Через три дня

Тема: Лео!

Дорогой Лео!

Последние три дня стали для меня настоящим кошмаром. На одной чаше весов был страх узнать, что Вы и вправду все это время использовали меня в качестве предмета изучения (да, это был настоящий приступ панического страха!), на другой — страх, что я, возможно, обидела Вас несправедливыми обвинениями. Что я своими поспешными выводами что-то разрушила в наших отношениях. Не знаю, что хуже — быть «обманутой» Вами или в каком-то внезапном приступе слепой подозрительности вырвать с корнями крохотный, осторожно посаженный и заботливо взращенный цветок нашего взаимодоверия.

Дорогой Лео! Пожалуйста, поставьте себя на мое место. Я давно уже — честно Вам признаюсь — ни с кем так искренне не делилась своими чувствами, как с Вами. Я сама не перестаю удивляться тому, что это, оказывается, можно делать и таким необычным способом. В своих мейлах к Вам я так легко превращаюсь в «настоящую Эмми», как никогда и ни с кем. В реальной жизни, если хочешь чего-нибудь достичь, если не хочешь сбиться с дыхания, приходится постоянно идти на компромиссы со своими собственными чувствами: ТУТ мне надо сдержать свои эмоции! С ЭТИМ надо смириться! На ЭТО надо закрыть глаза! Постоянно приходится приспосабливать свои чувства к окружающей обстановке, щадить тех, кого любишь, ежедневно разыгрывать сотни эпизодических ролей на подмостках обыденности, быть канатоходцем, постоянно что-то уравновешивать, взвешивать, чтобы не разрушить общую конструкцию, потому что ты сам — часть этой конструкции.

А с Вами, дорогой Лео, я не боюсь реагировать непосредственно, быть самой собой. Я не думаю о том, что я могу себе позволить в общении с Вами, а чего не могу. Я просто пишу себе, как пишется. И это оказывает жутко благотворное воздействие на мою душу!!!

И все это Ваша заслуга, дорогой Лео, поэтому Вы стали мне просто необходимы: Вы принимаете меня такой, какая я есть. Иногда Вы меня слегка осаживаете, на какие-то вещи смотрите сквозь пальцы, какие-то Вас задевают и даже обижают. Но Ваши терпение и терпимость по отношению ко мне говорят о том, что мне можно быть такой, какая я есть. И, прошу прощения за саморекламу, я гораздо более смирная и безобидная, чем это может показаться в моих мейлах. То есть если уж кому-то нравится Эмми, которая не умеет держать себя в руках, которая совсем не старается произвести благоприятное впечатление, которая с пылким рвением демонстрирует свои отрицательные качества… — да, Лео, я ревнивая, подозрительная, слегка невротичная, я, прямо скажу, не в восторге от противоположного пола (от своего собственного — тоже)… Ну вот, я потеряла мысль! Ах да! Так вот, если уж кому-то нравится Эмми, которая не жаждет казаться лучше, чем она есть, которая, наоборот, скорее подчеркивает свои подавляемые в обычных условиях слабости и недостатки, то ему тем более должна понравиться «положительная» Эмми, которая в реальности ведет себя иначе, поскольку знает, что нельзя навязывать себя окружающим во всей своей красе — в виде ходячей композиции из капризов, комплексов и противоречий.

Но речь не только обо мне. Лео, мои мысли постоянно заняты Вами. Вы занимаете пару квадратных миллиметров моего головного мозга (или мозжечка, или гипофиза — представления не имею, какая часть мозга заведует мыслями о людях, подобных Вам). Вы прочно обосновались там, стали, так сказать, на якорь. Я не знаю, тот ли Вы, кем Вы мне кажетесь, когда пишете мне. Но даже если Вы — всего лишь часть его, Вы уже нечто особенное. Ваши письма и мои мысли и чувства по поводу написанного Вами — из всего этого складывается образ мужчины, реальность которого я вполне могу себе представить. Вы все время пишете о своей «Эмме-фантазии». Мне, наверное, все-таки труднее, чем Вам, довольствоваться «Лео-фантазией», труднее все время лишь представлять себе того, кто мне так нравится. Мне хочется, чтобы он был из плоти и крови и всего такого. И чтобы он при встрече со мной выдержал проверку реальностью. Об этом пока еще рано мечтать. Но я чувствую, что наши письма неуклонно приближают нас к этому моменту. Пока мы вдруг в один прекрасный день не встретимся глазами. Или руками. Или губами — все равно.

Лео, возьмем для примера это мое письмо, которое я сейчас пишу. Одна только мысль о том, что Вы ощупываете его слово за словом, чтобы извлечь из него какие-то научные истины, чтобы потом привести цитаты из него и проиллюстрировать, как и какими средствами выражают эмоции или — еще хуже — вызывают эмоции в другом, как нужно писать, чтобы этот другой эмоционально свалился в вырытую для него яму, — одна только эта мысль настолько страшна, что хочется закричать от боли!!! Пожалуйста, скажите, что наш диалог не имеет никакого отношения к Вашим исследованиям. И пожалуйста, простите мне, что я вынуждена предполагать такую возможность. Такой я человек: я должна исходить из худшего, чтобы мобилизовать свою иммунную систему, которая поможет мне перенести удар, если это действительно окажется правдой.

Лео, это мой самый длинный мейл к Вам. Пожалуйста, не оставляйте его без ответа. Возвращайтесь назад. Не снимайтесь с якоря, не покидайте кору моего головного мозга. Вы мне нужны! Я очень… ценю Вас!

Ваша Эмми

Р. S. Я понимаю, уже черт знает как поздно. Но я уверена, что Вы еще не спите. Я уверена, что Вы еще обязательно заглянете в Ваш мейл-бокс. Вы можете не отвечать мне сейчас. Но напишите хотя бы одно слово, чтобы я знала, что Вы получили мое письмо! Одно-единственное, пожалуйста! Можете написать два или три, если это проще. Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!..

Date: 2016-01-20; view: 318; Нарушение авторских прав