Нарушение привязанности

Дж. Боулби (2003) ввел понятие «сепарация», с помо­щью которого обозначил ситуацию долговременной раз­луки ребенка с матерью или другим, замещающим ее, лицом. Он выделил сопутствующие разлуке факторы, от которых зависит степень ее негативного влияния на пси­хическое здоровье ребенка: глубина эмоциональной свя­зи между матерью или другим объектом привязанности и ребенком до сепарации, внезапность или постепен­ность, а также длительность сепарации, наличие или отсутствие лиц, замещающих объект привязанности, возраст ребенка на момент разлуки с матерью.

Следует учитывать, что в формировании привязанно­сти к матери наблюдается ряд стадий.

Первая — это недифференцированное стремление к взаимодействию с любым взрослым. Вторая — выделе­ние из окружающих матери и, при сохранении дружелю­бия к окружающим, более яркое влечение именно к ней. Третья — снижение активных неразборчивых привет­ствий в отношении окружающих, более того, появление некоторой тревоги по отношению к незнакомым людям и расширение репертуара реакций в отношении матери (сле­жение за ее уходом и приветствие прихода). К третьей ста­дии малыш обычно приходит в 6-7 месяцев.

Поэтому дети до шестимесячного возраста относитель­но спокойно переносят разлуку, быстро привыкают к новому объекту привязанности. Ребенок постарше, со сформированной привязанностью, реагирует на разлуку совершенно иначе — бурной вспышкой отрицательных эмоций, которая может иметь очень продолжительный характер и приводить к депрессии, в основе которой ле­жит явление госпитализма.

Впоследствии под госпитализмом стали понимать не только материнскую депривацию, но и социальную — в более широком смысле. Многочисленные исследования феномена госпитализма показали, что длительное пребы­вание в искусственных, изолированных от социума усло­виях (больница, заведения для инвалидов, престарелых) могут приводить к развитию синдрома госпитализма как у детей, так и у взрослых людей. Этот синдром выражается в недоразвитии и утрате социальных навыков, эмоциональ­ном уплощении, утрате активности, инициативности.

Д. Боулби выделил 3 стадии в развитии реакции на разлуку ребенка с матерью, которые объясняют явление госпитализма:

ü стадия активного протеста, которая выражает­ся в плаче, стремлении прижаться к родителям при их появлении, то есть в активном протестующем по­ведении; ребенок отказывается смириться со сво­им отделением от любимого объекта — он может кричать, биться головой, кидаться на пол, брыкать­ся и уходить от контактов с теми, кто пытается его успокоить или усмирить;

ü стадия отчаяния, наблюдаемая как переход от ак­тивного протестующего поведения к пассивному, вследствие доминирования чувства безнадежности (отказ от еды, бессонница, соматические и мотор­ные нарушения, отказ от внешних контактов). Эта стадия может наступать через несколько часов или дней после первой, ребенок как бы теряет надеж­ду. Он становится тихим и подавленным, его плач делается безысходным и монотонным;

ü стадия отчуждения, когда ребенок как бы восста­навливает отношения с окружающим миром и на­чинает опять проявлять к нему интерес. Однако если мать в этот момент навещает его, он может ре­агировать неожиданным равнодушием или отстра­нением. При восстановлении контакта с матерью на этой стадии долгое время поведение привязанности вообще не наблюдается, после чего ребенок на­чинает «липнуть» к своей матери, их взаимоотно­шения теперь проникнуты тревогой по поводу возможности новой разлуки.

Наряду с первичной привязанностью к матери или замещающей ее фигурой Дж. Боулби ввел понятие вто­ричной привязанности, которая формируется на месте исходной привязанности вследствие разлуки с матерью. Вторичными привязанностями называют также отноше­ния, устанавливаемые человеком с другими людьми — друзьями, учителями, приемными родителями. Если потеря матери или замещающей ее фигуры продолжает­ся длительное время, то возникает не только первичная тревожность, но и печаль, депрессия, а также агрессия, одна из функций которой заключается в попытке дости­жения повторной связи. Данная идея помогает понять природу агрессивности ребенка, лишенного родительс­кой заботы, в отношениях с объектами вторичной при­вязанности — замещающими родителями — на первом этапе включения в семью.

Другой сторонник теории привязанности — М. Эйнсворт, которая вместе с соавторами изучала влияние ка­чества отношений с матерью на последующие отношения с другими людьми.

Качество привязанности автор пыталась «измерить» с помощью процедуры, которую назвали «тест чужого человека». Она включает наблюдение за поведением ре­бенка в отношении незнакомого ему человека — снача­ла в присутствии матери, затем один на один и снова с матерью. Выделено три основных типа реакций, которые дали названия качественным характеристикам привя­занности.

1. Уверенная привязанность. Дети этой группы пози­тивно реагируют на незнакомца в присутствии ма­тери, огорчаются ее уходу и быстро успокаиваются после прихода.

2. Тревожно-требующая привязанность. Дети с такой привязанностью стремятся находиться только рядом с матерью, кричат в ее отсутствие, пугаются нового человека. Долго успокаиваются после ее прихода. Они как бы требуют, чтобы мать находилась только рядом с ними.

3. Тревожно-избегающая привязанность. Дети в этом случае не ищут близости с матерью, когда находятся с ней вместе, не огорчаются уходу. Не радуются приходу. Создается впечатление, что они безразличны к ее присутствию или же избегают привязываться, чтобы не почувствовать боль, когда их покинут.

Поскольку первый опыт взаимодействия с окружаю­щими ребенок получает именно из общения с матерью, выработанные в нем паттерны поведения он использует и с другими людьми. Можно сказать, что поведение при­вязанности не исчезает по мере взросления и сохраняет­ся на протяжении всей жизни в отношении тех людей, с которыми человек вступает в близкие взаимоотношения. Понятно, что репертуар его поведенческих реакций с возрастом расширяется и может меньше зависеть от ка­чества привязанности. Однако у дошкольников он суще­ствует практически в чистом виде, поэтому во многом определяет их взаимодействие со значимыми взрослы­ми и сверстниками. Они либо доверяют им и чувствуют себя в их присутствии защищенными, либо беспокоятся и настойчиво требуют заботы и внимания, либо беспоко­ятся и уходят от близких отношений.

О. Хухлаевой и Г. Бубновой (2006) были проведены сравнительные исследования детей младшего школьно­го возраста, а также подростков, с учетом их ранней при­вязанности. Уверенно привязанные дети не имели значительных проблем в эмоциональной и социальной жизни. Те же, кто имел раннюю тревожную привязанность, демонстрировали поведенческие и эмоциональные про­блемы (в основном в детском саду и начальной школе) (таблица 1).

Поведенческие проявления детей с различным типом привязанности (по Хухлаевой О. и Бубновой Г., 2006)

Экспериментальные исследования М. Эйнсворт показали, что характер ранних отношений с матерью далеко не всегда имеет фатальные последствия для дальнейше­го развития и психического здоровья. Имеется целый ряд других факторов, также оказывающих свое влияние: врожденные особенности нервной системы ребенка (то, что фатально для одного, — переносимо для другого), степень травматизации, нали­чие компенсирующих воздей­ствий в виде других объектов привязанности. Все это говорит о возможности компенсации нарушения привязанности при создании соответствующих условий. Наличие опыта пози­тивных и стабильных межличностных отношений, пусть даже на более поздних эта­пах развития, является важ­ным условием последующей способности человека строить конструктивные отноше­ния с другими людьми, с партнером по жизни и в соб­ственной семье.

От того, каким будет общение между родителем (вос­питателем) и ребенком, зависит их взаимная привязан­ность. Теплое человеческое общение, включающее в себя улыбки, беседы, игры, возможность поделиться чувства­ми, является очень важным. Исследования показали, что для возникновения привязанности оно более значимо, нежели удовлетворение физических потребностей ребен­ка. Общение помогает ребенку почувствовать себя доро­гим и любимым, увеличивает его самоуважение, что так­же является очень важным для интеллектуального Развития (Е. О. Смирнова, 1995).

У всех детей, испытавших или переживших отсут­ствие заботы, обнаруживаются проблемы привязанности, что приводит к появлению трудностей в поведении. Это особенно важно знать в тех случаях, когда необходимо научить ребенка выполнять правила, быть дисциплинированным. Дисциплинарные меры, которые весьма успешно применяются для большинства детей, могут совершенно не действовать на ребенка с проблемами привязанности.

Это происходит потому, что резко меняется соци­альная ситуация развития ребенка. Дети, привязанные к своим родителям, хотят сохранить эмоциональную близость с ними и учатся делать это, доставляя удоволь­ствие родителям своим положительным поведением, послушанием и т. д. Способы управления поведением де­тей в таких ситуациях довольно понятны и легко­применимы родителями и взрослыми. Взрослые создают физическую или эмоциональную дистанцию при на­рушении норм и правил, невыполнении их требований (послали в другую комнату, высказали неодобрение, на­градили за хороший поступок, лишили удовольствия), и они очень хорошо действуют на детей с нормальными привязанностями и самооценкой (Е. О. Смирнова, 1995).

Дети, у которых есть проблемы привязанности, име­ют другую систему ценностей. Ребенок, переживший разлуку с родителями или их утрату, изъятие из семьи, многочисленные переезды из одного учреждения в дру­гое, от одних родственников к другим, приравнивает раз­луку к близости. Чтобы защитить себя от боли, которую ребенок испытывает при взаимодействии со взрослыми, он старается преодолеть эту боль, создавая барьер меж­ду собой и воспитателем и любым взрослым. В таком слу­чае, если по отношению к ребенку взрослые принимают обычные дисциплинарные меры (например, отстранение, невнимание, лишение похвалы и т. д.), то они добиваются того, что хочет ребенок — возможности избежать эмо­циональной близости, что не в интересах развития ребенка и его психического состояния.

Дети в ожидании, что их обязательно отвергнут, спе­циально провоцируют взрослых своим поведением на такие поступки, что зачастую так и происходит: убеж­дая ребенка в том, что ошибся, взрослый обязательно отвергнет его за плохое поведение (Н. В. Искольдский, 1985).

Многие дети, перенесшие эмоциональные травмы, связанные с разлукой, отвержением их близкими, счи­тают, что не заслуживают того, чтобы им кто-то уделял внимание, интересовался их делами. Появление комп­лекса неполноценности, связанного с помещением ребен­ка в учреждения социальной и психолого-педагогичес­кой помощи и поддержки, укрепляет в них уверенность в том, что они ничего не достойны, даже награда за хоро­шее поведение не радует их (Е. О. Смирнова, 1995).

В таких случаях эффективным становится постоянное физическое присутствие рядом с ребенком, которое способ­ствует появлению у него уверенности в том, что какой бы проступок он ни совершил, взрослый всегда будет рядом и позаботится о нем. Для всех взрослых, которые оказыва­ют помощь и поддержку воспитанникам таких учрежде­нии, очень важно концентрировать внимание не на плохом поведении, а на положительных ожиданиях, которые воз­лагаются на ребенка. Они проявляются, например, в таких высказываниях взрослых: «Я верю, что ты можешь нахо­дить общее дело с детьми», «Я знаю, как хорошо у тебя может получиться эта работа», «Я уверена, что ты можешь Успешно учиться» т. д. (Л. Я. Олиференко и др., 2002).

Таким образом, дети, потребности которых в привязанности к близким взрослым не удовлетворялись, нуж­даются в убеждении, что внимание и заботу взрослых она могут получить, не «зарабатывая». При проявлении у ребенка желания что-то делать гораздо важнее его под­держать, чем использовать запрет в качестве наказания. Построение взрослыми добрых отношений с ребенком позволит сформировать новые привязанности. Простые обращения к ребенку с вопросами о том, как он провел день, какие игры ему понравились, что читал, объятия перед сном и другие способствуют формированию добрых отношений и развивают эмоциональную близость. Взрос­лый должен общаться с ребенком, невзирая на то, что он ведет себя плохо. Для этого самому надо начинать об­щаться с ребенком, не ожидая инициативы от него.