то разделим это число на 3,5 и получим, что на Восточном фронте немцы потеряли убитыми всего 0,24 млн. человек. А Красная Армия, как подсчитал Соколов, - 26,4 млн. Соотношение получается замечательным: на одного убитого немецкого солдата приходилось 110 убитых советских солдат. Во, блин!

«В какой армии число убитых офицеров составило бы более 4%?» - язвительно вопрошает полковник Громов. Уже ответил: в немецкой в Польской кампании 1939 года. А в 1940 году Франция в войне с Германией потеряла убитыми и пропавшими без вести 100 тыс. человек, из которых 30% - офицеры. В 1938 году в боях у озера Хасан в числе безвозвратных потерь Красной Армии потери командно-политического состава достигли 40%. В боях за Грозный в 1995 году на 1 февраля Тульская дивизия ВДВ и Восьмой гвардейский корпус потеряли убитыми и раненными 831 человека, из которых офицеров - 216, что составляет 26%.

Теперь по поводу высказывания полковника о том, что у нас «офицерские потери, как правило, не приводят рядом с общими потерями армии». Думаю, что у «Великого» Бальзака этих цифр действительно не найдешь. Но ведь не Бальзаком единым должен жить полковник. Скажем, в «Военно-историческом журнале», № 3, еще за 1991 год в статье генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева «Цена освободительной миссии» даны потери Красной Армии в странах Европы и Азии по категориям военнослужащих, причем не с точностью до 100 человек, а с точностью до 1. На общее число в 956 769 убитых и умерших от ран пришлось 664 718 солдат, 205 848 сержантов и 86 203 офицера (9 %). И странного в этой точности нет. Это ведь только начитавшись Бальзака можно утверждать, что у нас не было учета. Человек - это не иголка, у него есть родители, дети, родственники - они ведь о нем волнуются. Есть призвавшие их военкоматы, в которых родственники оформляли пенсии и т.д. Другое дело, что не все эти цифры можно было немедленно обработать и, ввиду холодной войны, не обязательно было их обнародовать.

А опубликованная на сегодня цифра наших потерь у меня особых сомнений не вызывает. Ее даже можно оценить по методу полковника Громова, т.е. через процент потерь офицеров. Если к концу войны, когда солдаты и сержанты были опытны, не так боялись и не требовали личного примера и контроля офицеров, доля офицеров в потерях составила 9%, то в начале войны, когда личным примером требовалось остановить панику, эта цифра могла составить и 20%. Смотрите, у немцев на Восточном фронте процент потерь офицеров в общих потерях был около 2,3%, а в начале войны, в Польше, более чем в 3 раза больше. И если у нас к концу войны этот процент снизился до 9%, то в среднем за войну вполне мог быть в пределах 12% и общая цифра потерь нашей армии в 8 668 400 человек вполне корректна даже по Вашему методу, полковник. Другими словами, если бы полковник Громов изучал военное дело, а не то, как лучше обеспечить семью, то, возможно, и он бы знал, что низкий процент потерь офицеров по отношению к потерям солдат объясняется тем, что у немцев общий процент офицеров в армии был существенно меньше, чем у нас.

Кроме этого, в немецких справках о потерях, даже в адрес фюрера, много арифметических ошибок, есть цифры, вызывающие недоумение. Допустим, в уже приведенной справке генерал-полковника Кривошеева указана цифра небоевых потерь Красной Армии (погибли в катастрофах, умерли от болезней и т.д.) - 48 112 человек, что от общей цифры убитых и умерших от ран (956 769) составляет 5 %. Спрашивается, почему у немцев в отчетах за первый год войны этот показатель составил 19 % в сухопутных войсках, 24 % в Люфтваффе и 13 % во флоте? А за 4 года войны 9,5 %, 13,8 % и 24 % соответственно? Это что за падеж был в немецкой армии, почему на 3-4 убитых в боях, один умирал просто так?

Еще момент. И в наших, и в немецких дивизиях по несколько тысяч человек в бою непосредственно не участвовали - повара, хлебопеки, скотобои, ездовые, шофера, работники складов, военные строители, дорожники и т.д. Но эти люди находились под огнем, их бомбили, обстреливали, они гибли. У нас это были советские люди, и они включены в число погибших солдат. А у немцев это были так называемые добровольцы: русские, эстонцы, татары, украинцы и т.д. и т.п. Эти люди тоже воевали с нами, носили немецкую форму, помогали немцам убивать наших солдат и их тоже убивали и брали в плен. Но в состав Вермахта они не входили и в его потерях не числятся. Скажем, на 02.09.1945 г. у нас в плену числились взятые в составе Вермахта 60 280 поляков и 10 173 еврея. Откуда? От Вермахта. Но в Вермахте в безвозвратные потери они не занесены, более того, так как уроженцы СССР на службе Вермахта чаще всего были бывшими военнослужащими РККА, то, даже убитые Красной Армией, они входят не в немецкие потери, а в потери Красной Армии.

Далее, любуясь «низкими» потерями немцев, Громов как-то «забыл» про верных союзников Гитлера: румын, итальянцев, венгров, финнов, словаков, хорватов, испанцев. В плену, к примеру, одних венгров было 513 767 (на 2 380 560 немцев и 156 682 австрийца). Румын, хотя они в 1944 году стали нашими союзниками, было все же 187 370. А чеченцы, литовцы, эстонцы, латыши, бандеровцы и т.д., и т.д., и т.д.? Эти-то ведь тоже убивали наших солдат, и их никто по головке не гладил. Не будь Громов демократом, наверное, и этих бы включил в потери Вермахта, хотя они даже по спискам пленных не проходят.

И наконец. Полковник Громов, видимо, только себя считает тонким ценителем Бальзака. Это не так. И в то время таких умных было много. Как обжирать советский народ в армии, то они коммунисты, а как отдать народу солдатский долг, то они вспоминают не присягу, а Бальзака. Поэтому, полковник, Вам надо было бы добавить к потерям немцев и своих братьев по совести - власовцев, которые тоже входят в потери Красной Армии. Вы стенаете, что СМЕРШ расстрелял 29 дивизий. Ваши цифры нужно проверять, и, тем не менее, ведь это были дивизии из таких, как Вы, бальзаковцев. Это были реально или потенциально власовские дивизии. И что было бы, если бы их не расстреляли, мы сегодня видим, когда вы, наконец, у власти.

Так что, полковник, изучая историю, изучайте лучше братьев по совести - Власова, Ельцина и прочих. У Вас это получится. А Сталина не надо трогать. Сталин ведь не имел убеждения, что в коммунисты надо пролезть, чтобы семью обеспечить. Вы его просто не поймете.

Закончу и о профессоре. В деле увеличения глупости заслуги профессора Соколова очень велики, чего стоит только одна метода, при которой соотношение потерь в отдельно взятой дивизии распространяется на весь призванный контингент!

Правда, эта метода довольно опасна, если ее применить и немецкой армии. Поясню Соколову почему.

Вот оберштурмбаннфюрер СС Шмидт под псевдонимом Пауль Карель написал книгу «Восточный фронт» и в ней необдуманно дал соотношение потерь во множестве немецких соединений и частей, которым посчастливилось геройски бить русских на Восточном фронте. У Кареля можно, к примеру, прочитать такие сведения.

«...Вечером 16 февраля во 2-м батальоне 113-го мотопехотного полка оставалось 60 человек. Шестьдесят из 600. Немногим лучше обстояли дела у 1-го мотопехотного полка, или «Лейбштандарта». На перекличках в ротах доходили до десяти, самое большее до двенадцати. Командиры рот и взводов погибли или были ранены. Та же картина в инженерно-саперных подразделениях и танковом полку - боеспособны 12 «Пантер» и несколько T-IV...

...394-й мотопехотный полк 3-й танковой дивизии сократился до двух стрелковых рот. Многие офицеры всех частей погибли в бою. В разведывательном батальоне капитана Дайхена осталось всего восемьдесят человек, а в 331-м гренадерском полку 167-й пехотной дивизии - двести. Сходным образом обстояли дела и в других частях 11-го корпуса. В 6-й танковой дивизии осталось пятнадцать машин, в 503-м батальоне «Тигров» - девять, в трех дивизионах штурмовых орудий вместе - двадцать четыре...

... Когда обер-ефрейтор Фитшен прибыл с группой отставших в 6-ю роту, то из 12 человек нашел лишь двух солдат и одного унтер-офицера. Рота сократилась до 75 боеспособных людей. До семидесяти пяти! Десять дней назад во Франции в поезд погрузилось 240 человек...

...В середине дня 27 октября 73-я пехотная дивизия доложила, что у них осталось 170 человек - одна сотая ее прежнего состава. И это в дивизии, которую передали в 6-ю армию только 4 октября. 111-я пехотная дивизия сократилась до 200 человек. Тяжелое вооружение дивизий и корпусов было потеряно на 60%. Вся армия располагала только 25 боеспособными танками и штурмовыми орудиями...» и т.д.

Из таких докладов становится понятным, почему плотность немецких войск на Западе была в 2,5 раза выше, чем на Востоке. Откуда на Востоке ей было взяться, если перебросишь туда дивизию из Франции, а от нее через 5 дней остается треть, а через три недели 1 %. Но, между прочим, по методике Соколова получается, что на Восточном фронте погибло 90 % призванного немцами контингента в 21,1 млн. человек. Да добавить сюда братьев профессора Соколова по уму, совести и чести: итальянцев, румын, венгров, словаков, хорватов, голландцев, датчан, французов, испанцев, финнов и местную сволочь из СССР, перешедшую на службу к американцам, прошу прощения - к немцам, которая тоже была убита, но засчитана в потери СССР. Это сколько же тогда получится?? А, профессор?

Дочитал я статью Соколова до подписи с указанием его ученой должности и вспомнился мне анекдот. Утром грузин выходит на крыльцо кормить кур, в это время петух гонится за курицей. Грузин бросает горсть зерна, петух бросает курицу и бежит клевать.

- Вах, вах, вах, - ужасается грузин, - упаси Господь так оголодать.

Вот я и думаю, это же как надо было Российскому государственному социальному университету оголодать на преподавательские кадры, чтобы принять в штат Б. Соколова?

И это до какого же маразма нам, обществу, надо было дойти, чтобы кормить армию, укомплектованную громовыми?

СРАВНЕНИЕ

Однако когда речь идет о наших потерях, то невольно возникает и такой вопрос - а может быть, вина в нас? В трусости и тупости наших отцов и дедов, тех, из кого состояла солдатская масса Красной Армии? Говорят, что стая зайцев во главе со львом сильнее стаи львов во главе с зайцем. Тут можно поспорить, но похоже на правду. Но бесспорно, что стая львов во главе со львом все же будет сильнее стаи зайцев во главе со львом. Так, может, дело в том, что мы зайцы? Сегодня, может быть, так оно и есть, но к нашим отцам и дедам это не относится.

Читая мемуары немцев, мне подспудно хотелось прочесть сравнение боевых качеств советских солдат и солдат наших союзников, ведь немцы воевали и с теми и с другими, и уж кому, как не немцам, эти качества были хорошо видны. Однако до сих пор встреченные мною немецкие мемуаристы о боевых качествах англичан и американцев, я бы сказал, демонстративно молчат. Видимо, сказывается пресловутая западная «свобода слова», при которой «свободный» западный житель не имеет права не то что написать, а и косо взглянуть на американцев и евреев. О русских - пожалуйста - пиши что хочешь, и мемуаристы не стесняются - время от времени отдают нашим отцам и дедам должное, но в основном рассказывают, как они этих тупых и трусливых русских били пачками и почем зря. Ну и написали бы тогда, что советские солдаты были в десять раз хуже американских, но так ведь и об этом молчат!

А недавно прочел мемуары уже помянутого выше немецкого танкиста той войны Отто Кариуса, которые выпустило бедное на переводчиков и редакторов издательство «Центрполиграф» под названием «Тигры» в грязи». Как ни мерзок сам перевод его воспоминаний, но и из скурвленного «Центрполиграфом» видно, что Кариус (мужчина очень скромных размеров - весил около 40 кг, и ему дважды отказывали в приеме на службу по причине маленького веса) страдал комплексом неполноценности и очень хотел стать героем. Посему война была единственным ярким событием его жизни, детали ее он помнил прекрасно, кроме этого, видно, что он много думал о войне и в результате его книга получилась довольно интересной не только за счет описания мельчайших подробностей многих боев, но и за счет размышлений самого Кариуса.

Однако прежде, чем привести оценки Кариусом боевых качеств русских и американцев, я хотел бы еще раз коснуться только что обсужденного вопроса, которого и раньше касался уже не раз, - вопроса о том, что немецкие ветераны войны безбожно брешут в своих мемуарах, мало того, о своих победах они брехали и во время войны. А тут надо сказать, что Кариус, начиная с 1942 года, воевал в очень известном у немцев 502-м батальоне тяжелых танков T-VI («Тигр»). Это был первый батальон, вооруженный этими танками, который прибыл на советско-германский фронт, и Кариус, по сути, один из немногих танкистов этого батальона, оставшийся в живых. Он участвовал в очень многих боях с частями Красной Армии, получил не только «Рыцарский крест», но и 27 июля 1944 года Отто Кариус получил к этому кресту «Дубовые листья» 535-м в вермахте.

Само собой, он описывает множество боев, в которых, как следует из его слов, он уничтожил уйму советских танков, пушек и солдат. Однако, как и в случае с лучшим немецким асом Э. Хартманом, чем больше присматриваешься к его победам, тем меньше веришь в их численные результаты.

Вот, к примеру, он описывает начало серии боев и стычек с подразделениями советских войск, за которые он и получил «Дубовые листья», проявив инициативу в должности командира роты «тигров».

«Я вел свою роту к деревне по только что разведанному маршруту, Затем мы остановились, и я обсудил операцию с командирами взводов и с командирами танков. То, что я им сказал, опять же сохранилось в моей памяти по сей день.

- Мы действуем совершенно самостоятельно. Кроме того, ситуация абсолютно неясная. Для нас будет слишком опасно атаковать деревню в лоб. Мы должны выйти из этого дела без потерь, если такое вообще возможно. За деревней батальон самоходных орудий уже понес большие потери. Но с нами этого не случится! Мы организуем все следующим образом.

Два танка на полной скорости ворвутся в деревню и повергнут русских в замешательство. Нельзя дать им сделать ни одного выстрела. Лейтенант Нинштедт подтянет остальные шесть танков. Господин Нинштедт! Вы останетесь на противоположном склоне, пока я не дам вам дальнейших указаний. Будем надеяться, что ангел-хранитель радио не спит! Господин Нинштедт, это ваша первая операция с нами. Запомните, прежде всего, одну вещь: до тех пор пока не теряешь выдержку, все идет нормально. Первыми двумя танками будут танк Кершера и мой. Все остальное решим по ходу дела. Что произойдет позднее, будет определяться тем, как станет развиваться ситуация.

Таким было наше краткое совещание по постановке задач, и это все, что требовалось. Затем я отвел своего «напарника по маршруту» в сторону и обсудил с ним все самое важное. Полнота успеха зависела от того, как мы ворвемся в деревню, точнее говоря, от фактора неожиданности.

- Я буду впереди, и оба мы продвинемся к центру деревни как можно быстрее, там определимся. Вы сориентируетесь к тылу, а я - к фронту. Затем мы позаботимся обо всем, что стоит на нашем пути. По моим расчетам, в деревне находится, по меньшей мере, одна рота, если остальная часть батальона русских не присоединилась к ней.

Я похлопал Кершера по плечу. После короткого «пошел!» мы уже сидели в своих танках. Быстро проверили радиосвязь и запустили моторы. В мгновение ока мы перевалили через небольшой подъем и оказались в пределах видимости русских. Мой первоклассный водитель Бареш выжал все, что мог, из нашего драндулета. Каждый из нас в этот момент осознавал, что только скорость была решающей. Оба русских танка, осуществлявшие прикрытие с нашей стороны, сначала совсем не прореагировали. Не было сделано ни выстрела. Я проехал прямо через центр деревни. Трудно передать, что произошло после, потому что события развивались внезапно и молниеносно. Приблизившийся к деревне Кершер, который шел позади меня с интервалом примерно 150 м, заметил, что башни обоих русских танков двигаются. Он сразу же остановился и подбил и тот и другой. В то же мгновение я начал очищать от противника другой конец деревни.

Кершер приблизился ко мне и радировал, чтобы я посмотрел вправо. Танк «Иосиф Сталин» стоял бортом к нам рядом с гумном. Эту машину нам не доводилось прежде увидеть на северном участке фронта. Мы невольно вздрогнули, потому что танк был оснащен чрезвычайно длинной 122-мм пушкой.

Это была первая танковая пушка русских с дульным тормозом. Более того, танк «Иосиф Сталин» очертаниями немного походил на наш «королевский тигр». Не сразу, так же как и до Кершера, до меня дошло, что только ходовая часть типична для русских танков. Я выстрелил, и танк вспыхнул. После этой короткой заминки мы уничтожили все машины противника в деревне, как и было спланировано заранее.

Позднее мы с Кершером посмеялись, потому что на мгновение нам показалось, что перед нами «королевский тигр», захваченный русскими. Однако в пылу боя такие вещи иногда случаются.

Одновременно с тем, как открыл огонь по деревне, я велел лейтенанту Нинштедту медленно двигаться через возвышенность, чтобы при необходимости предупредить о подходе главных сил противника. Эта мера оказалась полезной для последующего хода операции.

Все предприятие в деревне не заняло и четверти часа. Лишь два русских танка попытались удрать на восток. Ни один из остальных не был в состоянии двигаться. После того как вся моя рота достигла деревни и три танка заняли позицию по обеспечению прикрытия с ее восточной стороны, мы вылезли, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию».

Вот у меня и возник вопрос - а сколько советских танков было сожжено ротой Кариуса в этой деревне? Кариус уверяет, что очень много, но мне в это не верится по той простой причине, что Кариус не описывает их ответный огонь по своему танку. Ну, положим, два Т-34 вне деревни зазевались, поздно услышали гул моторов и лязг гусениц, но остальные-то после выстрелов Кершнера обязаны были открыть огонь хотя бы по танку Кариуса! Дело в том, что огонь противника - это признак доблести солдата, и Кариус до этого эпизода всегда об огне русских писал, даже в случаях, когда этот огонь не грозил ему смертельной опасностью. Вот, к примеру, типичное описание боя Кариусом.

«С помощью удачи и мастерства мы пересекли минное поле. Цветти ехал по следу моего танка. Мы были тогда прямо перед русскими и видели их одиночные окопы на переднем склоне. Затем мы дали нашей пехоте немного передышки. Цветти быстро разделался с двумя противотанковыми пушками, которые прикрывали минное поле.

Парни справа от нас теперь начали стрелять по нам прицельно из противотанковых ружей. Уже через короткое время не работал ни один смотровой прибор. Цветти безуспешно пытался обнаружить хотя бы одного из этих стрелков, но эти ребята все время меняли позицию, а потом молниеносно исчезали опять. Мы ориентировались по стрельбе, которая велась на протяжении всей длины траншей. Однако русские были настолько уверены в себе, что даже бросали ручные гранаты из своего укрытия. Когда мы немного продвинулись вперед, первый противотанковый снаряд просвистел у меня над головой. Казалось бессмысленным двигаться дальше вперед до тех пор, пока к нам не подтянется пехота. Так что мы стояли там несколько часов, не видя никого из наших товарищей. Они совсем не вылезали из своих окопов, потому что иваны контролировали весь район со своих деревьев. Нам даже пришлось задраить люки, поскольку мы боялись, что русские подстрелят нас сверху».

Так почему же он ничего не пишет об ответном огне советских танков в этой деревне? Все советские танкисты мгновенно бросили свои танки и удрали, не сделав ни одного выстрела? Ну тогда почему Кариус об этом не пишет? Кроме этого, сомнения вызывает и такая «подробность».

«За короткое время, пока все это происходило, мои танки прикрытия заметили, что двое русских выбрались из одного из двух танков «Иосиф Сталин», которые успели отъехать на несколько сотен метров на восток. Они чрезвычайно умело двигались по местности, у одного из них под мышкой было что-то, похожее на планшет.

Один из моих «тигров» поехал за ним, но привез только планшет. Русский офицер в звании майора в последнюю минуту застрелился. Он был командиром 1-й бригады тяжелых танков, как мы узнали позднее. Его товарищ был смертельно ранен.

Майор был Героем Советского Союза и носил на груди орден Ленина. Я никогда раньше не видел вблизи этой награды».

Немецкий танк T-VIB «Королевский тигр» (68 т) и советский танк ИС-2 (46 т).

Во-первых, знаком Героя является не орден Ленина, а Звезда Героя, то есть Кариус на самом деле никакого Героя Советского Союза, даже мертвого, не видел и своим читателям «вешает лапшу на уши».

Во-вторых, еще в 1942 году в РККА все тяжелые танки были собраны из танковых бригад и сведены в тяжелые танковые полки прорыва, численностью в 21 танк КВ. Никаких других танков в этих полках не было, так как тяжелые танки не успевали за Т-34 и легкими танками. Поэтому рассказ Кариуса о том, что он встретил даже не полк, а батальон, в котором были и Т-34, и ИС-2, вызывает сомнение, как и то, что Кариус спутал ИС-2 с «королевским тигром». Конечно, можно было бы предположить, что Т-34 и ИС-2 были из разных частей и встретились в этой деревне случайно, если бы не откровенная брехня Кариуса о «1-й бригаде тяжелых танков». Гвардейские тяжелые танковые бригады, численностью в 65 танков ИС-2, начали формироваться в декабре 1944 года, а описываемый Кариусом бой происходил в июле, кроме этого, к 1944 году в Красной Армии уже было несколько десятков гвардейских танковых бригад и ни одна тяжелая танковая бригада по этой причине не могла иметь № 1.

То есть рассказ Кариуса - брехня, скорее всего, они в этой деревне сожгли два Т-34, находившихся в разведке или охранении. Но посмотрите, как он блестяще отчитался о подбитии этих двух советских танков.

«Я быстро проанализировал ситуацию и направил донесение в батальон. Мне была придана одна подвижная рация на бронетранспортере. Используя средневолновые радиочастоты, я сообщил командиру свое местонахождение и результат боевой операции (семнадцать подбитых танков «Иосиф Сталин» и пять Т-34)».

Но вернемся к теме о боевых качествах американской армии и Красной Армии. Специально Кариус об этом тоже не пишет, поскольку в этом случае его мемуары не были бы напечатаны на «свободном» Западе. Но дело в том, что Кариусу хоть и ненадолго, но все же посчастливилось попасть в плен к американцам (из которого, напомню, не вернулся 1 миллион немецких солдат). Вот что Кариус вспоминает о своем нахождении в плену у американцев, и это стоит привести полностью.

«Через несколько дней по приказу американцев первые обитатели госпиталя были переведены в лагерь для военнопленных. Я добровольно отбыл вместе с легкораненым подполковником с еще шестью офицерами. Тогда мы впервые познакомились с американскими солдатами, о которых мы в большей или меньшей степени знали по слухам во время боев. Технический прогресс должен приветствоваться. Однако если он служит заменой хорошему воспитанию, то воспитание выглядит как то, что нам пришлось испытать в руках вражеских офицеров и солдат. Только те, кто не участвовал в боях, могут поступать таким образом. Это были люди, которые судили о нас по злобной пропаганде.

Не только поражение в войне, но и победа в войне требует проявления в человеке великодушия. Это великодушие полностью отсутствовало у наших противников. У меня было такое впечатление, что оккупирующие нас державы хотели всячески доказать, что они были не лучше, чем мы, а гораздо хуже!

Затем нас согнали тысячами на игровом поле. Это означало, что едва ли хоть у кого-то была возможность расслабиться. Не было никакой еды, даже несмотря на то что наши части везли с собой доверху заполненные грузовики. Их опрокинули, а продукты сожгли! Хуже того, не давали ни капли воды, до тех пор пока не возникла угроза бунта. Когда желанная жидкость была доставлена, майор безуспешно пытался навести порядок, так, чтобы каждому что-нибудь досталось. Старые солдаты соблюдали порядок, но янки схватили и гражданских лиц, которые сразу же устроили свалку и помчались, как скот, чтобы хоть что-то получить. Они просто пролили воду, и в конечном счете никому не досталось ни капли!

Несколько дней спустя к нам доставили недавно перенесших ампутацию, потому что весь госпиталь было приказано эвакуировать. Перевязочными материалами не обеспечили. Мы разорвали свои одеяла, чтобы помочь товарищам. Они умерли ужасной смертью, и мы должны были смотреть, как они умирают, не имея возможности им помочь!

Ночью нашим жизням угрожала опасность, даже если мы только ходили вокруг. Они сразу же открывали огонь, если кто-нибудь хотел искупаться. Я лично видел, как три солдата расстались при этом с жизнью даже прежде, чем пересекли маркированную линию. Такими были эти «освободители», которые хотели научить нас быть гуманными. Так называемые допросы также были ужасны.

Люди должны были дать показания о вещах, о которых они не имели ни малейшего понятия. Их сажали в ямы на земле, которые на дне сужались до точки. Им приходилось выносить это до тех пор, пока они не признавались в своих «преступлениях». Других они ставили на колени на острые металлические поверхности, чтобы сломить их сопротивление! То, что фактически происходило в Ремагене, Кройцнахе, Ландау или даже в эсэсовских лагерях, или на печально известных тропах Мальмеди, могло дать некоторое представление об охранниках немногих концлагерей.

Судьба, между прочим, оказалась ко мне милостива. Я вскоре был освобожден из-за своего жалкого вида. Я позаимствовал гражданскую одежду, о своем роде занятий говорил, что «подручный фермера», а своим местом жительства назвал адрес своего дяди, врача. Так я неожиданно появился как свободный человек в больнице у своего дяди».

Американский плен, как вы поняли, протрезвил Кариуса в отношении американцев, и он в своих воспоминаниях рискнул вставить кое-какие оценки в различные эпизоды своей книги. Вот он еще в 502-м батальоне описывает отступление немцев под ударами советских войск и походя делает сравнение интеллектуального развития русских и американцев.

«Повсюду активно работали саперы. Они даже повернули в противоположную сторону предупредительные знаки в надежде, что русские поедут в неверном направлении! Такая уловка иногда удавалась позднее на Западном фронте в отношении американцев, но никак не проходила с русскими».

Вскоре после этого Кариус был тяжело ранен, после госпиталя его назначили командиром роты сверхтяжелых самоходных артиллерийских установок «Ягдтигр», специально предназначенных для борьбы с советскими танками ИС-2, однако в апреле 1945 его роту направили на Западный фронт, на котором Кариус немного повоевал и с американцами. Для него главной проблемой было то, что экипажи в его роте были плохо обучены, не имели никакого боевого опыта и, кроме этого, уже мечтали побыстрее сдаться американцам в плен. В районе Рура американцы окружили практически несопротивляющихся немцев, но упрямый Кариус не хотел сдаваться. Поскольку «Ягдтигры» весили 70 тонн и даже по шоссе двигались очень медленно, то Кариус вывез их из окружения по железной дороге, причем опять не упустил случая помянуть американские умственные способности.

«По железной дороге эшелону беспрестанно препятствовали истребители-бомбардировщики, а персонал, обслуживавший поезда, отказывался брать на себя ответственность за их следование. Так что нашим людям пришлось самим обслуживать паровозы. Используя маневренный локомотив, передовой отряд поехал по рельсам, чтобы проверить, нет ли разрывов путей. Состояние рельсового пути могло измениться с каждым часом. Русские никогда бы не дали нам так много времени!»

А вот Кариус остатками своей роты атаковал американцев.

«Мы привыкли к противнику такому, как русские; мы были поражены контрастом. За всю войну я никогда не видел, чтобы солдаты разбегались так, что только пятки сверкали, хотя даже, по существу, ничего особенного не происходило».

В конце концов рота Кариуса фактически саботировала его приказ и отказалась стрелять по американцам. Кариус пишет.

«В Зигене я отправился в штаб своего батальона, чтобы доложить о ситуации командиру. Когда я пришел на командный пункт, меня приветствовали со всех сторон. Прошел слух, будто мои парни подбили около сорока танков противника. Я их урезонил, когда сообщил, что мы не подбили ни одного янки, а, наоборот, у нас совершенно вышли из строя две боевые машины. Были бы со мной два или три командира танков и экипажи из моей роты, воевавшей в России, то этот слух вполне мог бы оказаться правдой. Все мои товарищи не преминули бы обстрелять тех янки, которые шли «парадным строем». В конце концов, пятеро русских представляли большую опасность, чем тридцать американцев. Мы уже успели это заметить за последние несколько дней боев на западе».

Так что, по мнению немца, провоевавшего всю войну на Восточном фронте и достаточно на Западном, боевые качества русских и американцев соотносятся как 30:5, или, иными словами, как боевая сила русские в шесть раз превосходили американцев. Это, само собой, мнение одного человека, но не стоит забывать, что это мнение кавалера «Рыцарского креста» с «Дубовыми листьями».

Об этом, конечно, можно говорить и спорить много, однако итогом этого спора будет конечный вывод, что наши солдаты, во всяком случае, это не зайцы, сколько бы нынешние пропагандисты ни крутили геббельсовские кинопленки с картинными толпами сдавшихся в плен русских. Но тогда естественен и вопрос - а кто же те, кто нашими солдатами командовал, львы или зайцы? Ведь если среди наших полководцев было много зайцев (подлецов), то тогда и потери нашего народа приобретают более внятное объяснение.

Давайте этим вопросом не спеша займемся.

Date: 2016-05-16; view: 352; Нарушение авторских прав