Через два дня

Тема: Милое послание от Эмми

Привет, Эмми!

Это потрясающее чувство — когда возвращаешься домой из утомительной заграничной поездки, после участия в научном семинаре, проходившем в, прямо скажем, отнюдь не изобилующем красотами и прелестями Бухаресте, далеко не самом богатом красками городе на свете, где даже весна — по закону подлости — на этот раз похожа скорее на зиму (ветер, снег и мороз), врубаешь компьютер, открываешь почтовый ящик, находишь в непроходимых джунглях спама, среди 500 бесполезных и бессмысленных посланий, четыре мейла от известной своей языковой одаренностью, яркой выразительной манерой и мастерством детального анализа фрау Ротнер, радуешься, как румынский медведь-шатун в процессе оттаивания, долгожданной возможности прочесть наконец пару милых, остроумных, теплых, приветливых строк, загружаешь, дрожа от радостного возбуждения, первый мейл и читаешь: «Мудак!..»

Спасибо за оригинальное приветствие!

Ах, Эмми! Опять Вы нафантазировали с три короба. Должен Вас огорчить: мне совершенно не мешает то обстоятельство, что вы «вполне довольны своей занятостью». Я и не собирался знакомиться с Вами ближе, чем позволяет электронная переписка. Я никогда не испытывал желания узнать, как Вы выглядите. Я «вывожу» из Ваших писем свое собственное представление о Вас. Я «конструирую» свою собственную Эмми Ротнер. В общих чертах Вы для меня до сих пор та самая Эмми, которой были в начале нашей переписки, даже если у Вас за спиной три трагических замужества и пять счастливых разводов или Вы каждый день бодро выходите на тропу свободы, а субботними ночами с особой лихостью бросаетесь в омут незамужней жизни. Однако я с сожалением должен констатировать, что контакт со мной явно оказывает на Вас разрушительное действие. Кроме того, для меня по-прежнему остается загадкой, почему некая обаятельная, иронически-остроумная, уверенная в себе, стоящая над условностями Эмми неопределенного возраста в туфлях 37-го размера, вполне довольная своим замужеством и не имеющая ничего общего с фрустрированными женщинами, придает такое большое значение интенсивному общению с чужим, травмированным перипетиями незадавшегося романа, депрессивным, почти напрочь лишенным чувства юмора занудой-профессором по поводу сугубо личных переживаний? Что, собственно, обо всем этом думает ее муж?