Анализа фразы и генеративная семантика

Бесспорно, что переход к структурной лингвистике и анализ соотношения «поверхностных» и «глубинных» синтаксических структур имел решающее значение для дальнейшего развития лингвистики и позволил по-новому подойти к ряду вопросов, которые раньше либо вообще не ставились, либо казались неразрешимыми.

• Однако это не значит, что путь структурно-семантического анализа был принят всеми и что идея о «глубинных синтаксических структурах» как принцип, объясняющий порождение высказываний, разрешила бы все сомнения.

Вскоре после опубликования основных работ Н. Хомского (1957, 1965) многие авторы (Филлмор, 1968, 1970, 1972; Мак-Коули, 1968, 1972; Лакофф, 1965, 1971, 1972) в США, а также Бирвиш (1969) в ГДР и Кифер (1970) в Венгрии высказали ряд существенных сомнений в вопросе об отношении «глубинных синтаксических структур» к «логическим структурам». Данные авторы предположили, что на глубинном уровне «синтаксические структуры», по-видимому, сближаются с «семантическими структурами» и что чисто «формализованное», отвлеченное от смысла изучение факторов, порождающих поверхностные синтаксические структуры фразы, бесплодно.

Некоторые авторы (например, Мак-Коули, 1968) высказали даже мысль, что «глубинных синтаксических структур» не существует вовсе и что следует изучать только семантические структуры и их роль в порождении высказывания.

Существенной заслугой этого этапа является выдвижение на первый план проблемы семантического анализа фразы, или «генеративной семантики».

Остановимся на этом этапе несколько подробнее.

Нет сомнений в том, что фраза представляет собой единую замкнутую систему и что эта целостность (coherence) является ее основной характеристикой.

В чем же состоит семантическое строение фразы и какие факторы дают возможность вывести из основных («базисных») семантических структур все дальнейшее развитие высказывания?

Известно, что существует два основных типа предложений, которые некоторые авторы (Веллерт, 1972) обозначают как «свободные» и «зависимые». К первым относятся такие фразы, как «солнце светит», «собака лает», которые могут существовать сами по себе и не требуют логического контекста. Ко вторым относятся фразы, значение которых выходит за пределы данного предложения и которые сопровождаются актуализацией определенного контекста, а иногда и требуют его, оставаясь незаконченными при его отсутствии.

Более того, по мнению некоторых авторов, «внеконтекстных» фраз вообще не существует и изучение фразы самой по себе («ех vacuo») лишь в пределах ее синтаксического строения вообще невозможно (Ромметвейт, 1968, 1972; и др.).

Приведем сначала несколько примеров «зависимых» фраз, с тем чтобы обратиться далее к более детальному анализу факторов, определяющих их семантическое строение, которые могут иметь как языковую, так и внеязыковую природу.

Конструкция «Когда я встал утром...» неполна и требует некоего смыслового завершения («Я пошел мыться», «Я прочел газету» и т.д.). Другая фраза — «Он бросил курить» — также предполагает определенный контекст: входящее в ее состав слово «бросил» обозначает, что прежде данный субъект курил.

В некоторых случаях реальное значение фразы, выводящее ее из «внеконтекстного» состояния, может иметь твердую лексическую основу. Так, фраза «Вдовец очень любил цветы» обозначает,

что этот человек раньше был женат, а фраза «Холостяк любил ходить на вечеринки» предполагает, что речь идет о человеке, никогда не женившемся и не имеющем собственной семьи.

В этих случаях и базисное значение фразы определяется тем комплексным значением основного слова, которое входит в ее состав.

Наряду с такими более простыми случаями существуют дру­гие, в которых семантическая структура фразы определяется вхо­дящим в ее состав словом, имеющим более сложные логические функции. Такими могут быть слова «наверное» или «может быть» (английские «will be» и «may be»), слова «похоже», «относится» и т.п., иначе говоря, слова, обозначающие такие отношения, которые соответствуют тому, что в современной логике обозна­чается знаками ٨ (конъюнкция), V (дизъюнкция), (вхожде­ние в целое), ≡ (эквивалентность) или (всеобщность) (Бирвиш, 1970, 1972).

Нетрудно видеть, что в этих случаях подобные обозначения различных логических отношений («семантические маркеры») но­сят не формальный, а содержательный характер и что из них (а не из формальных «глубинных синтаксических структур») может быть выведено общее значение всей фразы.

Дальнейший анализ показывает, что в каждой фразе, как уже говорилось, можно выделить основной объект или «тему», ука­зывающую, о чем именно идет речь (она условно обозначается знаком (), и «рему» (), выделяющую именно то, что говорится о предмете и что составляет основное содержание суждения, ко­торое включено во фразу.

Некоторые авторы (Филлмор, 1972) предпочитают наряду с этим описывать топику фразы и выделять фокус фразы, иначе говоря, то, что в этой фразе является главным, выдвигающимся на передний план.

Описанные семантические структуры языка опираются на спе­циальные средства, которые помогают уточнить смысл фразы, обеспечить ее «топику», выделить ее «фокус», отличить «тему» от «ремы» и придать всей фразе дифференцированную семантичес­кую структуру.

Эти средства носят очень разнообразный характер. К ним от­носятся уже упомянутые слова, несущие известную семантичес­кую функцию, акценты, с помощью которых выделяются отдель-

ные слова или части фразы, паузы, которые делаются между от­дельными элементами или частями фразы и изменение которых неизбежно меняет весь смысл фразы (последний вопрос был осо­бенно тщательно разработан Гольдман-Эйслер (1956, 1958; и др.)). Все эти средства и устраняют потенциальную многозначность фра­зы и придают ей то или иное определенное смысловое значение.

Семантическая организация сообщения не ограничивается, од­нако, перечисленными выше лексическими и просодическими средствами.

Среди них особо важное место занимают факторы, которые лингвисты часто обозначают термином «пре-суппозиция», пони­мая под этим иногда скрытую избирательную установку.

Лекция IX

Date: 2016-05-15; view: 403; Нарушение авторских прав