Кризис разрешается возникновением нового претендента на место парадигмы и последующей борьбой за его принятие

Отметим, что в последнем случае, при принятии новой парадигмы происходит далеко не кумулятивный процесс прироста знания, поскольку с принятием новой системы взглядов, меняется точка зрения ученого на область исследования, методы, цели, способы решения проблем. На том же наборе данных нужно построить новую сетку связей.

Смена парадигмы.

Если кризис, как это было отмечено выше, расшатывает стереотипы науки, то новая парадигма приводит к тому, что некоторые историки науки сравнивают с переключением целостного зрительного образа (гештальта). Н о далеко не всегда научное сообщество готово на это переключение, и еще менее вероятно, что оно произойдет у всех. “Такое новое видение способно расширить область исследуемых явлений и послужить предпосылкой для перехода к изучению новых типов объектов, в том числе таких, освоение которых сопряжено с коренной перестройкой фундаментальных понятий и принципов науки”. (Л.М. Томильчик, Ф.И. Федоров “Предпосылки и механизмы научных революций”). До этого, новая парадигма должна пройти период оценки по различным критериям, удовлетворение которым считается необходимым для её принятия.

Сложность принятия новой парадигмы заключается в том, что она является не просто логическим продолжением существующих взглядов. Изменение видения связано с изменением фундаментальных структурных элементов, которые соприкасаются с мировоззренческими универсалиями, с наполнением их качественно новым смыслом, со “сменой понятийной сетки, через которую ученые рассматривали мир ”. Отсюда следует вывод о том, что “устаревшая” теория – не просто частный случай новой, поскольку для перехода к новой теории пришлось изменить содержание понятий. Можно сказать, что при смене парадигмы меняется сам мир, а также мир исследовательских проблем представляется ученым в новом свете. И это переключение видения является препятствием в споре сторонников различных парадигм. Т.Кун образно сравнивает этот процесс с перенесением в другой мир либо на другую планету. Также он отмечает существенный психологический момент такого переключения, что находит согласие с рядом других историков науки.

Перейдем к рассмотрению заключительной стадии революции, а именно процессу принятия новой парадигмы. “Несоизмеримость предреволюционных и послереволюционных нормальных научных традиций”, различие в видении науки и её проблем приводит к тому, то конкуренция между парадигмами не может быть разрешена с помощью доводов. Также отсутствует абсолютный критерий верификации научных теорий. Метод фальсификации (“проверки, которая требует опровержения установленной теории, поскольку её результат является отрицательным”), предлагаемым К. Поппером, не может быть взят на вооружение по той причине, что любая парадигма не претендует на решение всех проблем. Какие же факторы являются решающими для принятия решения? Акт индивидуального принятия парадигмы может основываться на нескольких мотивах, которые носят иногда довольно личный характер и могут лежать вне сферы науки (напр. культ солнца для Кеплера, репутация автора теории и т.п.).

Интерес же представляет сообщество в целом.

Поскольку кризис, приведший к возникновению конкурирующей парадигмы, возник из аномалий, то вполне естественно, что наиболее эффективный аргумент сторонников новой системы взглядов – это то, что в её рамках эти проблемы решаются. Конечно, новая парадигма должна также решать большинство проблем, поставленных старой парадигмой, если они правомерны. Однако этого не достаточно, хотя для ученых подобные аргументы весьма весомы. Не последнюю роль играют эстетические оценки “простоты”, “ясности”, или даже “красоты” теории. Уместна цитата из статьи Л.М. Томильчика и Ф.И. Федорова по этому поводу: “Очевидно, что составляющие его (критерия научности – Ю.А.) основу исторически сложившиеся принципы организации научного знания и принятые на определенном этапе нормы научного объяснения и аргументации имеют помимо конкретно научных методологические, исторические, социокультурные и психологические аспекты. Поэтому всякий раз необходима детализация критерия научности, которая, в свою очередь, неоднозначна и во многом определяется целями конкретного методологического исследования”.

Таким образом, перспектива построения исторически-устойчивого критерия научности кажется заманчивой, хотя в настоящее время, как видим, не реализована. Тем не менее хочется считать, что в данной работе в некоторой мере прояснена картина процесса роста научного знания, с точки зрения некумулятивной модели.

74. Науки и техника: взаимосвязь и взаимообусловленность.

Необходимо отметить, что ко многим проявлениям кризиса современной цивилизации, в том числе к экологической катастрофе, ведет именно деятельность практического разума, важнейшим компонентом которого является технологическое применение науки.

Сегодня осмысление техники, ее связей с наукой и культурой, взаимоотношений с человеком составляют важный узел современной философской проблематики. Техника представляет собой один из факторов глобального кризиса, но в то же время она является неотъемлемой стороной современной культуры и цивилизации, органически связанной с их ценностями и идеалами.

Именно в таком ракурсе феномен техники анализируется в современной философии. Отличительными особенностями этого анализа являются гуманитарное и аксиологическое отношения к технике, постановка во главу угла вопросов о ее сущности и значении для судеб современной культуры. Как правило, с техникой связывается кризис нашей культуры и цивилизации.

Хайдеггер акцентирует внимание на том, что философия должна рассматривать не саму технику, а ее скрытую от нас сущность, которая заключается в понуждении природы. Эта установка отличается от охранительного восприятия природы более ранних эпох. Сущность техники, таким образом, связана с особым ценностным отношением человека к природе, поэтому разрешить проблемы технического развития при помощи самой же техники невозможно, необходимо изменить мировоззрение человека.

X. Сколимовски также видит в технике источник сложных общественных проблем. Техника превратилась для нас в физическую и ментальную опору в столь извращенной и всеобъемлющей степени, что если мы даже осознаем, как опустошает она нашу среду, природную и человеческую, то первой нашей реакцией является мысль о какой-то другой технике, которая может исправить все это».

Ф. Рапп отмечает, что те хника фундирована механизмами культуры и ценностями человека. В основе ее возникновения лежит не идея практической пользы, а стремление к власти и господству над природой. За техникой стоит инженерное творчество, которое в свою очередь основывается на естественнонаучной рациональност и.

Современные исследования обнаружили, что между определенным состоянием науки и техники, с одной стороны, и различными социальными и культурными процессами, с другой, существует тесная взаимосвязь. Поэтому осмысление техники как феномена современного мышления и культуры представляется одной из актуальных и насущных задач.

Гуссерль впервые использовал трансцендентальный метод феноменологии для постижения исторического генезиса духовного мира Европы. Анализируя технизацию, Гуссерль подчеркивает, что это важнейшая характеристика европейской культуры, способ реализации отношения человека к действительности, возникший в Новое время. Его идея состоит в том, что первоначальная технизация есть имманентный теоретический процесс, представляющий собой одно из следствий разрушения жизненного мира человека.

При трансформации теории в метод предпосылки для достижения знания предстают как готовый инструментарий. Поэтому технизация оказывается процессом, отражающимся и в теоретическом содержании. Общим для мира природы естествознания и мира техники оказывается утрата смысла, отделение их конструктивных процедур от актов созерцания, делающих их возможными. Технизация представляет собой превращение смыслообразования в метод, который можно передавать не затрагивая его первоначального смысла. Техника, таким образом, не царство объектов, а некое отношение человека к миру. Господство метода приводит к изменению функции теории, теперь она применяется в качестве отвлеченной схемы к любому содержанию.

Чтобы понять феномен техники недостаточно рассмотреть ее прямые и побочные воздействия. В конечном счете, все механизмы рассчитаны на прирост способности человека к бытию. Человек как существо с биологической точки зрения «недостаточное», нуждается в производстве искусственного мира. Благодаря созданию этого мира отношение человека к действительности всегда опосредовано, основано на его метафоризации.

75. Глобальные проблемы современности, их техногенный и социоприродный характер.

см. «Футурошок» Тоффлера и сводки новостей в И-нете J

76. Внутренние противоречия и тенденции развития техногенной цивилизации.

см. п. 74 и «Футурошок» Тоффлера и еще что-нибудь….

77. Межцивилизационные отношения в современном мире. Взаимодействие цивилизаций и возможные сценарии будущего.

см. совр. геополитическую обстановку и основные политологические/футурологические/социологические и пр. концепции

78. Проблема направленности и смысла истории.

Проблема "направленности" истории трудностей в понимании не вызывает: понятно, что философы разрабатывали и разрабатывают вопрос о том, откуда и куда идет общество. Проблема "смысла истории" несколько сложнее, поскольку смысл истории можно понимать как цель истории. А есть ли цель, то есть смысл у истории? Этот вопрос интересовал людей многие столетия. В социально-философской мысли имеются разные подходы, дающие свои интерпретации проблеме смысла и назначения истории.

В античной философии распространенной была точка зрения, гласящая, что общество с развитием цивилизации деградирует. Оно идет от "золотого века" к "серебряному веку" и от него - к "железному". В библейской традиции эта точка зрения проявилась в трактовке Всемирного потопа, как Божьего наказания. Интересно, что в обыденно-практическом сознании подобная позиция, когда прошлое вспоминается в радужных тонах, имеет весьма широкое хождение. На причинах подобных взглядов мы подробнее остановимся при рассмотрении темы "Культура как социальное явление".

В античности появилась и другая трактовка исторического процесса, основы которой заложил Гераклит. Его идея "пульсации " истории как вечного огня, то угасающего, то раз- горающегося с новой силой, фактически стала исторически пер- вой из так называемых "теорий круговорота". Авторами теорий круговорота были Аристотель, Д.Вико, Н.Я.Данилевский, О.Шпенглер, П.А.Сорокин, Х.Ортега-и-Гассет, А.Тойнби.

Третью группу представляют теории, рассматривающие историю как поступательное развитие, переход общества от низших к более совершенным формам жизни (Кондорсе, Тюрго, И.Кант, Гегель, К.Маркс).

Многие философы начинают философию истории с Аврелия Августина. Нам кажется правильнее философию истории начать с Гегеля, но заслуги Аврелия Августина в западноевропейской христианской философии велики. Он стремился показать единство всемирно-исторического процесса, определив в качестве начала истории явление Христа. Таким образом, история человечества - это "сотворенное" бытие, концом которого является Страшный суд. На протяжении многих веков, включая и век ХХ, у Августина было немало последователей.

Отделить человеческую историю от истории божественной, земную от небесной, попытался итальянский мыслитель Д .Вико. Он связывал смысл истории с естественной необходимостью, то есть с постоянно повторяющимся порядком причин и следствий. Все народы проходят единый путь, включающий три эпохи: божественную, героическую, человеческую, которые соответствуют детству, юности и зрелости человечества. (Д.Вико считал, что такие этапы в своем развитии проходят культура, язык и все, что связано с жизнедеятельностью человека и человечества). Пройдя положенный круг, страны и народы начинают круг новый - те же три названные выше эпохи. При этом Д.Вико не отрицал роли Божественного провидения, которое обуздывает человеческие страсти.

XVIII век уже упоминался нами как время, когда благодаря Вольтеру появилось понятие "философия истории". Подчеркнем, что в это время к смыслу и назначению истории начал складываться подход, характерный для эпохи Просвещения. Смысл истории при этом связывался с прогрессом человеческого разума, а история человечества, таким образом, становилась движением по ступеням этого прогресса. Так, французский фи- лософ Кондоре обосновал точку зрения, гласящую, что прогресс общества состоит в движении к истине и счастью. Определенный вклад в развитие этой идеи внесли великие немецкие философы И.Г.Гердер и И.Кант.

Фундаментальное обоснование «принципа историцизма», появившегося еще у Гердера. принадлежит Гегелю. Историцизм Гегеля включает в себя два основополагающих принципа: