Исторический аспект развития уголовного законодательства о преступлениях против жизни

Историко-сравнительный метод познания уголовного права принадлежит к числу важнейших методологических законов. Кто не знает прошлого страны, плохо ориентируется в настоящем и слеп перед будущим.

Поэтому целесообразно представить исторический анализ становления и развития правового института "преступления против жизни" в уголовном законодательстве нашей страны.

В российском уголовном праве, как, впрочем, и в других системах уголовного права (континентальной, англо-саксонской и др.), всегда уделялось большое внимание проблемам ответственности за убийство.

Нормы об ответственности за убийство содержались во всех редакциях "Русской Правды", однако в ней еще не было четкого разграничения между убийствами и другими посягательствами на жизнь. Так, "Русская Правда" устанавливала ответственность за убийство на пиру, в разбое, т.е. преступления увязывались только с фактом причинения смерти. В этом проявилось влияние византийского права - продукта более цивилизованного народа, на что обращали внимание российские криминалисты еще в XIX в.

"Русская Правда" допускала кровную месть в качестве наказания за убийство. Переход уголовного права из частного в публичное начинает рассматривать жизнь человека как ценность, которую государство берет под свою охрану. При этом ответственность за убийство обусловливалась занимаемым потерпевшим положением в обществе, в том числе имущественным. Например, убийство холопа квалифицировали как истребление чужой вещи, так как жизнь этой категории людей не рассматривалась как объект уголовно-правовой охраны, за ними не признавалось право на жизнь.

В первых судебниках, Соборном уложении 1649 г., законодательных актах Петра I складывалась система норм о преступлениях против жизни, закрепленная затем в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845-1885 гг. Уложение различало убийство с прямым и непрямым умыслом, разделяя первое на убийство с обдуманным заранее намерением (ст. 1454), без обдуманного заранее намерения (ст. 1455 ч. 1), и в запальчивости и раздражении (ст. 1455 ч. 2). Квалифицированным считалось, в частности, убийство родителей (ст. 1449), родственников (ст. 1451), начальника, господина и членов семейства господина, вместе с ним живущих, хозяина, мастера, лица, которому убийца обязан своим воспитанием или содержанием (ст. 1451), священнослужителя (ст. 212), часового или кого-нибудь из чинов караула, охраняющих императора или члена императорской фамилии. Многие нормы Уложения о наказаниях были казуистичны и архаичны, система составов преступлений против жизни выглядела внутренне противоречивой и запутанной, не соответствующей уровню науки. В нормах об ответственности за убийство отражался эклектический характер Уложения о наказаниях, источником которого явились не только традиционное российское законодательство в лице Свода законов 1832-1842 гг. (том XV), но и некритически заимствованные положения зарубежных кодексов и проектов.

Огромная работа по подготовке реформы российского уголовного законодательства на рубеже XIX-XX веков, результатом которой явилось Уголовное уложение 1903 г., затронула и нормы о преступлениях против жизни. Этот выдающийся памятник российского права, столетие которого отмечается в начале третьего тысячелетия, хотя и не стал в большей своей части действующим законом, но послужил основой для дальнейшего развития уголовного законодательства, в том числе о преступлениях против жизни.

Преступления против жизни и здоровья как вид преступлений против частного лица (против личности) помещены в гл. XXII Уголовного уложения. Система составов преступлений против жизни (ст. 453-466) стала более четкой и компактной. Уложение отказалось от наказуемости самоубийства, отнеся к преступлениям против жизни только посягательства на жизнь другого лица.

Другой положительной особенностью Уголовного уложения явился отказ от чуждой традициям российского уголовного права дифференциации убийств по моменту формирования умысла. Судебная практика показала, что убийство с заранее обдуманным намерением (предумышленное убийство) не всегда свидетельствует в силу этого о его повышенной опасности, так же как прямой умысел не всегда "опаснее" косвенного. Дифференциация ответственности за различные виды убийств в Уголовном уложении 1903 г. была более последовательна и строилась в зависимости от наличия квалифицирующих признаков. Система составов стала более четкой. На первое место был поставлен основной состав убийства (ст. 453), а не наиболее тяжкий вид убийства, как было раньше. После этой статьи шли нормы о квалифицированном убийстве, затем о его привилегированных видах и, наконец, о причинении смерти по неосторожности. К сожалению, эта система не была воспринята уголовными кодексами советского периода. Лишь в Уголовном кодексе 1996 г. нормы об убийствах следуют такой же системе.

Среди квалифицированных видов убийства имелись такие, которые с теми или иными изменениями вошли в уголовные кодексы послеоктябрьского периода. Таково, например, убийство должностного лица при исполнении или по поводу исполнения им служебной обязанности. Другие же квалифицирующие признаки, перешедшие из Уложения о наказаниях 1885 г., не были восприняты кодексами советского периода (убийство отца или матери; убийство священнослужителя во время службы).

Уголовное уложение 1903 г. выделяло несколько привилегированных видов убийства: приготовление к убийству; убийство, задуманное и выполненное под влиянием душевного волнения; убийство при превышении пределов необходимой обороны; детоубийство; убийство по настоянию убитого, из сострадания к нему.

К преступлениям против жизни были отнесены также доставление потерпевшему средств к самоубийству и подговор к нему или содействие самоубийству. Последнее деяние предполагало подговор или содействие самоубийству только несовершеннолетнего (не достигшего 21 года), а также "лица, заведомо не способного понимать свойства и значение им совершаемого или руководить своими поступками".

В первом советском уголовном кодексе - УК РФ 1922 г. наряду со многими положениями, сходными с нормами об убийствах в Уголовном уложении, имелись и отличия. В гл. V - "Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности" все преступления были разделены на пять групп, каждая из которых имела соответствующий подзаголовок.

В первую группу, озаглавленную "Убийство", входили статьи, предусматривавшие ответственность за три вида умышленного убийства: квалифицированное (ст. 142), простое (ст. 143) и под влиянием сильного душевного волнения (ст. 144). Причинение смерти по неосторожности было названо, в отличие от Уголовного уложения, "убийством по неосторожности" (ст. 147). Уголовный кодекс 1922 г. не предусматривал ответственности за детоубийство и за доведение до самоубийства.

Перечень отягчающих обстоятельств в ст. 142 УК РФ 1922 г. включал как объективные, так и субъективные признаки. К объективным относились обстоятельства, характеризующие способ преступления: убийство способом, опасным для жизни многих людей или особо мучительным для убитого (п. "в"); с использованием беспомощного положения убитого (п. "е"). К субъективным признакам относились обстоятельства, характеризующие мотив, цель, а также субъекта преступления: убийство "из корысти, ревности" (если она не подходит под признаки ст. 144) и других низменных побуждений (п. "а"); лицом, уже отбывшим наказание за умышленное убийство или весьма тяжкое телесное повреждение (п. "б"); с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление (п. "г"); лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом (п. "д"). В последующих кодексах законодатель модифицировал, дополнял эти признаки, но не отказался ни от одного их них, за исключением мотива ревности. Понятие "иных низменных побуждений" было в дальнейшем конкретизировано, поскольку в такой широкой формулировке таилась опасность произвольного ее толкования.

Необычным было примечание к ст. 143 УК РФ 1922 г.: "Убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается". Таким образом, эвтаназия, которую Уголовное уложение 1903 г. сочло основанием для введения привилегированного состава убийства, теперь стала условием декриминализации деяния. Это положение противоречило понятию убийства и представляло большие трудности для практического применения. Поэтому жизнь его оказалась очень короткой. Кодекс был введен в действие с 1 июня 1922 г., а 11 ноября того же года примечание к ст. 143 было отменено постановлением ВЦИК. Вопрос же о смягчающем значении эвтаназии сохранил актуальность до наших дней.

Уголовный кодекс 1922 г. был создан до образования СССР и сыграл роль "модельного кодекса" не только для последующего российского законодательства, но и для законодательства других союзных республик. Это относится и к преступлениям против жизни, их системе и формулировке отдельных составов.

Наиболее близким по времени и по содержанию явился Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. Он почти полностью сохранил систему и признаки составов против жизни. Особенностями были: 1) отказ от внутренней рубрикации главы о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, в связи с чем убийства не были выделены в самостоятельную группу; 2) объединение в одной норме (ст. 139) убийства по неосторожности и убийства, явившегося результатом превышения пределов необходимой обороны; 3) введение нормы о доведении лица, находящегося в материальной или иной зависимости от другого лица, жестоким обращением или иным подобным путем до самоубийства или покушения на него (ч. 1 ст. 141). Этим был восполнен недостаток Уголовного кодекса 1922 г. и возрождено положение о доведении до самоубийства, имевшееся в Уголовном уложении 1903 г. По всем видам преступлений против жизни Кодекс 1926 г. смягчил санкции. Наказание за самое тяжкое из этой группы преступлений - квалифицированное убийство - предусматривалось в виде лишения свободы на срок от одного года до десяти лет. Лишь 1 сентября 1934 г. ст. 136 была дополнена частью второй, установившей высшую меру наказания за убийство, совершенное военнослужащим при особо отягчающих обстоятельствах. Наказание за иные виды квалифицированного убийства оставалось прежним, в то время как смертная казнь широко применялась за государственные, имущественные и другие преступления.

Президиум Верховного Совета СССР Указом от 30 апреля 1954 г. "Об усилении уголовной ответственности за умышленное убийство" допустил применение смертной казни к лицам, совершившим умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах.

Однако в Указе не было сказано, какие отягчающие обстоятельства дают основание для применения смертной казни. Об этом не говорилось и в Уголовном кодексе 1926 г. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 21 мая 1954 г. к таким обстоятельствам были отнесены: цель завладения имуществом потерпевшего, хулиганские побуждения, месть на почве служебной деятельности потерпевшего, особо жестокий способ убийства, а также убийство, сопряженное с изнасилованием, повторное убийство или умышленное убийство нескольких лиц. Таким образом, перечень отягчающих обстоятельств не совпадал с текстом ч. 1 ст. 136 УК РФ 1926 г. Изменения в закон не вносились, и в случае применения смертной казни содеянное квалифицировалось по п. 1 ст. 136 УК РФ со ссылкой на Указ от 30 апреля 1954 г. Аналогичная ссылка требовалась при назначении смертной казни за бандитизм или разбойное нападение, сопряженные с убийством.

Многие формулировки отягчающих обстоятельств, изложенные в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 21 мая 1954 г., были учтены при очередной реформе Уголовного кодекса. Сама же система составов преступлений против жизни в Уголовном кодексе 1960 г. мало изменилась. По-прежнему на первом месте осталась норма об умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах (квалифицированное убийство - ст. 102), затем - об убийстве без отягчающих обстоятельств (простое убийство - ст. 103), две нормы о привилегированном убийстве: в состоянии сильного душевного волнения (ст. 104) и при превышении пределов необходимой обороны (ст. 105). Норма о неосторожном убийстве была выделена в самостоятельную ст. 106. Завершала группу преступлений против жизни ст. 107 - "Доведение до самоубийства". В Уголовном кодексе 1960 г. не была сохранена норма об уголовной ответственности за содействие или подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо не способного отдавать отчет в своих действиях или руководить ими. Однако это не привело к полной декриминализации данного деяния. Напротив, при названных обстоятельствах содеянное стало рассматриваться как умышленное убийство путем посредственного причинения.

Уголовный кодекс РФ 1996 г., внеся уточнения и дополнения в большинство норм о преступлениях против жизни, затронул и систему составов этих преступлений. Нормы о простом и квалифицированном убийстве объединены в одной статье. Преимущества такой конструкции не только в ее типичности для структуры статей Особенной части, но и в более правильной последовательности норм. В Уголовном кодексе РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 30.07.1996) вначале ст. 102 устанавливала ответственность за квалифицированное убийство ("умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах"), а за ней следовала ст. 103, в которой предусматривалось "умышленное убийство без отягчающих обстоятельств, указанных в ст. 102 настоящего Кодекса".Такое расположение норм наводило на мысль, что основной нормой об убийстве является ст. 102, а ст. 103 имеет субсидиарный, вспомогательный характер. Это неправильно ориентировало карательную практику.

Можно выделить исторические особенности правового регулирования отдельных видов убийства. Так, первоначально в Древней Руси детоубийство, то есть убийство младенца родителями, в частности матерью, не признавалось преступлением и долгое время считалось грехом. Отраженное в уставах русских князей каноническое византийское право видело в детоубийстве скорее посягательство на христианские устои семьи и нравственности, а не на жизнь и наказывалось церковным покаянием - епитимией, причем независимо от того, был ребенок рожден в браке или нет.

Из Соборного уложения 1649 г. видно, что законодательство уже более дифференцированно подходит к определению наказуемости детоубийства. Здесь убийство родителями своих детей, рожденных в брачных отношениях, рассматривалось как менее опасное деяние по сравнению с убийством матерью внебрачного ребенка. Так, в ст. 3 главы XXII указывалось: "А будет отец или мать сына или дочь убиет до смерти, и их за то посадить в тюрьму на год, а отсидев в тюрьме год, приходити им к церкви божии, и у церкви божии объявляти тот свой грех всем людям в слух. А смертию отце и матери за сына и за дочь не казнити".

В дореволюционной России детоубийство прошло через следующие этапы: непреследование его законом, признание его квалифицированным преступлением или приравнивание его к обыкновенному убийству и, наконец, признание его привилегированным преступлением по тем или другим основаниям. В действующем Уголовном кодексе ответственность за данное преступление установлена в рамках привилегированного состава.

С принятием Уголовного кодекса РФ система составов преступлений против жизни приобрела законченный вид и выглядит следующим образом:

Преступления против жизни:

I. Убийство (простое (ч. 1 ст. 105); квалифицированное (ч. 2 ст. 105); привилегированное (ст. ст. 106 - 108)).

II. Иные преступления против жизни (причинение смерти по неосторожности (ст. 109); доведение до самоубийства (ст. 110)) .

Уголовный кодекс РФ объединяет преступления против жизни и здоровья в одной главе. В части 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 07.04.2010) дано законодательное определение данного преступления: "Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку...". Изложенное свидетельствует, что законодатель связывает понятие убийства лишь с умышленной формой вины. Неосторожное лишение жизни именуется причинением смерти по неосторожности (ст. 109). Это мотивировалось тем, что опасность умышленного и неосторожного лишения жизни слишком различна.

Возвращение России в лоно мировой цивилизации обусловливает проведение реформы, которая в последние годы стала набирать темпы и задачей которой является демократизация государства, превращение из института насилия в руках тоталитарного режима в гаранта взаимной ответственности государства и гражданина. Правовое государство обеспечивает верховенство закона, незыблемость основных прав и свобод человека, охрану правомерных интересов личности. Это согласуется со ст. 3 Всеобщей декларации прав человека, в которой говорится, что каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и личную неприкосновенность.

УК РСФСР 1960 г. не были свойственны приоритет общечеловеческих ценностей, преимущественное уважение прав и свобод человека. Напротив, в нем преобладала защита государственного интереса над защитой интересов граждан. Наглядным примером этого явилось расположение главы о преступлениях против государства и государственной собственности.

Охране прав личности в той или иной степени подчинена вся система права; в таких отраслях, как гражданское право, семейное право, трудовое право, административное право, охрана прав личности занимает важное место. Наиболее опасные нарушения прав граждан влекут уголовную ответственность. Уголовно-правовой охране прав граждан от преступных посягательств посвящен раздел VII УК РФ 1996 г., которым начинается Особенная часть.

Date: 2016-05-13; view: 2188; Нарушение авторских прав