Патогенетическая концепция неврозов как психосоматических расстройств

Согласно патогенетической концепции неврозов В. Н. Мясищева, основанной на психологии отношений, основное место в ряду причин возникновения неврозов принадлежит невротическому конфликту и нарушениям значимых отношений личности. Изучение личностных и межличностных конфликтов в их взаимосвязи при неврозах позволит углубить знания о важнейшем звене этиологии и патогенеза этих заболеваний.

Сущность патогенетической концепции неврозов заключается в признании ею биопсихосоциальной природы невротических расстройств. Исследование специфических изменений, наступивших в клинической картине больного с учётом трёх плоскостей терапевтической динамики под влиянием лечения (соматической, психологической и социальной), расширяет представления о механизмах лечебного действия личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии и способность объективной оценки её эффективности.

Отправной точкой патогенеза невроза является реакция личности на психотравмирующие обстоятельства жизни. В этой связи представляет интерес мнение И. М. Балинского, который еще в конце прошлого века писал, что у каждого человека есть свой круг идей и чувствований, в которых преимущественно легко вызываются душевные волнения [Балинский И. М., 1958]. В. М. Бехтерев (1909) также считал патогенным фактором не только жизненные обстоятельства сами по себе, но и восприятие и отношение к ним больного, обусловленные его индивидуальностью и прошлым жизненным опытом. Е. Kretschmer (1927) относил переживания, способные вызывать характерные для личности реакции, к ключевым и отмечал, что характер и ключевое переживание подходят друг к другу, как ключ к замку. Патогенетическая концепция неврозов В. Н. Мясищева основана на понимании личности как системы отношений. Для невроза как психогенной болезни личности исходным и определяющим является нарушение отношений, из которого вытекают нарушение переработки и расстройство психических функций в зависимости от того, как личность перерабатывает или переживает действительность. Поскольку патогенность внешних обстоятельств жизни проявляется лишь в сочетании с соответствующим значимым отношением к ним, то имеет значение не столько объективная трудность проблемы, сколько субъективное отношение к ней. Определяющую роль в патогенезе невроза играет психологический, т. е. внутренний, конфликт, который представляет собой несовместимость, столкновение противоречивых отношений личности. Присущие конфликту переживания становятся источниками заболевания лишь в том случае, когда занимают центральное место в системе отношений личности и когда конфликт не может быть переработан так, чтобы исчезло патогенное напряжение и был найден рациональный, продуктивный выход из возникшего положения [Мясищев В. Н., 1934, 1939, 1960]. В работах учеников В. Н. Мясищева, Р. А. Зачепицкого, В. К. Мягер, Б. Д. Карвасарского, Ю. Я. Тупицина и др. раскрывается диалектическое единство объективных и субъективных факторов возникновения и развития невротического конфликта. Психоаналитическим позициям, поиску "вытесненных" инстинктивных влечений как основы конфликта противопоставляется его анализ с позиций психологии отношений. Подчеркиваются хронический характер эмоционального стресса у больных с неврозами и наличие у них низкой стрессовой толерантности вследствие нарушений общей реактивности [Губачев Ю. М. и др., 1976]. Совместная роль психогенных и соматогенных факторов в возникновении неврозов всесторонне раскрыта В. К. Мягер (1976). Особое место среди стрессовых факторов занимает страх, обусловленный угрозой смерти для больного и близких ему лиц или опасениями утратить власть над своими мыслями и "потерять рассудок" [Немчин Т. А., 1965]. Субклиническое реагирование при неврозе представляет своеобразную "защитную" перестройку, направленную на нейтрализацию патогенного действия психической травмы [Бассин Ф. В. и др., 1979]. Сам невроз нередко выполняет функцию патологического приспособления к субъективно неприемлемым условиям микросреды [Губачев Ю. М., Либих С. С., 1977].

В. Н. Мясищев (1960), определяя источники невроза в дошкольном возрасте
в узко семейной ситуации, конкретизирует это патогенной ролью семейных
конфликтов, противоречивостью отношений родителей к ребенку. Формирующийся в
этих условиях способ переработки жизненных трудностей дает основания
говорить о задержке волевого развития и возникновении
аффективно-гипобулического и субъективно-ирреального характера переработки
действительности. Для невроза исходным и определяющим является нарушение
системы отношений (или предотношений, по В. Н. Мясищеву), которое возникает
в результате противоречий между тенденциями и возможностями личности и
требованиями и возможностями действительности. Неудачно, нерационально и
непродуктивно разрешаемое противоречие между личностью и значимыми для нее
сторонами действительности вызывает болезненно тягостные переживания,
которые приводят к образованию внутреннего конфликта - столкновения в
сознании ребенка противоположно окрашенных аффективных отношений к тому или
иному близкому лицу или к создавшейся ситуации. Конфликт занимает
центральное место в жизни ребенка, оказывается для него неразрешимым и,
затягиваясь, создает аффективное напряжение, которое, в свою очередь,
обостряет противоречия, усиливает трудности, повышает неустойчивость и
возбудимость, углубляет и болезненно фиксирует переживания, снижает
продуктивность и самоконтроль, дезорганизует волевое управление личности в
целом. Объективное и логическое в мышлении уступает место субъективному и
символическому. Психическая и физиологическая дезорганизация личности,
происходящая под влиянием психогенных факторов, является основой невроза.
Поэтому задача анализа развития личности невротика заключается в том, чтобы
выяснить, как в процессе роста у ребенка складываются болезненные отношения,
зарождается конфликт, создается напряжение, формируется невротическая, т. е.
индивидуалистическая, иррациональная, субъективная установка, грозящая
взрывом - патологической картиной невроза.

Психология телесности. Психологические аспекты проблемы телесности и интрацепции. Телесность человека как междисциплинарная проблема (философская, медицинская, психологическая, физиологическая, социальная).

Телесность - «теоретически невидимой» для психологии, несмотря на свою очевидность. Декларируя психосоматическое единство человека, психология занимается преимущественно явлениями сознания, высшей психической деятельности, а телесность остается для нее чуждым, натурально организованным и природно готовым к жизни качеством. Из исследования процесса становления человека — социализации и опосредствования его функций — выпала одна из фундаментальных сторон: природная жизнедеятельность самого человека, его телесное бытие. Это касается как освоения социализированных форм осуществления телесных функций (еды, питья, сексуального поведения и др.), так и огромной области культурных способов переживания и проявления болезненных телесных расстройств.

Подобное положение приводит к тому, что "бестелесная" психология и педагогика упускают целые пласты важнейшей реальности человеческого существования, сталкиваясь с ней лишь в форме «ущербности», искаженного развития или патологии, а «организменная» медицина демонстрирует свою нарастающую дегуманизацию, кризис доверия, беспомощность теоретического понимания и лечения расстройств патогенез которых выходит за рамки физиологических изменений.

Здесь необходимо отметить, что, несмотря на недостаточную проработку психологических аспектов развития и функционирования телесности, в настоящее время происходит становление новой области практики — телесно-ориентированной психотерапии. Понятие «телесность» используется как психологическая оппозиция тождеству «тело-организм», а сами феномены телесности рассматриваются как проявления стереотипов коммуникации и самовыражения. Однако феноменологический подход, реализуемый в работах по телесно-ориентированной психотерапии, оставляет в принципе без ответа ключевые вопросы проблемной области психосоматики: о механизмах симптомо- и синдромогенеза, о систематике психосоматических феноменов и т. д.

Вместе с тем психология телесности до сих пор остается неразработанной областью собственно научной психологии, а сама телесность трактуется как «низшая», архаичная форма жизнедеятельности, на которую не распространяются общепсихологические закономерности человеческого развития и существования.

Теоретико-методологической основой для принципиально нового подхода к психосоматической проблеме может стать концепция Л. С. Выготского, в текстах которого мы находим мысль о том, что телесные процессы человека нуждаются в новом понимании. Так, в отрывках из его записных книжек мы читаем: «Нужна не физиологическая психология (Wundt), а психологическая физиология. Ср.: есть биохимия и биофизика, но nonsens — химическая биология. Напротив, возможны вполне педагогическая, художественная, культурная и прочие психологии. Это перевернет все точки зрения в психоневрологии... Надо от системы ясных понятий (психологии) идти к физиологии» (1977, с. 94). Приведем еще одну цитату из записных книжек Л. С. Выготского, важную для дальнейшего понимания логики культурно-исторической реинтерпретации психосоматики: «Наша точка зрения: единство психофизиологических процессов и главенство психического момента; исследование психологических процессов; вершинная точка зрения в психофизиологической проблеме. Главное: возможность, вносимая сознанием, нового движения, нового изменения психофизиологических процессов, новых связей, нового типа развития функций - в частности, исторического с изменением межфункциональных связей - случай невозможный в плане органического развития: психологические системы. Возможность социального сознательного опыта, а отсюда и первичность сознательных структур, строящихся извне, через общение, что невозможно для одного, возможно для двух... Идея психологической физиологии» (1982, с. 66).

Все, с чем имеет дело человек, в том числе и его тело, дано ему в культурно преобразованном виде, заключено в определенную исторически и культурно детерминированную перспективу.

Идея «культурного» тела, его символической природы, неоднократно обсуждалась в философской антропологии (Э.Кассирер), искусствоведении (М. Бахтин, М. Волошин). Однако принцип универсальной роли символического в культуре сам по себе не позволяет раскрыть психологическое содержание культурных феноменов телесности.

Такую возможность открывают представления Л. С. Выготского о закономерностях психологического онтогенеза, опосредствованном строении ВПФ Мысль о новом качестве физиологических систем человека, возникающем, так сказать, «сверху», вследствие культурно-исторического становления сознания, может быть отнесена ко всей соматической сфере человека, обретающей новое качество в ходе его культурного развития. Как и высшие психические функции, она теряет свой натуральный характер. Конечно, здесь не может быть полной аналогии с процессом формирования ВПФ, но основной принцип (тип развития - культурно-исторический) распространяется и на организм человека в целом.

Культурно-историческая концепция развития психики позволяет качественно изменить общее представление о телесном развитии человека (нормальном и аномальном), о закономерностях и механизмах социализации телесных феноменов в норме и патологии. В рамках данного подхода телесность впервые становится не только предметом естественнонаучного анализа, но и включается в широкий контекст гуманитарного знания (психологического, философского, культурологического, этнографического). Можно предположить, что отклонение от культурного пути развития и есть один из центральных источников нарушении телесных функций и возникновения психосоматических расстройств.

Таким образом, мы полагаем, что предметом психологии телесности являются закономерности развития телесности человека на разных этапах онтогенеза, а также ее структура и психологические механизмы функционирования в качестве человеческого, т. е. культурно детерминированного феномена в норме и патологии; условия и факторы, влияющие на формирование нормальных и патологических явлений телесности.

Date: 2016-01-20; view: 771; Нарушение авторских прав