Не упускайте своих детей 7 page

Невероятно тяжело пытаться управлять ребенком, который не обращаетна нас внимания. Ребенок должен смотреть на нас и слушать нас- без этого никакое воспитание не возможно. У всех родителей из нашей «труппы девяти» возникали сложности с тем, чтобы завладеть вниманием своих детей. Матери Мелани иногда казалось, будто она просто не существует для своей дочери. Шон игнорировал своих родителей. Родителям Кирстен с трудом удавалось заставить свою семилетнюю дочь прислушиваться к ним и воспринимать их всерьез.

Трудности в овладении вниманием собственного ребенка, с которым столкнулись все родительские пары, встречаются очень часто, фактически, ни один человек не может по-настоящему овладеть вниманием другого человека. Детский мозг назначает приоритеты для своего внимания, по большей части - неосознанно. Если превалирует голод, все внимание ребенка будет поглощено едой. Если самой неотложной является потребность в ориентации, ребенок будет искать близких. Если ребенок встревожен, его внимание будет направлено на то, чтобы выяснить, что идет не так. Тем не менее, привязанность для ребенка - важнее всего, поэтому именно она отвечает за организацию его внимания.

Как правило, внимание следует за привязанностью. Чем сильнее привязанность, тем легче заручиться вниманием ребенка. Когда привязанность слаба, внимание ребенка также сложно привлечь. Одним из верных признаков отсутствия внимания у ребенка является необходимость постоянного повышения голоса или многократного повторения одного и того же. Самые часто повторяемые родительские просьбы относятся как раз к сфере внимания детей: «Слушай меня», «Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю», «Смотри сюда», «Что я сейчас сказал(а)?» или «Обрати внимание».

Когда дети начинают ориентироваться на ровесников, их внимание инстинктивно меняет свою направленность. Быть внимательным к тому, что говорят родители или учителя, становится для такого ребенка противоестественным. Звуки, исходящие от взрослых, воспринимаются аппаратом внимания ребенка как шум и помехи, смысл которых неясен, а важность с точки зрения нужд привязанностей, главенствующих в его эмоциональной жизни, сомнительна.

Ориентация на ровесников создает дефицит внимания ребенка по отношению к взрослым, потому что взрослые перестают занимать верхнюю ступень в иерархии внимания ориентированного на ровесников ребенка. Не случайно, синдром дефицита внимания изначально ассоциировали только со школьной средой, речь шла прежде всего о детях, игнорирующих учителей. Не случайно также то, что количество диагностируемых случаев синдрома дефицита внимания резко увеличилось одновременно с ростом ориентации на ровесников в нашем обществе, и такой диагноз ставится гораздо чаще в среде, где ориентация на ровесников доминирует: в урбанистических центрах и в бедных кварталах. Мы вовсе не считаем, что проблемы, связанные с дефицитом внимания, происходят исключительно из этого источника и что не существует других факторов, провоцирующих развитие СДВ. С другой стороны, не признавать фундаментальную роль привязанности в управлении вниманием - значит игнорировать существование множества детей с диагнозом СДВ. Дефицит привязанности к взрослым вносит значительный вклад в развитие дефицита внимания к взрослым. Если привязанность выходит из строя, внимание следует за ней.

Привязанность удерживает детей рядом с родителями

Наверное, самой очевидной задачей привязанности является удержание ребенка рядом с родителем. Когда ребенок чувствует потребность в физической близости - а такое характерно, прежде всего, для маленьких детей - привязанность становится невидимой нитью. Наши отпрыски в этом похожи на другие субъекты привязанности, которым необходимо видеть своего родителя, слышать его или чувствовать его запах.

Иногда нам кажется, что эта потребность подавляет нас, особенно когда маленький ребенок не дает нам даже в ванную сходить. Тем не менее, по большей части, программа привязанности обеспечивает нам значительную свободу. Вместо того чтобы постоянно следить за своим ребенком, мы можем позволить себе идти впереди и доверять его инстинктам следования за нами. Как мама-медведица со своими медвежатами, мама-кошка с котятами или гусыня с гусятами, мы можем позволить привязанности удерживать наших малышей рядом с нами, а не держать их на привязи.

Детские инстинкты поддержания близости с нами могут нам мешать или вызывать раздражение. Если мы нуждаемся во временном расставании, для работы, учебы, интимной жизни, здоровья или сна, действие привязанности тяготит нас. В нашем обществе все настолько встало с ног на голову, что мы можем начать больше ценить отдаление ребенка от нас, чем его инстинктивное стремление к близости. К сожалению, мы не можем получить и то, и другое. От родителей, дети которых недостаточно к ним привязаны, огромных усилий требует даже удержание своих отпрысков в поле зрения. Мы должны быть благодарны помощи привязанности, которая обеспечивает нам возможность удерживать наших детей рядом. Если бы нам приходилось делать это самостоятельно, мы бы никогда не справились с огромным количеством других родительских обязанностей. Нам необходимо научиться воспитывать своих детей в гармонии с этим сценарием, а не в борьбе с ним.

Если все идет хорошо, стремление к физической близости с родителем постепенно переходит в потребность в эмоциональной близости и контакте. Неотложная необходимость держать родителя в поле зрения превращается в потребность знать, где находится родитель. Даже подростки, чья привязанность к родителям сильна, будут спрашивать: «Где папа?» или «Когда мама придет?» - и будут нервничать, не имея возможности связаться с родителями.

Ориентация на ровесников вмешивается в работу этих инстинктов. Ориентированные на ровесников дети точно так же нуждаются в близости и контакте, но эта потребность у них направлена друг на друга. В этом случае их будет интересовать местонахождение наших заместителей. Наше общество создало множество технологий поддержания контакта, начиная от мобильных телефонов и электронных писем и заканчивая интернет-чатами. Тринадцатилетняя Мелани, зацикленная на контактах со сверстниками, была полностью поглощена таким времяпрепровождением. Эта неотложная потребность находиться в постоянном контакте со сверстниками мешала не только семейным планам, но и учебе девочки, развитию ее способностей, а больше всего - ее пребыванию в творческом уединении, которое является ключевым для достижения зрелости. (Подробнее о зрелости и творческом уединении читайте в главе 9).

Привязанность делает родителя образцом для подражания

Взрослых часто удивляют и ранят ситуации, когда вверенные их заботе дети не следуют их примеру в том, как себя вести и как жить. Источником такого разочарования является распространенное заблуждение, что родители и учителя автоматически становятся образцами для подражания для своих детей и учеников. На самом деле, ребенок берет пример только с тех людей, к которым он по-настоящему привязан.

Какую бы образцовую жизнь мы ни вели, вовсе не она делает нас примером для подражания, и даже не наше чувство ответственности по отношению к ребенку и не наша роль кормильца. Стремление походить на другого человека и перенимать его черты пробуждает в ребенке привязанность. Коротко говоря, подражание - это привязанность в действии. Имитируя поведение объекта своей привязанности, ребенок поддерживает психологическую близость с ним.

Стремление быть похожим на объект своей привязанности становится для некоторых детей источником наиболее значительного спонтанного опыта, несмотря на то, что в роли основного источника мотивации здесь выступает близость, а не познание. Такое обучение происходит неосознанно, как для учителя, так и для ученика. В отсутствие привязанности, познание затруднено, а для обучения приходится прикладывать усилия. Только подумайте о том, какую работу приходилось бы проделывать, если бы каждому слову, которое узнает ребенок, родителям нужно было бы учить его целенаправленно, каждому поведенческому конструкту приходилось бы сознательно придавать форму, а каждую установку искусственно внедрять. Родительская ноша стала бы неподъемной. Привязанность справляется с этими задачами автоматически, требуя от родителей и ребенка относительно небольших трудозатрат. Привязанность становится «усилителем» познания - только представьте, например, как восхитительно легко проходит обучение новому языку, если ученик влюблен в своего очаровательного преподавателя! Осознаем мы это или нет, как родители и учителя, мы во многом опираемся на привязанность, которая делает нас образцами для подражания.

Когда ровесники заменяют родителей в качестве главных объектов привязанности, они становятся образцами для наших детей, разумеется, не принимая на себя никакой ответственности за конечный результат. Наши дети копируют язык, жесты, действия, манеры и пристрастия друг друга. Процесс познания и в этом случае идет семимильными шагами, но содержание обучения больше нам не подвластно. Школьный двор часто становится местом, где проходит значительная часть такого усиленного привязанностью обучения. Те знания, которыми ребенок овладевает в этих условиях, могут быть приемлемыми, если нам нравятся дети, выступающие в качестве образца, но они приведут нас в отчаяние, если в качестве моделей будут выступать дети, чье поведение или ценности вызывают у нас беспокойство. Хуже того, чему бы мы ни захотели обучить наших детей в подобных обстоятельствах, все будет даваться им с трудом, приниматься с неохотой, а продвигаться - крайне медленно. Выполнение родительских обязанностей становится несоизмеримо труднее, если мы перестаем быть примером для наших детей.

Привязанность делает родителя главным наставником ребенка

Одна из фундаментальных родительских обязанностей - руководить действиями ребенка и направлять его. Каждый день мы объясняем нашим детям, что возможно, а что - нет, что хорошо, а что - не очень, какого поведения мы ждем от них, а какое - недопустимо, к чему следует стремиться и чего избегать. До тех пор, пока ребенок не приобретет способность к самостоятельному ориентированию и к получению информации извне, он нуждается в ком-то, кто указывал бы ему путь. Дети находятся в постоянном поиске ответов на вопрос, как быть и что делать. Критически важными становятся не наши педагогические таланты, но то, назначила ли нас заложенная в детях программа привязанности проводниками, за которыми они должны следовать. Важно давать верные указания, но если ребенок к нам не прислушивается, даже самые мудрые и четко выраженные советы не помогут. Вот в чем ошибка всех книг по воспитанию. Неписаный закон, действие которого, увы, больше не гарантированно, гласит, что дети ориентируются на взрослых и берут пример с родителей или учителей Именно поэтому вся литература по воспитанию фокусируется на том, как руководить действиями ребенка и направлять его - например, четко заявлять о своих ожиданиях, устанавливать ясно очерченные и справедливые границы, озвучивать правила, соблюдать логику естественных следствий, избегать противоречивых сообщений. Если ребенок не следует нашим указаниям, легче всего предположить, что проблема кроется либо в способе, которым мы доносим наши ожидания до ребенка, либо в способности наших детей воспринимать полученную информацию. Такое возможно в некоторых ситуациях, но чаще проблема лежит глубже: в результате потери привязанности, ребенок перестает подчиняться нашему руководству.

Наставничество не должно быть для нас непосильной задачей, приводящей в отчаяние. Оно должно быть инстинктивным. Кто бы ни выступал в роли компасной стрелки для ребенка, этот же человек будет направлять его действия. Это часть ориентационного рефлекса. Мозг ребенка автоматически получает сигналы от человека, являющегося его первичной привязанностью. Если мозг привязанности ребенка ориентирован на родителей, инструкции о том, как себя вести, буквально «написаны на лице» родителя, понятны но его реакциям, кроются в его ценностях, манере общения и жестах. Мозг ребенка считывает сигналы родителя и тщательно изучает их, чтобы определить, какое поведение желаемо или ожидаемо. Привязанность облегчает процесс получения указаний - порой даже слишком.

Когда мы не в лучшем настроении, а наша манера поведения и разговора далека от идеала, мы бы предпочли, чтобы наши дети не следовали нашим сигналам автоматически и с такой тщательностью. Родительская сила иногда становится для нас тяжелой ношей, но кто-то должен выполнять эту работу. Если мы не будем указывать нашему ребенку направление, кто же будет это делать? По крайней мере, будучи взрослыми и родителями, мы располагаем способностью и чувством ответственности для того, чтобы поразмышлять над нашими действиями и устранить последствия нечаянно причиненного ущерба, если необходимо. Когда эту функцию берут на себя ровесники, они не несут за нее никакой ответственности, они даже не испытывают угрызении совести за негативное влияние, которое оказывают на наших детей. В отличие от родителей, они не стремятся дорости до той роли, которую им отводит привязанность. Даже если мы незрелы и не лишены недостатков, тот факт, что на нас возложена огромная ответственность выступать в роли образца и наставника, является мощным стимулом к самосовершенствованию и росту.

Если ровесники заменяют родителей в роли наставников, ребенок начинает действовать в соответствии с ожиданиями сверстников, так как он их понимает. Такой ребенок будет выполнять требования своих ровесников с той же готовностью, с какой он бы подчинялся родителям, если бы был ориентирован на взрослых.

Некоторые родители избегают давать ребенку указания, находясь во власти наивного убеждения, что они должны оставлять ребенку простор для развития его собственных внутренних норм. Но так не бывает. Только пройдя все этапы психологического взросления, мы становимся способными к истинному самоопределению. Безусловно, для развития ребенка очень важно наличие выбора, соответствующего его возрасту и степени зрелости, но отказываясь от управления поведением ребенка в принципе, родители, в конце концов, лишаются своей роли. В отсутствие указаний от родителей, большинство детей начинает черпать их из альтернативных источников, таких, как компания сверстников.

Управлять ребенком, который не прислушивается к нам, достаточно трудно, но пытаться контролировать ребенка, действиями которого руководит кто-то другой, практически невозможно. Природой назначено так, что заменить нас должен не какой-то новый наставник, но зрелось - поскольку, когда ребенок вырастет, он будет способен самостоятельно принимать решения и выбирать для себя наилучший сценарий.

Привязанность порождает в ребенке желание быть хорошим для родителя

Последний способ, которым привязанность помогает нам, является наиболее существенным: желание ребенка быть хорошим для родителя. Этот пункт заслуживает более тщательного рассмотрения.

Стремление ребенка подчиняться наделяет родителя значительной властью. Трудности, создаваемые его отсутствием, не менее серьезны. Мы можем наблюдать подобное стремление быть хорошими у животных: например, когда собаки рвутся угодить своим хозяевам, оставаясь безразличными к командам чужих людей. Попытки управлять собакой, не заинтересованной в том, чтобы быть для нас хорошей, могут дать нам отдаленное представление о том, с чем нам приходится бороться в случае отсутствия этой мотивации у эмоционально более сложного и чувствительного создания, каким является ребенок.

Это желание быть хорошим я в первую очередь ищу в ребенке, чьи родители сталкиваются с трудностями в процессе воспитании. Есть множество причин, по которым ребенок может вести себя плохо, но ключевой из них является отсутствие желания поступать иначе. Печально, но факт: некоторые дети никогда не смогут соответствовать ожиданиям своих родителей, потому что их стандарты безнадежно высоки. Но если ребенок не стремится быть хорошим для родителей, совершенно не важно, реалистичны их ожидания или нет. Когда я разговаривал с родителями Шона, Мелани и Кирстен, все они отвечали, что у их детей отсутствовала такая мотивация. Тем не менее, родители каждого из детей могли припомнить время в недалеком прошлом, когда их ребенок стремился быть хорошим.

Для целей воспитания ключевым достижением действующей привязанности становится формирование в ребенке желания быть хорошим. Называя ребенка «хорошим», мы думаем, что даем его природную характеристику. Но мы не понимаем, что эту «хорошесть» культивирует привязанность ребенка к родителю. В этом смысле, мы игнорируем силу привязанности. Вера в то, что желание быть хорошим является врожденной характеристикой личности ребенка, опасна, потому что мы будем считать ребенка «плохим», будем винить и стыдить его, если нам покажется, что это желание отсутствует. Стремление быть хорошим гораздо меньше связано с xapaктером ребенка, чем с природой его взаимоотношений с окружающими. Если ребенок «плохой», мы должны менять отношения, а не ребенка,

Привязанность пробуждает желание быть хорошим множеством способов, и каждый из них важен по-своему. Вместе они делают возможной передачу стандартов приемлемого поведения от одного поколения к другому. Один из источников желания ребенка быть хорошим - это то, что я называю «совестью привязанности», его врожденной «охранной сигнализацией». Она удерживает ребенка от действий, которые могут вызвать недовольство родителей. Слово совесть происходит от старославянского «ведать»*, то есть знать. Здесь оно используется не в значении нравственного регулятора, а в базовом значении - внутреннее знание, которое, в данном случае, служит для предотвращения конфликтов с родителями.

Сущность совести привязанности - в страхе разлучения. Поскольку привязанность так много значит, важнейшие нервные центры мозга привязанности работают как сигнализация, вызывая чувство дискомфорта и смятения, когда мы находимся в разлуке с теми, к кому привязаны. Первое время такую реакцию у ребенка вызывает ожидание физического разлучения. Когда физическая привязанность перерастает в психологическую, основной причиной тревожности становится переживание эмоциональной разлуки. Ребенок будет страдать, предчувствуя или испытывая на себе неодобрение или разочарование со стороны родителя. Любое действие, способное расстроить родителя, оттолкнуть его или явиться причиной его отчуждение, вызовет в ребенке тревогу. Совесть привязанности будет держать поведение ребенка в границах, установленных родительскими ожиданиями.

Совесть привязанности может стать основой нравственности ребенка, но ее естественной функцией является поддержание связи с объектом первичной привязанности. Если изменятся действующие привязанности ребенка, совесть привязанности будет помогать ребенку избегать того, что может расстроить новый объект привязанности или повредить близости в новых отношениях. Только когда личность ребенка разовьется настолько, что он сам сможет формировать независимые ценности и суждения, его совесть также станет более зрелой и независимой, устойчивой во всех ситуациях и взаимоотношениях.

Хотя опасение потерять связь с теми, кто предан ему и беспокоится о его благополучии и развитии, идет на пользу ребенку, родители

* В оригинале - conscience от лат. conscientia - знание (от лат. глагола conscire - знать). - Прим. переводчика.

должны понимать, что недопустимо использовать это знание в своих целях. Никогда нельзя намеренно заставлять ребенка переживать чувствовать себя виноватым или пристыженным, чтобы сделать его лучше. Злоупотребление совестью привязанности может стать причиной острого чувства неуверенности ребенка и может привести к тому, что ребенок полностью закроется, боясь, что его снова ранят Никакие сиюминутные улучшения в поведении ребенка не стоят та-ких огромных жертв.

Сбои в работе совести привязанности могут возникнуть не только из-за ориентации на ровесников, но чаще всего проблемы появляются, когда она начинает служить отношениям с ровесниками, а не с родителями. В этой ситуации совесть не перестает функционировать, но направлена она не на родителей, а на сверстников ребенка, Это приводит к двум нежелательным последствиям. Родители лишаются помощи совести привязанности как инструмента влияния на поведение ребенка, а сама совесть обслуживает теперь отношения с ровесниками. Нас шокируют изменения в поведении ребенка, вызванные ориентацией на ровесников, потому что нормы, принятые в их среде, коренным образом отличаются от приемлемых для родителей. Аналогичным образом, поведение, отдаляющее ребенка от родителей, и поведение, отдаляющее его от ровесников, отличаются, как небо и земля. Совесть привязанности оказывается на службе у нового господина.

Когда ребенок пытается угодить ровесникам, а не родителям, это значительно снижает его мотивацию быть хорошим для родителей. Если ценности ровесников отличаются от ценностей родителей, поведение ребенка меняется соответственно. Это изменение поведения свидетельствует о том, что ценности родителей не были по-настоящему усвоены ребенком, не были приняты им, как свои собственные. Они работали только в качестве инструмента угождения.

Дети не усваивают ценности - не принимают их полностью - до подросткового возраста. Поэтому перемены в поведении ориентированного на ровесников ребенка не означают, что его ценности изменились, они говорят только о смене направления его инстинктов привязанности. Родительские ценности, такие как обучение, работа на результат, стремление к совершенству, уважение общественны^ норм, стремление к реализации своего потенциала, развитие cвoих талантов, поиски своего призвания, уважение к культуре, часто заменяются сиюминутными ценностями сверстников. Внешность, развлечения, симпатии ровесников, совместное времяпрепровождение, встраивание в субкультуру, поддержание отношений друг с другом начинают цениться выше, чем образование и реализация собственного потенциала. Родители часто ведут с детьми беседы о ценностях,

осознавая, что для их ориентированных на ровесников детей, ценности - не более чем стандарты, которым они, дети, должны следовать, чтобы заслужить одобрение группы ровесников.

Случается так, что мы теряем влияние на наших детей именно в тот момент, когда оно было бы наиболее уместным и необходимым, когда оно могло бы помочь нам передать детям наши ценности и убеждения. Обучение ценностям требует времени и длительных дискуссий. Ориентация на ровесников лишает родителей этих ресурсов. Таким образом, ориентация на ровесников останавливает нравственное развитие личности.

Стремление быть плохим - это констатация желания быть хорошим. Указывая ребенку, что такой-то вид поведения порадовал бы нас или что мы гордимся чем-то, что сделал ребенок, или рады этому, мы можем только ухудшить ситуацию. Негативная сторона биполярной природы привязанности, о которой говорилось в главе 2, заключается в том, что она провоцирует поведение, противоположное желаемому. Именно это случилось в отношениях Мелани с ее матерью. Когда ребенок сопротивляется контакту с нами, не желая больше нам угождать, он инстинктивно отталкивает нас и старается вызвать наше раздражение. Мелани шла на все, чтобы досадить своей матери. Может показаться, что ориентированный на ровесников ребенок специально провоцирует нас, и отчасти это верно, но следует помнить, что он действует инстинктивно и ненамеренно. Все мы, будучи субъектами привязанности, ведомы инстинктами и импульсами. Если мы хотим дистанцироваться от кого-то, стремление угодить этому человеку становится для нас противоестественным, неправильным и нелогичным.

Зарабатывать одобрение своих ровесников, одновременно оставаясь хорошим для родителей, ребенку не по силам.

И последнее предупреждение. Желание ребенка быть хорошим в глазах родителя - это мощная мотивация, значительно облегчающая процесс воспитания. Это желание нужно взращивать, ему нужно доверять. Мы навредим нашим отношениям с ребенком, если не будем верить в его желание быть хорошим, когда оно на самом деле существует: например, обвиняя ребенка в дурных намерениях, если он демонстрирует неприемлемое для нас поведение. Такие обвинение могут очень быстро запустить механизмы зашиты в подсознании ребенка, повредить нашим с ним взаимоотношениям и заставить его считать себя плохим. Для ребенка слишком рискованно продолжать стремиться быть хорошим в глазах родителя или учителя, который не верит в его добрые намерения и, следовательно, думает, что к нему, ребенку, надо применять метод кнута и пряника. Это порочный круг. Внешняя мотивация поведения, основанная на поощрениях и наказаниях, только разрушает бесценную внутреннюю мотивацию быть хорошим, делает использование таких искусственных мер необходимым по умолчанию. Одной из лучших инвестиций в легкое родительство является вера в желание ребенка быть хорошим.

Многие существующие методы управления поведением, базирующиеся на внешней мотивации, идут напролом там, где следовало бы проявить осторожность. Так называемая «теория естественных последствий» - один из таких примеров. Сущность этого дисциплинарного метода состоит в том, чтобы сформировать в сознании ребенка связь между нежелательными поступками и санкциями, к ним применяемыми. Проблема в том, что эти санкции выбирают родители, в соответствии с логикой, которая понятна им, но не детям. То, что родителю кажется естественным, может быть воспринято ребенком как произвол. Если последствия на самом деле естественные, почему их наступление зависит от воли взрослых?

Некоторые родители рассматривают доверие лишь в отношении к конечному результату, а не к базовой мотивации. Для них, вера это не инвестиция, а то, что нужно еще заслужить. «Как я могу тебе верить», - говорят они, - «если ты не делаешь того, что обещаешь или если ты солгал мне?» Даже если ребенку никогда не удавалось соответствовать нашим ожиданиям или следовать своим собственным намерениям, мы все равно должны доверять его желанию быть хорошим для нас. Отказаться от этой веры - значит лишить попутного ветра его паруса и ранить его в самое сердце. Если желание быть хорошим для нас не вознаграждается и не взращивается, у peбёнка больше не будет причин стараться соответствовать нашим ожиданиям. Именно желание детей быть хорошими, а не их способность отвечать нашим требованиям, заслуживает нашей веры.

Противление: почему дети становятся непослушными

«Выне имеете права командовать мной», - неожиданно стала отвечать семилетняя Кирстен ошеломленным родителям на любые просьбы. Девятилетний Шон, с каждым днем становившийся все менее управляемым, повесил на двери своей комнаты огромную табличку «Не входить!» Общение подростка Мелани со своими родителями ограничивалось знаками неповиновения: угрюмое выражение лица, пожатие плечами, самодовольная ухмылка. Поведение девочки только ухудшилось с тех пор, как ее отец начал делать ей полные ярости, но абсолютно неэффективные замечания вроде «сотри эту дурацкую улыбочку с лица».

В предыдущей главе я показал, что, как только ребенок начинает ориентироваться на ровесников, мы теряем его привязанность и свою родительскую силу. Родителям Шона, Мелани и Кирстен пришлось нелегко уже после этих двух ударов, но ими все не ограничилось. Есть еще один инстинкт, который, искаженный ориентацией на ровесников, создает хаос в детско-родительских отношениях ипревращает в ад жизнь любого взрослого воспитателя. Талантливыйавстрийский психолог Отто Ранк метко назвал его «противлением».

Противление - это автоматическое инстинктивное сопротивление любому насилию. Этот инстинкт пробуждается, если человек чувствует, что его пытаются контролировать или давят на него для извлечения собственной выгоды. В его крайнем проявлении, этот инстинкт можно наблюдать в конце второго года жизни - да, речь о тех самых «ужасных двухлетках». (Если бы двухлетние дети умели навешивать ярлыки, они, наверное, описали бы своих родителей как проходящих через «кризис тридцатилетних»). Противление обязательно возвращается на сцену в подростковом возрасте, но оно может быть активировано в любой период - многим взрослым это знакомо.

В первой половине двадцатого века Отто Ранк заметил, что противление представляет собой одну из самых серьезных трудностей на родительском пути. Он писал это в то время, когда привязанности детей в большинстве своем были все еще направлены к взрослым. Следовательно, противление - это нормальное состояние для ребенка, но по причинам, которые я скоро объясню, ориентация на ровесников значительно усилила его.

Никто не любит, когда им помыкают, в том числе и дети - вернее сказать, особенно дети. Мы по себе знаем, что давление может встретить инстинктивный отпор, но почему-то забываем об этом, общаясь с детьми. Понимание противления может спасти родителей от замешательства и конфликтов, особенно когда необходимо разобраться в поведении ориентированного на ровесников ребенка.

Противление проявляет себя тысячами способов. Оно может прозвучать инстинктивным «неть!» ходунка, фразой «Ты не можешь командовать мной» ребенка постарше, стать причиной упрямства, непослушания или демонстративного неповиновения. О нем можно догадаться по манере общения подростка. Противление может выражаться через пассивность, промедление или действия, противоположные ожидаемым. Оно может явиться в виде лени или отсутствия мотивации. Его выдает склонность к спорам и воинственный на строй подростков, часто воспринимаемый родителями как дерзость. Многих детей, движимых противлением, увлекает идея нарушить табу и демонстрации асоциальных взглядов. Не важно, как оно выглядит, движущая сила у него всегда одна и та же: инстинктивное сопротивление давлению.

Простота этой силы абсолютно не соответствует многогранности и сложности проблем, которые она создает - для родителей, учителей, и всех, кто находится рядом с детьми. Уже сам факт того, что что-то для нас важно, может стать для ребенка весомой причиной этого не делать. Чем больше мы давим на своих детей, заставляя их есть овощи, убираться в своих комнатах, чистить зубы, выполнять домашнюю работу, напоминая им о хороших манерах или о внимательном отношении к братьям и сестрам, тем меньше они склонны выполнять наши просьбы. Чем более настойчиво мы требуем, чтобы они не ели нездоровую пищу, тем больше они стремятся делать именно это. «Чем чаще ты говоришь мне есть овощи, тем меньше мне хочется это делать», - сказала как-то одна склонная к самоанализу четырнадцатилетняя девочка своему отцу. Чем яснее мы выражаем наши ожидания, тем больше они фокусируются на том, чтобы их не выполнять. Все это может происходить даже в самых нормальных и естественных обстоятельствах - то есть, когда дети привязаны к воспитывающим их взрослым. Если дети недостаточно сильно привязаны к своим воспитателям, они будут воспринимать усилия взрослых по поддержанию своего авторитета как попытки «верховодить». Подменяя собой естественные привязанности ребенка, ориентация на ровесников усиливает сопротивление всеми возможными средствами. Инстинкт противления может стать бесконтрольным.